– Да я и не говорю, что она плохая. Просто вы с ней абсолютно разные.
– Это точно, – вздохнула я.
Вскоре мы подъехали к дому, в котором жил Константин. Я как-то раз была у него в гостях. Константин показывал мне свои работы. Сегодня мне хотелось, чтобы их увидела Полина и поняла, какой он талантливый человек.
Мы поднялись в его квартиру. В зале стоял накрытый стол. На нем не было таких роскошных яств, которые можно отведать у Полины, но все тем не менее выглядело очень аппетитно.
– Прошу к столу! – пригласил Константин.
– А по какому поводу праздник? – спросила Полина.
– Как по какому? По случаю нашего знакомства!
– Но ведь вы, когда готовили этот стол, еще не знали, что познакомитесь со мной!
– А я это предчувствовал! – улыбнулся Константин. Полина невольно улыбнулась в ответ.
– Садитесь, садитесь, девочки!
Костя усадил нас на стулья с витыми ножками и начал открывать бутылку с коньяком.
Он собирался наполнить и Полинину рюмку, но та решительно накрыла ее рукой и повторила:
– Я не пью!
– Да мы вас потом посадим в такси!
– Я принципиально не пью! – подчеркнула Полина.
Мне стало смешно. Я-то хорошо знала, что Полина не пьет не из-за каких-то высоких принципов, а по весьма прозаической причине: от алкоголя ее кожа покрывается красными пятнами. Конечно, она никогда не признается в этом, и истинная причина ее неприятия алкоголя известна только очень узкому кругу людей, самых близких.
Полина Полиной, а мы с Константином выпили с удовольствием. Коньяк действительно был очень вкусным. Я закусила
ломтиком лимона и решила теперь поесть более основательно.
Полина совершенно не стеснялась: сама накладывала себе различные закуски, и я решила последовать ее примеру.
Через некоторое время неловкость, сковывавшая нас в начале знакомства Полины и Константина, совершенно испарилась. Полина, по-моему, стала относиться к Косте намного лучше, чем раньше. Я была очень рада этому обстоятельству и решила усилить ее симпатию.
– Костя, а ты не покажешь Полине свои работы? – спросила я.
– Да, конечно, если хотите, пожалуйста, – встал Константин.
Он прошел к соседней комнате, дверь в которую была заперта на ключ, открыл ее и пригласил нас войти. Это была его студия. На стенах висели полотна, написанные Константином. В основном это были портреты. Женские, мужские, детские… Их было очень много.
Мне очень нравился один из них. Он изображал старика с утомленным, испещренным морщинами лицом. Чем-то это лицо было мне знакомо. Его глаза выражали бесконечную усталость от жизни и даже желание поскорее умереть. Во всяком случае, мне так казалось.
Я не очень хорошо разбиралась в живописи, но была уверена, что у Константина большой талант.
Еще меня привлекал портрет маленькой спящей девочки. Ее лицо было безмятежным. Чувствовалось, что еще миг – и девочка откроет глаза, потянется спросонья и обязательно улыбнется.
В результате каких приемов получалось такое ощущение, мне было непонятно. И почему-то я была абсолютно уверена, что глаза у этой девочки карие, хотя они были и закрыты.
– Это все вы нарисовали? – удивленно спросила Полина.
– Да, – просто ответил Константин. – Только картины не рисуют, а пишут.
– Вы уж простите мне мою неосведомленность, Константин Сергеевич, далека я от живописи. Но картины мне ваши нравятся. У вас, бесспорно, талант.
– Спасибо. Но почему вы называете меня на вы, Полина? По-моему, гораздо удобнее обращаться друг к другу на ты.
– Хорошо, – улыбнулась Полина. – Ты напоишь нас кофе, Костя?
– Конечно, конечно, с удовольствием. Вы пока посидите в комнате, я пойду его сварю.
Мы вернулись за стол.
– Ну, что, убедилась? – спросила я. – Я же тебе говорила, как он талантлив!
– Да, определенно что-то в нем есть. А ты уже влюблена не на шутку?
– Полина, почему тебя это не устраивает?
Полина только рукой махнула.
Тут вошел Константин с подносом в руках, на котором стояли три чашечки с горячим кофе.
– Вот, пожалуйста, – произнес он, расставляя чашечки. – Берите торт, хоть и покупной, но очень вкусный.
Мы угощались тортом с кофе, потом Константин подошел к магнитоле, стоящей на тумбочке, и включил тихую музыку.
– Может быть, потанцуем? – обратился он ко мне?
Танцевать мне не хотелось, и я посоветовала ему пригласить Полину. Едва только она положила ему руки на плечи, как
мы услышали звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.
Константин вздрогнул. Потом как-то нервно засмеялся и сказал:
– Это, наверное, мама вернулась. Не думал, что так рано.
В комнату вошла пожилая женщина, высокая, крупная. Ее волосы были абсолютно седыми, она, видимо, не считала нужным их подкрашивать. Она была одета в костюм темно-синего цвета.
– Здравствуйте, – произнесла женщина низким, густым голосом. – Костик, познакомь меня со своими гостьями.
– Это Ольга, – взял меня под руку Константин, – а это Полина, ее сестра. А это моя мама, Алевтина Михайловна.
– Очень приятно, – хором сказали мы с сестрой.
– Взаимно, – улыбнулась женщина. – Я вижу, я вам помешала.
– Ну, что вы, что вы, нисколько! – смущенно ответила я.
– Просто я думал, что ты вернешься позже, – глядя в пол, произнес Константин.
– Нам уже пора! – заявила вдруг Полина и потащила меня к выходу.
– Я провожу вас! – крикнул Константин.
– Не нужно, мы сами доберемся, спасибо. Все было просто замечательно, – и Полина увлекла меня на лестницу. Мы спустились вниз и пошли к Полиной машине.
– Надо же, как нехорошо получилось! – огорченно сказала я, вспоминая недопитую бутылку коньяка.
Полина промолчала. Когда мы сели в машину, она вдруг спросила:
– Что это он так боится своей мамочки?
– Почему боится?
– Ну, он взрослый человек. Что, он не может привести в гости женщину? И ее сестру? Что в этом такого?
– Просто он не ожидал, что она вернется так рано. Поля, сейчас нужно думать не об этом.
– А о чем?
– Как о чем? Не о чем, а о ком! О Маврине, конечно!
– Это тот твой клиент, который сбежал с сеанса?
– Ну конечно! Нужно узнать о нем поподробнее. Может быть, он состоял в психиатрической клинике на учете. Я могу это узнать. Нужно туда съездить.
– Куда?
– В психушку, куда! У меня там заведующий знакомый, профессор Завадский. Придется обратиться к нему. Я не раз сталкивалась с этим человеком по работе. Он мне даже кандидатскую помог защитить. И вообще очень хорошо ко мне относится и сможет помочь.
– Когда ты собираешься этим заняться?
– Да прямо сегодня. Чем быстрее мы сможем обезвредить Маврина, тем лучше!
– С тобой съездить?
– Да нет, не нужно. Кстати, а ты что, сегодня не работаешь?
– Так сегодня же суббота.
– Эх, черт! Значит, Завадского нет в клинике!
– Так это еще лучше! Не придется тащиться в такую даль!
В самом деле, психиатрическая клиника находилась очень далеко, на окраине города. Добраться туда было очень проблематично, а уж выбраться из этого района вечером…
– Но я не знаю, удобно ли беспокоить его дома…
– Удобно, удобно, – подбодрила меня Полина. – Ты же не просто так, а по делу! Может, этот Маврин из психушки сбежал? Может, он опасен для общества?
– Хорошо, – вздохнула я. – Тем более, что он сам мне предлагал обращаться к нему, когда понадобится. И адрес у меня есть, я не раз у него бывала.
– Вот видишь! – выразительно посмотрела на меня Поля.
– Тогда ты меня здесь высади, – попросила я. – Не жди меня, это совсем недалеко от моего дома, я потом пешком дойду.
– Ну, смотри, как знаешь.
Поля высадила меня около магазина "Волна" и умчалась на своем "Ниссане" в светлую даль.
Я зашла в магазин, купила традиционную коробку конфет. Посмотрела с грустью на бутылку армянского коньяка, стоявшую на витрине… и решительно полезла за деньгами. В конце концов, не пойдешь же к профессору просто с коробкой конфет! Может, он их и не ест совсем, эти конфеты! А коньяк – это как раз то, что нужно для мужчины.
Я распрощалась еще с частью Кирилловых денег и вышла из магазина. Дом профессора Завадского находился в двух кварталах ходьбы отсюда. Я шла в своем красивом черном платье и думала, что со стороны может показаться, что женщина только что вышла из автомобиля и не более чем через пару минут вернется в него. Я действительно покинула автомобиль не так давно, но вот теперь уже в него не попаду, и придется вышагивать по городу в вечернем платье.
Я прибавила шаг и вскоре уже поднималась по лестнице дома, в котором жил Эдуард Александрович Завадский.
Я поднялась на третий этаж и нажала на кнопку звонка.
– Кто там? – раздался знакомый приятный баритон.
– Эдуард Александрович, это Оля Снегирева. Вы меня помните? – прокричала я.
Дверь тут же открылась. Я увидела профессора Завадского. Он был в домашнем халате, высокий, дородный мужчина, с голубыми глазами и сединой в волосах.
– Боже мой, Оленька, какой сюрприз! Проходите, проходите, – Эдуард Александрович взял меня за руку и провел в квартиру. – Не нужно разуваться, – сразу же предупредил он. Потом склонился к моей руке и поцеловал.
– Как поживаешь, Оленька? – спросил Завадский, усаживая меня в большое кожаное кресло.
– Да ничего, нормально. Зашла вот проведать вас. Это вам, – я протянула ему коробку конфет и бутылку.
– Спасибо, милая. Ну, это ты себе оставь, – он пододвинул мне конфеты, – а вот это мы сейчас с тобой вместе выпьем!
Эдуард Александрович весело подмигнул мне и пошел в кухню за штопором. Я осмотрелась. Ничего не изменилось в этой комнате с тех пор, как я была здесь в последний раз. Те же обои, та же мебель. И те же цветы в горшочках. Эдуард Александрович очень любил комнатные цветы. У него их было великое множество, самых разных. Встречались и очень редкие. Когда они начинали цвести, это было чудесное зрелище.
Завадский и мне как-то давал отросточек, но я все время забывала его поливать, и он так и не зацвел ни разу. Увидев еще раз все это цветочное великолепие Эдуарда Александровича, я тут же дала себе слово, что отныне стану поливать цветочек каждый день и добьюсь таких же результатов. И еще разведу цветы. И будет у меня так же красиво в квартире, Полина умрет от зависти. Она же не любит комнатные растения. А вот увидит мои и… Только сперва надо в шкафу разобрать.
Не изменился и сам Завадский. Все такой же бодрый, подтянутый, статный. Энергия в нем так и кипит. А ведь ему уже около семидесяти.
Тут вернулся Эдуард Александрович. Он принес открытую бутылку, нарезанный лимончик на тарелочке и датский рулет в целлофановой обертке. Все это он разложил на маленьком столике на колесиках. Потом достал из серванта две хрустальные рюмочки. Я все-таки открыла коробку с конфетами и поставила ее на столик.
– Ну, за встречу! – сказал Эдуард Александрович, наполняя рюмки. Мы чокнулись и выпили. Хорошо, что Эдуард Александрович никуда не спешит. Можно допить бутылку до конца.
– А теперь признавайся, – закусывая лимоном, произнес Завадский. – Что тебя ко мне привело? Наверное, не только желание проведать старика, а?
– Не только, – вздохнула я. – Мне нужна ваша помощь, Эдуард Александрович. Очень нужна, просто необходима.
– Все, что в моих силах, дорогая, – ответил Завадский.
– Мне нужно знать, известно ли вам что-нибудь о Вячеславе Маврине? – спросила я и добавила:
– Это очень важно.
Эдуард Александрович помолчал. Потом спросил:
– Не возражаешь, если я закурю?
– Ну, что вы, конечно, нет.
Завадский закурил какую-то длинную сигару, я такие только по телевизору видела.
– Ты понимаешь, Оля, что я не вправе выдавать врачебную тайну. Но я давно знаю тебя, не раз имел возможность убедиться в твоей порядочности и, находясь в домашней обстановке, кое-что могу тебе сказать. Маврин лечился у нас несколько лет назад. В результате случая, о котором ты сможешь узнать в милиции.
– В милиции? – удивилась я.
– Да, в милиции, – повторил Эдуард Александрович.
– Но почему именно там?
– Маврин привлекался к уголовной ответственности по одному делу.
– По какому? – быстро спросила я.
– Что-то с запугиванием девушек.
У меня бешено заколотилось сердце.
– Скажите, – голос мой дрожал, – а что он с ними делал? Убивал?
– Нет-нет. Насколько я знаю, нет.
– А что? – мне было очень страшно.
– Просто пугал. Доводил просто до ужаса.
– Но как?
– Я же тебе говорю, Оленька, если тебе это так интересно, можешь обратиться в милицию. Я не был его лечащим врачом, но по-моему, теперь с ним все в порядке. Или тебя интересует именно его прошлое?
– И то, и другое.
– Если тебе нужно знать, каково его состояние на сегодняшний день, то я могу это для тебя узнать. А если тебе нужны подробности того дела, то иди в милицию. Но просто так они, конечно, не расскажут. Нужна какая-то конкретная причина. Или свой человек.
Свой человек у меня в милиции был. Вернее, это был Полинин "свой человек". Ее бывший муж Жора Овсянников, старший следователь УВД города. Правда, Полина вряд ли захочет с ним встречаться, она всегда старается держаться подальше от Жоры, но случай-то исключительный.
– Спасибо вам за информацию, Эдуард Александрович, – поблагодарила я.
– Но ты же не собираешься вот так сразу уходить? – с беспокойством спросил старик.
Я бросила взгляд на бутылку с коньяком. Она была почти полной.
– Конечно, я еще посижу, – ответила я. – Ведь я так соскучилась, Эдуард Александрович. И это была чистая правда.
Эдуард Александрович наполнил рюмки коньяком, я взяла из коробки конфетку, мы опять чокнулись, и я поняла, что вечер будет очень удачным.
ГЛАВА ПЯТАЯ (ПОЛИНА)
Когда я приехала домой, то почувствовала сильнейшее желание принять ванну. Я набрала воды, добавила ароматического масла, помогающего снять усталость, и с наслаждением погрузилась в горячую воду.
И что это я так устала сегодня? Ведь совсем ничего не делала. Ладно, ведь сегодня суббота. Могу я позволить себе хотя бы раз в неделю полентяйничать?
Я пролежала в ванне около получаса, закрыв глаза, пока не почувствовала, что начинаю дремать. А это уже опасно. Я вылезла, завернулась в большое полотенце и залезла на кровать с купленным по дороге новым номером журнала "Рита".
Меня очень увлек суперкроссворд на центральной странице. Я потратила на него около получаса. Даже иногда вставала и обращалась к энциклопедии.
Вообще, мне не нравятся современные кроссворды. Обычно разгадываю их все минут за десять, и ничего нового в моей голове не прибавляется. Но этот выгодно отличался от всех других.
Потом я долго читала купленную недавно книжку, пока мне не надоело. К вечеру я обнаружила, что очень хочу есть. Я прошла в кухню, достала из морозилки пельмени, собственноручно приготовленные в прошлое воскресенье, и еще раз убедилась, как это удобно: забить пельменями камеру и не переживать потом, что нет времени приготовить обед.
Я отварила себе полтора десятка, полила соусом и подумала, что Ольга-то мне так и не позвонила. Она ведь обещала!
Я поела, потом сама набрала номер сестры. Никто не отвечал. Странно, неужели она до сих пор торчит у своего профессора? Она же стеснялась даже идти к нему домой! Ну, Оля! Что же она там делает? О чем можно столько времени разговаривать? И как она собирается возвращаться домой, она же боится каждого шороха!
Я включила телевизор и снова залезла на кровать. Может быть, Ольга встретилась со своим Константином? Я вспомнила бледное, узкое лицо, черные прямые волосы сестриного поклонника и подумала, что он, пожалуй, ничего. Во всяком случае, не похож не постоянно разглагольствующего алкоголика, постоянно рассуждающего о роли искусства для общества. Вполне приятный молодой человек. Только глаза почему-то у него очень грустные.
Ольга позвонила только в половине одиннадцатого, когда я уже и не надеялась ее услышать. Я даже не узнала сперва ее голос. Потом поняла, что Ольга просто захлебывалась рыданиями:
– Поля, Поля, – кричала она, – это такой кошмар, такой ужас! Меня только что чуть не сбила машина! Она проехала почти по моим ногам!
– Что ты говоришь? – не поверила я своим ушам.
– Я тебе говорю, что на меня неслась машина! И меня хотели убить!
– Господи, почему ты так решила, Оля?
– Потому что… Я тебе потом расскажу. Это касается Маврина!
– Ты как? Я сейчас приеду к тебе! – закричала я в трубку.
– Я не дома. Я звоню от Эдуарда Александровича.
– А что ты у него делаешь до сих пор?
– Он меня спас! – сообщила Ольга.
– Оля, давай, я за тобой приеду? – предложила я. – Назови мне адрес.
Ольга продиктовала адрес, и я опрометью кинулась одеваться, потом бегом бежала по лестнице, так как лифт уже отключили.
Хорошо, что у меня гараж прямо во дворе, за домом. Многим моим знакомым приходится ездить к черту на рога, чтобы поставить машину, а потом возвращаться пешком.
Я быстро завела машину и поехала к дому Завадского. Когда я поднялась и позвонила, дверь мне открыл высокий, седой старик.
– Здравствуйте, Оля у вас? – сразу же спросила я его.
– У меня, у меня, здравствуйте! – поприветствовал меня старик. – А вы, по всей видимости, Полина Андреевна?
– Да, это я, – подтвердила я. – Можно просто Полина.
Я прошла в комнату. Ольга сидела в кресле. Никаких страшных ран и переломов у нее не было. Насчет переломов я уверена не была на сто процентов – их же не видно, но судя по тому, что она легко встала с кресла мне навстречу, я могла не волноваться.
– Слава богу, ты приехала! – закричала Ольга, протягивая ко мне руки.
– Что случилось, рассказывай толком.
– Я вышла на улицу, стала переходить через дорогу и вдруг увидела, что на меня несется машина на полной скорости. Я испугалась, хотела бежать, но не знала, в какую сторону лучше… В общем, я растерялась. И вот в тот момент, когда машина уже почти поравнялась со мной и чуть было не сбила меня, подскочил Эдуард Александрович и буквально выхватил меня из-под колес.
– А откуда вы взялись? – спросила я у старика, поняв, что он и есть Эдуард Александрович.
– Понимаете, когда Оля ушла, я почувствовал смутную тревогу. Я еще предложил ее проводить, когда она собиралась идти, но она отказалась наотрез. Но когда она вышла из дома, я посчитал нужным пойти вслед за ней. Ну, и вот… Едва не опоздал.
– А что это была за машина, вы не заметили?
– Ох, нет! Не до того мне было. Помню только, что какая-то очень темная.
– Иномарка?
– Вроде бы нет. По-моему, "Жигули".
– Больше ничего не можете сказать? Ну, кто хотя бы был за рулем, мужчина или женщина?
– Признаться, нет. Не могу сказать.
– Ну, спасибо вам огромное, Эдуард Александрович. Мы, пожалуй, поедем.
– Может быть, мне проводить вас? Хотя бы до машины?