– Привет, – сказал Жора, хотя мы сегодня уже виделись. – Что нового?
– Вообще-то я хотела тебя об этом спросить.
– У меня пока ничего, – пожал плечами Жора. – Стараюсь.
– Жор, – вспомнила я Ольгину просьбу, – а тебе ничего не известно об убийстве молодой проводницы?
– А тебе-то откуда об этом известно? – удивился Жора. – Полина, ты не перестаешь меня изумлять.
– Просто Ольга ехала с ней в поезде и та напросилась быть ее клиенткой. Ольга поехала к проводнице и узнала, что ее убили.
– Понятно, – улыбнулся Жора. – Вы, сестры Снегиревы, обладаете уникальным даром впутываться во всякие криминальные дела.
– Почему это впутываться? – возмутилась я. – На этот раз никто никуда не впутался. Так, интересно просто…
– Почитай детектив, если тебе интересно, – сказал Жора.
Нет, он явно понабрался наглости за последнее время. Совсем от рук отбился.
– Жор, а этим делом не ты разве занимаешься?
– Нет, не я. Я же не могу заниматься всеми делами Тарасова.
– Жор, я тебя очень попрошу, если что узнаешь, скажи мне. А то Ольга прямо сама не своя.
– А ей-то что?
– Ну ты же знаешь Ольгу. Она такая впечатлительная. И знаешь, что… – я прищурилась, – я тебе сообщу кое-что об этой проводнице, если ты пообещаешь меня информировать.
– Ну я расскажу, как продвигается расследование. В пределах разумного, конечно, не выдавая профессиональных тайн.
– Вот и славненько.
– А теперь говори свою информацию.
– Я знаю, что эта Марина курила анашу, – торжественно заявила я.
– Тоже мне, ценная информация! – фыркнул Жора. – Хотя травки у нее не нашли.
– А Ольга своими глазами видела у нее коробок. Значит, кто-то его забрал. Кто? Конечно, убийца, кто же еще!
– Детектив ты мой, – улыбнулся Жора. – Ладно, все равно спасибо. Может, конечно, это и пригодится, но я что-то сомневаюсь.
"Неблагодарный!" – обиженно подумала я о Жоре и зареклась делиться с ним еще чем бы то ни было.
Мы ехали по улице Чапаева и как раз приближались к Крытому. Тут меня посетила одна мысль и я вежливо предложила Жоре вытряхиваться из машины. Он обиженно засопел.
– Иди, иди, – выпроваживала я его. – Сегодня футбол. Твой любимый "Спартак" играет.
Раньше мы с Жорой вместе смотрели футбол. Но болели всегда за разные команды, и всегда спорили, кто победит. Чаще всего спор выигрывала я. И Жора за это выполнял любое мое желание.
– Спорим, "Спартак" выиграет? – встрепенулся Жора, тоже, видимо, вспомнив былые времена.
– Ставлю на "Зенит", – ответила я. – Так что беги, смотри. Продуешь – с тебя исполнение желания.
– А если ты продуешь, то с тебя, – живо ответил Жора, потирая руки.
– Заметано, – ответила я, и Жора быстренько побежал домой, в надежде, что осуществит свою давнишнюю мечту в отношении меня.
Я тоже вышла из машины и пошла к телефону-автомату на углу. Любкин домашний телефон был записан у меня в блокноте, поэтому я без труда отыскала его.
– Люба, – сказала я в трубку, – ты не знаешь, что тебе собирался купить Вадим?
Любка молчала. Я подумала, что она не одна дома.
– Ты что, не можешь говорить? – спросила я.
– Да нет, могу. Просто я думаю.
Понятно. Любка, глаза завидущие, наверняка столько назаказывала своему Вадику, что теперь не может вспомнить все свои желания. Мало того, что с мужа деньги тянет, так еще и с бедных официантов.
– Ну подумай, может, тебе хотелось что-то такое, особенное, чего в Крытом нет?
– Знаешь, Полин, – протянула Любка, – мне хотелось сумочку.
– Ха, да сумочек на каждом углу полно!
– Я знаю, но такую, которая мне больше всех понравилась, я видела только в одном месте.
– Где? – спросила я.
– В вокзале, на втором этаже. Там лоточки такие стоят, в них и парфюмерия, и косметика, и галантерея…
– Как выглядит эта сумка?
– Она там одна была, – сказала Любка и принялась описывать сумку.
Вскоре я уже представляла ее так, словно держала в руках.
– Все, спасибо, – ответила я Любке и повесила трубку, пока баскетболистка не забросала меня вопросами.
Очевидно, Вадик отправлялся на вокзал. Пойду-ка и я тем же маршрутом. Я дошагала до вокзала и поднялась на второй этаж. Лоточки, лоточки…
Вот и сумки. Я оглядела все, что были на витрине, но не обнаружила ни одной, похожей на ту, что описала Любка.
– Простите, пожалуйста, девушка, – обратилась я у продавщице, которую девушкой можно было назвать только при очень хорошо развитом воображении, – а у вас нет такой вот сумочки… – я расписала ту, которую имела в виду.
– К сожалению, нет, – ответила та. – Была точно такая, но ее буквально на днях купили. Но вот есть тоже очень хорошая. Это прессованная кожа…
– А вы не могли бы уточнить, когда купили ту сумку, – остановила я ее, чувствуя, как забилось мое сердце. – Если вам не трудно, конечно.
– Да мне не трудно, – пожала плечами "девушка" лет пятидесяти. – Вот они, записи, все в тетрадке.
Она открыла потрепанную общую тетрадь:
– Так… Сумка, артикул 128657, куплена девятнадцатого числа.
То есть вчера. Значит, Вадик все-таки купил Любке эту сумку, после чего исчез. Я поблагодарила продавщицу, разочарованную тем, что потратила на меня столько времени и любезности, а я так ничего и не купила, и ушла.
Я шагала назад к своей машине и обдумывала, что мне может дать такая мелочь, как покупка сумки. А ведь если вдуматься, она расскажет о многом. Во-первых, это означает, что Вадик не прячется от Любки. Во-вторых, он не собирался ее "кидать". Иначе зачем бы он покупал ей подарок? И именно такой, какой она хочет. А в-третьих…
Эта мысль пришла мне в голову только что. Что-то все пути ведут на железную дорогу. Что-то слишком многое связано с этим местом за последнее время. Ведь и Витя Антипов пропал в результате путешествия по ней. А тут еще Ольгина проводница. Или проводница все-таки не при делах? Нет, проводницу же замочил адлерский любовничек, которого хочет повязать Ольга. Интересно, как это у нее получится? А мне надо все это как следует обдумать.
Когда я пришла домой, позвонил Павел и сказал, что он сегодня задерживается допоздна в магазине, так как у них пересдача, и что-то девчонки никак не разберутся, поэтому он должен все проконтролировать. И ночевать он поедет к себе.
Я только порадовалась этому. По крайней мере, никто не помешает мне думать. Думала я долго, но все, чего достигла, так это того, что завтра опять встречусь с Жорой. На том и уснула.
ГЛАВА ШЕСТАЯ (ОЛЬГА)
На следующее утро меня разбудил звонок будильника, и я сразу же вскочила. Вообще-то я люблю подольше поваляться в постели, но сегодня твердо помнила, что мне предстоит важная поездка. Поэтому я не стала залеживаться, а бегом побежала в ванную, умылась, наскоро позавтракала, схватила сумку с вещами и вылетела из дома.
Со Светой Мишиной мы договорились встретиться прямо на перроне, возле ее седьмого вагона. Когда я приехала на вокзал, Света уже была там. Она была одета в белую рубашку с черным галстуком и черную юбочку. В руке Света держала маленький флажок.
– Проходите, пожалуйста, – сказала Света.
Я влезла в вагон, и Светлана провела меня в свое купе.
– Вот здесь располагайтесь, – предложила она.
Я кинула сумку на верхнюю полку, а сама уселась на нижнюю. Светка сразу же ушла. Я посидела, поглазела в окно на прощающихся с родными и близкими пассажиров и улеглась читать книжку.
Вскоре поезд тронулся, и света вернулась.
– Как продвигается ваше расследование? – спросила она меня.
– Да пока никак. Вот еду, надеюсь, что смогу пролить свет на это дело.
– Значит, вы все-таки подозреваете Милукова, – задумчиво протянула Света. – Но это же просто немыслимо! Маринка его так любила… Ладно, не хочешь с ней жить, но убивать-то зачем?
– Не знаю, – ответила я. – Бывает, что и муж жену убивает, прожив с ней двадцать пять лет.
– Ужасно, – передернула плечами Света. – Вот и выйди замуж. А он возьмет тебя и прихлопнет!
– Ну, зачем ты так, – попыталась я ее успокоить. А то доведу девчонку своими россказнями до того, что она вообще на мужчин смотреть не сможет. – Очень много ведь и счастливых браков.
Поболтав еще немного, мы занялись каждая своими делами. Света рабочими, а я снова завалилась с книжкой на полку. Нет, все-таки безделье – чудесная вещь.
Под вечер случилось страшное: пришли ревизоры. Я сжалась в комочек, пытаясь забиться в самый дальний уголочек, чтобы меня невозможно было разглядеть. В этот момент я отчаянно сожалела, что у меня нет шапки-невидимки. Но все обошлось. Ревизоры поприветствовали Светку как старую знакомую. Они посидели у нас в купе и даже выпили и закусили. Когда они ушли, я вопросительно посмотрела на Свету, не понимавшую причину моего замешательства.
– Что? – удивилась она. – Ревизоры, что ль? А! – Света махнула рукой. – Старые знакомые. Да мы все тут друг друга знаем. Отстегнешь им – и все в порядке. Лучшие друзья становятся. В принципе, они неплохие ребята. Они свои деньги делают, мы свои. Вот и все.
Я еще немного поудивлялась таким отношениям, а потом привыкла, и воспринимала все происходящее в поезде совершенно нормально. Даже то, что проводники отстегивали проценты начальнику поезда, пожилому, маленькому мужичонке с лысиной, который всю дорогу только и делал, что хлестал водку со всеми ревизорами. А они ходили чуть не каждые полчаса. Как он при этом умудрялся держаться на ногах, да еще запираться в своем купе с молодыми и не очень пассажирками – загадка. В общем, жизненного опыта у меня прибавилось глядя на все эти дела.
На следующий день я уже знала почти всю специфику работы проводника. И восхищалась мужеством людей этой профессии.
– Это еще хорошо, что не зима, – рассказывала мне Света. – А то с печкой такие мучения! У меня один раз в вагоне плюс два было. Никак протопить не могла. Пассажиры просто с ума сходили.
Под вечер к нам в купе заглянул проводник соседнего вагона Володя, маленький, с длинными светлыми волосами и бутылкой водки.
– Володь, там зайцев не видно? – спросила Света. Поезд как раз остановился на станции.
– Ага, побегайцев, – радостно уточнил Володя и сложил из тонких пальчиков фигу. – Во! Видала?
– Жаль, – вздохнула Света, разливая водку по стаканам. – Вы уж извините, Ольга Андреевна, – обратилась она ко мне, – работа такая. Расслабиться необходимо.
У меня заныло под ложечкой. Света, тупица поездная, даже не могла предположить, что корреспонденты тоже выпить не дураки. Что же мне теперь, слюни глотать?
Помаявшись с полчаса и видя, что содержимое бутылки стремительно тает, я решила что-нибудь предпринять. Например, притвориться, что у меня болит голова. Пока я притворялась, с болью в сердце наблюдая за все уменьшающимся количеством, голова моя и вправду стала прямо раскалываться. Наконец я не выдержала:
– Что-то голова у меня болит, – подала я голос с верхней полки и стала спускаться вниз. – Что бы мне принять? И таблетки, как назло, забыла!
– Во, водка! – показал Володя на бутылку, а мне только этого и надо было. – Самое лучшее средство.
– Володя! – укоризненно сказала Света. – Как тебе не стыдно? Ольга Андреевна не станет пить водку.
– Зря! – беспечно ответил Володя, опрокидывая в рот очередные полстакана.
Я чуть не кинулась на Свету с кулаками.
– Вообще-то я не пью, – скромно сказала я. – Но болит уж очень сильно. Может, попробовать немного? Вдруг поможет?
– Попробуйте, – неуверенно ответила Света. – Давайте я вам налью.
Она накапала в бутылку с наперсток. В этот момент ее позвали в коридор. Света вышла. Мы остались с Володей, который оказался чудесным парнем, который многое повидал в жизни и понимал людей с полуслова. Я даже подумала, что из него получился бы неплохой психолог.
Володя сразу же набухал мне полстакана и сказал, подмигнув заговорщицки:
– У меня еще одна есть.
Настроение мое сразу же поднялось на четыре пункта. И голова перестала болеть.
Мы посидели еще, а потом опять пришли ревизоры. Но меня они уже не пугали. Я сама стала прожженной после полутора дней поездки.
На следующий день поезд подкатил к адлерскому перрону.
– Стоим девять часов, – наставляла меня Света. – В восемь вечера отправляемся. не опоздайте. До центра можно доехать на девятом троллейбусе. К морю – на пятнадцатом. Справочное ближайшее на той стороне.
Я поблагодарила Свету, хотя многое из ее рассказа мне было известно (как никак только что сама в Адлере отдыхала) и уверенно пошагала к справочному. По дороге мне встретилось человек пятьдесят, пытавшихся сдать мне трех-, двух-, однокомнатную квартиру, комнату, дом, сарай, курятник на любой срок по самым разным ценам. Я вежливо отказывалась.
Легкий ветер развевал мои волосы и короткую юбочку, сшитую моей бабушкой специально для лета. Солнце светило ярко, золотыми лучами крася мои и без того загорелые щечки. Аромат спелых персиков и абрикосов густой пеной накрывал приморский город. Короткая юбка, темные очки, кожаная сумочка – вы выглядите стильно, мадам.
Настроение было отличным. Я не сомневалась, что у меня все получится. Вот я приду к Милукову, припру его к стенке, выужу признание, потом свяжу и доставлю в Тарасов. И мне за это дадут… Не знаю, что, но что-нибудь дадут, наверно. Как я это буду делать, я еще не знала, но разве это важно? Главное – верить в себя!
Дойдя до справочного, я остановилась и полезла за деньгами. Деньги тают – с ума сойти! Но скоро все закончится. Только бы мне адрес Милуковский дали! Ведь я даже не знаю его отчества. Год рождения – приблизительно, но здесь точно и не надо, они все равно найдут.
Артем – имя довольно редкое. Милуков – это не Донателло, конечно, но ведь и не Иванов. Значит, должны найти.
Я просунула голову в окошечко, седая бабулечка записала данные и попросила подождать. Буквально через пару минут она протянула мне листочек с адресом, а я ей руку с деньгами. На том и разошлись.
Я прочитала адрес, записанный на листке: Садовая, двадцать три. Квартира один. Садовая – это недалеко от моря.
Я пошла на остановку дожидаться троллейбуса. Вскоре он подошел, и я покатила на улицу Садовую. Улица Садовая была вся покрыта зеленью. Просто абсолютно вся.
На ней располагалось множество хорошеньких, маленьких, аккуратненьких домиков, которые все тоже были оплетены зеленью. Деревья увешаны спелыми фруктами: рви, пожалуйста, ешь, сколько душе угодно! Прямо захотелось поселиться здесь навсегда.
Я нашла дом с номером восемнадцать, в котором должен был проживать интересующий меня Артем Милуков. Это был одноэтажный беленький домик, обложенный кирпичом, очень уютный снаружи. Он был обнесен невысоким забором. Я подошла к калитке, которая очень отличалась от тех, что в наших, тарасовских частных домах. Обычно калитки в них были грязно-серого цвета, с торчащими гвоздями и держались исключительно на честном слове. А если нет, то пружины в них были настолько тугими, что калитка норовила бабахнуть тебя по заднице, когда ты проскакивала через нее во двор. Я говорю не о супердомах, выгодно отличающихся от местных развалюх, а о самых обычных, привычных тарасовскому глазу.
У Артема все было по-другому. Я прошла через зеленый садик с аккуратно подстриженными деревьями к дому и нажала на кнопку звонка. Крылечко тоже было очень крепеньким, добротным и покрашенным в красивый нежно-васильковый цвет.
На звонок открыл высокий загорелый парень. Волосы у него, очевидно, были русыми от рождения, но под ярким черноморским солнцем они абсолютно выгорели и были совсем светлыми. Одет парень был в белую футболку, подчеркивающую загар, и светло-голубые джинсовые шорты с мохрами снизу. Взгляд у парня был открытый и доброжелательный. Весь он был какой-то чистенький и аккуратненький, такой же, как и его домик и дворик. Я настолько настроилась увидеть перед собой злодея и убийцу, то была несколько удивлена приятной внешностью Артема. Или это не он?
– Вы Артем Милуков? – спросила я, не поздоровавшись, чтобы развеять сомнения.
– Да, – ответил парень, продолжая смотреть на меня и ждать, чего мне, собственно, надо.
– Я к вам по делу, – сухо сказала я, подумав в который раз, насколько все же обманчива бывает внешность, и добавила: – Из Тарасова.
– Да? – округлил глаза Артем. – Проходите, пожалуйста.
Я прошла в дом, стараясь подавить в душе вспыхнувшую ненависть к этому пляжному донжуану. В домике было прохладно. На столике между двумя креслами стоял большой прозрачный кувшин с ярко-желтой жидкостью. Наверное, сок или компот. Тут я почувствовала, что просто зверски хочу пить. Артем понял мой взгляд и предложил:
– Пейте, пожалуйста. Это мандариновый сок.
Он достал из серванта высокий бокал и протянул мне. Скажите, пожалуйста, какие мы вежливые! А девку угробил и не охнул.
Тут только я поняла, что нахожусь в доме убийцы без всякого оружия. Ну что у меня за голова садовая! Летела на эту встречу и не могла подготовиться как следует! Вот всегда у меня так. Полина, наверное, вооружилась бы до зубов. А я?
Я осмотрелась. В доме, похоже, больше никого нет. Окна открыты и находятся невысоко. В случае чего, можно сигануть в окно, добежать до калитки и выскочить на улицу. И сопровождать все это истошным криком, чтобы переполошить всех прохожих. В общем, шанс выжить у меня есть.
Артем тем временем не выказывал ни малейшего желания меня убивать. Он смотрел на меня с улыбкой и ждал, когда я перейду к главному. Но я никак не могла сообразить, с чего начать.
– Вас, наверно, Марина просила зайти? – не выдержал Артем все с той же милой улыбкой.
– Д-да… – хрипло ответила я. – То есть нет. Марина не могла меня ни о чем попросить.
– Почему? – удивился Артем. – Вы не от нее?
– Вообще-то я, можно сказать, от нее, – сказала я, вспомнив, что положило начало моему расследованию.
– Так что? – опять спросил Артем. – Она же должна скоро сама приехать.
– Она не приедет, – сказала я тихо.
– Почему? – еще больше удивился Артем. – Заболела?
– Хуже, – мрачно ответила я.
В глазах Артема промелькнуло что-то похожее не страх. Но не за себя.
– Послушайте, что все-таки случилось? – спросил он. – Вы говорите, извините, какими-то загадками.
– А вы не знаете? – спросила я.
– Что я должен знать?
– Послушайте, молодой человек! – резко сказала я. – Давайте не будем ломать комедию! Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь. Марину убили сразу же по приезде в Тарасов! А по дороге домой, сразу же после встречи с вами, она была расстроена и называла вас сволочью! Вот так! И не отпирайтесь, пожалуйста, милиции все известно! – прокричала я, косясь на окно. Юбка порвется, но убежать можно.