– Ну, конечно, все нормально! – как можно убедительнее сказала я, не упоминая, что Полина перебралась к бывшему мужу на время. – Ну, подумаешь, ногу немного ушибла и голову! Все скоро заживет!
Но Павел не был удовлетворен.
– Я поеду к ней, – заявил он.
– Куда? – испугалась я.
– К ней домой! Никто меня не станет там искать. Я только удостоверюсь, что с ней все в порядке и вернусь.
Господи, ну что за идиоты, в самом деле, эти влюбленные! То одна с разбитой головой к любимому рвется, то он, будучи в розыске, к ней спешит! Но тут я вспомнила, какие глупости творили мы с Кириллом в период влюбленности друг в друга, и перестала сердиться на Павла.
– Понимаешь, Паш, – мягко сказала я ему, – она сейчас не дома.
– А где? В больнице? Я в больницу съезжу.
– Нет, не в больнице. Она у Жоры.
– У Жоры? А что она там делает?
– Ну, ты понимаешь, ей сейчас нужна защита. А Жора как никак в милиции работает. И дома нужно чтобы кто-то за ней ухаживал. Вот Жора и предложил свою помощь. Это все временно, как только Полина сможет обходиться без его помощи, и мы поймем, что ей ничего не угрожает, она вернется к себе. Не стоит принимать это обстоятельство близко к сердцу.
– Но она могла пожить у матери! – заявил Павел.
– Ты не знаешь нашу маму! Поля ей там будет только мешать, и она испортить дочери нервы постоянным напоминанием, что она предупреждала ее о том, к чему может привести Полинин образ жизни. И Поля не получит нужных ей тепла и заботы.
– Но она могла пожить у тебя! – не сдавался Павел.
– Могла, но ей не хотелось, чтобы ты видел ее с забинтованной головой, – соврала я на свою голову.
– Так у нее и голова забинтована? – взвыл Павел. – Может, у нее сотрясение?
– Не волнуйся, Паша! Жора все сделает! Он вызовет врача! Ну, сам посуди, если бы Полина осталась у меня, как бы мы смогли вызвать врача? Куда тебя девать? Опять на лестницу? Один раз пронесло, а на второй тебя может кто-нибудь увидеть и заподозрить неладное. К чему так рисковать?
Похоже, мои доводы убедили Павла, и он, скрепя сердце, согласился, что у Жоры Полине пока будет лучше, чем здесь. Он даже сам предложил мне выпить по бокальчику винца. Я, конечно, поддержала его в трудную минуту. После вина Павел почти совсем повеселел.
Мы сидели, доедали шоколадный кекс и обсуждали происшествие, случившееся с Полиной.
– Как ты думаешь, кто мог на нее иметь зуб? – спрашивал Павел.
– Ну, очевидно, кто-то из тех, с кем она встречалась сегодня. Надо выяснить, с кем, проанализировать все, и мы поймем, кто убийца!
– Так давай звони ей!
Я послушно пошла в зал и набрала Жорин номер.
– Слушаю! – ответил Жора.
– Жора, ну как там Полина? – поинтересовалась я в первую очередь состоянием здоровья сестры.
– Нормально, лежит, смотрит телевизор, – голос у Жоры был какой-то мурлыкающий. Уж не собирается ли он соблазнять Полину, когда она в таком состоянии?
Я не стала делиться своими мыслями с Павлом, торчавшим около меня и пытавшимся расслышать, о чем мы говорим.
– Жора, а нельзя ее позвать к телефону?
– А зачем? Она уже лежит, вспоминать о произошедшем ей ни к чему. Тем более, что вы только что виделись, – ответил Жора.
– Дай мне немедленно трубку! – послышался откуда-то издалека грозный окрик сестры.
Через пару секунд я уже говорила с Полей.
– Полина, расскажи-ка мне, с кем ты встречалась сегодня? Я имею в виду знакомых Маслова.
– Ну, с этими господами из "Фараона", я имею в виду Мялкина с Кравцовым, потом с Галькой… Вроде бы все.
– Теперь расскажи мне, что из себя представляет этот Мялкин?
– Ну, он такой очень слабохарактерный парень. Был у них просто пешкой. Возможно даже, что Маслов хотел на него повесить всю ответственность за свою аферу. На убийство вряд ли пошел бы.
– Ну, Кравцова я видела. А эта Галька?
– Я с ней серьезно поговорила. Похоже, действительно ни при чем. Все.
– Точно все?
– Да, точно, а что?
– Да ничего. Так просто, – ответила я и повесила трубку.
– Значит, Мялкин, Кравцов и Тимохина, – задумчиво произнес Павел. – Ну, Галину сразу же можно исключить…
– Почему ты так считаешь? – спросила я, подливая еще вина себе и ему.
– Она просто глупая. И трусиха. Она бы все Полине рассказала. Если б была замешана. Ее достаточно или припугнуть, или, наоборот, посулить что-нибудь, – и все, голыми руками брать можно.
– Тогда остаются Мялкин и Кравцов. Про Мялкина Полина говорит, что на убийство он не способен. А Кравцов? Может, это все-таки он?
– Не знаю, не знаю, – ответил Павел. – Мне кажется, что мы пропустили что-то очень важное. Скорее всего, Александра убили не из-за "фараоновских" дел, а из-за чего-то совсем другого.
Тут зазвонил телефон. Я подошла, Павел за мной.
Звонила Полина.
– Оля, – сказала она, – я совсем забыла тебе сказать, зачем я шла к Кравцову. В общем, когда я разговаривала с Мялкиным, он мне рассказал, что как-то раз стал свидетелем разговора между Кравцовым и Масловым. Будто бы Кравцов был недоволен какими-то левыми делами Маслова и упоминал масловского знакомого, называя его "хмырем". Нужно бы побеседовать с Кравцовым насчет этого.
– Хорошо, Поля, я все поняла. Завтра непременно займусь этим.
– Оленька, мне очень неудобно просить тебя об этом, но ведь время идет, а я сейчас двигаться не могу.
– Не переживай, все будет нормально, – успокоила я сестру. Можешь не волноваться.
Я повесила трубку и опять задумалась. Если Кравцов виновен в смерти Маслова, то он вряд ли мне что-нибудь расскажет. Может и наврать. Но попробовать стоит.
Я сказала Павлу, что пора ложиться спать, тем более, что бутылка с вином уже опустела.
Наутро я стала собираться к Кравцову, предварительно позвонив ему. Он был дома и на работу не собирался. Правильно, кому же охота возвращать деньги вкладчикам? Тем более, если они давно потрачены (деньги, разумеется).
Я попила с Павлом чаю с бутербродами, попрощалась с ним и пошла на встречу с Кравцовым. Павел пожелал мне удачи.
На этот раз я поехала на троллейбусе. Народу было немного, и мне даже удалось занять место у окошка.
Кравцов встретил меня радушно, провел в комнату и даже принес кофе.
– Вы извините меня, Сережа, за вчерашнее, – начала я, – просто я очень испугалась за сестру. Поймите мое состояние.
– Да я понимаю, понимаю, – заторопился Кравцов, улыбаясь голливудской улыбкой. – Если б с моей сестрой что-нибудь случилось, я бы тоже, наверно, обезумел.
– Я вот о чем хотела вас спросить, – когда мир был восстановлен, сказала я. – Вы как-то разговаривали с Александром Масловым насчет какого-то дела, которое вам не нравилось. Говорили, сколько можно связываться с этим хмырем. Позвольте узнать, что вы имели в виду?
Кравцов задумался.
– Я даже не вспомню теперь, – выдавил он из себя.
– Ну, как же? Вы должны об этом помнить. Вы были настроены очень недоброжелательно по отношению к этому человеку. Кого вы имели в виду?
– Да не помню я! – загорячился Кравцов. – Правда, не помню! Мало ли о ком мы могли говорить! Скорее всего про вкладчика какого-нибудь, козла! – Кравцов осекся.
Я улыбнулась. Бедные вкладчики, еще не теряющие надежды получить свои деньги и набежавшие проценты! Их проблемы волнуют соучредителей меньше всего на свете.
– Нет, я не то хотел сказать, – снова начал Кравцов. – Просто я не знаю ничего.
Не хочет говорить, понятно. Ладно, попробуем у другого узнать. А на тебя я Жору натравлю. По-другому заговоришь.
Я поблагодарила Кравцова за кофе и вышла. Теперь я направлялась к Вадиму Маслову. Может, он окажется разговорчивее.
Когда он увидел меня, то чуть не поперхнулся "Пепси-колой", бутылку которой держал в руке. Я бесцеремонно прошла в комнату. Валерии на этот раз не было.
– Почему вы скрыли от меня дела вашего брата? – напустилась я на Маслова– старшего.
– Какие дела? – растерянно спросил он.
– Вы знаете, какие! – заявила я таким тоном, словно и сама знала, хотя даже не догадывалась, о каких делах идет речь.
– Не вздумайте скрывать что-либо, милиции все известно! – сказала я, чтобы еще больше напугать Вадима.
Он сразу как-то сгорбился и поник.
– Понимаете, это было семейным делом, – пролепетал он еле слышно. – это увлечение Александра… Оно не могло привести ни к чему хорошему. Я много раз пытался с ним поговорить, чтоб он прекратил это занятие, но Александр говорил, что это выше его. Это было как болезнь.
Я слушала и кивала головой, мучительно пытаясь сообразить, о чем говорит Маслов. Наркомания? Но вскрытие не показало, что Маслов был наркоманом. Алкоголь? Тоже нет. Тогда что? Не болезнь ведь, а "как болезнь"! Я продолжала слушать Маслова.
– Он увлекся еще в институте. Когда познакомился с Вороновым Михаилом. Тот был страстным картежником и приучил Александра играть. Он несколько раз проигрался в пух и прах. Я заплатил за него долг. Александр пообещал мне, что больше этого не повторится. И действительно, долго не играл. Даже отошел от Воронова. А потом вдруг Михаил опять замаячил на горизонте, и все пошло по-новому.
– Он снова влез в долги?
– Нет-нет, наоборот, он стал выигрывать. Но мне все равно не нравилось это. Александра всегда тянуло на какие-то авантюры.
– Значит, он не был должен Воронову?
– Насколько я знаю, нет.
– И вы скрыли это от меня?
– Ну, я же говорю, что считал это личным делом, семейным. Не хотелось выносить сор из избы.
– Я надеюсь, что больше вы от меня ничего не скрываете?
– Нет, нет, поверьте, ничего.
– Хорошо! – я встала, – мы это проверим. И если вы что-то скрыли, пеняйте на себя!
С этими словами я вышла от Маслова. Теперь я собиралась навестить Воронова. Адрес мне был известен. Только вот как мне вести себя на этот раз?
Я позвонила. Михаил был в тех же футболке и синих брюках. Он очень сильно удивился, увидев меня, но пропустил в комнату. Я села на диван и стала мять в руках носовой платочек, изображая нервное напряжение.
– Скажите, Миша, – спросила я, – вы знали о пристрастии Александра к карточным играм?
– Да, знал, – помолчав, ответил Воронов. – Мы еще в институте вместе играли. Но я не понимаю, что здесь особенного?
– Да может, и ничего. Но его брат придает этому обстоятельству большое значение.
– Брат! – фыркнул Михаил. – Да этот размазня всегда чего-то боится. Ну, подумаешь, играли в карты, что такого? Это не запрещено!
– Я и не говорю, что это запрещено! Но не могло ли это сыграть какую-то роль…
– В убийстве? Ерунда! – махнул рукой Михаил, разглядывая меня почему-то с головы до ног.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно! – уверенно ответил Воронов. – Кому надо было его убивать из-за карт? Это же просто глупо!
– Да, возможно, – задумчиво произнесла я. – Значит, вы думаете, что не стоит придавать этому значение?
– Послушайте-ка меня, – сказал Михаил, обнимая за плечи и гладя по голове, – забудьте вы это все! Вы молоды, у вас вся жизнь впереди. А Александра не вернешь. Что поделаешь! Тем более, у вас муж есть. Отправляйтесь лучше к нему и налаживайте семейную жизнь!
Я всхлипнула для приличия и пошла к двери.
Я приехала домой и рассказала все Пашке.
– Я хочу обыскать квартиру Маслова-старшего и Воронова, – заявила я.
– Зачем? – удивился он.
– Вдруг найду что-нибудь? Они мне не все сказали, я чувствую.
– Но как ты себе это представляешь?
– Еще не знаю, – ответила я, не рассказывая, что у меня уже есть опыт обыскивания чужих квартир.
Мы пообедали, и я опять пошла по своим делам. Странно, я уже воспринимала дела Павла как свои собственные! Уж не влюбилась ли я в него? Только этого мне не хватало! Кошмар! Что будет с Полиной? А со мной? Лучше даже и не думать об этом.
Я решила отправиться сперва к Вадиму, предварительно позвонив по телефону и убедившись, что его нет дома. Господи, неужели опять придется лезть по пожарной лестнице? Я этого не вынесу! Ведь Поля говорила, что он живет на восьмом этаже!
Я уже стояла перед домом Маслова и с тоской взирала на его окно. Нет, туда мне не добраться! Стоило сюда ехать!
Я поднялась на этаж, на котором находилась квартира Маслова и остановилась перед дверью. Ну, и что? Что теперь делать? Дурочка самонадеянная! Как же ты к нему попадешь?
Я была в отчаянии и хотела расплакаться от досады. Я же ехала сюда, такая уверенная в себе! Что же теперь, все бросить?
Из лифта тем временем выходила маленькая старушка в белом платочке на голове. Увидев меня, всю такую расстроенную, она остановилась и ласково спросила:
– О чем горюешь, дочка? Что случилось?
– Понимаете, мне нужно здесь одну вещь взять, меня хозяин попросил. Я его секретарь. А я ключи от его квартиры, как назло, забыла. Не могу попасть сюда.
– Это Вадим Викторович, что ли?
Я горестно закивала головой, чувствуя доброту, исходящую от этой старушки. Почему-то мне показалось, что она сможет мне помочь.
– Ну, так позвони Вадиму Викторовичу да скажи все. Съезди на работу опять, возьми ключи у него. У него-то уж точно ключи от квартиры есть.
– Да что вы, он же будет меня ругать за это! Может даже с работы уволить! Он мне сто раз говорил, что ключи запасные у меня всегда должны быть! Вдруг его на месте не будет, а срочно придется что-нибудь из квартиры привезти? Если б можно было к нему попасть, чтобы он ни о чем не узнал? Если меня уволят, что я буду делать? У меня двое детей маленьких!
На глаза мои навернулись слезы. Старушка почмокала губами.
– Да, детонька, – протянула она, – нелегко тебе помочь.
Я прямо почувствовала, что попала в сказку и встретилась с доброй бабушкой-колдуньей, которая и рада бы помочь моему горю, да не знает, как. Я поспешила к ней на помощь:
– А вы в соседней квартире живете?
– Я-то? Я-то, милая, в соседнем подъезде живу, как раз балконы у нас с Вадимом Викторовичем рядом. А сюда к Михайловне поднялась, формы для пирога взять.
– Бабулечка, миленькая, а нельзя мне через ваш балкон попасть к Вадиму Викторовичу? Вы бы так меня выручили!
– Да Господь с тобой, родимая! – испугалась старушка. – Куда ж ты полезешь, восьмой этаж же! Еще, не приведи Господи, сорвешься!
– Я не сорвусь, не сорвусь, – заверещала я и приврала для убедительности:
– Я спортом занимаюсь, по канату умею ходить! Меня, кстати, Ольга зовут.
– А меня Пелагея Ивановна, – ответила старушка, с трудом приходя в себя, так как сильно поразилась моим выдуманным способностям.
Потом она глубоко вздохнула и сказала:
– Ну, ладно, милая. Пойдем, коли хочешь. Постараюсь тебе помочь. Вижу, ты девушка серьезная, не свестушка какая-нибудь. Да Вадим Викторович с такими и не водится.
Мы спустились вниз вместе с доброй старушкой, она даже забыла про формы для пирогов. Когда мы поднялись в ее квартиру, я устремилась к балкону.
Через него человеку, умеющему ходить по канату, было совсем несложно перелезть в квартиру Маслова. Но я не умела этого делать. Правда, я сразу же постаралась убедить сама себя, что говорила Пелагее Ивановне чистую правду. это придало мне уверенности и я встала на маленькую скамеечку, примостившуюся в углу.
Если вы думаете, что мне совсем не было страшно, то глубоко заблуждаетесь. Боялась я отчаянно. Но старалась ни в коем случае не обнаружить свой страх перед Пелагеей Ивановной.
Она стояла рядом, с интересом и некоторой тревогой наблюдая за моими действиями.
– Может, веревками тебя обвязять, Олюшка? – заботливо спросила она. – У меня веревка-то имеется.
– Да что вы! – храбро ответила я. – Мне веревки ни к чему!
С этими словами я вскарабкалась на балконные перила, намертво вцепившись в решетку, разделяющую соседские балконы. Еще немного усилий, парочка мысленных ойканий и прыжок с перил на соседний балкон.
Все, я на месте!
Теперь Пелагея Ивановна взирала на меня как на колдунью.
– Ну, молодец, девка! – восхищенно похвалила она меня. – А назад опять, что ли так же полезешь?
– Да нет, – ответила я смущенно, – лучше я уж через дверь выйду, спасибо вам огромное!
Старушка успокоилась и скрылась в своей квартире. Она сразу прониклась ко мне симпатией и ни на секунду не усомнилась в чистоте моих намерений. Приятно, что есть такие люди.
Оставшись одна, я быстро приступила к поискам. Маслов, похоже, домосед. Кто его знает, возьмет да и вернется сейчас? Что тогда делать? И какой позор это будет перед Пелагеей Ивановной, когда она узнает, с чем я пожаловала. И даже сделала ее невольной соучастницей своего преступления.
В спальне я перерыла все постельное белье в шкафу, стараясь класть его на место ровно, чтобы скрыть следы своего преступления.
Потом полезла в трельяж. Тщательно обследовала письменный стол. Перебежав в другую комнату, я остановилась. Дело в том, что здесь особенно нечего было осматривать. Диван, кресла, тумбочка под телевизором. Я залезла в тумбочку, но кроме видеокассет в ней ничего не было.
Я посмотрела на книжный шкаф. Хорошо бы, конечно, его проверить, но если я стану перетряхивать каждую книжку, то рискую задержаться здесь надолго.
Вытаскивая по несколько книжек из каждого ряда, я передвигала остальные в надежде, что Маслов что-то хранит между книгами. Надежда моя не оправдалась.
Вскоре я уже выскакивала их квартиры Маслова, закрывая дверь, и бегом бежала по лестнице.
Похоже, что ничего компрометирующего Вадима Маслова у него дома нет. А может, и вообще нигде нет.
Посмотрим, найду ли я что-нибудь у Воронова. Вполне вероятно, что и визит к нему окажется напрасным.
Я долго слушала гудки в телефонной трубке, свидетельствующие о том, что Михаила нет дома. Наконец, решилась.
Я поднялась на нужный мне этаж и снова остановилась перед дверью. Теперь предстояло решить вопрос о том, как попасть в эту квартиру.
То, что я так удачно смогла проникнуть к Маслову, меня совсем окрылило и я позабыла, что добрые Пелагеи Ивановны встречаются в наше время крайне редко, а чаще всего можно встретить злобных мегер, вроде вон той тетки с огромной собачищей, спускающейся по лестнице и бросающей на меня подозрительные взгляды.
Я улыбнулась мегере и даже похвалила ее "милую собачку". Мегера не превратилась от этого в фею, но прошла, не задав мне никаких вопросов.
Я стояла и вздыхала перед дверью Воронова. Как же ее открыть? Как это в фильмах ловко делают взломщики-профессионалы и непрофессионалы? Например, с помощью шпильки.
А знаменитый Остап Бендер вообще смог открыть квартиру несчастного инженера Щукина без всяких инструментов, только умело орудуя прокуренным ногтем.
Я нерешительно вынула из своих волос шпильку и принялась тыкать ею в замочную скважину. Мои жалкие попытки не увенчались успехом.
Больше у меня не было никаких подручных средств. А ногти такие короткие, что уж ими точно дверь не откроешь.