Лизе казалось, что всё это происходит не с ней. Сейчас они выпьют, может быть, поговорят ещё, а потом это мерзкий тип поведёт её, а может быть отнесёт на руках в спальню, которую тоже обставил этот претенциозный дизайнер. Ну, что ж что заказали, то и имеем. Но это ужасно, намного ужаснее, чем она себе представляла. Зачем она вообще сюда поехала? Затем, что выполняется её заказ. И, если работа начата, то её не прерывают на пол дороге.
Сеня сидел с поднятым бокалом в руках и ждал ответа. Он чувствовал, что в нём поднимается злость ещё немного и он за себя не отвечает. Всё, в конце концов, имеет свои границы. Он вёл себя безупречно и не торопил события. Эта самая княжна, которая цены себе не сложит, плакала, размазывая слёзы, в подъезде чужого дома потому что у ней не было 900 долларов. Но Лиза, застенчиво улыбаясь краешками губ, сказала.
– За нас.
Лиза подняла свой бокал и опустила глаза. Смотреть на этот мир ей просто не хотелось.
"Пусть что-нибудь случиться, – мысленно повторяла Лиза, – всё равно что лишь бы не идти с ним в спальню, пусть что-нибудь случится, – взывала она к пространству".
Лиза залпом выпила половину бокала.
"Пусть что-нибудь случится, – страстно думала она, – того, что должно произойти, я просто не выдержу".
Ответ пространства был категоричен и страшен. Внезапно отворилась дверь. Пламя свечей заколебалось. Одна свеча погасла человек, стоявший в дверях, закрывал весь проём тёмным силуэтом. Лиза не видела его лица, но увидела в его руке пистолет. Она оглянулась на Сеню. Сеня моментально узнал вошедшего человека, несмотря на темноту Он привстал в кресле и проговорил, запинаясь.
– Ты… ты…
– Я, – ответил вошедший, спокойно и даже насмешливо.
– Ты же…,-срываясь на дрожь пробормотал Сеня.
– Как, видишь, нет, – последовал ответ.
Лиза смотрела на Сеню. У него отвисла челюсть, и остекленели глаза. Но ему довольно быстро удалось справиться с собой, и он сказал почти спокойно:
– Давай поговорим. Всё можно решить, давай поговорим.
– Говорить не зачем и не о чем, теперь ты будешь только отвечать-сказал вошедший, несмотря на жестокость ситуации, в голосе звучали спокойные и надёжные ноты.
Выстрел прозвучал, неожиданно громко, почти оглушив Лизу. Сеня скатился с кресла и упал на пол без единого звука. Лиза согнулась, уткнувшись лицом в колени и подумала о том, что в таких случаях используют глушитель, а этот человек почему-то им, не воспользовался… выстрел, наверное, слышен далеко, слышен в деревне, за которой расположен загородный дом Сени.
Когда Лиза подняла голову, убийца по – прежнему стоял в проёме двери и смотрел на неё. Впрочем, может быть совсем не на неё. Безликий силуэт стоял неподвижно и, казалось, собирался простоять так долго. Убийца слегка повернул голову, и Лиза увидела, что его волосы значительно длиннее, чем это принято у мужчин и кончик носа слегка загнут вниз. Вторая розовая свеча погасла. Теперь даже тёмный силуэт в дверях был почти не виден..
– В таких случаях уничтожают свидетелей, – подумала Лиза. Но страх уже не действовал на её заторможенные чувства, она окаменела и просто ждала Силуэт в дверях не шевелился и Лиза совершенно явственно ощутила, что они, она и убийца, думают об одном и том же. И вдруг, как будто придя к какому-то решению, убийца бросил пистолет перед собой. Пистолет беззвучно упал на ковёр. Убийца повернулся и вышел прочь. Пистолет лежал рядом с трупом Сени. Лиза слушала, как на ступенях затихли шаги убийцы. Она сидела, вжавшись в кресло, и испытывала странное чувство облегчения. Что ни говори, а этот выстрел избавил её о того, что неизбежно должно было произойти. Сеня не шевелился, значит мёртв. Может быть, всё же подойти посмотреть. Нет лучше не надо. Внезапно снова послышались шаги на ступеньках лестницы. Лиза вздрогнула. Убийца всё же решил убрать свидетеля и теперь возвращается. Ну нет, она совершенно не хочет умирать, она будет бороться. Лиза вскочила и подняла пистолет. Шаги продолжали приближаться. Лиза направила пистолет на дверь. Она никогда раньше не стреляла и даже не держала в руках оружия. Но теперь, кое-как нащупав курок, она выстрелила. Выстрел прозвучал так же оглушительно, как первый. Шаги на лестнице замолкли, а потом начали удаляться. Убийца уходил. "Зачем он бросил заряженный пистолет?"-пронеслось в голове у Лизы. И тут же подумала, что гораздо логичнее выяснить, зачем она схватила пистолет, и как могла подумать, что в нём ещё осталась пуля. Она подняла пистолет и выстрелила, ни о чём не думая, совершенно машинально. Убийца услышал выстрел и передумал возвращаться. А дальше все мысли Лизы смешались. Она с трудом доплелась до кресла и упала в него, судорожно сжимая в руке смертоносный металл. Возможно, в пистолете есть ещё пули, Ведь чего то же убийца испугался. Лиза не помнила, сколько времени она провела в оцепенении. Потом, словно очнувшись от летаргии, она нашла на столе спички, зажгла обе свечи и, продолжая сжимать в руке пистолет, подошла к Сене. Его мёртвое тело скрючилось в ногах кресла, на котором он прежде сидел. Лиза машинально тронула его за плечо и труп перевернулся лицом вверх. Лиза не боялась мёртвого Сени. Мысли, которые блуждали у неё в голове, трудно оформлялись в слова, она сидела и смотрела на мертвеца до тех пор, пока не почувствовала, что я её спиной стоят люди. Она обернулась. Двое в милицейской форме, а остальные местные жители, наверное, из ближайшей деревни. Лиза сидела в кресле, не поднимаясь и даже не шевелясь. Сейчас ей казалось, что она смотрит на всю эту сцену со стороны. Лиза видела себя глазами собравшихся людей… Девица в облегающих серебристых брючках, и в облегающем, тоже серебристом свитерке. Пришла вечером в недостроенный особняк этого крутого похожего на бандита. На столе два бокала и шампанское, догорают розовые свечи. Этот крутой, похожий на бандита – мёртв, а она, сжимая в руке пистолет, смотрит на него. Вот чем кончается эта красивая жизнь. Милиционер о чём-то спрашивал Лизу, но она не в силах была отвечать. В полной прострации она смотрела на всё окружающее и думала, что же всё это могло означать. И ловила себя на том, что, несмотря на весь ужас происходящего, испытывает облегчение. То, ради чего они с Сеней приехали сюда, не произошло по независящим ни от неё, ни от него причинам. Люди вокруг о чём-то говорили, но Лиза воспринимала их разговор, как непонятный раздражающий гул. Её о чём-то спрашивали. Она не только не отвечала, но и не понимала вопросов. Она равнодушно смотрела перед собой, и ощущала себя полностью отделённой, от мира.
– Ладно, – наконец решил милиционер, – отчаявшись добиться от Лизы чего-нибудь путного, поедем в отделение, там разберёмся. Всё с тем же чувством непонятного облегчения, Лиза послушно встала, и в сопровождении милиционера осторожно спустилась с тёмной лестницы. Стояла тихая летняя ночь, освещаемая лишь милицейскими фонариками. В воздухе витал запах акации, и где-то совсем близко стрекотали кузнечики. На краю неба висела половинка луны. Лиза глубоко вдохнула ночной воздух и села в милицейский газик.
ГЛАВА 11
Телефон в кабинете Алексея Тимофеевича зазвонил глубокой ночью. Собственно звонить сюда было совершенно бесполезно. Услышав звонок, Алексей Тимофеевич вздрогнул от неожиданности. Это был офис психологического центра "Здесь и сейчас" и сюда Алексей Тимофеевич приходил только в часы приёма. Но в эту ночь он был здесь. Его жена и дочка уехали на несколько дней а, он уже отвык оставаться один в доме, хотя раньше одиночество ему нравилось. Кабинет домом не был, и здесь одиночество не чувствовалось, здесь вполне можно было посидеть, почитать, подумать. А потом уснуть на диване. А можно и не спать всю ночь. Снять с полок разные книги, и заглядывать, то в одну, то в другую. Но спать не пришлось. От неожиданного звонка Алексей Тимофеевич вздрогнул, и поспешно снял трубку. В последствие, Алексей Тимофеевич часто удивлялся тому, что у него не было никаких плохих предчувствий относительно Лизы. Хотя с другой стороны, он очень редко ночевал в офисе. Может быть всего два или три раза. Лиза не знала его домашнего и сотового телефонов. Он никогда не давал их клиентам. Нужно отделить дом и личную жизнь от работы.
– Вы здесь, – сказал звенящий женский голос, – слава богу.
И Алексей Тимофеевич сразу узнал Лизу, несмотря на то, что голос её дрожал и прерывался.
Так и есть, она вляпалась в какую то разборку, он почему-то даже особенно не удивился. Задним умом, он, конечно, всё понимает. Но думать надо было раньше. Это он виноват, дурак и трижды идиот. Придумал авантюру, и втравил в неё девчонку, не могло всё это хорошо кончится.
– Ну и что ты натворила, – спросил он, стараясь говорить спокойно.
– Сеня убит, – ответила Лиза.
Ну вот, только убийства ему не хватало.
– И кто его убил?
– Не знаю. Но, похоже, что обвинить хотят меня. Я в милиции, мне разрешили позвонить.
Алексей Тимофеевич вдохнул. "Всякий путь человека прям в глазах его, но господь взвешивает сердца"., – сказал премудрый Соломон. Вот господь и взвесил. Остаётся только уповать, что всевышний не найдёт его слишком лёгким.
– В каком ты отделении? – спросил Алексей Тимофеевич обречёно.
Лиза назвала номер отделения. Алексею Тимофеевичу понадобились применить некоторые техники аутотренинга, чтобы сказать в трубку веско и спокойно.
– Не паникуй, и никому ничего не говори, я сейчас приеду.
Он положил трубку и через пол часа уже катил на своей ауди по ночному городу. В этом отделении он кое-кого знает. Конечно, попытаться повесить на неё убийство вполне могли. А людей, которые бы захотели пришить Сеню, насколько можно судить по его окружению, более чем достаточно. Теперь нужно думать, как из всего этого вытащить Лизу. Поскольку как ни крути. А виноват во всём он. Он придумал эту авантюру и теперь должен разгребать последствия. Конечно, она сама к нему явилась со своим идиотским заказом, но что она дура понимала, вся ответственность теперь на нём.
Всё-таки к психоэнергетикам, колдунам, экстрасенсам или как кому больше нравится, обращаются многие, хотя и не все в этом признаются. Многие его клиенты держали свои посещения в глубочайшей тайне. Но обращались к нему самые разные люди, из разных общественных слоёв. Алексей Тимофеевич и сам не заметил, как оброс обширными связями. Во всяком случае, не прошло и часа в переговорах, как он спокойно и несколько самодовольно заглянул кабинет, где томилась Лиза и слегка ворчливо произнес.
– Ну ладно, вставай поехали.
В машине Лиза молчала, и он тоже молчал. Подробности убийства рассказал ему следователь. Лиза, конечно, его не убивала, но обвинить её легче лёгкого. И мотив для убийства подобрать ничего не стоит. Ревность, нарушение обещания, или что-нибудь в этом роде. Алексей Тимофеевич привёз Лизу в офис психологического центра "Здесь и сейчас". Она вошла и устало опустилась на стул перед столом, за которым Алексей Тимофеевич принимал клиентов. Она выглядела не то, что спокойной, а окаменелой. Что такое состояние опасно, он знал достаточно хорошо, как-то надо из него выходить. Алексей Тимофеевич сел за стол, напротив Лизы и сказал.
– Как будешь успокаиваться? Дать тебе таблетку или, может, покуришь.
– Нет не надо, я не так уж нервничаю, просто какое-то равнодушие и усталость.
– Ну так, что тебе дать?
– Ничего не надо, таблетки пить не хочется, а курить я бросила, сказала Лиза ровным бесцветным голосом.
Она действительно не нервничала. Она просто замерла. То, что произошло, как-то оглушило её, она говорила и двигалась машинально.
– Тогда давай выпьем, решил Алексей Тимофеевич. Он вообще – то не пил. Психологу, экстрасенсу, а тем более, белому колдуну это ни к чему и портит имидж. Но и абсолютизировать ничего не стоит, выпить рюмочку иногда очень даже неплохо, и незачем себе отказывать. Кроме того, он любил сладкое. У него в баре всегда стоял густой сладкий ликёр и лежали на всякий случай шоколадки.
Алексей Тимофеевич наполнил рюмки, развернул шоколадку и положил перед Лизой.
– На вот, пей и закусывай. Сладкое успокаивает, поднимает настроение и стимулирует умственную деятельность.
Лиза с сомнением посмотрела на бутылку.
– В жизни не пила сладкий ликёра.
– Когда-то всё нужно начинать.
Лиза кивнула, залпом осушила рюмку, отломила кусочек шоколада и положила в рот.
– Тебе не нужно позвонить домой? – спросил Алексей Тимофеевич.
– Нет, я сказала, что ночую у подруги.
– Уже легче. Ешь, шоколад, он влияет на мозги, а они тебе понадобятся, проблема перед нами прямо скажем непростая.
– Нет уже никаких проблем, – выдохнула Лиза., Не нужен мне никто, никакой богатый муж, не судьба значит.
– Вот как, и свобода, тебе тоже не нужна? – спросил Алексей Тимофеевич.
– Вы же меня забрали из милиции?
– Ну не такой уж я всесильный Тебя всего лишь выпустили под залог. Ты главный подозреваемый.
– Под какой залог? Где Вы взяли залог?
– Я взял твои серёжки. Это очень дорогая вещь.
– Но эти серёжки мне совсем не нужны. Чёрт с ними. Мне их родители подарили. Их никто не станет искать.
– Ты что совсем дура, причём здесь серёжки. Уж не собираешься ли ты скрыться… Куда ты пойдёшь?
– Не знаю.
– Вот именно.
– Так что же делать?
– Как что? Искать настоящего убийцу. Другого выхода просто нет.
Алексей Тимофеевич произнёс это совершенно неожиданно для самого себя. Ещё несколько мгновений назад, он так не думал. Но, когда слова уже были произнесены, сразу же убедился в собственной правоте. Наверное, так подействовал шоколад. Но и без шоколада ясно, что другого выхода просто нет.
Лиза тянула уже вторую рюмку ликёра. Она казалась спокойной, а может быть просто окаменевшей. Алексей Тимофеевич не мог сказать с уверенностью. В серебристых брючках и облегающем свитерке она выглядела, как озябшая птица. Алексей Тимофеевич встал и принёс клетчатый шерстяной плед.
– На, накинь.
Лиза взяла плед, благодарно кивнула и закуталась в клетчатую ткань. Тепло, казалось, успокоило и даже как то преобразило её. Она уже казалась не озябшей птицей, а птенцом, которому очень уютно в гнезде. Она очнулась, ожила и заговорила совсем другим тоном.
– Давайте подумаем, – сказала Лиза деловито.
Кажется, к ней вернулось ощущение реальности, и она уже не выглядела отключённой от всего мира. Это её готовность несколько устыдила Алексея Тимофеевича. Ведь он сам, несмотря на свой уверенный тон, уже готов был впасть в панику.
– Думаешь, у него были враги? – спросил он.
– По-моему у него только враги и были-вздохнула Лиза.
– А по-моему нет, – возразил Алексей Тимофеевич, – он человек никакой, он только выполнял приказы, или ты считаешь иначе.
– Нет, пожалуй, правильно, – согласилась Лиза.
– Вот именно, он выполнял приказы. Лично против него никто ничего не мог иметь.
– Он мог быть исполнителем, и как исполнителю ему могли мстить-предположила Лиза.
– Не думаю, простым исполнителем он скорее всего быть не мог.
– Тогда кто же?
– Его могли убрать свои, за что-нибудь.
– Он ничего такого мне не говорил, он своих не боялся. Он бы обязательно мне что-нибудь сказал, если бы чего-то боялся. Он мне рассказывал и про Хвоста и про других, рассказывал. Очень гордился тем, что сумел поладить с Хвостом.
– Он мог ничего и не чувствовать.
– Мог, конечно, – согласилась Лиза.
– Судя по тому, что ты сказала, он знал этого человека, который его убил.
– Да знал и удивился когда увидел.
– Они что-нибудь сказали друг другу?
– Да Сеня был удивлён, ошарашен и сказал "Ты, ты…". А тот ответил, что-то вроде "Как видишь я". Потом Сеня предлагал договориться, но то не стал слушать.
– Что это может означать?
– Может быть, он хотел сказать "ты же наш", или что-нибудь похожее, это в том случае, если его убили свои.
– Может быть, примем это как версию.
– Алексей Тимофеевич смотрел на Лизу. Закутанная в плед она казалась совершенно другой. Волосы спускались ей на грудь двумя прямыми прядями и как будто даже поменяли цвет. В полутьме они казались русыми. Он вдруг подумал, что именно сейчас её лицо приняло свойственное лишь ей самой выражение. В нём появилась самость, индивидуальность, предполагающая не заинтересованность в чужом мнении.
– Примем как версию, – согласился Алексей Тимофеевич после паузы. И какая же вторая версия.
– Вторая версия его могли убрать конкуренты.
– Он не был самостоятельным. Если он что-то и делал, то только по приказу.
– Вот именно, как я уже говорила, он мог быть исполнителем. Ему и отомстили. Он ведь знал убийцу и хотел поговорить. Может быть объяснить, что он ни при чём.
– Что ж это тоже можно принять как версию.
– А третья версия продолжала Лиза. Его мог убить совершенно посторонний человек, то есть не из его группировки и не из конкурирующей.
– То есть его личный враг. Думаешь, у него могли быть личные враги.
– Но это только версия.
– Что ж и она имеет право на существование.
Алексей Тимофеевич смотрел на Лизу и всё более удивлялся. Она, казалось, забыла о том где она находится, о том, что глубокой ночью она сидит в эзотерическом кабинете закутанная в чужой плед и её обвиняют в убийстве. В глазах её горел такой живой интерес, что Алексей Тимофеевич поразился. Скорее всего, здесь работает замещение. Сейчас её эмоции переключились на интеллектуальную деятельность, и это помогает пережить весь ужас ещё не минувшей ночи.
– Знаете, что меня удивляет больше всего, – вдруг сказала Лиза., – Почему он не убил свидетеля?
– То есть тебя.
– Ну да.
– Ты об этом жалеешь?
Лиза подняла на него глаза, и Алексей Тимофеевич понял всю неуместность своего замечания.
– Меня это удивляет, – сказала Лиза, пропустив его вопрос мимо ушей.
– Может быть, он считал, что его нельзя узнать. Ты бы его узнала.? Там, ты говорила, было темно.
– Горела розовая свеча. В общем его трудно было детально разглядеть, я бы его узнала если бы он в полутьме повернулся в профиль. У него нос интересной формы кончик чуть упущен вниз. И волосы длинней, чем обычно носят мужчины.
– Эти братки обычно носят короткую стрижку, хотя, впрочем, кто как.
Лиза сняла плед и, зябко поёживаясь, прошлась по комнате. На скинула туфли на высоких каблуках и теперь ходила босиком. И от этого казалась совсем крошкой. Но вид у неё был вполне решительный. За окном начинало светать. Дул утренний ветерок. Ветка дерева мерно стучала в окно офиса психологического центра "Здесь и сейчас". Закутавшись в плед, Лиза ходила из угла в угол, и, казалось, перебирала варианты.
– Итак, начнём с первой версии, сказала она. – Его убрали свои. Это и нужно, прежде всего, проверить.