- Мужик из соседней квартиры. Вообще, блин, как в кино, получилось. Он утром с собакой пошел, так псина к бабкиной двери подбежала и заскулила. Он ее оттащил, вывел на улицу, а когда обратно заходил, собака снова к двери прильнула и заскулила. Мужик не дурак оказался, сначала позвонил-постучал, потом на дверную ручку нажал, а дверь и не закрыта… Короче, старуха в прихожей лежала. Голова разломлена…
- И чем ее? Топором? - тихо спросил Сергей, которому на ум пришли знакомые ассоциации.
- Почти. Молотком. Он пока у эксперта, потом посмотришь, если захочешь. Но пальцев там нет, сразу скажу.
- Давно убили?
- Вчера вечером, с восьми до десяти.
- Замок?..
- Никаких царапин, никаких повреждений. Или родным ключом дверь открыли, или она сама впустила.
- Подъезд оборудован домофоном, - заметил Сергей. - Сначала должны были снизу позвонить.
- Да, если у него своих ключей не было.
- У него? Думаешь, один был?
- Соседка с третьего этажа видела одного парня, как раз в девятом часу вечера. Встретилась с ним на лестнице, когда он сверху спускался. Говорит, точно не из жильцов. Она сама в этом доме десять лет живет, так что за свои слова ручается.
- И что за парень?
- Молодой, лет двадцать пять. Лицо отечное, нездорового цвета. Волосы короткие, ежиком. Кроссовки, кожаная куртка…
- И кепка, - утвердительно сказал Сергей.
- Нет, кепки не было, - немного удивленно возразил Слава. - Соседка говорит, взгляд у него был какой-то блуждающий, то ли растерянный, то ли испуганный. Ну вот, короче, я прошелся по всему подъезду, спрашивал, к кому этот парень приходил. В двух квартирах никто не открыл, надо будет к ним потом наведаться. А в остальных - все отрицают. Такие дела.
Волков призадумался, поглядывая на полустертые пятна крови на полу. Здесь, в прихожей, всю ночь пролежала Вера Ивановна Квашнина, с которой он совсем недавно разговаривал. Недавно? А кажется, будто год прошел. Спокойная, уравновешенная бабка, с правильной речью, не такая уж и дряхлая для своих лет… В среду похоронила внучку, а в пятницу вдогонку за ней отправилась.
Он вспомнил вчерашний разговор с Сашей Сафроновым и версию доктора Бесогонова. Не версию точнее, а психологическую характеристику Садовода. По мнению психиатра, маньяк вообще не имеет отношения к смерти Беллы Квашниной. Будто бы убил ее совсем другой человек, который пародирует действия Садовода. И вот оно - подтверждение докторской правоты! Больной урод, ненавидящий счастливых молодых людей, не стал бы убивать семидесятипятилетнюю одинокую старуху! Не стал бы! Черт знает, какими мотивами руководствуется убийца бабки и внучки, но факт есть факт - это не Садовод. Это тот самый парень, который два дня подряд следил за Настей. Ведь она с самого начала примерно так его и описывала: гопнический типаж, невыразительные, расплывшиеся черты лица. Только и разница, что кепку снял.
Они вышли из квартиры на площадку и сразу же встретили поднимающегося по лестнице лейтенанта полиции, тоже усталого, с раскрасневшимся лицом. Это и оказался Денис, напарник Славы.
- Похоже, бабку какие-то законченные придурки кокнули, - уверенно заявил он, познакомившись с Волковым. - У них ума не хватило незаметно скрыться. Значит, так. Я вот только что с мужиком поговорил, который в другом подъезде живет. Андреем зовут. Он вчера вечером на своей тачиле приехал, хотел ее припарковать в обычном месте, где всегда ставит. А ставит он ее в "кармане", метрах в пяти от подъезда. Так вот, значит, из этого "кармана" как раз другая тачка выезжала, задом вперед. Лихо так выезжала, нагло. Обшарпанный "Жигуль", тринадцатая модель. Задницей слегка долбанула тачку Андрея, бампер треснул. И сразу же - ходу, только колеса взвизгнули. Пока он глазами хлопал, "Жигуль" вдоль дома проехал, на дорогу выскочил, и все, с концами.
- Думаешь, это наш гопник? - с надеждой спросил Слава.
- Возможно. Во-первых, время совпадает, это как раз было в районе половины девятого. Во-вторых, Андрей разглядел, что в тачке двое парней сидели. Тот, который на пассажирском сиденье, точно блондин. Других примет не запомнил, сами понимаете, он их видел-то секунд пять, да еще с расстояния…
- Номер?..
- Только цифры, и то не точно. Или сто тринадцать, или сто восемнадцать.
- Не так уж плохо, - заметил Волков. - Если регион наш, так владельца очень быстро можно установить.
- Быстро или не быстро, не гарантирую, но установим. Да, придурки они, конечно. Приехали на мокрое дело, и зачем-то на тачке. А этот, пацан коротко стриженный, еще и в подъезде засветился. Идиот. И, главное, в квартире порядок, все шмотки на местах, там явно ничего не искали. Такое чувство, что он после мочилова просто перетрухал и убежал. Не зря рожа испуганная была…
- Ладно, Серега, мы погнали, - заторопился Слава. - Ты с нами?
- Нет, - мотнул головой Волков. - Хочу подняться в квартиру, еще посмотреть. И со следаком потрещу заодно.
- С Кроликовым-то? Давай. Но имей в виду, он не любит, когда под руку лезут. Тем более тебя же в наш район отрядили для работы по Садоводу, а убийство старухи Квашниной тут вообще ни при чем.
"Вообще-то Грушин разрешил мне участвовать в розыске убийцы Беллы, а не в розыске Садовода, - думал Волков, поднимаясь на пятый этаж. - Правда, еще пять дней назад все мы считали, что Беллу именно Садовод и убил, а теперь картина совсем другая. Я вот почти уверен, что "праздничные трупы" не имеют отношения к бабке и внучке Квашниным".
Следователя он нашел в комнате, в которой раньше жила Белла. Кроликов как раз собирал свои протокольные бумажки в кожаную папку. Здесь же сидел угрюмый мужик в полицейской форме. По некоторым внешним признакам Волков догадался: участковый.
- Забыли что-то, Сергей Васильевич? - поинтересовался Кроликов.
- Нет. Николай Григорьевич, я собираю информацию об этой девушке, о Белле. Вот, хотел посмотреть, как она жила. Видите ли, девушка-то была не совсем обычная…
- Да уж конечно, - кивнул следователь. - Обычные девушки так не живут.
Он сделал жест правой рукой, как бы обводя комнату. Действительно, трудно было предположить, что совсем недавно здесь жила молодая девушка. Волков вспомнил, как он впервые пришел в гости к своей будущей супруге. Со своими родителями Настя его тогда знакомить не решалась. Сомневалась, нервничала, не была уверена в том, что когда-то они поженятся и будут жить вместе. Потом-то он понял, что для такого рода сомнений у нее имелись весомые основания… Так вот, комната Беллы выглядела совсем не так, как прежняя Настина комната. Прежде всего, здесь не было туалетного столика с большим трехстворчатым зеркалом. Не было никаких мягких зверушек, керамических фигурок и прочих очаровательно-бессмысленных мелочей, которыми молодые особы так любят украшать свое жилище. На стенах тоже ничего не висело, кроме трех маленьких иконок над письменным столом. На одной - Иисус Христос, на двух других - святые старцы с окладистыми бородами. Волков, ожидавший увидеть в жилище "сестры Варвары" целый иконостас, разочарованно хмыкнул. Ему пришло в голову, что, возможно, это Вера Ивановна убрала из опустевшей комнаты все ставшие ненужными предметы, имеющие обыкновение собирать на себя пыль.
- Николай Григорьевич, а можно шкафы открыть? Или эксперты еще будут отпечатки снимать?
- Открывайте. Эксперты уже все сделали, что нужно.
Два шкафа стояли вдоль стен, оба высокие, в потолок, с глухими, непроницаемыми стенками. В одном Волков обнаружил одежду. Гардероб у Беллы оказался не скудным, но каким-то однотипным. Джинсы и свитера, майки и футболки, и все преимущественно темных тонов. Нижнее белье самое простое, без наворотов. И ни одной декоративной вещи, ничего такого, что можно было бы надеть "для красоты". В нижнем отделении - новые, почти не ношенные кроссовки, похоже, именно те, в которых была Квашнина в день смерти. И еще какие-то коробки, вроде бы тоже с кроссовками.
Содержимое второго шкафа заинтересовало Волкова гораздо больше. Книги! Он всю жизнь тянулся к книгам. То, что они являются источником знаний, это понятно, это само собой. Старая-престарая истина, многократно озвученная и переписанная. Но есть и другая истина, чисто бытовая: книги очень красочно и точно характеризуют их владельца. При условии, конечно, что наполнением своей библиотеки человек занимается сам, а не получает в подарок по одному тому в год. Белла явно подбирала книги самостоятельно, даже без помощи бабушки. Еще во вторник, впервые заявившись к Вере Ивановне, Волков мельком заметил в гостиной книжный шкаф со стеклянными дверцами, а в нем - обычный литературный набор, который можно увидеть в жилище любой интеллигентной семьи, заставшей советские времена. Синий ряд томиков Пушкина, коричневый - Гоголя, серый - Толстого, вишневый - Куприна и Бунина… Классика, одним словом. Волков знал, что в квартире его мамы присутствует примерно такой же книжный комплект. И в квартире Настиных родителей - тоже.
Он давно уже заметил такой факт: во времена Советского Союза образованные люди приобретали одни и те же книги, за очень редкими исключениями, а в последние двадцать лет покупают совершенно разные и по жанрам, и по стилю, и по содержанию. Из людей, родившихся в пятидесятых, мало кто не читал Паустовского, Симонова и Шолохова. А вот сегодня не так. Сегодня любители Донцовой и Хмелевской вполне могут не брать в руки книги Акунина и Пелевина, а фанаты эзотерики и мистики вряд ли будут читать о танках и самолетах Второй мировой войны. Культурное поле, в котором жила огромная страна, стало более мозаичным, более слоистым, и Сергей долго не мог решить для себя, хорошо это плохо. Поначалу его одолевали беспокойные сомнения: ведь должна же быть у граждан России какая-то общность интересов, которая бы сближала людей, держала бы их в рамках одной культурной парадигмы! А потом, когда он начал изучать синергетику, к нему и пришло понимание, что для устойчивого существования какой-либо системы вовсе не требуется единообразия, похожести составных элементов. Даже наоборот. Любая сложная система стремится к разнообразию, к усложнению, и это только идет ей на пользу. Собственно, "усложнение" и "развитие" являются если не синонимами, то очень-очень близкими по смыслу словами. Так что нет ничего страшного в том, что жители России интересуются различными вещами. В конце концов, они и колбасу разную едят, и на машинах разных катаются, да и способы проведения досуга у всех свои.
В личной библиотеке Беллы Квашниной все книги были относительно новые, купленные в последнее десятилетие. Кроме разве что толстенной Библии, объединяющей под одной обложкой Ветхий и Новый Заветы. Сергей пробежал глазами по названиям. Да, именно такую литературу и должна была читать "сестра Варвара"… Из авторов преобладали иерархи русской православной церкви, живые и недавно умершие. Встречались также фамилии людей, известных своими ортодоксально-христианскими взглядами, критикой современного мира и призывами к тотальному переустройству общества. На одной полке молодой человек заприметил и ту самую "Метафизику культуры", написанную коллективом неизвестных авторов. Два года назад он с этим трудом ознакомился и теперь имел о нем крайне скептическое мнение.
Волков взял в руки тяжелый том Библии, задумчиво полистал страницы. Кое-где виднелись карандашные следы. Подчеркивания, обводы, восклицательные знаки… Особенно много их было в Исходе и в Апокалипсисе. Видимо, эти части великой книги заинтересовали Беллу более всего.
- Закругляйтесь, Сергей Васильевич, - раздался за его спиной насмешливый голос Кроликова. - Нам пора идти. Квартира подлежит опечатыванию.
- А потом что? - спросил Сергей, убирая на место коричневый том. - Я имею в виду, с квартирой что будет?
- Насколько я знаю, у Веры Ивановны Квашниной живых детей и внуков нет, зато есть родная сестра в Тюмени. Сегодня ее известим о случившемся. Вот она и унаследует квартиру.
- По завещанию?
- Нет, завещание было составлено на внучку. После смерти Беллы оно потеряло силу. А нового Вера Ивановна не составила. Но квартира приватизирована, так что остается только наследование по закону, в пользу ближайших родственников.
- Ясно.
- Вы как будто разочарованы, Сергей Васильевич, - заметил следователь, когда они вышли на улицу. - Что вы рассчитывали найти в комнате этой девушки?
- Зовите меня просто Сергей, я много моложе вас… Откровенно говоря, я сам не знаю, Николай Григорьевич. До сегодняшнего дня я полагал, что ее зарезал Садовод, как и тех троих. Хотел найти причину. Вы же понимаете, Белла совсем не похожа ни на Олега Волнухина, ни на Ангелину Соколовскую, ни на Наталью Пешкову. Я хотел разобраться в ее жизни.
- Ну, так разбирайтесь. Знаете, я почти уверен, что вы этих парней найдете очень скоро. Слишком много ошибок они наделали. А вот когда вы их найдете, тогда мы и узнаем о мотивах… Но чем рогатый не шутит, они могут и на дно залечь, и тогда их будут очень долго выцеплять. Так что вы продолжайте копать прошлое младшей Квашниной. Сам я склоняюсь к тому, что главной жертвой была именно она…
- Николай Григорьевич, а это дело будете вести тоже вы?
- Скорее да, чем нет, - улыбнулся Кроликов. - Скажем так: если в прокуратуре решат, что Веру Ивановну убил все же Садовод, дело гарантированно останется у меня. Если же там посчитают, что к убийству причастны другие люди, тогда дело могут оставить мне, а могут и передать другому следователю. С равной степенью вероятности.
Они пожали друг другу руки, и Волков направился к своей "нексии". Садясь в машину, поднял голову, нашел окна квартиры, в которой еще совсем недавно жили две женщины. Ему вдруг привиделось нечто белое, мелькнувшее в одном из окон, и он даже приоткрыл от неожиданности рот, но сообразил, что это всего-навсего тюль, колыхаемый потоком воздуха. Видимо, форточка неплотно закрыта.
***
На душе у него было тяжело и неспокойно. Волков сам себе удивился: почему внезапная смерть старухи Квашниной производит на него более гнетущее впечатление, чем смерть ее молодой внучки. С точки зрения здравого смысла должно быть наоборот. Ну сколько бы еще бабка протянула? Год, пять лет? А у Беллы вся жизнь была впереди.
Но он тут же нашел объяснение. Во-первых, с Верой Ивановной он лично общался и тогда еще почувствовал к ней симпатию, которую весьма редко вызывают посторонние пожилые люди с их вечным нытьем, жалобами, косностью и узостью мышления. А во-вторых, он уже успел понять, что представляла из себя Белла Квашнина. Да, она могла бы дожить до глубокой старости, но каким было бы качество ее жизни? У нее и в двадцать три года ничего светлого и красочного не было. Личной жизни - ноль, друзей - ноль, интересов и увлечений - ноль… В одном только месте она себя и чувствовала нужной и важной. Но даже там она не вела себя спокойно и умиротворенно, как следовало бы. Напротив, агрессия из нее так и выпирала. Агрессия, имеющая под собой религиозное основание, - страшнейшая вещь…
Повторный визит в церковь Усекновения Главы Иоанна Предтечи молодой человек отменять не стал. Одно дело с прихожанами и с церковными старушками общаться, и совсем другое дело - с настоятелем храма. Невозможно, чтобы священнослужитель не знал "сестру Варвару", слишком уж заметной фигурой она была.
Однако ожидания Волкова не оправдались. Отец Александр, высокий, статный, черноволосый мужчина, которого вполне можно было принять за крутого байкера или за эстрадного артиста, не будь на нем фелони с епитрахилью, принял Сергея в небольшой каморке, приспособленной для отдыха служителей церкви. Настроен он был вполне дружелюбно, охотно шел на диалог, однако не смог предоставить никаких сведений, проливающих свет на прошлое Беллы Квашниной. Известие о смерти девушки воспринял вполне спокойно, без восклицаний и сокрушенных жестов, хотя заметно было, что он всерьез опечален.
- Когда я возглавил сей приход, Варвара уже была постоянной прихожанкой. Мой предшественник ее немного знал, он мне и рассказал, что настоящее имя этой девушки не Варвара, а Белла, что она сирота, воспитывается бабушкой, учится в каком-то институте. Он ее исповедовал пару раз. До того, как она обрела духовного отца.
- А вы ее исповедовали?
- Я - нет. Я ни разу не видел Варвару на исповеди и на причастии. Вернее, видеть видел, но не в качестве исповедующейся и причащающейся. Как и обычно, она просто следила за порядком при совершении таинств.
- На нее кто-то возлагал эти обязанности? Может, она за свою работу получала вознаграждение?..
- Да Господь с вами, какое вознаграждение!.. Исключительно по велению сердца. У нее была душевная потребность помогать прихожанам, поправлять их ошибки.
- А она хорошо разбиралась в церковных делах?
Простой вопрос поставил отца Александра в затруднение. Он поджал губы, слегка нахмурил лоб. Шумно вздохнул.
- Видите ли, Сергей Васильевич, здесь дело не в знании. Обрядовую сторону богослужений могут хорошо знать только выпускники духовных семинарий. Варвара в семинарии не училась. А что касается правил для прихожан, то они не являются частью христианской догматики. Скажем, нет никакого установленного способа приложения к святым иконам. Никем не регламентировано, какие поклоны надлежит совершать во время богослужения, поясные или земные. Вообще, церковные правила писаны не для прихожан, а для священнослужителей… Вот вы в армии служили?
- Да.
- Значит, вам известно, что гражданский человек становится настоящим военным только после принятия присяги, хотя срок службы у рядового-срочника начинается чуть раньше. Так вот: пока молодой солдат не принял воинскую присягу, его нельзя судить по тем уголовным статьям, которые описывают воинские преступления.
- Верно, так и есть.
- Вот и в церкви аналогично. С иерея спрос куда больший, нежели с мирянина. Просто потому, что мирянин и не обязан знать правила…
- Странно. Вернее, не странно, я с вами согласен, но тогда объясните: какую же функцию выполняла Белла?
- Она радела за ближних. Тем самым показывала свое неравнодушие. Знаете, есть мнение, будто в монастырях живут одни только эгоисты, озабоченные лишь своим личным духовным спасением. А это не так. Взаимоподдержка, взаимовыручка, забота о ближнем своем в монашеской среде развиты куда сильнее, чем в миру. Не зря же иноки друг друга именуют словом "брат". Можно ли к брату своему относиться равнодушно? Можно ли не поправлять его ошибок? Даже если ошибки как таковой и нет. Заметьте, ведь любая мать считает себя вправе делать своему чаду замечания. При этом она далеко не всегда может быть правой, верно?
- Конечно. Иногда родители своими наставлениями только мешают.