Я вздрогнула и выронила бутылку из рук. Бутылка, ударившаяся о каминную решетку, разбилась, звон стекла привел меня в чувство. Я оглянулась – никого… А может, это Шурикова душа?
Мамочки мои! – Оглушающе взвизгнув, я выхватила из бара коробку с коньяком и пулей понеслась на улицу.
Татьяна, что-то напевая себе под нос, сажала цветы на могиле Шурика. Ну и выдержка у этой хохлушки!
– Нормальная клумбочка получилась, – сказала она. – Я ее ракушками обложу. У меня их целый мешок валяется. Шурик с моря внукам привез, а они играться не стали. Этим монстрам компьютеры подавай!
Я остановилась в двух шагах от нее, пытаясь привести дыхание в норму. Татьяна повернулась ко мне и спросила:
– Ну что, мы сегодня пить будем или нет?
– Будем, – кивнула я.
– Так давай наливай. Ты меня в это дело впутала, ты и суетись. Правда, у меня руки в земле, но это такая мелочь! Мне эта земля уже родной стала. Я здесь уже три года живу.
Я распечатала коробку, достала коньяк и две фирменные рюмочки.
– А что закуски не прихватила? – спросила Татьяна.
– Какая, к черту, закуска?! – возмутилась я. – Тоже придумала – рядом с покойником пир устраивать!
– А мы не пир устраиваем, а поминки. В этом-то вся и разница. Ну ладно, давай шлепнем. За Шурика. За него, родного.
Я выпила коньяк (вкуса не почувствовала), втянула голову в плечи и тихо спросила:
– Таня, а тебе-то зачем все это нужно?
– Что именно?
– Ну, мне помогать…
– У меня с Шуриком свои счеты.
– Какие?
– Тебе интересно?
– Ну да, – замешкалась я.
– Тогда наливай рюмку, скажу.
Я налила, мы опять выпили. Помолчали. И выпили еще.
– Для меня это не спиртное, – вздохнула Татьяна. – Я на самогонке выросла. Вот если б сейчас самогоночка была… Да, ты там что-то спрашивала, кажется? Ну, мне скрывать нечего. Я к Шурику особой симпатии никогда не испытывала. И, если честно, подруга, я уже подумывала о том, чтобы его убить. Он у меня вот где сидел. – Татьяна выразительно похлопала по крепкой шее. – А помогаю я тебе потому, что эта сволочь принуждала меня к сексу.
– Как это принуждал? Врешь ты все!
– Так это. Можно подумать, ты не знаешь, как к сексу принуждают. Трахал он меня за бесплатно, вот и все.
– И тебя тоже?
– А чем я хуже других?
– Просто Шурик не раз говорил, что относится к тебе, как к дочери.
– Ага, у него таких дочек…
Татьяна похлопала себя по карманам в поисках зажигалки, наконец нашла ее и, чиркнув несколько раз, закурила. Сигарета в ее руке дрожала.
От охватившего меня негодования мне не хватало воздуха. Так, как сейчас, я не нервничала еще никогда в жизни. Разве что в казино… Особенно, когда проигрывала. Правда, такое редко бывало.
Помнится, полгода назад я потеряла около пяти тысяч долларов. В роли утешителя выступил Шурик. Сначала он по-отечески пожурил меня за алчность, а потом компенсировал почти все деньги. И зачем только я его убила? Он так часто меня выручал. Ну а секс… Противно, конечно, трахаться со стариком, но… Терпимо, вполне терпимо! За такие-то деньги… Мужики нынче жадные пошли.
Был у меня один – в ресторан с калькулятором ходил. А Шурик – нет. Шурик – натура широкая. Найти ему достойную замену будет трудно.
– Я его на дух не переваривала, – вернула меня в реальность Татьяна. – Старый извращенец! Трахал все, что шевелится. Ведь у него уже хрен не стоял. Так нет же, блин! Тычет, тычет, пока мозоль не натрет. Из-за него я секс возненавидела вообще. Пользовался тем, что я без регистрации живу.
На людях относился по-человечески, а когда наедине оставались, так затрахивал, что я думала, помру.
Я недоверчиво посмотрела на то место, где мы закопали Шурика.
– Мне и в голову не приходило, что ты с ним…
– Он со всеми… Ты правильно сделала, что шлепнула его. Представляю, как он тебя достал. Главное, Маргарита, держи себя в руках и стой на своем. Ты ничего не делала. Ничего! Тебя вообще тут не было.
– Меня видела охрана.
– Ну и что? Поселок большой, гости приезжают часто. Тем более охрана каждый день меняется. К тому же отпуска начались. А я всегда подтвержу, что ты к нам не приезжала. Считай, что у тебя есть алиби.
– А как же машина? Ведь машина Шурика во дворе стоит.
– И это не проблема. Ночку здесь переночуем, а завтра сядешь за руль и спокойненько уедешь. Стекла у машины тонированные. Бог даст, охранники и не заметят, кто за рулем. Может, сам хозяин. А кому же еще? Чтобы не светиться, оставишь джип у обочины, а до города на попутке доберешься.
– Но ведь его жена подаст в розыск…
– А пусть подает… Висяков в ментовке до хрена и больше. А за меня будь спокойна. Я буду молчать. Я ведь и сама заинтересована в смерти Шурика, так что в тюрягу тебя не посажу. В конце концов, я теперь соучастница. Я тебе от трупа помогла избавиться. Видишь, какую клумбу разбила.
Татьяна растянула толстые губы в улыбке, но улыбка получилась неискренней. Я не знала, можно ли ей доверять. Хохлушки хитрые, значит, и эта такая.
– Ты, Маргарита, ничего не бойся, – продолжила Татьяна. – Говори всем, что в последнее время не видела Шурика. По работе была занята, с другим встречалась – найди объяснение.
Я кивнула в знак согласия, не зная что говорить.
Глава 9
На улице быстро темнело. Вдобавок ко всему стал накрапывать дождь.
– Ну, пошли, что ли, – подтолкнула меня к дому Татьяна.
Признаться честно, мне не хотелось ночевать в доме покойного Шурика.
– Тань, а может, сейчас поехать? – робко предложила я. – К чему тянуть до утра? Ночью от машины легче избавиться.
– Ага, в таком состоянии только за руль и садиться, – усмехнулась она. – гаишники, или – как их? – гибэдэдэшники сразу таких тормозят. Нюх у них на спиртное. А это – конец, не отвертишься.
По моей просьбе Татьяна постелила мне внизу. В спальню подниматься не хотелось. Накувыркались мы там с Шуриком… Нет, не надо было его убивать. Я действовала бессознательно. Я поддалась сиюминутному порыву. И зачем только я пила эту водку? Чтобы согреться. Чертов морозильник! Ну вот, опять затрясло. Надо будет завтра сходить к врачу…
Завтра… Еще неизвестно, что будет завтра. Татьяна эта… Странная девица… Заботливая… "У попа была собака, он ее любил. Она съела кусок мяса, он ее убил. В землю закопал… Закопал… Закопал…" Мысли-то как путаются. И на душе кошки скребутся.
Предчувствие дурного? Может быть, может быть…
Ах, Шурик, Шурик… Двуликий Янус. Одно лицо – лицо государственного мужа, часто мелькавшее по телевизору. Депутат хренов… Другое – похотливое, сладострастное… И Таньку он тоже трахал, и по борделям шлялся. Ишь, неугомонный. Хотел продлить себе молодость? Продлил… Лежит теперь под сосной, червяков кормит. Б-р-р… А на прошлой неделе он отфакал меня прямо на работе. Заявился без звонка, закрыл дверь на замок, спустил штаны и попросил сделать минет. Порнухи, наверное, насмотрелся. Я, естественно, отказалась. "А за тысячу баксов?" – спросил он. "За тысячу – на столе, без изысков". Задрала юбку, легла, он пристроился сверху.
Пыхтел, пыхтел, наконец кончил… Старый козел…
А жену его я действительно никогда не видела. Даже на фотокарточках. Шестьдесят пять лет… Та еще кляча… "Она и домом управляет, и за внуками следит, и деньги считать умеет", – вспомнились слова Шурика. А я, значит, не умею? Да мое агентство процветает, да я… А что я? Я – убийца. Я убила Шурика. За это меня посадят в тюрьму. Обязательно посадят…
– Маргарита, ты не спишь? – В комнату вошла Татьяна. – Вешалка старая звонила.
– Какая еще вешалка?
– Жена Шурика, кто ж еще?
– И что? – Во рту сразу пересохло.
– Да ничего особенного. Потеряла своего благоверного. На работе нет, мобильник молчит.
Спрашивала, не приезжал ли он на дачу.
– А ты?
– Ну, ясное дело, сказала, что не было его тут. Обещала позвонить, если объявится.
– Его мобильник в спальне лежит, – вспомнила я.
– Когда будем машину отгонять, положим его в салон. Я с тобой поеду. Потом сюда вернусь.
– Послушай, Тань, давай сейчас машину отгоним, – взмолилась я. – Ночью спокойнее.
– Нет, – отрезала она. – Я тебе уже по этому поводу говорила. Ночью через КПП машины не ездят, а с утра все на работу попрут. Сама увидишь, даже в очереди стоять придется. Вот мы под шумок и проедем.
– А может, все-таки сейчас?
– Хочешь засветиться – поезжай. Потом сама будешь локти кусать.
– Как скажешь.
Я встала и бросила на Татьяну подозрительный взгляд.
– Послушай, а чего ты такая счастливая? Прям сияешь вся.
– Сияю? – не поняла та. – Так мы ж с тобой от тирана избавились. Все, что было, осталось в прошлом. Вскоре все забудется, как страшный сон. Самая малость останется.
– Какая еще малость?
– Ну… Мне к проктологу надо обратиться.
– К проктологу?!
– Ага. – Тыльной стороной ладони Татьяна вытерла слезы. – С некоторых пор мне требуется именно этот специалист. Спасибо Шурику. Диагноз у меня всего ничего: геморрой.
– Вот как… – Я подошла к Татьяне и погладила ее по плечу. – Ты права, все уже в прошлом. Избавишься и от этой ерунды.
– Да ладно! – Татьяна шумно высморкалась и спросила: – Послушай, а ты ужинать будешь?
– Ужинать?
– Ну да. Что это ты так удивилась? Ты ж не жрамши!
– У меня аппетита нет.
– Появится. Мы с тобой землю копали, калорий много потратили. Я такие котлеты пожарила – пальчики оближешь!
– Какие еще котлеты? – Я почувствовала, как к моему горлу подступает тошнота.
– По-киевски. Я их вкусно готовлю! Так тебе ни в одном ресторане не сделают. Они на ресторанные совсем не похожи. Шурик их жрал десятками.
Последние ее слова меня доконали. Зажав рот обеими руками, я побежала в ванную. Желудок был пуст, поэтому рвало меня желчью. Во рту появился неприятный кисловатый привкус. Надо бы зубы почистить. Щетки нет – так хоть пальцем. Выбирая пасту – на полочке было тюбиков шесть, не меньше, – я подняла глаза и посмотрела в зеркало.
Вот это да… Морда зеленая, почти как у мертвого Шурика, под глазами размазанная тушь, вместо волос – пакля. О боже…
Поспешно сбросив одежду, я залезла под душ.
Прохладная вода привела меня в чувство. Даже хмель прошел. И настроение улучшилось. Попробуйте еще доказать, что это именно я убила Шурика. Коли уж Татьяна не подведет, все будет хорошо!
Татьяна… Странная девица… Надо бы проверить ее, но как?
Я приоткрыла дверь ванной и осторожно выглянула в коридор. В коридоре было темновато, горел только дежурный свет. Комната Татьяны была совсем рядом. Другого случая не представится.
Один шаг, второй, третий… Латунная ручка легко поддалась – открыто…
Ну и неряха же она, однако. Смятая постель, разбросанная одежда, пепельница, полная окурков. Нет, это все не то. Сумочка! Кожаная дамская сумочка, лежащая на столе… Ее содержимое многое может рассказать о владелице.
Я щелкнула замком и удивленно присвистнула.
Миниатюрная видеокамера, диктофон, запрещенный сканер для прослушивания мобильной связи… Привет от Джеймса Бонда… Откуда все это?
В любую минуту Татьяна могла войти в комнату. Не желая больше испытывать судьбу, я положила сумочку на место и выбежала в коридор.
Татьяна поднималась по лестнице. Заметить она ничего не заметила. Нет, мне сегодня определенно везет!
– Ты чего так долго? – Глаза-буравчики просвечивали меня, как рентген.
– Душ принимала.
– И мне бы не помешал…
Вскоре мы сидели за столом и ели Татьянины котлеты. Я уткнулась в тарелку, не зная как себя вести. Татьяна достала хрустальные фужеры и разлила шампанское.
– Ты, Маргарита, какая-то странная, – сказала она. – Я тебя такой не видела. Может, ты мне не доверяешь? Не боись, не отравлю.
– А я и не боюсь, – машинально ответила я.
– Тогда давай выпьем. Пусть Александру Игоревичу земля будет пухом!
Мы улыбнулись друг другу и сделали по несколько глотков.
– Сухое… Шурик такое любил, – сказала Татьяна.
– Послушай, подруга, ты меня уже достала, – взорвалась я. – "Шурик котлетки любил, Шурик шампанское любил…" Задолбала! Завязывай, ей-богу. Я не хочу жрать то, что любил покойник.
Татьяна обиженно поджала губы:
– Не надо на меня кричать! В конце концов, это я помогла тебе избавиться от трупа, а потом приготовила тебе ужин, чтобы поднять настроение.
– Хорошо же ты поднимаешь настроение!
Татьяна положила в рот большущий кусок котлеты и, не успев его разжевать, произнесла:
– Свинья ты неблагодарная, Маргарита. Знала бы, вообще не помогала.
– А тебя никто и не просил, – отрезала я. – Мне бояться нечего. Я к смерти Шурика никакого отношения не имею. Он сам накурился до одурения и прыгнул.
– Ага, так я тебе и поверила! Да Александр Игоревич отродясь наркоты не пробовал, он своей жизнью дорожил больше, чем кто другой.
Нашу перепалку прервал пронзительный звонок в дверь.
– Кто это? – вздрогнула я и в упор посмотрела на Татьяну, но та лишь удивленно пожала плечами.
– Не знаю. Сюда так просто не подойдешь! Если бы гости нагрянули, нам бы позвонили с проходной. Думаю, это соседи. В любом случае дверь нужно открыть, чтобы не вызывать подозрений. Главное, чтоб тебя не видели. Сейчас я выйду и скажу, что хозяин сегодня не приезжал. Сиди в столовой и не показывай носа.
Я испуганно кивнула, пересела в кресло и превратилась в слух. Сначала – быстрые Татьянины шаги, затем – скрежетание замка, потом – раздраженный мужской голос, звавший Шурика.
– Дядя Саша, я понимаю, что вы не желаете со мной разговаривать, но я должен вам все объяснить!
– Послушай, парень, ну что ты разорался на весь поселок! Хозяин сегодня не приезжал! – Это уже Татьяна. Вот идиотка! Могла то же самое сказать из-за двери!
Не выдержав, я встала и вышла в коридор.
В коридоре стояли двое. Разъяренная домработница и… тот самый мужчина, с которым мы познакомились (весьма близко) в "Праге". Увидев меня, он замер на месте.
Татьяна театрально взмахнула руками и быстро затараторила:
– Это Игорь. Сын нашего соседа. Ему, видите ли, дядя Саша понадобился. А где я его возьму? Из-под земли, что ли, достану? Не было сегодня хозяина, не было! Наверное, он в Москве ночевать остался.
– Заткнулась бы ты лучше, Танька, а то ведь я могу шепнуть кое-что дяде Саше на ушко, и он тебя быстренько уволит. Поедешь на свою родную Украину. – Игорь усмехнулся и бросил на меня оценивающий взгляд. – А это кто?
– Это моя подруга. В гости приехала. А насчет увольнения ты не каркай. Я тут пашу от зари до зари как проклятая, поэтому мне увольнение не грозит.
– Так ты, выходит, тоже с Украины приехала? – спросил он не без превосходства в голосе. Тоже мне москвич!
– Нет, я с Молдовы, – с вызовом ответила я.
– А тебе не кажется, что мы встречались раньше?
– Нет. Я вижу вас в первый раз.
– А у тебя с памятью все в порядке?
– Пока не жалуюсь. Я помню всех мужчин, с которыми встречалась раньше. Уж тебя бы я точно запомнила. – Раз он на "ты", то и я буду так же.
– Ну надо же, – усмехнулся Игорь. – А я вот знаю, где ты работаешь. Ты в мясной лавке торгуешь. Вот только не помню, на каком рынке стоишь.
– На Люблинском. Третий павильон слева.
– Теперь буду знать.
В воздухе повисло молчание. Игорь по-прежнему не спускал с меня глаз. Уходить он, по всей видимости, не собирался. Первой не выдержала Татьяна. Она широко раздула ноздри, подбоченилась и закричала:
– Послушай, ты к дяде Саше пришел или на мою подругу пялиться?!
– Вообще-то к дяде Саше, но раз у тебя такая подруга…
– Закатай губищи, парень! Дяди Саши дома нет, и тебе здесь делать нечего.
– Но во дворе стоит его машина.
– Ну и что? У него машин много.
Игорь бесцеремонно отстранил домработницу и прошел в столовую.
– Ой, да у вас тут настоящий пир. Шампанское течет рекой. Пируете, значит, девочки, пока хозяев нет?!
– Пируем, – с вызовом сказала Татьяна. – А что?
– И не скучно вам без мужиков? Может, ваше женское общество разбавить нужно?
– Без тебя обойдемся, благодетель!
– Так, говоришь, дядя Саша не приезжал?
– Не приезжал.
– А я-то думал, что он меня видеть не хочет. Мы с ним на рыбалке повздорили. Хотелось наладить контакт…
– В следующий раз наладишь, – Татьяна, надо отдать ей должное, держалась стоически.
– Расслабься, я сейчас уйду, – бросил ей Игорь и уже более мягко сказал мне: – Ничего не заканчивается, пока не заканчивается. Знакома ли тебе эта фраза?
Я не ответила и отвела глаза в сторону.
– Я в соседнем доме живу. У нас тоже пирушка складывается. Гости приехали, шашлык жарим. Приходи, я буду ждать.
Игорь подмигнул Татьяне и пошел к выходу.
Татьяна закрыла за ним и со злостью пнула входную дверь ногой.
– Придурок хренов! Шурик ему понадобился! Ломится, как к себе домой… А ты-то зачем вышла?
– А что я, по-твоему, должна была делать? Сидеть и ждать, пока он сам в столовую войдет?
– А ты с ним вправду знакома?
– Да нет… Он меня с кем-то спутал.
Мы вновь сели за стол и разлили шампанское. Татьяна задумчиво покрутила бокал в руке.
– Классный мужик, – сказала она. – И симпатичный, и при деньгах. Редкое сочетание… Предки у него богатые. А дом внутри еще похлеще, чем у Шурика.
– Я же тебе говорила, что от машины надо поскорей избавиться. Видишь, сосед подумал, что Шурик здесь. Машина-то на виду стоит.
– Ничего страшного! Одна стоит, а на другой он по Москве катается. Сама знаешь, сколько у Шурика машин. Можно со счету сбиться. Мало ли, на какой он уехал. Шурик любил машины менять. Слабость у него такая. Нормальная, здоровая слабость… Кто-то марки коллекционирует, кто-то значки, а Шурик – машины. Такое своеобразное хобби.
После затянувшегося ужина Татьяна убрала посуду и, зевая, сказала:
– Давай спать. Завтра отгоним тачку и разбежимся как в море корабли.
– Да ты, никак, на родину собралась?
– А чего я там не видела? Уволить меня не уволят. Все равно за домом уход нужен, а я на совесть работаю. Лучшей домработницы им и не найти. Нравится мне здесь, Маргарита. Особенно когда хозяев нет. Извращенец Шурик под сосной лежит, так что мне теперь ничего не угрожает. Ни-че-го.
Татьяна зевнула еще раз, потерла сонные глаза и спросила:
– Может, тебе все-таки в спальне постелить? На диване, поди, неудобно.
– Нет, мне там Шурик мерещиться будет, – замахала я руками.
– А ты ложись в гостевой. Она на втором этаже. Там кровать хорошая. Белье я сегодня поменяла.
– Мне кажется, я не усну. Какой, к черту, сон, после всего этого.
– Постарайся себя заставить. Завтра нужно встать бодрой, полной сил. Тебе же за рулем сидеть!
Татьяна пожелала мне спокойной ночи и ушла. Я небрежно сдернула безвкусное, расшитое огнедышащими драконами шуршащее китайское покрывало с широкой двуспальной кровати, походила по спальне из угла в угол, выключила раздражающе яркий верхний свет (достаточно лампы в изголовье), легла и уставилась в потолок.