Выйдя из кухни, Дженни зашагала по холлу к лестнице. Не успела она пройти и нескольких футов, как муж нагнал ее.
- Дженни...
- Что, Эрих? - обернулась она.
Теперь его взгляд потеплел, лицо было обеспокоенное и мягкое.
- Я знаю, в том, что Макпартленд беспокоит тебя, твоей вины нет. Честное слово, знаю. Не нужно было огорчаться из-за тебя.
- Когда ты огорчаешься, мне гораздо труднее.
- Мы это решим. Дай мне пережить следующие несколько дней. Потом мне станет лучше. Постарайся понять. Может, это потому, что как раз перед смертью мама пообещала, что в мой день рождения всегда будет рядом. Может, именно поэтому я так подавлен в эти дни. Я так остро ощущаю ее присутствие - и ее потерю. Постарайся понять меня, постарайся простить, когда я делаю тебе больно. Я не нарочно, Дженни. Я тебя люблю.
Они сжали друг друга в объятиях.
- Эрих, пожалуйста, - умоляла Дженни. - Пусть это будет последний год, когда ты так себя ведешь. Двадцать пять лет прошло. Двадцать пять лет. Сейчас Каролине было бы пятьдесят семь. А ты все еще думаешь о ней как о молодой женщине, чья смерть стала трагедией. Так и было, но все прошло. Нужно жить дальше. Мы можем быть так счастливы. Позволь мне разделить твою жизнь по-настоящему. Приведи в гости своих друзей. Покажи мне мастерскую. Купи мне маленький автомобиль, чтобы я могла отправиться за покупками, или в художественную галерею, или свозить девочек в кино, пока ты рисуешь.
- Хочешь иметь возможность встретиться с Кевином, да?
- О боже, - Дженни отстранилась. - Эрих, отпусти меня спать. Я действительно плохо себя чувствую.
Он не пошел за ней наверх. Дженни заглянула к девочкам. Те уже спали. Когда Дженни поцеловала Тину, та заворочалась.
Она зашла в спальню. Слабый аромат сосны, который постоянно ощущался в комнате, сегодня был насыщеннее. Это потому, что ее подташнивает? Взгляд Дженни упал на хрустальную вазу. Завтра она перенесет эту вазу в гостевую спальню. "О, Эрих, останься на ночь, - молчаливо взмолилась она. - Не уходи в таком настроении". А что, если Кевин начнет донимать их звонками? Что, если он остановит удочерение? Что, если получит право регулярно навещать дочерей? Эрих этого не перенесет. Это разрушит их брак.
Забравшись в постель, Дженни решительно открыла книгу. Но сосредоточиться не смогла. Глаза слипались, а тело болело в непривычных местах. Джо предупреждал ее, что так и будет от верховой езды.
- Подадут весточку такие мышцы, о которых вы и не подозревали, - ухмыльнулся он.
Наконец Дженни выключила свет. Чуть позже расслышала шаги в холле. Эрих? Она приподнялась на локте, но шаги последовали вверх по лестнице на чердак. Что он там делает? Через несколько минут она услышала, как он спускается. Наверное, тащит что-нибудь. Через каждые несколько ступенек раздавался глухой стук. Что он делает?
Дженни уже собиралась встать и выяснить это, когда услышала шум внизу - шум передвигаемой мебели.
"Ну конечно", - подумала она.
Наверх Эрих поднимался за коробкой с портьерами. А теперь двигает мебель, возвращая ее на прежние места.
Когда утром Дженни спустилась вниз, портьеры вновь висели на окнах; все столы, стулья и безделушки вернулись на свои законные места, а ее растения в горшках исчезли. Позже она обнаружила их за амбаром, в контейнере для мусора.
Глава 17
Дженни во второй раз медленно обошла комнаты внизу. Эриху удалось вернуть каждую вазу, лампу и скамеечку для ног в точности туда, где они стояли раньше. Он даже разыскал уродливую резную скульптуру совы, которую Дженни запихнула подальше в неиспользуемый шкаф над печью.
Она знала, чего ожидать, но все же поразилась абсолютному неприятию ее пожеланий и вкуса. Наконец она сварила себе кофе и вернулась в постель. Дрожа, Дженни завернулась в одеяла и откинулась на подушки, прислоненные к массивному изголовью. Еще один холодный и грустный день. Небо было серым и туманным, оконные стекла гремели от резкого ветра.
Восьмое марта, тридцать пятый день рождения Эриха, двадцать пятая годовщина смерти Каролины. Когда в то последнее утро своей жизни Каролина проснулась в этой постели, болело ли у нее сердце оттого, что она оставляет единственного ребенка? Или она проснулась, считая часы, оставшиеся до отъезда из этого дома?
Дженни потерла тупо ноющий лоб. Она снова плохо спала. Ей снился Эрих. На его лице было все то же выражение, которое она никак не могла понять. Когда пройдет эта годовщина и он вернется в дом, Дженни спокойно поговорит с ним. Попросит вместе с ней обратиться к психотерапевту. Если он откажется, тогда ей придется подумать над тем, не увезти ли дочерей в Нью-Йорк.
Куда?
Может, она сумеет устроиться на прежнюю работу. Может, Кевин одолжит ей несколько сотен долларов на самолет. Одолжит. Да он сам должен ей сотни. На время Фрэн позволит Дженни с малышками спать у нее дома. Было бы очень неудобно просить об этом кого-то другого, но Фрэн - лучшая подруга.
"У меня нет ни цента, - подумала Дженни. - Но дело не в этом. Я не хочу бросать Эриха. Я его люблю. И хочу быть с ним до конца жизни".
Она так замерзла. Надо принять горячий душ. А потом она наденет этот теплый свитер с ромбами. Он в шкафу.
Взглянув на шкаф, Дженни поняла, что подсознательно беспокоило ее.
Когда она встала с постели, то достала халат из шкафа. Но вчера вечером она оставила его на скамейке, отодвинутой от туалетного столика. А теперь скамейка стояла ровнехонько.
Неудивительно, что ей приснилось лицо Эриха. Должно быть, она почувствовала, что муж в комнате. Почему он не остался? Дженни задрожала, кожа покрылась мурашками. Но дело не в холоде. Она боялась. Боялась Эриха, собственного мужа? "Конечно же, нет, - сказала Дженни себе. - Я боюсь его неприятия. Он пришел ко мне, а потом оставил меня. Вернулся ли Эрих ночью в хижину или спал в доме?"
Тихо надев халат и тапочки, Дженни вышла в холл. Дверь в детскую Эриха была закрыта. Она прислушалась. Ни звука. Медленно повернув ручку, она отворила дверь.
Эрих свернулся на кровати, укутавшись в яркое лоскутное одеяло. Было видно только его ухо и волосы, лицо же скрылось в складках мягкой материи. Тихо войдя в комнату, Дженни ощутила знакомый слабый аромат. Она склонилась над Эрихом. Он спал, уткнувшись носом в ночную сорочку цвета морской волны.
Когда Эрих спустился вниз, Дженни с девочками почти закончили завтракать. Он отказался даже от кофе. На нем уже была тяжелая парка, а в руках - охотничья винтовка, явно дорогая, даже на неопытный взгляд Дженни. Она нервно оглядела оружие.
- Не знаю, вернусь ли я вечером, - сказал Эрих. - Не знаю, чем займусь. Сегодня просто буду где-нибудь на ферме.
- Хорошо.
- Не передвигай больше мебель, Дженни. По-твоему мне не понравилось.
- Это я поняла, - невозмутимо ответила она.
- Сегодня мой день рождения. - Его голос был высоким, юным, точно голос мальчика. - Не собираешься поздравить меня?
- Лучше подожду до вечера пятницы. На ужин придут Марк и Эмили. Отметим вместе с ними. Так разве не лучше?
- Может быть. - Эрих подошел к жене. По ее руке скользнула холодная сталь винтовки. - Ты любишь меня, Дженни?
- Да.
- И ты никогда меня не бросишь?
- Я бы никогда не захотела бросить тебя.
- Вот и Каролина так сказала, слово в слово. - Взгляд его стал задумчивым.
Дети притихли.
- Папочка, можно мне с тобой? - попросила Бет.
- Не сейчас. Скажи, как тебя зовут.
- Бет Крю-грр.
- Тина, а тебя как зовут?
- Тина Крю-грр.
- Очень хорошо. Куплю вам обеим подарки. - Поцеловав девочек, Эрих вернулся к жене. Прислонив винтовку к печи, он взял руки Дженни и погладил ими свои волосы.
- Сделай так, - прошептал он. - Пожалуйста, Джен.
Теперь он пристально смотрел на нее. В точности как во сне. Охваченная нежностью, Дженни послушалась. Он казался таким уязвимым, а ночью не сумел прийти к ней за утешением.
- Хорошо, - улыбнулся он. - Так хорошо. Спасибо. - И, подхватив винтовку, подошел к двери: - До свидания, девочки. - Улыбнувшись Дженни, он помедлил. - Милая, у меня идея. Давай сегодня вечером поужинаем где-нибудь вдвоем. Я попрошу Руни и Клайда посидеть с девочками.
- О, Эрих, я с радостью!
"Если он начал делить этот день со мной... это прорыв, - подумала она. - Хорошее предзнаменование".
- Я забронирую столик в "Гроувленд Инн" на восемь часов. Дорогая, я обещал сводить тебя туда. Там лучшая кухня в округе.
Она встречалась с Кевином в "Гроувленд Инн".Дженни почувствовала, как бледнеет.
Когда Дженни с малышками пришли в конюшню, Джо ждал их. Пропала его обычная солнечная улыбка, а юное лицо непривычно исказилось от тревоги.
- Сегодня утром пришел дядя Джош. Он был порядком навеселе, и мамка велела ему проваливать. Он не закрыл дверь, и Рэнди сбежал. Я надеюсь, что с ним ничего не случится. К машинам он не привык.
- Иди поищи его, - велела Дженни.
- Мистеру Крюгеру не понравится...
- Джо, все обойдется. Я прослежу за этим. Если с Рэнди что-нибудь случится, девочки будут в отчаянии.
Она посмотрела, как Джо торопливо шагает по раскисшей дороге, потом сказала:
- Пойдемте, девочки. Давайте прогуляемся. А пони навестите потом.
Обогнав Дженни, малышки бежали через поля. Их резиновые сапоги хлюпали по грязи. Земля оттаивала. Может, весна наступит пораньше. Дженни представила, как эти поля облекутся плотью - люцерной и травой; а ветви редких голых деревьев потяжелеют от листвы.
Даже ветер стал не таким резким. Дженни разглядела, что на южных пастбищах скот опускает головы к земле, обнюхивая ее, точно предвкушая скорый миг, когда появятся ростки.
"Мне бы хотелось развести сад, - подумала Дженни. - Понятия не имею как, но можно научиться". Может, она чувствует себя так ужасно оттого, что ей не хватает движения? Дело не только в нервах, снова вернулась вязкая тошнота. Дженни вдруг остановилась. Возможно ли это? Боже милостивый, возможно ли?
Ну конечно, возможно.
Когда она носила Бет, то чувствовала себя так же.
Она беременна.
Это объясняет, почему сорочка стала тесной в груди; это объясняет головокружение и тошноту; объясняет даже депрессию.
Какой чудесный подарок Эриху - сказать сегодня вечером, что у нее будет ребенок! Эрих хочет, чтобы эту ферму унаследовал его сын. Наверняка по вечерам в ресторане работают другие люди, не те, что в обед. Все будет хорошо. Сын Эриха.
- Рэнди! - позвала Тина. - Мамочка, смотри, там Рэнди.
- А, хорошо, - отозвалась Дженни. - Джо так беспокоился. - И позвала щенка: - Рэнди, иди сюда.
Должно быть, щенок пробрался через сад. Остановившись, он посмотрел на Дженни. Бет и Тина с воплями помчались к нему. Щенок довольно гавкнул, махнул хвостиком и побежал к южным полям.
- Рэнди, стой! - закричала Дженни.
С громким лаем щенок вприпрыжку бежал вперед. "Хоть бы Эрих не услышал его, - взмолилась Дженни. - Только бы щенок не побежал к пастбищам. Если он спугнет коров, Эрих будет в ярости". Около дюжины вот-вот должны были отелиться.
Но Рэнди бежал не к пастбищам. Он развернулся и помчался вдоль восточной границы фермы.
Кладбище. Он прямиком направлялся туда. Дженни припомнила, что Джо подшучивал над тем, как щенок роется вокруг дома: "Клянусь, Дженни, он хочет докопаться до Китая. Вам бы его увидеть. Чуть только где подтает, он тут как тут".
Если собака начнет подкапывать могилы...
Дженни бежала как можно быстрее по раскисшей земле, обогнав девочек.
- Рэнди, - снова позвала она. - Рэнди, ко мне!
А что, если Эрих ее услышит? Задыхаясь, Дженни обогнула норвежские сосны, загораживающие кладбище, и очутилась на прогалине. Ворота были открыты, и щенок скакал среди надгробий. В укромном уголке виднелась могила Каролины, покрытая свежими розами. Сминая цветы, Рэнди возился на могиле.
В лесу блеснул металл. Дженни сразу же поняла, что это.
- Нет, нет! - пронзительно закричала она. - Не стреляй! Эрих, не стреляй в него!
Из-за деревьев Эрих шагнул вперед, медленным и точным движением поднял винтовку к плечу.
- Не надо, пожалуйста! - кричала Дженни.
От резкого треска воробьи с гамом сорвались с деревьев. Взвыв от боли, щенок сполз на землю, его тельце закрыли розы. Не веря своим глазам, Дженни в ужасе смотрела, как Эрих с масленым щелчком передернул затвор и снова выстрелил в скулящего щенка. Когда растаяло эхо выстрела, щенок затих.
Глава 18
То, что было потом, вспоминалось будто кошмар - нечто размытое, несвязанное. Она помнила, с каким отчаянием торопилась преградить путь девочкам, прежде чем те увидят, что случилось с Рэнди; помнила, как тащила их за руки.
- Сейчас нам нужно в дом.
- Но мы хотим поиграть с Рэнди.
Она загнала дочерей домой.
- Ждите здесь. Не выходите.
Мрачный Эрих, оставшись в рубашке с коротким рукавом, нес неподвижное тельце Рэнди; парка, в которую он завернул щенка, пропиталась кровью. Джо пытался сдержать слезы.
- Джо, я решил, что это одна из этих чертовых бродячих собак. Ты же знаешь, что половина из них - бешеные. Если бы я только понял...
- Мистер Крюгер, зря вы положили его на вашу куртку.
- Эрих, как ты можешь быть так жесток? Ты дважды выстрелил в него. Ты стрелял в него после того, как я позвала тебя.
- Мне пришлось, дорогая, - настаивал Эрих. - Первая пуля раздробила щенку позвоночник. Думаешь, я мог оставить его в таком состоянии? Дженни, я чуть с ума не сошел, когда решил, что девочки погнались за бродячим псом. Когда один из них в прошлом году укусил ребенка, тот чуть не умер.
Клайд, которому было не по себе, переминался с ноги на ногу:
- Миссис Крюгер, нельзя же ходить по ферме и сюсюкать с животными.
- Мистер Крюгер, простите, что от меня столько проблем, - извиняющимся тоном сказал Джо.
Гнев Дженни обратился в смущение. Эрих пригладил ее волосы.
- Джо, я заменю щенка хорошим охотничьим псом, - сказал он.
- Вам необязательно делать это, мистер Крюгер, - отозвался Джо. Но в голосе его звучала надежда.
Джо забрал Рэнди, чтобы похоронить его на своей земле. Отведя жену в дом, Эрих настоял на том, чтобы она прилегла на диван, и принес ей чашку чая, исходящую паром.
- Я забыл, что моя любимая - все еще городская девчонка.
А потом он ушел.
Наконец Дженни поднялась и приготовила девочкам обед. Пока те спали, она отдохнула, заставив себя почитать. Ей хотелось, чтобы мысли перестали метаться в бессмысленной тревоге.
- Сегодня вечером у вас будет ужин на скорую руку, - объявила Дженни дочерям. - Мы с папой идем развлекаться.
- Я с вами, - вызвалась Тина.
- Нет, ты не с нами, - возразила Дженни, обнимая ее. - В кои-то веки у нас с папой свидание.
Неудивительно, что девочки рассчитывали на то, что их тоже возьмут. Эрих всегда настаивал на том, чтобы брать малышек с собой в те места, куда они ездили за этот последний месяц. Какой отчим был бы так чуток?
Собой Дженни занялась с особой тщательностью. Горячая ванна немного успокоила ноющие мышцы. Усомнившись на секунду, Дженни растворила в воде соль с ароматом сосны, которая до сей поры лежала в шкафчике и на которую она не обращала внимания.
Вымыв волосы, Дженни собрала их в "пучок Психеи". Когда она была в ресторане с Кевином, ее волосы свободно падали на плечи.
Изучив содержимое шкафа, она выбрала зеленое с желтоватым отливом шелковое платье с запахом и длинными рукавами, которое подчеркивало ее тонкую талию и зелень глаз.
Когда Дженни застегивала медальон, в комнату вошел Эрих:
- Дженни, ты нарядилась специально для меня. Обожаю тебя в зеленом.
Она взяла его лицо в ладони:
- Я всегда одеваюсь для тебя. И всегда буду.
В руках Эрих держал холст.
- Каким-то чудом сегодня мне удалось закончить картину.
Это была весенняя сцена: едва заметный в лощине новорожденный теленок, рядом с ним - бдительная мать, глядящая на остальное стадо, словно предупреждая держаться подальше. Сквозь сосновые ветви пробивается солнечный свет; а солнце - пятиконечная звезда. Было в этой картине что-то от Рождества.
Разглядывая полотно, Дженни ощутила, как его совершенная красота пробуждает все ее чувства.
- Великолепно, - тихо произнесла она. - Столько нежности.
- Сегодня ты сказала мне, что я жесток.
- Сегодня я была ужасно глупа и ужасно ошибалась. Эта картина для следующей выставки?
- Нет, родная, это мой подарок тебе.
Когда они входили в ресторан, Дженни подняла воротник пальто. В прошлый раз ей так не терпелось поскорее сбежать, что она едва разглядела ресторан. А теперь поняла, что здесь очень приятно: красные ковры, сосновая мебель, мягкое освещение, портьеры в колониальном стиле и пылающий камин. Ее взгляд скользнул к кабинке, где она сидела с Кевином.
- Вот сюда, - официантка повела их как раз в ту сторону. Дженни затаила дыхание, но, к счастью, официантка проплыла мимо кабинки и подвела их к столику у окна. В ведерке уже охлаждалась бутылка шампанского.
Когда их бокалы наполнили, Дженни, подняв свой, прикоснулась им к бокалу Эриха:
- С днем рождения, дорогой.
- Спасибо.
Они молча сделали по глотку.
На Эрихе был темно-серый твидовый пиджак, узкий черный галстук и угольно-серые брюки. Синеву глаз делали ярче густые угольно-черные брови и ресницы, а дрожащий огонек свечи на столе подчеркивал бронзово-золотистый оттенок волос. Потянувшись, Эрих взял жену за руку.
- Родная, мне нравится водить тебя куда-нибудь в первый раз.
Во рту у Дженни пересохло.
- А мне нравится везде... где угодно с тобой.
- Наверное, поэтому я оставил ту записку. Ты права, милая. Я не только поддразнивал тебя. Я правдаревновал, когда увидел, как Джо учит тебя ездить верхом. Я думал только о том, что мне хотелось быть рядом с тобой, когда ты впервые сядешь на Огненную Деву. Наверное, это как если бы я купил тебе украшение, а ты надела бы его для кого-то другого.
- Эрих, - возразила Дженни, - я просто подумала, что незачем тебе возиться и учить меня азам верховой езды.
- То же самое и с домом, правда, Дженни? Ты приезжаешь и через месяц превращаешь историческое сокровище в нью-йоркскую квартиру-студию с голыми окнами и паучниками. Дорогая, могу я попросить о подарке на день рождения? Найди время, чтобы узнать, кто я такой... кто мы такие. Ты обвинила меня в жестокости, когда я пристрелил животное, которое, как я думал, может напасть на наших детей. Могу ли я предположить, что в каком-то смысле ты сама стреляешь от бедра, вообще без оправданий? И должен сказать, Дженни, ты отличилась. Ты - первая из четырех поколений женщин Крюгеров, кто устроил сцену перед наемным работником. Каролина скорее умерла бы, чем стала публично критиковать моего отца.
- Я не Каролина, - тихо отозвалась Дженни.