- Молчать! - заорал чесночно-похмельный прапорщик прямо в лицо Крабу.
- А где свидетели, что я у тебя что-то украл, ты, парашник? - нагло выкрикнул ворюга. - Я тебя предупреждал, что ты бедный будешь!!! Понял?
Прапорщик вытолкал воришку из кабинета и втащил главаря всей рыночной шайки с двумя фиолетово-синими фингалами под глазами. Понятые даже ахнули, увидев такого филина. Главарь тоже истерично свидетельствовал о том, что Краб прицепился к ним, невинно гуляющим по рынку пай-мальчикам, стал вымогать у них деньги, а потом начал избивать. Очевидно, от привычки крутить зубами всякие предметы главарь избавился надолго, потому что - то ли от проглоченной спички, или оттого, что Краб пнул его в живот - он постоянно морщился и икал.
Плюгавый следователь все показания "потерпевших" аккуратно записывал на листочках и глубокомысленно ухмылялся, поглядывая на обвиняемого, у которого на лице не было ни царапины, а все потерпевшие были в таком состоянии, словно их сутки крутили в центрифуге. Краб понял, что его откровенно "топят", - ему и рта не давали раскрыть, а потерпевшие все сыпали обвинениями. Последним был Киря с барсеткой на вывихнутой руке, который сказал, что Краб, крутя ему руку, выкрикивал нацистские лозунги и в частности: "Бей жидов, спасай Россию!"
- Так вы, батенька, ксенофоб? - заинтересованно поднял голову от бумаг следователь.
- Какой он… этот самый… "фоб"? - возмущенно воскликнул чесночный прапорщик. - Здоровый, как бык! Никакой он не фоб, а притворяется только, чтобы в дурку загреметь, а не на нары!
Под занавес нарисовался и свидетель - тот самый продавец из контейнера, который тоже Краба опознал и потребовал возмещения ущерба - за поломанный утюг и разбитую микроволновку.
- Мужик, ну ты же видел, что они у меня телефон и бумажник вытащили, - не выдержал Краб.
- Ничего я не видел, - буркнул тот, опустив глаза, - я только драку видел…
- Молчать, тварь, гнида уродская! - снова закричал чесночно-похмельный прапорщик в лицо Крабу. - Растопчу, как слон морковку!!!
Краб не выдержал этого омерзительного смрада перегара и чеснока, и его нога сама по себе вдруг автоматически пнула прапорщика из-под стула прямо под правое колено так, что раздался треск, а когда злобный прапор рухнул на колени, Краб боднул его головой прямо в нос. Прапорщик отлетел к стене, и из его расплющенного носа, как из раздавленного сапогом помидора, хлынул томатный сок. Опознаваемые мужики - соседи Краба по стульям - от ужаса попадали на пол и стали отползать под стол, а следователь испуганно зазвонил в медный колокольчик. Прапорщик, которого Краб боднул весьма прицельно, ударился затылком о стену и заорал, сплевывая кровь с верхней губы:
- А-а-а, ну, бля, ты у меня на всю катушку получишь! Ты меня при исполнении ударил, падла!!!
Вбежали сотрудники, повалили Краба на пол и стали пинать сапогами. Прапорщик, сильно припадая на поврежденную ногу, вскочил и тоже присоединился к избиению. К счастью, длилось оно недолго - следователь стукнул по столу ладонью и приказал прекратить. Понятые от увиденного вжались в стену, и на лицах их отразился такой ужас, словно они и не понятые вовсе, а их тоже сейчас будут бить.
Краба потащили по коридору в сторону "обезьянника", где его приняли уже как родного бомж и проститутка. Они помогли Крабу улечься на нары. За решеткой свирепел прапорщик, которого удерживали сослуживцы, и, колотя дубиной по стальным прутьям, выкрикивал угрозы и обещания утопить Краба в крови за то, что он сломал ему нос. Прапорщика едва утащили от решетки, только обещав налить ему стакан водки. Воцарилась тишина. Бомж и проститутка сидели рядом. Краб открыл глаза и, оперевшись на локоть, поднялся. Тело его болело, но не так, как тогда, когда его избили глухонемые.
- Лежал бы ты, - прошамкал беззубым ртом бомж, которому на вид было лет семьдесят, - а то, вишь, как тебе попало от этих вертухаев.
Проститутка выглянула в коридор, который был виден из-за решетки "обезьянника", увидела, что там никого нет, подвинулась ближе к Крабу, прижалась к нему мягкой, как свежий батон, грудью и прошептала в самое ухо:
- Слушай, мужичок, этот прапор с теми гопниками, которых ты на рынке избил, заодно. Они лохов на рынке потрошили и ему долю от этого промысла отстегивали. А ты еще и ему нос расквасил. Этого он тебе никогда не простит, все сделает, чтобы ты сел. Так что твое дело - труба. Ищи хорошего адвоката, если тебе есть, чем его замаслить. А лучше послушай моего совета, с адвокатом не заморачивайся, а дай на лапу сразу следаку. Но в твоем случае "куском" не отделаешься, нужно штуки три зеленых готовить, как минимум.
- А ты откуда все знаешь-то? - поинтересовался Краб.
- Так я тута почти местная, - ответила она с нескрываемой гордостью, выуживая из декольте помятую сигарету, - пока тебя в кабинете у следака прессовали, мне тут старшина все и рассказал, чего ты на рынке наделал. Каратист, что ли, или боксер?
- Зубной техник, - ответил Краб, - вставляю и выставляю гражданам зубы.
- Ну-ну, давай, зубной техник, покедова, - обиделась на него проститутка и отодвинулась на другой конец нар. - Помяни мои слова - сядешь лет на десять!
Краб ничего не ответил проститутке на ее неоптимистичные предсказания его судьбы и прилег на нары. Где-то через полчаса Краба пересадили в отдельную камеру до утра. Хорошо, хоть наручники сняли. Проститутка была явно подсадной. Ему просто через нее намекнули, сколько нужно дать следователю, чтобы выйти отсюда без суда и следствия. С собой у Краба таких денег, естественно, не было, до утра их взять было негде, поэтому Краб решил по старой русской традиции, что утро вечера мудренее, лег на жесткие нары и, глядя в потрескавшийся и осыпающийся потолок, заставил себя ни о чем не думать.
Это сделать было трудно, потому как он вспомнил о том, что Татьяна сегодня поехала с олигархом кататься на яхте. До того, как его отсадили в камеру из-за этой идиотской карусели, ему и подумать о дочери было некогда, но сейчас он начал волноваться. И телефон у него отобрали, а Татьяна начнет звонить - у него мобильник отключен. Если бы Краб не владел техникой медитации, то он бы, наверное, не уснул до утра от всяких волнений, которые лезли в голову. Но он, по восточной методике, отключился от всех мыслей и постарался не пускать в сознание проблемы, которые ломились со всех сторон. Ему это удалось, опустошенный мозг быстро потянуло в дремоту, и Краб заснул.
Глава 19
Татьяна специально нагрубила олигарху, чтобы не давать ему поводов к более тесному знакомству. Но Сметанин на ее довольно резкую фразу не только не обиделся, но, наоборот, весело рассмеялся во все горло и сказал ей:
- Довольно редко я слышу такие вот прямые слова! Обычно мне все льстят, заискивают, пытаются понравиться. А я же не слепой, я все это вижу, и это противно. Знаете, как надоела ложь вокруг меня.
- Я вам сочувствую, - сказала Татьяна, - но мне пора уже идти за свой столик.
Татьяна бы ушла с этой яхты, уехала домой, но отец сказал ей, что в этой компании будет тот самый Магнит, который дергает за нитки "пиратского" бизнеса по всей России, и его нужно попробовать вычислить. Но как ей это сделать - тут вокруг одни знакомые по телепередачам лица ведущих политиков и самых богатых людей страны. Каждый из них может оказаться Магнитом, и как его вычислить, Татьяна пока не знала. Но и уйти не могла, хотя и очень хотела. Она повернулась и пошла к краю П-образного стола, где сидел Бальган и с напряжением наблюдал за диалогом Татьяны и Сметанина.
- Разрешите и мне за ваш столик? - попросился олигарх.
- Однако какой вы навязчивый, - ответила ему Татьяна, - садитесь куда хотите, это же ваш день рождения.
Бальган, который услышал последний вопрос олигарха, вскочил с места и кивнул подошедшему Сметанину.
- А-а, продюсер Бальган! - приветливо протянул ему свою руку олигарх. - Один из лучших продюсеров страны!
- Ну, так уж и лучший, - потупил взор заскромничавший Бальган, теребя золотую печатку с бриллиантом на пальце.
- Взрастить такую "звезду", как Татьяна, может только лучший продюсер страны! - уверенно сказал Сметанин и дружески похлопал Бальгана по плечу. - Это не нефть с газом продавать, "звезды" товар штучный, капризный, непредсказуемый. Нефть не уйдет к другому продюсеру, а газ не иссякнет. В этой стране, по крайней мере. Ну, что это я заболтался? Давайте-ка выпьем за Татьяну и за ее талант!
Бальган торопливо поднял свою рюмку, Сметанин лично налил Татьяне вина, они чокнулись и выпили. Сметанин присел на место, зарезервированное для Алмаза, и Бальган был вне себя от радости - он благодаря Татьяне вышел на такой круг общения, который в скором времени, возможно, позволит ему стать во главе, например, целого общероссийского телеканала, и тогда финансовые вливания в его продюсерскую фирму потекут рекой! Татьяне было все равно - она смотрела на гостей и все больше и больше понимала, что таким образом она Магнита не вычислит. Вон известный телеведущий - жесткая оппозиция действующему президенту. Вот он где, оказывается, подкармливается - у Сметанина. Наестся черной икры и давай из себя мученика-революционера изображать. А может, он и есть Магнит?
Эх, всего какой-то минуты не хватило отцу, чтобы услышать настоящее имя Магнита, а теперь снова, что ли, на этого Циклопа нападать? Да где его найдешь теперь - наверняка драпает так, что пятки сверкают. Она отвлеклась от своих мыслей и услышала, что Сметанин говорит Бальгану, мол, не надо Алмазу сегодня больше выступать, он и так уже произвел фурор своим появлением из торта. Деньги ему выплатят по полной программе, пусть парень поест, выпьет, посидит среди гостей, а на сцену сейчас "Бони М" выйдут, которых олигарх специально выписал из Германии.
Бальган убежал сказать все это Алмазу, а Сметанин повернулся к Татьяне, налил ей еще вина. К нему подошел изрядно подвыпивший спонсор Алмаза - Аркадий Варламович Гандрабура и рыжий мужик в обнимку с хохочущей мисс Бюст-2004. Они попытались утащить олигарха на свое место во главе стола, но Сметанин отказался пока идти, сказал, что хочет посидеть и поговорить с Татьяной. Мимо проходила официантка, и он обратился к ней по имени - Ирочка, - попросил ее найти место для певца Алмаза, когда тот появится в зале.
Татьяна, по правде говоря, думала, что олигарх подзывает к себе обслуживающий персонал окриком: "Эй, ты!", и даже была удивлена, что он знает официантку по имени. Но потом решила - эта Ирочка любовница его. Вот гад старый - принудил девчонку к сожительству за сладкое место официантки на яхте! И еще больше за это Татьяна его возненавидела. На сцене уже появились ярко разодетые негры, зазвучала бодрая музыка, и троица голосистых африканок запела о реках Вавилона под кривляние пышнокудрого молодого негра.
- А вы знаете, я ведь тоже в молодости стихи и песни писал, - признался олигарх, перекрикивая громкую музыку, - в стройотряде. У меня целая тетрадь скопилась еще со студенческой поры.
- Как романтично, - не переставала ерничать Татьяна, - может, споете?
- Нет, что вы, - как будто и не замечал едкого тона собеседницы олигарх, - я уж лет десять в руки гитару не брал.
- К денежкам ручки привыкли? - сочувственно покачала головой Татьяна.
Олигарх усмехнулся, и в глазах его пробежал отблеск разочарования - разговор у них явно не клеился. Вернулся Бальган с унылым Алмазом, которого неподалеку от них усадила на свободное место официантка Ирочка. Аркадий Варламович Гандрабура увидел своего подопечного и кинулся к нему, бросив рыжего и мисс Бюст-2004. Ирочка спросила - что Алмазу принести покушать и выпить. И хотя стол ломился от яств, Алмаз заказал салат из морепродуктов и мартини.
- Бьянка? - переспросила Ирочка, пытаясь перекричать громкоголосых африканок на сцене.
- Ну почему обязательно пьянка? - возмутился Алмаз, которому казалось, что его сегодня все специально унижают, даже какие-то ничтожные официантки. - Что я, выпить не имею права? И вообще, какое твое дело, халдейка, неси что сказано!
Ирочка быстро повернулась на невысоких каблуках и зашагала в сторону кухни. Алмаз злобно косился в сторону Татьяны. Она подмигнула ему и показала руками, что рулит хорошей машиной. Намекнула, что благодаря ей он заработал свои тридцать тысяч долларов. Алмаз скривил физиономию, на которой еще был заметен след его столкновения со стеной. Татьяна поняла - обиделся. Ну, то, что его обсмеяли, не ее вина - никто ведь не просил тебя залезать в торт практически голым и в стрингах. Аркадий Варламович Гандрабура обнимал Алмаза и что-то шептал ему на ухо.
- Ну что ж, ладно, вы тут отдыхайте, - поднялся из-за стола Сметанин, - а я пойду к гостям…
Бальган торопливо закивал, провожая олигарха, показывая, как приятно ему было с ним познакомиться.
"Скатертью дорога", - про себя подумала Татьяна, но вслух ничего не сказала.
Татьяна на чужом празднике жизни чувствовала себя неуютно. Яхта олигарха уже покинула пределы Москвы-реки и направлялась на Учинское водохранилище, где у Сметанина была вилла, естественно, не единственная в Подмосковье, на Рублевском шоссе, само собой, у него тоже был дом - как же без этого? Эту информацию ей рассказал Бальган, когда в очередной раз подошел к ней, отлучившись от компании магнатов, в которой старался тусоваться, заводя новые знакомства.
Сметанин больше ее не беспокоил, поэтому Татьяна спокойно сидела за столом, никто ее не тянул за руку танцевать и вообще не приставал к ней. Изредка официантка Ирочка осведомлялась, не принести ли певице чего-нибудь выпить или покушать, а один раз тайком попросила автограф. Татьяна бы ушла в свою каюту, пока они еще не прибыли на виллу, где ей предстояло спеть еще раз - там поздравлять именинника собралось, по словам Бальгана, больше сотни "звезд" эстрады самых различных жанров. Деньги, заплаченные Сметаниным, нужно было отрабатывать. Но взгляд ее все больше и больше останавливался на Аркадии Варламовиче Гандрабуре, который весело хохотал, тиская своего подопечного Алмаза и обнимая его за талию. Алмаз тоже раскраснелся от выпитого мартини и уже с юмором воспринимал ситуацию, когда он выпрыгнул из торта и заорал: "Хэппи бездей!" Но Алмаз волновал Татьяну меньше всего. Она сопоставила факты, и почему-то ей стало казаться, что именно Аркадий Варламович Гандрабура и есть тот самый Магнит, который управляет всем "пиратским" бизнесом в России. Он единственный из этой когорты магнатов что-то понимал в музыке и постоянно находился то у них на студии, то в концертных залах, то на съемках клипов. Он постоянно вертелся в артистической тусовке и, значит, свой колбасный цех, а вернее, несколько заводов и фабрик, мог вполне иметь только для отвода глаз. Татьяну как осенило - точно, Аркадий Варламович Гандрабура и есть Магнит! Но это предстояло еще проверить. Она незаметно подошла сзади к столику, за которым сидели колбасный король и Алмаз, и громко сказала одно слово: "Магнит!". Гандрабура резко повернулся, за ним обернулся и Алмаз. Предположения Татьяны подтвердились - Аркадий Варламович откликнулся на свою кличку.
- Ты чего орешь? - возмутился Алмаз. - Я чуть оливкой не подавился!
- Огни, - нашлась Татьяна и указала рукой в иллюминатор, - огни, говорю, уже видны, скоро прибудем!
Аркадий Варламович Гандрабура недолюбливал Татьяну, да и вообще женский пол, потому и не был женат, хотя невесты вились вокруг него стаями. Татьяна снова отошла к своему столику и столкнулась со Сметаниным, который встал у нее на пути.
- Я тут поговорил только что с "Бони М". - запросто сказал он, - они из своей каюты слышали ваше выступление, им голос твой, Татьяна, очень понравился. Они хотят с тобой совместно записать песню. Ты как, согласна?
Татьяна заметила, что Сметанин как бы невзначай перешел с ней на "ты" и общается так, словно они сто лет знакомы. Договорился он с "Бони М" о совместной песне - какой делец шоу-бизнеса!
- Может быть, вы еще моим продюсером станете? - с иронией спросила его Татьяна.
- А почему бы и нет? - приосанился Сметанин. - С нефтью и газом разобрался, с шоу-бизнесом как-нибудь разберусь. И еще вопрос можно задать? Почему вы меня, Татьяна, так ненавидите? Что вам лично я плохого сделал?
- Мне лично, как и большинству моих сограждан, вы сделали много плохого тем, что украли у нас нефть и газ, - ответила она, заметив, что он опять перешел на "вы", - и теперь строите себе замки, покупаете самолеты и футбольные команды, жируете, когда большая часть богатейшей страны мира погрязла в нищете.
- Вы, Татьяна, к этой большей части России никаким боком не относитесь, - спокойно сказал олигарх, - вы, так же как и я, избраны богом, вы единственная и одаренная, вы достойны жить хорошо, и вы будете жить хорошо. А весь мир сделать счастливым невозможно, жизнь коротка, надо подумать о себе. И у меня есть к вам деловое и очень выгодное предложение.
Он поставил свой бокал на стол, его тонкие пальцы нырнули в карман белой рубашки, но задержались, ничего оттуда не достав, он же сказал:
- Когда-то давным-давно, когда я еще был первокурсником МГУ, я очень сильно влюбился в одну девушку. Она так же, как ты, играла на гитаре и пела, но меня она не замечала. Я пытался добиться ее расположения, тоже научился перебирать аккорды, но она вышла замуж за какого-то тупоголового кретина и уехала с ним в Сибирь. Больше я ее не видел, не знаю, как сложилась ее судьба, но когда впервые увидал тебя по телевизору, то подумал, что ты - это она, и больше не мог ни есть, ни спать, ни пить. Знаешь, у меня сейчас деньги капают, бизнес налажен и появилось время задуматься о том, зачем мне все это нужно. Нет, не то я говорю, я хочу сказать тебе, что хочу быть с тобой…
- Может быть, легче найти ту девушку, укатившую в Сибирь? - предложила Татьяна. - Ведь я для вас только жалкий суррогат вашей первой любви?
- Она давно уже не девушка, а бабушка, - ответил Сметанин, - да и не входят в одну реку дважды. И мне нужна ты, только ты одна, я это понял сегодня.
- Это что, предложение руки и сердца? - поинтересовалась Татьяна.
К такому обороту дела она была никак не готова, поэтому легкое волнение пробежало по ее телу. Но и олигарх замялся, стал что-то лепетать, будто с его состоянием брак - это очень рискованное дело, что он не может опрометчиво принимать такие решения, что статус его не позволяет и так далее, и в таком духе.
- Все ясно, - перебила Татьяна его словоблудие, - вы предлагаете мне стать своей любовницей. В таком случае я могу вам дать свой ответ. Нет, нет, нет и еще раз нет!!!
Она повернулась, чтобы уйти, но олигарх мягко, совсем не грубо, а даже как-то очень трогательно, удержал ее за локоток. Татьяна снова повернулась и увидела, что Сметанин держит в своих пальцах золотую банковскую пластиковую карточку, которая отражает ее глаза и плывущие за бортом огни.
- Здесь на карте миллион долларов, - сказал Сметанин, - возьми ее себе. Пин-код доступа - твой день и месяц рождения. Я к тебе больше не подойду и не потревожу. Но я буду следить за счетом на этой карте. И если в течение месяца ты одумаешься, решишь сказать мне "да", то сними любую сумму со счета, хоть три доллара, хоть пять, и я пойму, что ты сказала "да".
- А если я сниму всю сумму и все равно скажу "нет"? - усмехнулась Татьяна.
Он ничего ей не ответил, сунул в руку Татьяне карточку, взял свой бокал со стола и быстрым шагом пошел прочь. Она хотела швырнуть ему карточку в спину, но подумала, что будет забавно проверить - правда ли на карте такая уйма деньжищ, или он ее разыграл?