- Зик, я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно. Я хочу сэкономить нам всем время.
Я хочу знать, как ты уговорил этого парня пойти на дело. Как ты сам решился на такое. Понятно?
Ты скажешь нам то, что нас интересует?
Зик побледнел, как полотно. Ответил без запинки:
- Да, мэм. Я расскажу все.
- Отлично, - Эспинелла повернулась к одному из детективов:
- Второго отправьте в лазарет и пригласите видеотехника, чтобы записать добровольное признание Зика.
Как только видеокамера заработала, Эспинелла спросила Зика:
- Кто взял краденое? Кто навел вас на тот дом?
Расскажи поподробнее о самом ограблении. Твой напарник, похоже, хороший парень. Он ни разу не попадал в полицию, и не потому, что слишком умен. Поэтому я обошлась с ним по-хорошему.
А вот за тобой, Зик, тянется целый хвост преступлений, поэтому я и предположила, что инициатива исходила от тебя. А теперь выкладывай все от начала и до конца. Камера включена.
Выйдя из управления полиции, Эспинелла села в машину, выехала на Саутерн-стейт-паркуэй и направилась к Брайтуотерсу, расположенному на Лонг-Айленде.
Как это ни странно, вести машину с одним глазом ей нравилось больше, чем с двумя. Половина мира как бы осталась вне ее поля зрения, зато вторую она видела куда более отчетливо.
Добравшись до Брайтуотерса, она, сбавив скорость, проехала мимо дома Джона Хескоу. Увидела его автомобиль, стоявший на подъездной дорожке, какого-то мужчину, выносившего из теплицы большой куст азалии. Следом из теплицы появился второй мужчина, с ящиком желтых цветов. Это интересно, подумала Эспинелла. Они освобождают теплицу.
Находясь в больнице, она навела справки о Хескоу. По картотеке зарегистрированных автомобилей нашла его адрес. Заглянув в компьютерную базу данных управления полиции, выяснила, что Джон Хескоу на самом деле Луи Риччи. Мерзавец был итальянцем, хотя выглядел как вылитый немец. Но в тюрьме он никогда не сидел. Несколько раз его арестовывали по обвинению в вымогательстве и угрозе физического насилия, но дело или не доходило до суда, или его оправдывали. Однако образ жизни Хескоу говорил о том, что его доходы не ограничиваются продажей цветов, выращенных в примыкающей к дому теплице.
Расследование она провела только по одной причине: никто, кроме Хескоу, не мог указать неизвестным ей подрывникам на нее и Ди Бенедетто. Она, правда, никак не могла взять в толк, почему он отдал им деньги. За них ей пришлось держать ответ перед отделом служебных расследований, но она скоренько замяла дело, поскольку напрочь отказалась от денег, передав их таким образом в доход полицейского управления. А теперь она намеревалась посчитаться с Хескоу.
За двадцать четыре часа до намеченного нападения на дом Силка Хескоу выехал в аэропорт Кеннеди, чтобы оттуда улететь в Мехико по фальшивому паспорту, заготовленному несколько лет тому назад, и исчезнуть из цивилизованного мира.
Подготовку к отъезду он завершил полностью.
Теплицу освободили от цветов. Бывшая жена получила доверенность на продажу дома. Затем деньги следовало положить в банк, чтобы их хватило на оплату обучения сына. Хескоу сказал жене, что уезжает на два года. То же самое он сказал и сыну за обедом в "Шан Ли".
До аэропорта он добрался ранним вечером.
Вытащил из багажника два чемодана со всем необходимым, за исключением ста тысяч долларов сотенными купюрами, пачки которых он приклеил к телу скотчем. Эти деньги он собирался использовать для мелких расходов, поскольку в одном из банков на Каймановых островах у него был кодированный счет, на котором лежали пять миллионов долларов. И слава богу, потому что он не мог обратиться за пособием или пенсией в Службу социального обеспечения. Хескоу гордился тем, что всю жизнь избегал излишеств и не просаживал деньги на азартные игры, женщин и прочие глупости.
Хескоу зарегистрировался, сдал чемоданы, получил посадочный талон. На руках у него остался лишь "дипломат" с фальшивыми удостоверениями личности и паспортами. Машину он поставил на стоянку с тем, чтобы через день-другой жена забрала ее и отогнала к своему дому.
До вылета оставался час. Без оружия ему было как-то не по себе, но с пистолетом он бы не смог пройти в самолет: металлоискатели подняли бы трезвон. Однако Хескоу не сомневался, что раздобыть оружие в Мехико не составит труда. Он знал, к кому следует обратиться.
Чтобы убить время, он купил на лотке несколько журналов и направился в кафетерий. Взял кусок клубничного торта со взбитыми сливками, и кофе, сел за один из маленьких столиков. Пролистывая журналы, ел торт и внезапно понял, что за столиком сидит кто-то еще. Поднял голову и увидел перед собой детектива Эспинеллу Вашингтон. Взгляд его прежде всего приковала темно-зеленая квадратная заплатка, закрывающая выбитый глаз. На мгновение Хескоу запаниковал. Потом отметил, что Эспинелла заметно похорошела.
- Привет, Джон, - поздоровалась она. - Ты ни разу не навестил меня в госпитале.
С перепугу он воспринял ее слова на полном серьезе.
- Вы же понимаете, что я не мог этого сделать, детектив. Но я очень сожалел, когда узнал, что с вами произошло.
Эспинелла широко ему улыбнулась.
- Я пошутила, Джон. Но я хочу перекинуться с тобой парой слов, прежде чем ты улетишь.
- Почему нет, - Хескоу уже понял, что ему придется откупаться. Для таких вот неожиданных ситуаций он держал в "дипломате" десять тысяч баксов. - Я рад, что вы так хорошо выглядите.
Я беспокоился о вашем самочувствии.
- Да, я поправилась. - Глаз Эспинеллы сверкнул. - А вот Полу не повезло. Мы были хорошими друзьями, знаешь ли, помимо того, что он был моим боссом.
- Да, жаль Пола, - вздохнул Хескоу.
- Мне нет нужды показывать тебе мой жетон, так? - спросила Эспинелла. - Я хочу, чтобы мы прошли в комнату для допросов. Это здесь, в здании аэропорта. Ты ответишь на мои вопросы, а потом улетишь.
- Хорошо, - Хескоу поднялся, взял "дипломат".
- И никаких фортелей, а не то пристрелю на месте. Как это ни странно, но с одним глазом я стала стрелять лучше. - Она тоже встала, взяла его под руку и повела по лестнице в мезонин, где находились административные помещения авиакомпаний. Они прошли по длинному коридору, потом Эспинелла открыла одну из дверей, пропустила Хескоу вперед. Его удивили не столько размеры помещения, сколько двадцать больших экранов, за которыми наблюдали двое мужчин в форме. Сидя в удобных креслах, они ели сандвичи и пили кофе. Один из них встал, повернулся к ним:
- Привет, Эспинелла. Что-нибудь случилось?
- Да нет, просто хочу побеседовать с этим парнем в комнате для допросов. Открой нам дверь.
- Сейчас. Кто-нибудь из нас тебе не нужен?
- Нет. Разговор будет по душам.
- Ага, один из твоих знаменитых душевных разговоров. - Он рассмеялся, пристально посмотрел на Хескоу. - Я видел тебя внизу. Ты ел клубничный торт, так? - Он провел их к двери в дальнем конце зала, повернул ключ в замке, открыл ее. А после того как Эспинелла и Хескоу переступили порог, запер их в комнате для допросов.
Присутствие, пусть и за дверью, других копов подбодрило Хескоу. Да и комната скорее подходила для отдыха, а не допросов: диван, стол, три удобных стула. И розовые стены, увешанные фотографиями и рисунками самолетов.
Эспинелла усадила Хескоу на стул, стоящий перед столом, на который села сама, глядя на него сверху вниз.
- Может, перейдем к делу? - спросил Хескоу. - Мне бы не хотелось опаздывать на самолет.
Эспинелла не ответила. Наклонилась, взяла с колен Хескоу "дипломат". Хескоу дернулся. Она открыла "дипломат", пробежалась взглядом по содержимому, в том числе и по пачке сотенных.
Взяла один из фальшивых паспортов, раскрыла его, вновь положила в "дипломат", вернула его Хескоу.
- Ты очень умный человек. Понял, что пора сматываться. От кого ты узнал, что я тебя ищу?
- А почему вы должны меня искать? - спросил Хескоу. Теперь, когда она вернула ему "дипломат", он чувствовал себя увереннее.
Эспинелла сдвинула заплатку, чтобы он мог увидеть пустую глазницу. Но Хескоу даже не мигнул: ему случалось видеть раны и пострашнее.
- Из-за тебя я осталась без глаза. Только ты мог подставить Пола и меня.
- Вы не правы, совершенно не правы, - Хескоу заговорил с абсолютной искренностью, свойственной специалистам его профиля. - Если бы я это сделал, я бы взял деньги, вы это должны понимать. Послушайте, мне нужно успеть на самолет. - Он расстегнул рубашку, отлепил от тела две пачки по десять тысяч долларов, положил на стол. - Они - ваши. И деньги в "дипломате".
Всего тридцать штук.
- Однако, - усмехнулась Эспинелла. - Тридцать штук. Огромные деньги за один глаз. Хорошо. Но ты должен назвать мне имя человека, который заплатил тебе, чтобы посчитаться с нами.
Хескоу принял решение. У него был лишь один шанс остаться в живых - попасть на самолет.
И он знал, что Эспинелла не блефует. Ему не один раз приходилось иметь дело с такими вот маньяками, для которых человеческая жизнь не стоила и цента.
- Послушайте, вы должны мне поверить. Я и представить себе не мог, что этот парень попытается убить двух высокопоставленных копов. Я действительно сказал о заказе Асторре Виоле, чтобы он мог где-нибудь затаиться. Я никак не ожидал, что он решится на такое.
- Хорошо. А теперь скажи, кто его заказал?
- Пол знал. Он вам не говорил? Тиммона Портелла.
Эспинеллу охватила ярость. Жирный врун!
- Встань, - бросила она Хескоу. Внезапно в ее руке появился пистолет.
Хескоу пришел в ужас. Ему уже доводилось видеть такой взгляд, да только на месте жертвы он оказался впервые. Мелькнула мысль о том, что вместе с ним умрут и пять миллионов долларов, которых теперь никто не получит. Какая трагедия!
- Нет! - выкрикнул он, вжимаясь в спинку стула.
Свободной рукой Эспинелла схватила его за волосы, рывком подняла на ноги, выстрелила в шею. Хескоу буквально вырвало из ее руки, швырнуло на пол. Она присела у тела. Пуля разворотила горло. Эспинелла достала второй пистолет, из кобуры на лодыжке, вложила его в руку Хескоу, встала. В замке повернулся ключ, в комнату для допросов влетели оба копа с пистолетами в руках.
- Мне пришлось его пристрелить, - объяснила Эспинелла. - Он пытался меня подкупить, а потом вытащил оружие. Вызовите санитарную машину, а в отдел расследования убийств я позвоню сама. Ничего не трогайте, не выпускайте меня из поля зрения.
Следующим вечером Портелла напал на дом Силка. Его жену и дочь давно уже переправили в Калифорнию, на тщательно охраняемую базу ФБР. Силк по приказу директора находился в нью-йоркском отделении ФБР, так же, как и все его подчиненные, за исключением Билла Бокстона. Последний осуществлял общее руководство операцией по захвату бандитов, в которой участвовала и группа специального назначения. Инструкции Бокстон получил очень жесткие. ФБР не желало очередной кровавой бойни, которая вызвала бы шквал нападок со стороны защитников гражданских прав. Поэтому Бокстону предлагалось приложить максимум усилий, чтобы уговорить нападающих сдаться.
Разрабатывали операцию Курт Силк, Билл Бокстон и командир спецподразделения Сестак, мужчина лет тридцати пяти с закаменевшим лицом, судя по выговору - выпускник Гарварда.
Встретились они в кабинете Силка.
- Я рассчитываю, что во время операции вы будете поддерживать со мной постоянный контакт, - сказал Силк. - Инструкции директора должны быть выполнены в полном объеме.
- Не волнуйся, - успокоил его Бокстон. - У нас сто человек, а суммарная огневая мощь в несколько раз превосходит их. Они сдадутся.
- Еще сто человек я расставил по внешнему периметру, - добавил Сестак. - Мы позволим им войти, но не выпустим.
- Хорошо, - кивнул Силк. - После задержания доставьте их в наш нью-йоркский центр расследований. Мне не разрешено участвовать в допросах, но я хочу как можно скорее получить всю информацию.
- А если что-то пойдет не так и их придется перестрелять? - спросил Сестак.
- Тогда нас ждет служебное расследование, а директор будет очень недоволен. Реальность же такова: им предъявят обвинение в заговоре с целью совершения убийства и отпустят под залог.
После чего они исчезнут в Южной Америке. Так что у нас есть лишь несколько дней, чтобы допросить их.
Бокстон улыбнулся одними губами, а Сестак встретился с Силком взглядом.
- Я думаю, что вы будете этим очень недовольны.
- Да, меня это тревожит, - признал Силк. - Но директор больше озабочен политическими последствиями. Обвинение в заговоре - дело тонкое.
- Понятно, - кивнул Сестак. - Значит, руки у нас связаны.
- Совершенно верно.
- Это просто безобразие, - покачал головой Бокстон. - Они попытаются убить сотрудника федерального ведомства, и это сойдет им с рук.
Сестак с улыбкой переводил взгляд с одного на другого. Его сероватая кожа чуть покраснела.
- Это все досужие измышления. Никто не знает, как все сложится на месте. Почему-то парни с оружием всегда думают, что по ним стрелять никто не может. Такая вот странная особенность человеческого характера.
В тот же вечер Бокстон и Сестак отправились в Нью-Джерси, к дому Силка. В окнах горел свет, создавая впечатление, что в доме кто-то есть. На подъездной дорожке стояли три автомобиля, убеждая нападавших, что охранники тоже в доме. Машины заминировали. Они бы взорвались при попытке повернуть ключ зажигания. У дома Бокстон никого не увидел.
- А где же твоя сотня людей? - спросил он Сестака.
Тот широко улыбнулся.
- Они у меня молодцы, так? Все рядышком, но даже ты их не видишь. Они уже на линии огня.
А когда бандиты приедут, мы заблокируем дорогу. Мышеловка захлопнется.
Бокстон остался рядом с Сестаком на командном посту, в пятидесяти ярдах от дома. С ними находились и четыре связиста в камуфляжной форме, сливающейся с окружающей дом растительностью. Сестак и его люди были вооружены автоматическими винтовками, Бокстон - лишь пистолетом.
- Я не хочу, чтобы ты непосредственно участвовал в операции, - сказал ему Сестак. - Кроме того, от твоего пистолета толку ноль.
- Но почему? Я всю жизнь ждал случая пристрелить плохиша.
Сестак рассмеялся.
- Придется подождать следующего. Мое подразделение секретным указом защищено от уголовного преследования и санкций. А вот ты - нет.
- Но операцией командую я.
- Только на подготовительном этапе. Как появятся преступники, командование переходит ко мне. Я принимаю все решения. Даже директор не может отменить их.
Они затаились в темноте. Бокстон посмотрел на часы. Без десяти двенадцать. Один из связистов шепнул Сестаку:
- Пять автомобилей с людьми приближаются к дому. Дорога за ними заблокирована. Ожидаемое время прибытия - через пять минут.
Сестак в инфракрасных очках, позволяющих видеть в темноте, кивнул.
- Хорошо. Извести всех. Стрелять только в том случае, если преступники первыми откроют огонь, или по моему сигналу.
Они ждали. Внезапно из темноты на подъездную дорожку вырулили пять автомобилей, из них выскочили люди. Один сразу же бросил в окно зажигательную гранату. Зазвенело разбитое стекло, в комнате полыхнуло красное пламя.
И тут же подъездную дорожку залили светом мощные прожектора. Двадцать человек замерли, как вкопанные. В небе застрекотал вертолет. Ночь разорвал многократно усиленный динамиками металлический голос: "Это ФБР. Бросайте оружие и ложитесь на землю".
Ослепленные прожекторами атакующие напоминали статуи. Бокстон с облегчением отметил, что у них пропало всякое желание сопротивляться.
Поэтому он очень удивился, когда Сестак поднял винтовку и выпустил очередь по людям, стоявшим на подъездной дорожке. Те сразу открыли ответный огонь. И тут же Бокстона оглушил ответный залп. Свинцовый град в мгновение ока выкосил бандитов. Взорвалась одна из заминированных машин. Осколки стекол разлетелись в разные стороны. Остальные автомобили превратились в решето. Потоки крови залили гравий подъездной дорожки. Двадцать атакующих превратились в тряпичные куклы, небрежно брошенные на землю.
Бокстон не сразу оправился от шока.
- Ты выстрелил, прежде чем они могли сдаться, - в голосе слышались обвиняющие нотки. - Я это отмечу в своем рапорте.
- У меня на этот счет другое мнение. - Сестак усмехнулся. - Они бросили в дом гранату, то есть совершили попытку убийства. Я не мог рисковать своими людьми. Это будет отмечено в моем рапорте. Опять же они открыли огонь первыми.
- В моем рапорте этих слов не будет.
- Неужели? Ты думаешь, директору нужен такой рапорт? Ты прямиком попадешь в его черный список. И останешься там.
- Он выпорет и тебя за неповиновение приказу. Так что в черном списке наши фамилии будут стоять рядом.
- И ладно. Но я - полевой командир. Мой приказ не обсуждается и отмене не подлежит. После начала операции мне решать, что нужно, а что - нет. Я не хочу, чтобы преступники думали, что они могут напасть на агента ФБР. Такова реальность, а ты и директор можете катиться к чертовой матери.
- Двадцать трупов.
- Туда им и дорога. Ты и Силк хотели, чтобы я перестрелял их, только у вас не хватало духа прямо сказать об этом.
На это у Бокстона возражений не нашлось.
С правдой не поспоришь.
Курт Силк готовился к еще одному совещанию с директором в Вашингтоне. Он несколько раз просмотрел свои записи, чтобы более четко изложить директору подробности ночной операции.
Как всегда, его сопровождал Бокстон, только на этот раз директор попросил Силка взять с собой его заместителя.
Силка и Бокстона пригласили в кабинет директора. Одну стену занимали дисплеи, на которых высвечивались отчеты о текущей деятельности основных местных отделений ФБР. Директор, воплощенная вежливость, пожал руки обоим, пригласил сесть. Разве что Бокстон удостоился холодного взгляда. На совещании присутствовали два заместителя директора.
- Господа, - обратился директор к собравшимся, - мы должны разгрести эту навозную кучу. Не может эта вопиющая наглость остаться безнаказанной. Мы должны задействовать все резервы, но дать преступникам достойный ответ. Силк, вы остаетесь на посту или уходите в отставку?
- Остаюсь, - ответил Силк.
Директор повернулся к Бокстону, его удлиненное аристократическое лицо посуровело.
- Вы командовали операцией. Как получилось, что всех атакующих убили и нам теперь некого допросить? Кто дал приказ открыть огонь?
Вы? На каком основании?
Бокстон расправил плечи.
- Сэр, атакующие бросили в дом зажигательную гранату и начали стрелять. У нас не было выбора.
Директор вздохнул. Один из заместителей пренебрежительно хмыкнул.
- Да, у капитана Сестака не забалуешь. Он попытался взять хотя бы одного пленника?
- Сэр, все закончилось в две минуты. Сестак - блестящий полевой командир.
- Должен сказать, что я рассматриваю случившееся как кровавую бойню, хотя ни пресса, ни общественность шума не подняли.
- Это и была бойня, - поддакнул один из заместителей.
- Ладно, тут уже ничего не попишешь. - Директор повернулся к руководителю нью-йоркского отделения. - Силк, вы подготовили план операции?