В ожидании звонка от Полины я в нетерпении ходила по квартире туда-сюда.
– Да что вы так нервничаете, Ольга Андреевна? – удивленно спросил Колька. – Подумаешь, делов! Пойдите лучше накатите, если так переживаете!
Я ахнула про себя и посмотрела на мальчишку. Тот с невозмутимым видом раскладывал карты.
– Ах ты, маленький негодник! – ошарашенно сказала я и засмеялась.
Колька тоже прыснул. Я подошла к нему и взъерошила волосы на голове. Не привыкший к ласке пацан смутился и отодвинулся.
И тут раздался телефонный звонок. Я подскочила к аппарату.
– Алло!
– Оля, быстрее! – услышала я Полину. – Ловите машину и приезжайте к кафе.
– Какому кафе? – не поняла я.
– К "Добро пожаловать"! – ответила Полина. – Эти ребята сюда подрулили.
Мы с Колькой вылетели из квартиры и помчались на дорогу. Я остановила первую попавшуюся машину, и мы понеслись к кафе.
Полина сидела в машине. Увидев нас, она махнула рукой. Мы подошли.
– Молодцы, – похвалила нас Полина.
– Ну, чего украсть-то надо? – деловито осведомился Колька.
– В кармане у одного из парней, которые сидят в этом кафе, лежит пленка, – принялась объяснять Полина. – Ее нужно забрать.
– Лучше дождаться, когда они выйдут, – тут же ответил Колька. – Чтобы мне в кафе не светиться.
– Хорошо, – согласилась Полина и закурила.
– И мне дайте, – попросил Колька.
Полина бесцеремонно протянула ему сигарету. Я изумленно воззрилась на нее.
– Полина, зачем ты даешь сигареты ребенку? – начала я, но сестра только махнула рукой.
– Пусть покурит. Об этом потом поговорим.
В этот момент двери кафе приоткрылись, и оттуда вышли те двое, что были в "девятке". Колька быстро затушил сигарету и сунул в карман окурок.
– У которого пленка? – тихо спросил он.
– У того здорового, черного, в правом кармане, – ответила Полина.
– Понял, – проговорил пацан.
– Скорее! – возбужденно прошептала Полина.
Колька выскользнул из машины и двинулся в сторону парней.
– Дяденьки, у вас спичек нет? – услышали мы его тоненький голосок.
Парни переглянулись, один сказал что-то второму, и они заржали. У меня внутри все похолодело.
Но тут чернявый достал зажигалку и протянул ее мальчишке. Колька достал из кармана окурок и склонился над огоньком.
– Спасибо, – произнес он и направился к ближайшей подворотне.
– На здоровье! – ответил чернявый, и оба опять заржали.
"Девятка" сорвалась с места и умчалась. Колька вынырнул из подворотни и вернулся в машину.
– Ну?! – нетерпеливо спросила Полина.
– Вот, – ответил Колька, вынимая из кармана своих брюк пленку.
Полина тут же схватила ее и сунула в сумку. После этого она дала по газам, "Ниссан" взревел и сорвался с места. Через пару секунд его и след простыл.
Полина гнала машину, сцепив зубы и не обращая внимания на нас.
– Куда мы едем? – робко спросила я.
– К Жоре, – односложно ответила Полина.
– А почему к Жоре? – не поняла я.
– Потому что у него должна быть такая фигня, через которую можно просмотреть эту пленку.
– Ты что, собираешься ему обо всем рассказать? – испугалась я. Колька тут же навострил уши.
– Не знаю, – пожала плечами Полина. – Если это будет необходимо… – она повернулась к Кольке:
– Коль, да ты не волнуйся. Жора Овсянников – мой бывший муж, и несмотря на то что он мент, вернее, старший следователь УВД Тарасова, он очень хороший человек. И уж конечно он не станет тебя закладывать.
– А почему тогда вы с ним развелись, если он такой хороший? – нахально спросил Колька. Я пихнула его ногой.
– Ну… – Полина явно смешалась. – Знаешь, хороший человек – это еще не… Просто мы не сошлись характерами. И вообще он… В общем, это не твое дело! – закончила она.
Полина развелась с Жорой не совсем потому, что они, как она выразилась, не сошлись характерами. Просто у Жоры были довольно своеобразные взгляды на любовь и на секс. То есть он считал, что любовь – любовью, а секс – сексом. И был очень доволен. Но вот Полину, когда она случайно узнала о таком Жорином образе жизни, это положение вещей почему-то не устроило.
Жора был с позором выдворен из дома вместе со своей пассией, когда жена-каратистка неожиданно вернулась домой в не совсем удобный момент. Так Полина продемонстрировала мужу, что желает ему счастья в новой семье. Но Жора, как выяснилось, имел очень многих пассий и создавать с каждой семейный союз просто не смог бы физически.
После этой истории он буквально валялся в ногах Полины, пытаясь объяснить ей, что она все не так поняла. Жора вообще сам не очень-то понял, за что его, собственно, изгнали. Но Полина была непреклонна. Отношения, правда, они сохранили хорошие, иногда даже переходящие в близкие. Жора искренне любил Полину и часто ей помогал. И вообще, в последнее время мне показалось, что у них еще может все наладиться.
И теперь Полина снова обращалась к Жоре Овсянникову за помощью.
Мы доехали до отделения, и Полина сказала:
– Я поднимусь наверх, а вы сидите в машине. Коле там вообще делать нечего, а в машине его оставлять одного вообще опасно. Я скоро вернусь.
Вернулась Полина минут через двадцать. Глаза ее возбужденно блестели.
– Ну что? – спросила я у нее. – Ты рассказала Жоре?
– Пока нет. Сказала, что после все объясню. И, наверное, придется. Но сперва нужно наведаться к этой дамочке.
– Так что там на пленке? – поинтересовалась я.
– Компромат. На нее. Наша милейшая мадам развлекается с очень приятными молодыми людьми.
– Как, сразу с обоими? – ужаснулась я.
– С троими, – буркнула Полина, покосившись на Кольку. – Едем! Но Колю сперва отвезем домой.
– Почему, я не хочу! – запротестовал мальчишка. – Я хочу пленку посмотреть!
– Хватит! – рявкнула на него Полина. – Я тебе дам – пленку посмотреть! И вообще, я еще поговорю с тобой насчет твоего поведения, оторвяга! Попробуй еще только что-нибудь учудить у Ольги Андреевны – уши оборву! Она из-за тебя от работы отказалась, мерзавец!
В том, что Полина может запросто оторвать ему уши, Колька не сомневался. Поэтому он сразу же замолчал и сложил ручки на коленях как примерный мальчик. Полина довезла нас до моего дома и самолично препроводила Кольку в мою квартиру.
– Все, – выдохнула она, возвращаясь в машину. – теперь вперед!
Мы снова ехали к магазину "Волна".
– Послушай, Полина, мы же так и не узнали, где они живут. А у бабок спрашивать больше нельзя – могут вообразить черт знает что.
– А ничего у них спрашивать и не надо. Они же сказали, что эта парочка живет на пятом этаже. А уж на этаже квартиру найти – проще простого!
Мы вошли в подъезд и поднялись на пятый этаж. Полина позвонила в первую попавшуюся дверь. Никто не открыл. Я позвонила в другую, и тут дверь нам открыла та самая ярко-рыжая мадам, за которой мы следили. Глаза у нее были красные, почти как волосы, и заплаканные.
– Вам кого? – спросила женщина.
Полина резким движением толкнула женщину в квартиру, вошла, втащив меня следом, и быстро захлопнула дверь.
– Что вам нужно? – с ужасом спросила рыжая. – Вас они послали? Я буду кричать!
– Кричать не советую, – спокойно произнесла Полина, усаживаясь в мягкое кресло и вытягивая ноги.
Я стояла в дверях, женщина сидела на полу. Очевидно, она думала, что я обладаю не меньшей прытью, чем Полина, потому что не делала попытки рвануть мимо меня в коридор. Я еще не знала, что задумала сумасшедшая Полина, поэтому стояла и помалкивала, надеясь, что ничего криминального и нам не придется потом отвечать в милиции за свои действия. Хотя разве не криминал ворваться в чужую квартиру, не имея на это никаких полномочий?
– Вы лучше сядьте на стул, – продолжала между тем Полина, обращаясь к женщине, – и давайте спокойно поговорим. Во-первых, у меня есть доказательства вашей супружеской неверности, – с этими словами сестра достала из сумочки пленку и помахала ей перед носом у женщины. – Во вторых, мне известно, что вы платите шантажистам. И в-третьих, вас подозревают в убийстве Анжелы Коринской.
При последних словах Полины лицо женщины прямо вытянулось.
– То есть… как – в убийстве? – растерянно произнесла она. – Вы о чем говорите?
– Да все о том, милочка, – усмехнулась Полина. – Человек двадцать в кафе слышали, как вы угрожали Анжеле Коринской, что убьете ее. И вот теперь она мертва. Зарезана. И сделать это могли только вы.
Женщина совсем растерялась.
– Господи, да что вы такое говорите? – шепотом проговорила она и вдруг разрыдалась.
– Ох, ну только этого еще не хватало! – разозлилась Полина. – Вы не плачьте, а лучше отвечайте на наши вопросы! Оля, принеси ей воды!
Я побежала в кухню, наполнила стакан водой и принесла женщине.
– Пейте! – приказала Полина.
Женщина была близка к истерике. Она просто вся тряслась, захлебывалась, мне даже было ее жалко. Полина потопталась на месте, потом подошла ко мне, выдернула стакан и стала совать его женщине.
– Н… Н-не на-до, – заикаясь, произнесла жена Семена. – Я в-воды не хо-чу… Лучше…
– Чего лучше?! – гаркнула Полина. – Пейте, говорят вам! Пейте и успокаивайтесь.
От Полининого крика успокоиться было весьма проблематично. Поэтому выступила я.
– Вы, пожалуйста, не бойтесь ничего, – сказала я, чуть приобнимая женщину за плечи. – Вы только честно нам все расскажите. Мы не собираемся вас шантажировать.
Женщина потихоньку начала приходить в себя.
– Там… это… коньяк в холодильнике, – проговорила она, поднимаясь. – Я за ним схожу.
– Сидеть! – властно скомандовала Полина. – Ольга, принеси коньяк.
Я снова побежала в кухню, краснея от стыда за сестру. Бутылка стояла в самом низу. Я схватила ее и быстро сделала три глотка, чтобы самой успокоиться. Меня просто взволновала эта история и выбила из колеи.
Потом я налила коньяк в маленькую рюмочку и отнесла женщине. Она сразу отживела после того, как выпила. Даже щеки слегка зарумянились.
– Вот так, – довольно произнесла Полина. – А теперь давайте поговорим. Пленка у нас. И только от вас зависит, чтобы ее никто никогда не увидел. Если вы нам сейчас честно расскажете все об Анжеле, то мы вам отдаем пленку. И никто ничего не узнает. Если вы убили Анжелу, то вам разрешат оформить явку с повинной. А если вы будете молчать, то я, во-первых, звоню в милицию и сообщаю, что вы виновны в смерти Анжелы. И двадцать человек подтвердят, что слышали ваши угрозы. И ни о какой явке с повинной не будет уже и речи. Второе. Я звоню вашему мужу и сообщаю ему, что у меня имеется очень интересная запись, наглядно демонстрирующая, как весело проводит время его ревнивая и добропорядочная жена. Ну что, сделали выбор?
– Да, – прошептала женщина, судорожно сцепляя пальцы. – Но только… только мне совсем нечего говорить! Я ее не убивала! Не убивала, поверьте мне! Это я так просто говорила, пугала ее! Мне обидно было, что этот кобель ни одной юбки не пропускает.
При этих словах Полина вздохнула. Наверное, она разделяла чувства женщины, так как ей самой довелось пожить с кобелем.
– Вы понимаете меня? – сразу же повернулась к ней женщина.
– Да… да… дальше, – уклончиво буркнула сестра.
– Понимаете, меня все время точила обида! Я и на это решилась только для того, чтобы ему отомстить!
– На что – на это? На убийство?
– Да нет же! На… На то, что вы видели на пленке! Но все не совсем так!
– Кстати, откуда взялась эта пленка? – перебила Полина.
– Это все Эдик, – вздохнула женщина. – Черноволосый парень, с которым вы меня видели в машине… Эдик, который Семена моего директором поставил. Он у него… крыша. Хотя… – женщина досадливо махнула рукой, – крыша хренова! Он больно-то ничего из себя не представляет, отморозок гололобый!
Мне было несколько непонятно, почему женщина назвала Эдика гололобым: ведь он был обладателем пышной черной шевелюры! А женщина тем временем продолжала:
– Он сначала приходил ко мне просто так, когда Семена дома не было. Расспрашивал о жизни, жалел, говорил, что мне не такого мужа надо… Все о Семене рассказывал, как он с официантками… И в общем, я стала его любовницей. От отчаяния! А один раз… Один раз он пришел не один. Предложил выпить. Я не знаю, чем они меня там накачали, но я оказалась в постели с ними со всеми. Потом, когда я очухалась, Эдик показал мне пленку и сказал, что если я не хочу, чтобы об этом узнал Семен, то должна им платить. Господи! Да откуда же у нас такие деньги? Мне приходилось врать, выкручиваться… Я просто попала в кабалу! Кроме того, Эдик заставлял меня выпытывать все у Семена… Насчет его дел и планов. У них ведь были не очень хорошие отношения, Эдик слишком многого требовал в последнее время. Хотя ничего особенного из себя не представлял, как я уже говорила. Он боялся, что Семен кинется за помощью в другую группировку, более влиятельную. Ну, стравит тех с Эдиком. А у него не самая сильная команда в городе… Он и сам-то… как бы это… туповат. И команда соответствующая.
– Понятно, – сказала Полина. – Вы оказались между двух огней.
– Да…
– Хорошо, но давайте вернемся к Анжеле.
– Я же говорю, я ее не убивала, не убивала, клянусь вам!
– Я звоню вашему мужу, – хмуро сказала Полина и потянулась к телефону.
– О-о-о! – простонала женщина. – Ну почему вы мне не верите? Я же правду говорю! Не убивала я ее!
– Докажите! – потребовала Полина.
– Боже мой, да как же я могу это вам доказать? Что вы хотите, чтоб я вам представила в качестве доказательства?
– Алиби. Мне нужно знать, где вы были вчера днем, примерно в два часа?
– В два часа? – женщина задумалась и зашевелила губами. Потом облегченно вздохнула и ответила:
– Вчера в два часа я была в поликлинике. У зубного врача. Честное слово, вы можете это проверить! У меня и талончик сохранился, сейчас покажу! – женщина кинулась к сумочке, лежавшей на тумбочке. – Вот! – она протянула Полине небольшой листочек. Полина заглянула в него, потом перевела взгляд на меня.
– Если вы все равно не верите, – захлебываясь, говорила женщина, – то мы можем с вами съездить в поликлинику. Там врач подтвердит, что я была! Поехали?
– Не нужно, – хмуро проговорила Полина. – Вот вам пленка. Делайте с ней, что хотите.
– Правда? – женщина не поверила своему счастью. – Спасибо вам огромное!
– Не за что! – великодушно ответила Полина, выходя в коридор. – Пошли, – буркнула она мне.
– Нет, девушки, я обязательно должна вас отблагодарить! – говорила женщина, ступая за нами. – Я в долгу не останусь! Вы мне дайте ваши координаты.
– Не стоит! – ответила Полина. – Всего хорошего.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ ПОЛИНА
Боже мой, сколько же времени и усилий было потрачено впустую! Я имею в виду историю с Семеновской женой. Так я и сказала Ольге, когда мы вышли из подъезда.
– Ну что ты, Поля, – сразу же принялась разубеждать меня сестра. – Зато мы помогли человеку, избавили женщину от зависимости от подлых шантажистов.
– Это конечно, – вздохнула я. – Только к разгадке нас это не приблизило…
– Ничего, – утешила меня сестра. – Найдем! Чем теперь будем заниматься?
– Ты давай езжай домой, – задумчиво проговорила я, – а то твой вождь краснокожих тебе еще квартиру спалит.-
– А ты? – спросила Ольга.
– А я попробую поговорить с Жорой насчет этого дела, а потом съезжу побеседую с родственниками Анжелки.
– У нее, кажется, старшая сестра есть?
– Да, Вера. Она ей по отцу сестра. Живет отдельно.
– Она замужем?
– Вроде нет. Они, по-моему, не так часто встречались с Анжелкой, но все-таки… Вдруг она что знает? И с Антониной Матвеевной необходимо побеседовать. Не знаю только, сможет ли она говорить в таком состоянии? Ведь она в Анжелке души не чаяла…
– А мать у нее где?
– Анжелкина? Так она ее давным-давно кинула на бабушку и свалила. Причем Антонина Матвеевна – бабушка по отцу.
– Да, несладко, видно, жилось девчонке, – вздохнула Ольга, вспомнив, видимо, свое детство, проведенное у бабушки.
– Да ты что говоришь? – одернула я ее. – Разве нам с тобой плохо было у Евгении Михайловны? Да в тысячу раз лучше, чем у Ираиды Сергеевны!
Ираида Сергеевна – это наша мама. Но я скорее назвала бы матерью бабушку, Евгению Михайловну, которая отдала нам всю любовь, которой нам так не хватало. И с тех пор настоящую мать я зову по имени-отчеству и на вы.
– Да, конечно, – еще раз вздохнула Ольга. – Но мне всегда так хотелось жить у мамы…
Я закрыла эту неприятную тему, сказав сестре:
– Ну хватит. Деньги-то у вас есть? А то я тебе дам.
При этих словах Ольга встрепенулась и быстро посмотрела на меня.
– Вообще-то Кирилл должен скоро привезти мне денег, – неуверенно проговорила она.
– Ладно, ладно, – усмехнулась я, доставая из сумки три сотенные бумажки. – На. С первой пенсии отдашь.
– Спасибо, сестренка, – с чувством ответила Ольга, убирая деньги.
Мы как раз подъехали к ее дому.
– Все, пока, – сказала я сестре, высаживая ее. – Я вам позвоню.
После этого я поехала к себе. Вернее, к Антонине Матвеевне. Она была дома – невысокая, худенькая старушка, точнее, пожилая женщина, преждевременно состарившаяся от ударов судьбы. Ведь ей немного больше шестидесяти… Трагическое происшествие с любимой внучкой окончательно высушило ее, лишило остатков сил.
– Здравствуйте, Антонина Матвеевна, – поздоровалась я с ней.
– Здравствуй, Полина, – сказала она, внешне оставаясь спокойной, но глаза были воспаленными, а волосы, я заметила, совсем побелели…
– Проходи, – просто сказала она, решив, что я пришла выразить ей сочувствие. Что ж, и за этим тоже.
– Вот, одна я осталась, – проговорила старушка, опускаясь на старенький диван.
У меня защипало в носу.
– Никого у меня не осталось… Сначала сын, потом Анжела…
Я знала, что сын Антонины Матвеевны погиб при невыяснен ных обстоятельствах, но подробностей не знала. У него остались две дочери: Вера от первого брака, и Анжелка от второго.
– Правда, Катя завтра приедет.
– Катя – это кто? – спросила я.
– Мама Анжелочкина. Она в Ленинграде живет с новым мужем. Давно не приезжала. А теперь вот… Хоть к мертвой дочери…
Сердце мое защемило. Я понимала, что с Антониной Матвеевной нужно посидеть подольше, так как она сейчас захочет выговорится, и может быть, что-то в ее рассказе наведет меня на нужный путь. Да и по закону совести нужно было посидеть с ней. В самом деле, у нее никого не осталось.
– Антонина Матвеевна, а можно мне посмотреть на Анжелину комнату? Ну, как она жила, чем интересовалась? Давно я у нее не была.
– Да, конечно, – поднялась старушка. – Пойдем.
У Анжелки была небольшая комната. В углу стояла кровать, накрытая зеленым покрывалом. Никаких следов крови, видимо, Антонина Михайловна уже все сменила. Трюмо, заставленное многочисленными баночками и скляночками. Письменный стол, оставшийся еще со школьных времен. Перед ним стул, на котором навешан целый ворох одежды.