Бывший тяжелоатлет, по замыслу директора школы, на каком-то спортивном празднике должен был продемонстрировать свое неувядаемое спортивное мастерство: толкнуть штангу весом чуть ли не полтораста килограммов. Конфуза ничто не предвещало. Капитонов облачился в трико, затянул пояс потуже, натер руки тальком, вышел к штанге, расставил ноги пошире, взялся за гриф, рванул и… одновременно его организм тут же продемонстрировал собственную волю: выпустил мощнейшие газы. Это было сделано столь громко, что не могло остаться не замеченным никем из нескольких сотен зрителей-школьников, а главное - обонятельный эффект максимально вкусил директор, нерасчетливо стоявший сзади. Директор не смог совладать с приступом тошноты и, зажимая рот платком, бросился вон из спортзала. Его примеру последовали все, потому что газовая атака оказалась нешуточной. Дальше можно было не рассказывать…
Вячеслав Иванович встал и подошел к окну, чтобы Капитонов не смог увидеть гримасу на его лице, с помощью которой начальник МУРа сдерживал приступ хохота. Он вернулся к столу, нажал кнопку, и появился дежурный охранник.
- То, что вы сделали, это очень, очень, м-мм… нехорошо, - назидательно сказал начальник МУРа, и непонятно было, что он имеет в виду. Грязнов жестом показал, что арестованного можно увести и, когда тот уже был в дверях, быстро спросил:
- Да, так что там с этим типом в багажнике, я не расслышал?..
- Я не знаю, гражданин начальник, ей-богу! - тембр голоса экс-штангиста непостижимо изменился. - Меня Ванька попросил кулек какой-то тяжелый в машину перенести и все, ей-богу!
Капитонова увели. Грязнов заглянул в показания Капитонова, которые с него уже успели снять. Этого он еще не говорил. Уже лучше.
Привели Усольцева. Это был совсем другой типаж: длинный, худой, жилистый. Это уже не Рабле, подумал Грязнов, скорее, Чехов получается, просто "Толстый и тонкий", в самом деле.
Усольцев на Грязнова не смотрел, изучал интерьер. Это Вячеславу Ивановичу не понравилось. В том смысле, что как раз даже очень понравилось. Он поманил парня пальцем. Тот медленно подошел. Вячеслав Иванович поманил еще ближе и прошептал на ухо:
- Все делаешь правильно, ничего не меняй.
Усольцев уставился на него в полном изумлении. Грязнов, довольный произведенным эффектом, упал в кресло, арестанту сесть не предложил.
- Значит, согласно вашим показаниям, Иван Геннадьевич, человек, труп которого был обнаружен в багажнике вашей машины, вам неизвестен, и как он туда попал, вы, естественно, не знаете.
Усольцев кивнул, судорожно сглотнув.
Грязнов встал снова, подошел к нему вплотную и тихо сказал:
- Тут везде все записывается, не обращай внимания на то, что я говорю, держись выбранной линии.
Усольцев побледнел и даже немного зашатался.
- Но у вас же несомненно есть собственная версия того, как он мог к вам попасть. Я прав?
- А… - хрипло сказал Усольцев. - Я…
- Что?! - заорал Грязнов. - Лапшу вешать?! Водить за нос следствие?! Обманывать правоохранительные органы?!
- Можно я сяду? - прошептал Усольцев.
- Сядешь, сядешь, - пообещал Вячеслав Иванович. - Стоять, я сказал!!! Колись, сволочь, где труп взял? В Лужниках купил по сходной цене? На дороге нашел? На автозаправке подбросили, пока за бензин расплачивался? - Тут Грязнов ему явственно подмигнул, мол, мотай на ус.
- А… Да… - хрипло выдавил из себя Усольцев. - На бензоколонке.
- Ага! - Начальник МУРа снова вскочил на ноги. - Так и запишем. Где это было? Откуда ехали? Куда?
- Ехали… из Ховрино в… просто покататься поехали.
- Полседьмого утра?!
- Ну да, а что такого?..
- Ховрино - это же тоже Западное Дегунино, рядом с Бусиново, кажется. Ты что там делал, гад?!
- Я там живу…
Грязнов посмотрел адрес: ну да, Клинская улица, дом 7, все верно. Кстати, с нее прямой выезд на Фестивальную. Интересно, как все сходится, Денис прав…
- И где же вы там бензоколонку нашли, сукины дети?! Может, на железнодорожном полотне?!
Усольцев беззвучно, как рыба, открыл рот, потом закрыл. Повращал глазами, видимо, в надежде на то, что Грязнов снова встанет и что-нибудь облегчающее его положение на ухо шепнет. Но начальник МУРа сидел неподвижно.
- Так там есть, есть заправка! - вдруг радостно вспомнил Усольцев. - На той же Фестивальной, если в сторону Речного вокзала ехать, в сторону метро в смысле!
- Понятно.
- Там еще рядом конноспортивный комплекс! - не унимался Усольцев. Он отчего-то так обрадовался этой несчастной бензоколонке, словно она давала ему алиби, а заодно и индульгенцию по гроб жизни на все что угодно.
- Понятно, я сказал! - строго, но уже не крича сказал Грязнов. Он знал, что Усольцев готов. - Значит, бензоколонку сейчас всю арестуем, бензопровод перекроем, мало ли что, вдруг там какие изверги другие трупы растворяют (господи, что я несу, пронеслось у него в голове), а покамест вспомнишь внешность работника бензозаправки. Хотя знаешь что, нет, не нужно, не трудись, у них же кассовый аппарат, там все зафиксировано, кому сколько наливали.
Усольцеву стало нехорошо. Грязнов живо подскочил к нему и прошептал как бы невзначай:
- Тело тебе домой привезли?
- Н-нет, - как в полусне пробормотал Усольцев. - Да, домой, только он еще жив тогда был…
3
…"Боинг-777" слегка тряхнуло, и чернокожая стюардесса, катившая вдоль прохода столик с напитками, кисло улыбнулась, попав туфелькой под колесо.
- О! Русские горки начинаются, - хохотнул лысоватый старик, прижимая бутылку "Будвайзера" к огромному животу.
Его сосед, смуглый крепкий мужчина с черными вьющимися волосами, дежурно улыбнулся в ответ и взглянул сквозь стекло иллюминатора на хмурые, проносившиеся мимо рваные облака. Стюардесса, покачиваясь при каждом встряхивании лайнера над воздушными ямами, отвезла уже опустевший столик, и в салоне замерцало табло, призывающее пристегнуть ремни.
- Дамы и господа! - В салон вышла другая стюардесса, являвшая собой сильно похудевшую копию Дженифер Лопес. - Мы прибываем в Москву, в международный аэропорт Шереметьево-2.
- Жаль, что в Москве по улицам не ходят медведи, - наклонился к уху соседа старик. - Мне обещали охоту. Придется еще куда-то тащиться.
Он вновь захохотал, прикрывая горлышко бутылки ладонью, чтобы пиво не расплескалось.
- Температура за бортом минус двадцать четыре градуса по Цельсию, - объявила стюардесса.
- В России удачная охота? - вежливо-равнодушно поинтересовался мужчина.
- Очень удачная. Если самого не подстрелят, как зайца. - Он, удовлетворенный шуткой, подмигнул и снова приложился к горлышку бутылки.
- Мистер Фримен, - склонилась над мужчиной чернокожая стюардесса. - Вы интересовались, как тут с такси. Мы можем заказать вам машину прямо с борта самолета. Хотите?
- Нет, спасибо, это лишнее. - Мужчина, покосившись на соседа, раздраженно сделал знак рукой.
Самолет накренился носом вниз, и старик, выронив уже пустую бутылку себе на колени, поспешно схватился за поручни. В иллюминаторе, поворачиваясь, стремительно разрастались огни…
- Совершил посадку самолет рейс номер 432, авиакомпании "Дельта Эйрлайнз", из Нью-Йорка, - объявил приятный женский голос на русском и английском языках, когда Ларри Фримен уже проходил досмотр. Таможенный офицер собственноручно и тщательно осмотрел его багаж и внимательно пролистал все документы из дипломата. Американец только вежливо улыбался.
- Какова цель вашего путешествия, мистер Фримен? - спросил по-английски таможенник.
- Туризм. Русское искусство, - ответил американец на хорошем русском языке.
Формальности закончились быстро.
- Такси, пожалуйста.
Зал прилета на первом этаже аэровокзала был наполнен встречающими людьми и таксистами. Старик-сосед махнул Фримену издалека рукой, приглашая с собой в машину встречающих его компаньонов. Но черноволосый мужчина, уже одетый в кожаную канадскую куртку, помахал в ответ, как бы прощаясь, и поспешил слиться с толпой, направляясь к выходу.
- Такси, мистер.
Рядом возник здоровенный русский в дубленке и зашагал в ногу, пытаясь на ходу взять багаж пассажира.
- Что?
Фримен отдернул ручку своей дорожной сумки от волосатого кулака навязчивого таксиста. Тот слегка удивился, но не отставал.
- Такси, пожалуйста. Недорого.
Фримен остановился и оглянулся. Старик, тяжело дыша, проворно пробирался сквозь толпу, пытаясь догнать его.
- Хорошо. Где машина?
Серая "Волга" стояла в первом ряду на автостоянке возле аэровокзала. Шофер, наконец забрав из рук Фримена багаж, уложил его в багажник и хлопнул дверцей.
- Куда?
- Улица Петровка.
Фримен сел сзади, разглядывая в зеркале заднего вида водителя, веселого румяного парня лет тридцати.
- Петровка, 38? - улыбаясь, переспросил шофер, выводя машину.
- Именно, - с непроницаемым видом ответил Фримен.
- Хорошо по-русски балакаете, - заметил водитель, все же признав во Фримене иностранца.
Несмотря на ранний час, за окном уже почти стемнело, и в свете фар было видно только, как мелкий снег косит под колеса машины. Ларри Фримен уже не смотрел в окно, а был погружен в собственные мысли, когда "Волга", снизив скорость, притормозила на обочине.
- Извините, попутчиков подхватим, не возражаете?
Фримен промолчал, и, как оказалось, зря.
На обочине топтались двое мужчин и женщина. Они уже замерзли, и снег хлопьями повис на пышной челке девушки в берете. Потирая от холода руки, она села на переднее сиденье, а мужчины - по обеим сторонам, так что Фримен оказался посередине. Шофер внимательно посмотрел на американца через зеркало заднего вида и, не заметив у того на лице признаков какого-либо беспокойства, еле заметно улыбнулся и включил музыку.
- Холодно.
Пять минут спустя один из попутчиков, покопавшись в карманах куртки, выудил колоду карт и, обращаясь к приятелю, выложил их на колено Фримену.
- Согреемся?
- А то! - Его спутник взял карты и, тасуя, кивнул Фримену: - Бум?
"Бум" - в смысле "будем", сообразил Фримен.
- Нет, спасибо. - Он покачал головой. - Здесь, наверно, уже близко…
- Да где там! Химки даже не проехали, - подал голос шофер.
- Давай! По пятерке на кон. Много, что ль?
- Вы русский или прекрасно знающий наш язык иностранец? Что-то не пойму, - обернулась к мужчине с переднего сиденья девушка.
- Иностранец, - улыбнулся ей Фримен.
- Ого, а говорит, как свой! Ну так играем?
Фримен промолчал, и попутчики раздали по карте на троих.
- А ставки, чур, мне! - протянула ладонь девушка.
- У меня нет ваших русских… - начал было Фримен.
- У нас тоже доллары имеются, - тут же отозвались попутчики, складывая в протянутую ладонь пятидолларовые купюры. - Правила простые…
Правила действительно были простыми, Фримену, любителю бриджа и покера, они показались даже примитивными. Недаром же он выиграл несколько партий подряд. Впрочем, спустя некоторое время ему показалось, что его попутчики прекрасно понимают взгляды друг друга и на поворотах даже умудряются заглянуть ему в карты. А спустя еще четверть часа Фримен, которому отчего-то явно не везло, выложил на ладонь девушки всю свою наличность - около пяти сотен.
- Не расстраивайтесь, - проворковала она после тринадцатого кона, - зато вам обязательно повезет в любви. У нас очень красивые женщины, - девушка сложила деньги во внутренний карман своей куртки. - И обязательно уедете из России с любовью.
- Не сомневаюсь, - ухмыльнулся американец. - Но для начала хотел бы въехать в нее с деньгами.
Он вдруг, обхватив шею девушки правой рукой в замок, другой свободной рукой ударил попутчика ребром ладони по сонной артерии. А того, что сидел справа, двинул локтем в центр лица, протащив, таким образом, девушку за шею и слегка стукнув ее о стойку двери головой.
- Не останавливаться! - приказал Фримен шоферу, пытавшемуся съехать на обочину. - Только езжай медленнее. Деньги сюда! - Он протянул ладонь вцепившейся в его локоть девушке, и она тут же вложила туда дрожащей рукой свернутую кучку смятых банкнот.
Фримен отпустил ее шею и, приоткрыв с обеих сторон двери, выпихнул из машины на дорогу начинавших приходить в себя мужчин.
- Стоп!
Шофер испуганно нажал на тормоз еле тащившейся "Волги".
- Выходите, быстро!
Девушка не заставила себя просить дважды.
- Теперь вперед! Улица Петровка, отель "Мэрриот". И больше никаких попутчиков.
Фримен усмехнулся про себя. Русские, как водится, удивляли. Если не высочайшим профессионализмом, то полнейшим дилетантизмом, вот как сейчас. Кого обуть вздумали?! Профессионального, пусть и частного, американского детектива? О многолетнем армейском прошлом вообще скромно умолчим…
Полчаса спустя "Волга" остановилась возле центрального подъезда шестиэтажного, с витиеватыми башенками здания. Ларри Фримен открыл дверцу машины и тут же наткнулся на испытывающий взгляд швейцара в красном камзоле. Тот скользнул глазами по его крепкой уверенной фигуре, вежливо улыбнулся и даже шаркнул ногой. Затем обернулся к стеклянным дверям подъезда и демонстративно щелкнул пальцами. Двери, блеснув сиянием рекламных огней, тут же распахнулись, и к машине выбежал носильщик.
- Ваш багаж? - учтиво и по-английски спросил он.
Фримен кивнул на машину и вынул из кармана куртки обтрепанную пачку банкнот. Отсчитав десять пятерок, он сунул их в приоткрытое окно водителю и, развернувшись, молча проследовал мимо швейцара в гостиницу.
- Добро пожаловать в "Мэрриот Рояль", мистер Фримен! - Женщина-администратор за стойкой сияюще улыбнулась. - Заполните, пожалуйста, - она подвинула к нему учетную карточку, и ее тонкие пальцы, сплошь увитые дорогими перстнями, проворно забегали по клавиатуре компьютера. - Ваш люкс вас ждет.
В графе "цель приезда" Фримен написал "ознакомление с русским искусством" и отправился к лифту вслед за носильщиком, позвякивавшим ключами…
Уже в номере, развалившись на бархатистом диванчике с резными ножками, он вывалил из куртки рассыпанные доллары и, выудив пятерки, выложил их перед собой на ореховый столик, кивнув на них носильщику. Затем вынул из бара бутылку минеральной воды, налил в стоявший рядом стакан и залпом выпил. Когда дверь за носильщиком закрылась, он, оставив только мягкий свет ночника, потягиваясь, прошел в спальню. Высокая двуспальная кровать оказалась очень убаюкивающей. А за окном в лучах фонарей и неоновых рекламных вывесок тихо сыпал снег.
4
Осененный светлой мыслью, Денис ворвался в кабинет к Грязнову-старшему, едва дождавшись, пока у того закончится утреннее заседание. Выглядел начальник МУРа, надо было признать, так себе. Не спал, что ли, подумал Денис.
- Дядь Слав, мне вот что пришло в голову. Ведь у Мансурова в номере все было вверх дном, лампа разбита, мебель… Как это соседи не слышали такой шум - тебе не кажется подозрительным?
- Ладно, тугодум, - миролюбиво отреагировал Вячеслав Иванович, - я еще накануне на это внимание обратил, когда Пушкин мне все доложил. Оба соседних номера снимали те еще субчики. Судя по приметам и по кадрам камеры видеонаблюдения, установленной в холле, это были Ираклий Квачадзе по кличке Мохнатый и Сергей Лаптев, он же Таракан. Оба - видные боевики солнцевской группировки. И оба в розыске за разные пакости, в гостинице жили, разумеется, по фальшивым документам. Будем искать теперь с утроенной энергией, хотя… Кстати, Лаптев, помимо всего прочего, приятель владельца "Москвича", этого Усольцева. Усольцев ему что-то должен, не то деньги, не то что-то более серьезное, вот и расхлебывал эту кашу, а заодно, урод, и приятеля втянул.
- Так чего они от Мансурова хотели-то? - полюбопытствовал Денис.
- Я думаю, ничего не хотели. Кроме смерти.
- Почему же сразу тогда не прибили?
- Кто их, сволочей, разберет? Скорее всего, Лаптев, бандюга опытный, завернул Мансурова в ковер, воткнул ему кляп, хотел, чтобы он у Усольцева в машине перекинулся. Так и вышло… Да, и еще одна новость от Турецкого, просил тебе передать: Мансуров на днях заявил в свой банк о пропаже всех кредитных карточек. Портмоне у него украли.
Денис даже присвистнул:
- Ну и наглость. Значит, селятся рядом с ним, воруют кредитки, от его имени покупают мотоцикл, взрывают Исправникова. Но они же - просто боевики. Кто же тогда заказчик?
Начальник МУРа пожал плечами.
- Ладно, я потопал на Неглинную.
- Я одного не понимаю, - остановил его Вячеслав Иванович. - Какого черта Мансуров вообще в этом "Байкале" делал?!
- Ну это уж точно не бином Ньютона. Просто баб он туда водил, дядь Слав. Местечко тихое, а он человек немаленький…
- Догадка?
- Могу доказать с уликой в руке. То есть с женщиной.
- Ладно, мне это без надобности, Турецкому всю информацию сольешь.
5
Снег, который непрерывно шел всю ночь, завалил улицы, и когда над городом появился край мутного солнца, все движение городского транспорта встало. Многочасовые пробки протянулись по зауженным сугробами шоссе, и кругом творилась неразбериха. Возле светофора, при выезде из узких улиц на главные дороги, непрерывно гудели машины.
- Ну ехай же ты! - в сердцах крикнул молодой водитель синего "субару" и со злости ударил кулаком по клаксону. Его далеко не новая машина протестующе загудела, но стоявшая перед ней "Нива" даже не дернулась. По шоссе, не слишком обращая внимание на меняющийся сигнал светофора, медленно ползли машины. И на дорогу из примыкающих улиц можно было попасть только, что называется, внаглую, влезая перед автобусами и грузовыми машинами, которые при виде подставляющихся под колеса легковушек тормозили, выдерживая дистанцию. Но "Нива" упорно не желала рисковать и выжидала непонятно чего.
- Вот осел, - сокрушенно покачал головой молодой водитель.
- Нет, Олежек, я так с тобой в институт опоздаю, - его рыжеволосая спутница поджала губки. - Я, пожалуй, быстрей дойду. - Она обиженно открыла дверь и выставила ногу.
- Погоди, - парень, обняв ее, захлопнул дверцу. - Осталось уже немного. Ну!
Он снова отчаянно засигналил и выжал сцепление, увидев вспыхнувший зеленый сигнал светофора. "Нива" тоже тронулась, заметив на дороге просвет, но туда тут же нырнула из потока другой дорожной полосы сверкающая сигналами "скорая помощь", и "Нива" снова встала как вкопанная. А вот Олег на тормоз нажал слишком поздно, и "субару" тут же клацнул фарами по ее забрызганному бамперу.
- Ах ты, е…! - заскрежетал зубами Олег и выскочил из машины.
Из "Нивы" тоже, глупо улыбаясь и часто моргая, выкатился, как колобок, пожилой толстяк в куртке нараспашку.
- Ну и чего? - решительно пошел в наступление Олег. - Вызываем ГИБДД или разойдемся мирно?
Толстяк в ответ быстро затараторил по-английски, махая руками. Олег машинально раздвинул уголки губ в привычной для этого языка улыбке и тоже перешел на английский:
- Да, у нас трудные дороги, сэр. Будем ждать, когда сюда сможет пробраться полиция, или разрешим все это между собой?