Справа располагалась база британских ВВС. Там стояли два "харриера", похожие на огромных черных насекомых и прикрытые маскировочной сеткой. Хищники дремали, и им снилась добыча. Возможно, эти самолеты участвовали в фолклендской кампании. Они входили в состав британских сил по поддержанию мира, которые насчитывали тысячу шестьсот человек. Последнее напоминание о колониальном прошлом страны. И необходимость: соседняя Гватемала начала предъявлять территориальные претензии. Говорят, Белиз - ее колония, хоть и давным-давно утраченная, и Гватемала грозится вновь захватить ее силой оружия, правда, тамошние деятели немного поумерили свой пыл после неудачной попытки Аргентины пойти войной на Великобританию. Теперь, возможно, с ними удастся договориться по-хорошему, а такая перспектива вполне устраивала Сент-Майкла: война помогает в делах, а вот угроза войны - только помеха. А у Сент-Майкла много земли, и ее надо поскорее продать желающим из Штатов. Вероятность войны - единственное, что сдерживает земельный бум.
Международный аэропорт Белиза имеет одну посадочную полосу, которая тянется мимо маленького двухэтажного бетонного здания конторы. В окнах первого этажа нет стекол. Пыльные такси сбиваются в кучку вокруг конторы, солнце режет глаза, отражаясь от ржавого хрома и испещренных трещинами лобовых стекол. Инносент проехал мимо такси и загнал машину на лужайку, где торчал щит с грубо намалеванной надписью: "Для гостей". Тут стоял только один автомобиль - побитый пикап, показавшийся Сент-Майклу смутно знакомым. Неужто Кэрби Гэлуэй уже вернулся? Инносент заулыбался, предвкушая встречу.
Кэрби сидел на корточках в тени здания, будто беззаботный местный мальчишка, но одет он был как деловой человек: белая сорочка, галстук в черную и красную полоску, строгие брюки и замшевые сапожки.
- Добро пожаловать домой! - воскликнул Сент-Майкл, подходя и протягивая руку. Он лучился неподдельной радостью. При виде Кэрби Инносент всегда вспоминал: "Какой я умница и пройдоха. Лихо же надул этого парня!" Ну как тут не радоваться? - Я уж боялся, что ты навсегда покинул нас. - Сент-Майкл изо всех сил сжал руку Кэрби и тряс ее, как рычаг водокачки. Кэрби не остался в долгу. Парень он был на удивление сильный. Улыбнувшись, он сказал:
- Ты меня знаешь, Инносент. У меня монетка всегда падает не так, как надо.
Если Сент-Майкл и чувствовал себя неуютно после того, как околпачил Кэрби, то лишь по одной причине: Кэрби это было почему-то безразлично. Вроде так и надо. Никакой злости, никакой горечи, никакого унижения он, похоже, не испытывал. И чтобы напомнить парню о случившемся, Инносент сказал:
- Ну, а ты знаешь меня, Кэрби. Как бы ни упала монетка, я ее всегда заграбастаю.
- Ну, с меня-то ты получил сполна, - с непринужденным смехом ответил Кэрби. Еще одно пожатие рук, и они наконец отцепились друг от друга.
- Ты еще торгуешь землей? - спросил Кэрби.
- От случая к случаю. А ты хочешь сплавить свой надел?
- Нет еще.
- Обязательно дай знать, как соберешься.
- Ага, - с легким раздражением ответил Кэрби и поднял глаза к небу.
Самолет из Майами? Инносент не видел и не слышал его приближения, но Кэрби наверняка что-то заметил.
- По расписанию, - сказал он.
- Встречаешь кого-нибудь?
- Двух приятелей из Штатов. Приятно было поболтать с тобой, Инносент.
- Взаимно, - ответил Сент-Майкл и с радостным изумлением подумал: "А ведь мы друг другу по душе!"
А вот и самолет, теперь Инносент видел и слышал его. Тот легко скользнул над аэропортом, описывая широкий круг, будто веселый и любящий подурачиться конькобежец на катке. Самолет был слишком большой для такого поля. Он заревел, когда шасси коснулось земли, и пронесся мимо здания аэропорта в дальний конец посадочной полосы. Рев усилился, казалось, царь небес возвещал прочей летучей мелюзге о своем прибытии.
Инносент никого не встречал. Ему просто нравилось примечать людей, вынужденных пользоваться воздушным транспортом и имевших на это средства. Рассеянно поигрывая золотой зубочисткой, он стоял в тени и смотрел на самолет, походивший теперь на большую игрушку. Самолет остановился, и по трапу спустились человек пятнадцать пассажиров, обычное число. Они гурьбой двинулись к зданию, сопровождаемые чиновниками иммиграционной службы, одетыми как попало - кто в форменные брюки, кто - в сорочки и цивильные штаны.
Несколько туристов из Северной Америки. Эти скорее всего направляются на барьерный риф. Говорят, больше нигде в мире так не поплаваешь с аквалангом. Черт его знает. Инносент никогда не погружался и не собирался погружаться ни в один водоем, превосходивший размерами его домашний бассейн, в котором он уж наверняка был единственной акулой.
Три серьезных молодых человека в костюмах и при галстуках. Эти местные, учатся в Штатах. Университет Майами сейчас главный поставщик юристов в страны Карибского бассейна.
Два американца в спортивных куртках, с чемоданчиками. Либо дельцы, либо посольские. А вот эта парочка гомосеков - наверняка "приятели" Кэрби.
Определенно между ними нежные отношения. Обоим чуть за сорок, высокие и почти болезненно тощие. И оба тщетно скрывают жгучее волнение. Один отрастил усы, чтобы не так расстраиваться из-за лысины. У второго усики были поменьше, с рыжеватым отливом, зато голову украшала волнистая шевелюра цвета апельсиновой кожуры. Темные очки сдвинуты на лоб, рубаха "сафари", английские армейские шорты, ковбойские сапожки с пряжками в виде лошади. Он тащил на плече небольшую сумку оливкового цвета.
Да, это они. Но что за дела могут быть у них с Кэрби? И почему они так трясутся? Деньги, подумал Инносент. Сегодня деньги перейдут из рук в руки. А коли так, он должен все об этом знать.
Инносент следил за Кэрби и за двумя приятелями, которые проходили иммиграционный контроль. Вот они пожимают Кэрби руку. Так, берут багаж, и Кэрби ведет их к пикапу. Хоть Белиз и маленькая страна, а Белиз-Сити - больше не столица, тем не менее в городе два аэропорта. Местные и фрахтовые рейсы идут через муниципальный аэропорт, что возле бухты. Кэрби отвезет их туда, а потом полетит. Куда же он полетит?
Эти парни - не покупатели марихуаны, иначе они встретились бы с Кэрби не тут, а во Флориде.
Сунув зубочистку в карман, Инносент отправился поболтать с чиновниками иммиграционного контроля. Приезжих звали Алан Уитчер и Джерролд Фелдспэн, жили они на Кристофер-стрит в Нью-Йорке, в одной квартире. В графе "род занятий" оба написали: "Торговец древностями".
Инносент нахмурился и вышел на улицу. Пикап исчез. Сент-Майкл пожалел, что у него нет крыльев, таких, как у суперменов. Что же у Кэрби за дела с этой парочкой? Куда он их повез? На свой участок?
- Но там же ни черта нет! - пробормотал Инносент.
Уж он-то знает.
НАДЕЛ КЭРБИ
- Чиви-и-и-и, чиви-и-и-и, чиви-и-и-и, - сказал тинаму.
- Кэкл-икер-ко! - сказал тукан.
- Библ-ибл-библ-библ, - сказала черная обезьяна-ревун.
- Ш-ш-ш-ш-ш, - сказала коралловая змея.
- Сюда, господа, - сказал Кэрби. - Осторожно, змеи. - Он хлопнул мачете по стволу поваленного дерева, которое при этом сказало: "Крэк!" - Шум загоняет их в норы, - пояснил Кэрби.
Уитчер и Фелдспэн нервно вцепились друг в друга еще в самолете. Теперь, услышав о змеях, они и вовсе слились воедино и принялись разглядывать округлившимися глазами обманчивую зелень травы. Возможные неприятности со змеями, по крайней мере, отвлекли их от мыслей о трениях с законом.
- Я купил эту землю, чтобы вложить капитал, - сказал Кэрби, и это была чистая правда. - Тут очень хорошо пасти скот, как видите.
Уитчер и Фелдспэн послушно огляделись, но их явно больше волновали змеи, чем пастбища. Однако сейчас участок действительно выглядел очень мило: на востоке лежала довольно ровная лужайка, на которую Кэрби посадил свою "цессну", а к западу, ближе к горам Майя, росли джунгли, куда он и вел теперь гостей. Сейчас джунгли буйно разрослись; лианы опутывали деревья, подлесок стал гуще. Но человек с воображением без труда увидел бы, как все это будет выглядеть после рубки и чистки. Вот тут можно построить сарай. А там, на кряже, белую асиенду навроде тех, что описаны в романах о Гражданской войне. Оттуда открывался бы чудесный вид на пастбище.
Инносент Сент-Майкл привозил Кэрби смотреть участок именно в это время года. Потом парень наскреб необходимую сумму, влез в долги и купил его. Прошло два года, а Кэрби все еще не выбрался из лужи, в которую его посадили. Но он выберется. Теперь у него есть план.
Самоуверенный молодой человек тридцати одного года, зарабатывавший на жизнь в основном доставкой тюков с марихуаной из северного Белиза на юг Флориды, Кэрби всегда считал себя неглупым малым. Живя в Белизе, он видел, как нарастает поток иммигрантов из Штатов, которых манили благодатный климат, устойчивое правительство, дешевая и щедрая земля. Все это могло принести владельцам участков невероятно крупные состояния. И тем не менее тут, в Белизе, Кэрби был еще на самой первой ступеньке, и богатый скотовод Гэлуэй существовал пока только в приятных мечтах (он научится ездить на лошади и будет носить сатиновые рубахи). Свою подержанную "цессну" по имени "Синтия" он купил в Титерборо, в Нью-Джерси, и перегнал сюда, сделав по пути несколько мелких делишек. Он уже тогда столкнулся с хитрыми и суровыми ребятами, которые нарушали закон, и с крутыми парнями, которые его защищали. И не попался. Он был умницей и гордился этим.
А потом ему повстречался Инносент Сент-Майкл.
- Сейчас сюда приезжает много американцев, - сказал он Уитчеру и Фелдспэну, ведя их в джунгли, - потому что тут вдоволь земли. Мы находимся в стране, похожей очертаниями на штат Нью-Джерси и равной ему по площади, а живет тут сто пятьдесят тысяч человек. Вы знаете, сколько народу в Нью-Джерси?
- Я там никого не знаю, - ответил Уитчер, отвлекаясь от мысли о змеях.
- У меня когда-то была тетка в Нью-Джерси, - сообщил Фелдспэн, - но она переехала во Флориду и скончалась.
- В Нью-Джерси семь миллионов человек, - объявил Кэрби. - А здесь - всего сто пятьдесят тысяч. - Он стукнул по стволу дерева и начал прорубать дорогу в гуще лиан. Тут была торная тропа, по которой ходил он сам и индейцы, но Кэрби подумал, что так для покупателей будет романтичнее. А покупатель всегда прав.
- Ужасно дикая страна, правда? - подал голос Уитчер, цепляясь свободной рукой за локоть Фелдспэна.
- Просто малонаселенная. Люди не жили здесь с тех пор, как… Впрочем, вы сейчас увидите, с каких пор.
- Увидим? - Они снова принялись озираться, разглядывая густую растительность и не видя ничего, кроме блестящей зелени листвы, стволов и похожих на веревки лиан. Только что кончился сезон дождей, и зелень была еще пышной.
- Вон там. - Кэрби указал мачете вперед и чуть влево. - Подождите, я сейчас прорублю тропку.
Крэк, квэк, шмяк! Лианы и ветки с треском разлетались по сторонам, в зеленой стене появилось окно, сквозь которое была видна частично очищенная верхушка холма высотой футов шестьдесят или чуть больше. На склоне росли трава, кусты и несколько карликовых деревьев, а завершался он голой конической вершиной.
- Вот, - Кэрби отступил на шаг и улыбнулся, - взгляните.
Они взглянули. Они вытаращили глаза. Змеи были напрочь забыты. Все мысли о законе, который они собирались нарушить, разом улетучились.
- Это он? - спросил Фелдспэн севшим голосом.
Кэрби снова взмахнул мачете.
- Видите? Справа, на середине склона.
Они видели. Не могли не видеть.
- Ступени, - выдохнул Фелдспэн.
- Храм, - выдохнул Уитчер.
- Давайте подойдем поближе, - предложил Кэрби.
- О, давайте! Давайте!
Кэрби замахал мачете, с воодушевлением прорубая тропу сквозь чащу. На открытом месте он остановился и звякнул лезвием мачете об искусно подложенный сюда камень размером фут на фут. Слегка запыхавшиеся гости догнали его.
- Я уже говорил вам в Нью-Йорке, что я не археолог, - сказал Кэрби. - Я профан в этом деле, но храм, по-моему, начинается прямо здесь.
Фелдспэн первым заметил камень.
- Смотрите! - дрожащим от возбуждения голосом вскричал он. - Камень от мостовой. Он обтесан!
Кэрби задумчиво кивнул.
- Я заметил тут несколько таких камней, они-то и заставили меня призадуматься. Потом я поехал в Бельмопан и поговорил с чиновниками. Все утверждали, что в этих краях нет городов и храмов майя. Они, мол, уже все осмотрели, проверили и ничего не нашли.
- Они заблуждались, - выдохнул Уитчер. Камень весил фунтов сорок, но Уитчер поднял его и принялся разглядывать, осторожно поворачивая и так и эдак.
- Как называется это место? - спросил Фелдспэн.
- Название утрачено тысячу лет назад, - ответил Кэрби. - Местные индейцы зовут этот холм Лава Шкир Ит.
- Лава Шкир Ит, - эхом откликнулся Фелдспэн. В голосе его слышались нотки благоговения. Казалось, он бормочет заклинание, призывая древнего кровожадного жреца племени майя.
- Давайте поднимемся выше, - предложил Кэрби. Уитчер осторожно положил камень на место, и они двинулись вверх. Вскоре подошли к частично очищенным ступеням, составлявшим, очевидно, внешнюю стену храма. Уитчер и Фелдспэн радостно загалдели, обсуждая свое новое открытие, но Кэрби погнал их дальше. Возле самой верхушки, откуда и полог леса, и стоявший вдали самолет казались игрушечными, они наткнулись на невысокое надгробие шириной в два фута и толщиной около шести дюймов. Оно лежало наклонно, выступая из земли примерно на фут. Бока были грубо обработаны рубилом, а на передней стороне виднелись глубокие царапины.
Тут уж Уитчер и Фелдспэн совсем потеряли голову. Они плюхнулись на колени, и Фелдспэн принялся плевать на камень, развозя слюну кончиками пальцев, чтобы царапины проступили более четко. Уитчер отдирал ногтями сухую землю, обнажая скрытую часть стелы.
- Ягуар! - выпалил Фелдспэн, водя пальцами по линиям.
Да, это был ягуар. Верхняя часть стилизованного изображения головы ягуара, линии тянулись дальше, но Уитчер еще не расчистил другую часть плиты.
- Скорпионы, - тихо сказал Кэрби. Американцы подпрыгнули и, отпрянув, в ужасе упали на покрытые травой ступени.
- Где? - вскричал Уитчер, барахтаясь и пытаясь встать.
- Нет, нет, я просто предупредил, чтобы вы остерегались их, - пояснил Кэрби. - Я бы не стал рыть тут землю голыми руками.
- Уф! Понятно. - Фелдспэн начал приходить в себя. - Вы совершенно правы.
- Эта стела может оказаться очень ценной, - сказал Уитчер, указывая на камень. - Смотря в каком состоянии остальная ее часть.
- Их тут целая куча, - небрежно бросил Кэрби и заметил, как Уитчер и Фелдспэн обменялись быстрыми алчными взглядами. - Пойдемте дальше.
Они добрались до самой верхушки, где была поросшая травой площадка. На одном краю ее виднелись старые камни. Уитчер и Фелдспэн, будто заколдованные, бродили по ней. Еще бы. Проделать за один день путь в тысячу лет и оказаться в далеком прошлом! Должно быть, эти камни пропитаны кровью жертв, а по ступеням тянулись вереницы свирепых идолопоклонников в ярких мантиях и уборах из перьев. Вот здесь, именно здесь, ждал жрец, подняв высоко над головой свой тяжелый кремневый нож.
- Храмы… - начал Уитчер, но поперхнулся от прилива чувств и был вынужден начать сызнова: - Храмы красили в багровый цвет. В древности, когда майя жили здесь. Вы только представьте себе: громадный красный храм возносится к небу среди джунглей! Его было видно за много миль.
- Сказка! - выдохнул Фелдспэн.
- Да, не худо, - согласился Кэрби, стараясь выглядеть слегка мужиковатым рядом с этими утонченными ценителями. Он должен был иметь менее почтенный вид, чем они, но в то же время производить немного зловещее впечатление. Ему вполне подходила и нравилась эта роль. Вырываешь человека из привычного окружения, напеваешь ему свою песенку, разыгрываешь спектакль театра теней, и, если ты достаточно хорошо проделал все это, человек верит тебе. И тогда ты заключаешь сделку.
- Когда мы могли бы начать? - спросил Уитчер.
- Придется выждать несколько дней, - ответил Кэрби. - Со стороны побережья почва еще не просохла, бульдозер не пройдет. А дорог тут нет.
Фелдспэн огляделся. На его физиономии появилось печальное выражение.
- Какая жалость, - проговорил он.
- Я вас понимаю, - сказал Кэрби. Он знал, в чем дело: ему уже приходилось помогать случайным покупателям в борьбе с муками совести. - Мы стоим не просто на сокровищах, не просто на золоте, нефрите и ценных резных изделиях. Под ногами у нас - наследие целого народа.
- Истинная правда, - ответил Фелдспэн (Уитчер тоже явно оробел). - Вы очень хорошо сказали, мистер Гэлуэй.
Отчего же нет? У него большой опыт.
- Я испытываю те же чувства, что и вы, - проговорил Кэрби, - и сожалею, что у нас нет другого способа справиться с этой задачей. Будь у меня деньги… Слушайте, ребята, по-моему, мы уже достаточно близко знаем друг друга, и я могу говорить начистоту.
Уитчер и Фелдспэн вздрогнули и насторожились, приготовившись в зависимости от обстоятельств развеселиться, посочувствовать, выразить негодование или просто проявить мужскую солидарность. Кэрби обвел взглядом свои джунгли и продолжал:
- Месяц назад я сказал вам, что работаю пилотом, вожу грузы. Так оно и есть, но владельцу личного самолета нечасто везет с работой в этих местах. Во всяком случае, с легальной работой. Так вот, чаще всего я вожу на борту моего самолета марихуану.
- Я это подозревал, - кивнув, сказал Уитчер.
- У вас в кабине стоит… легкий запашок, - добавил Фелдспэн.
- Я бы не занимался этим, кабы не нужда, - объяснил Кэрби. - У меня много расходов. Закладная на землю (тут он врал), взносы за самолет (тут тоже), то да се. Только это и заставляет меня возить зелье.
И только по этой причине я решился продать древности майя, - заявил он и, словно защищаясь, добавил: - Я обращался к правительству, но меня и слушать не хотят. Никто не платит мне за охрану этих вещей.
- Что верно, то верно, - сказал Уитчер.
- Вот почему я так обрадовался, встретив вас, ребята. Я знаю, что вы честные парни и имеете хорошие связи с истинными ценителями искусства майя.
- О, воистину! - вскричал Фелдспэн, зардевшись от удовольствия. Еще бы: его считают честным человеком, да еще со связями.
- Ведь правда, мы не разрушители? - спросил Кэрби.
- Разумеется нет! - согласился Уитчер.
- Конечно, нам никак не обойтись без некоторых разрушений…
Торговцы встревожились. Кэрби вздохнул. Уитчер огляделся по сторонам и сказал:
- Но все действительно ценное останется в целости.
- Сам участок раскопок, - проговорил Кэрби. - Вот почему нам так важно доверять друг другу. Мы многим рискуем. Не знаю, как вы, а уж я-то не имею желания увидеть белизскую тюрьму изнутри.
- Тюрьму? Нет! - закричал Фелдспэн.
- Давайте я расскажу вам, что здесь произойдет, - предложил Кэрби. - Как только земля на востоке подсохнет, мой приятель из Белиз-Сити пригонит сюда бульдозер. Он мой старый друг, ему можно доверять.
Обоим американцам явно полегчало.