Возможно, окажись на месте Володи другой человек, он бы сумел выкарабкаться и из такой ситуации. В конце концов, крохотной комнатенки на окраине Соликамска никто Квашнина не лишал, крыша над головой была. Наверное, можно было вернуться в школу и получить аттестат, можно было пойти в техническое училище, можно было устроиться грузчиком в продуктовый магазин, можно было выбить какую-то материальную помощь от государственных органов… И с планчиком тоже можно было завязать, и перестать совокупляться с шалавами. Но Володя был слаб. Потому-то ему и нравилось чувствовать свою силу, отнимая бабки и телефоны у припозднившихся прохожих. Удачное "дело" обеспечивало ему несколько дней веселой жизни, но потом опять наступало голодное время, и вновь Володя выходил на улицу с травматическим стволом. Короче, повторял криминальный путь своего отца.
В один прекрасный вечер ствол не помог. Невысокий, хорошо одетый мужичок, которого Квашнин принял за пьяного (легкая добыча!), внезапно протрезвел, как только увидел оружие в руках грабителя. Еще бы: отставной офицер, спецназовец, всю жизнь провел в горячих точках. Рыхлого и неуклюжего Володю он уложил на землю в два приема, профилактики ради отбив правую почку.
Со следователем парню не повезло, тот навесил на него аж четыре аналогичных эпизода. Все потерпевшие уверенно опознали в Квашнине ночного грабителя. Зато ему повезло с судьей: благообразная дама, явно готовившаяся уходить на заслуженный отдых, учла несовершеннолетний возраст подсудимого (восемнадцати-то ему еще не успело стукнуть) и назначила Володе три года колонии общего режима.
На втором году срока парень от нечего делать написал письмо отцу, коротавшему дни в другой зоне. Виктор Квашнин в переписку вступил на удивление охотно, словно желая восполнить недостаток общения с сыном. Наверное, никогда между ними не было более теплых отношений, чем во время отсидки. Отец подробно рассказывал Володе о своей молодости, о семье, о живых и мертвых родственниках. Тогда-то и зародились в голове молодого упыря туманные планы, как покончить со своим убогим существованием и зажить красивой жизнью.
Плоское лицо Володи расплылось в улыбке. Ждать недолго осталось. Все самое трудное уже сделано. Да и не шибко трудно было. Теперь главное, чтобы Колька, слизняк, никому случайно не проболтался. Может, отправить его вслед за бабкой? А то ведь может и оборзеть, бабки начнет вымогать за молчание. Или возьмут его менты на какой-нибудь наркоте, начнут раскручивать, он до кучи и про Вову расколется. Слизняки, они все такие.
От приятных мыслей о грядущей веселой жизни Володю вывел шум машины, резко затормозившей на асфальтированной дорожке. Из машины вышли трое мужиков и направились к нему. К нему! Именно к нему! Потому что навестить покойных родичей с пустыми руками не приезжают. Да и на рожи мусорские он насмотрелся за три года, все они по одному подобию вытесаны…
Квашнин судорожно схватился за черенок лопаты. Размахнувшись что было сил, метнул инструмент в приближающихся ментов. Ни в кого не попал. Под удивленным взглядом напарника перепрыгнул через свежую могилу и побежал. Услышал в небе гром и секундой позже сообразил, что мусора стреляют вверх. Сзади на него прыгнул кто-то очень цепкий, обхватил за шею, обрушил на землю. Через пару секунд Квашнин почувствовал, как на запястьях защелкнулись браслеты.
***
Анастасия Трофимова держала в руках фотографию некрасивого парня с откровенно дегенеративными чертами лица, легонько покусывала губы и молчала. Она не знала, что сказать.
А ее супруг очень надеялся, что она уверенно опознает запечатленного на снимке субъекта. Сдав задержанного гражданина Квашнина на попечение следователя Кроликова, он специально приехал к Насте в офис, чтобы показать ей фотографию.
- Внимательно смотри, Настюша, не торопись, - говорил Сергей. - Понятно, что таких уродов по улицам гуляет много. Понятно, что ты его видела с довольно большого расстояния, да еще сквозь дождик… Но надо твердо решить, он это или не он.
- Я не знаю, Сереж, - с отчаяньем в голосе ответила Настя. - Боюсь ошибиться. Ведь его в убийстве обвиняют, Сереж! А если я ошибусь?..
- А ты не бойся! Его не просто обвиняют в убийстве, он убийца и есть. Он уже сознался в убийстве Веры Ивановны, бабушки Беллы. А вот насчет самой Беллы - упрямо отрицает. От твоего слова действительно многое зависит, Настя. Если мы будем иметь железную уверенность, что именно он в тот вечер следил за тобой в парке, возле места, где была убита Белла, то мы его однозначно расколем. Благо все обстоятельства против него работают. Мотив в первую очередь. Если кто и мог желать смерти двум женщинам, молодой и старой, так это Квашнин.
- Какой мотив? За что он убил Веру Ивановну?
- Квартира, Настюха. Шикарная "трешка" с высокими потолками, практически в центре города, рядом с метро. Пятьдесят четыре квадрата жилой площади. Вот ради этих квадратов все и замышлялось. Если перевести квадраты в доллары, то сумма получится охрененная, особенно для мелкого уголовника из Соликамска.
- Вот, значит, как… - задумчиво пробормотала Снежная Королева, постукивая ногтем по фотоснимку. - А тебе не кажется странным, что он так легко сознался в убийстве своей бабушки, а в убийстве двоюродной сестры признаваться не хочет?
- Ну, во-первых, родственные отношения тут ни при чем, Квашнин не был знаком ни с той, ни с другой. А во-вторых, в случае с Верой Ивановной он действовал не один, а с сообщником. И этот сообщник его сдал. Соседка Квашниной тоже его опознала, по фотке. Так что там нет смысла запираться. А вот убийство Беллы доказать труднее, потому что нет ни следов, ни свидетелей… Кроме тебя.
- Но я не знаю! - повторила Настя. - Да, он похож на того парня, которого я видела. Тот же тип внешности. Но поручиться, что это был именно он, я не готова. Может, имеет смысл посмотреть на этого Квашнина вживую?
Волков кивнул. Конечно, имеет смысл. И следователь Кроликов непременно будет проводить опознание и обязательно пригласит Настю. Но только вряд ли будет толк. Если уж она не опознала Квашнина по фотографии, то и подавно не опознает, когда он будет сидеть рядом с двумя такими же плоскорожими индивидами. А ведь процедура опознания требует, чтобы люди действительно были похожи друг на друга. Нельзя посадить Владимира Квашнина между Арнольдом Шварценеггером и Дольфом Лунгреном, например. Так что нужно искать другие доказательства его причастности к убийству Беллы.
Пока же задержанный упорно стоял на своем. Да, бабушку он убил. Да, ради трехкомнатной хаты. Еще два года назад он вообще ничего не знал о родственниках по отцовской линии. Если б не переписка, которую он поддерживал с отцом, так бы ничего и не узнал. В письмах Виктор Квашнин рассказал сыну о грехах своей молодости, о том, как получил первый срок, как мать фактически отказалась от него и не дала шанса на новую жизнь. Веру Ивановну он считал главной виновницей своих злоключений. Винил ее и в собственном алкоголизме, и в нищете, и в загубленном здоровье, и в том, что четверть жизни прошла за колючей проволокой. Ну да, попался один раз на изнасиловании, так что ж теперь, надо было всю жизнь ему сломать из-за этого?.. Механизм самооправдания у Квашнина-старшего работал отменно.
Между прочим, рассказал Виктор своему отпрыску и о том, что мать его до сих пор живет и здравствует в той же самой квартире, где прошло его детство. Живет вместе со своей внучкой, рожденной от дочери Виктории. В том же самом доме проживает и его давний преданный друг Виталик. Единственный, кто не прервал контакты с Виктором, когда его посадили в первый раз. Все эти годы они регулярно переписывались, и Виталик информировал друга о жизни Веры Ивановны. Когда же она помрет наконец? Тогда можно будет заявить свои права на квартиру, Виктор же единственный сын. Стало быть, наследник. Сестра Вика куда-то пропала, от нее много лет вестей нет. Так что если с кем и придется квартиру делить, так только с этой девчонкой, дочкой Вики. Половина, конечно, меньше целого, но тоже неплохо.
Надежды Виктора не сбылись. Осенью прошлого года Володю известили, что отец его умер в тюремной больнице от цирроза печени. И парень сразу же решил, что теперь претендовать на бабкино наследство будет он сам.
Оказавшись на свободе, Володя не поехал в родной Соликамск. Нечего там ловить, кроме очередной венерической заразы. Отправился он сюда, чтобы быть поближе к бабкиной хате.
Вопрос с работой и жильем решился довольно просто: Володю взяли на должность кладбищенского разнорабочего и там же, при кладбище, выделили крошечную комнату, больше напоминавшую камеру штрафного изолятора. Парень не отчаивался: это ненадолго. Он не будет, как отец, пассивно ждать. Если его отделяет от десятков тысяч долларов жалкая жизнь какой-то никчемной бабки, которая к тому же так подло обошлась с его отцом, то почему бы эту бабку и не кокнуть?..
Несколько раз он приезжал к дому, где прошла молодость его отца. Смотрел на освещенные окна пятого этажа, в которых изредка мелькали силуэты Веры Ивановны и Беллы. На глаза им старался не попадаться. Зато познакомился с Виталием, координаты которого ему сообщил незадолго до смерти отец. Предчувствовал, видимо, что недолго осталось небо коптить.
В силу недостатка образования и узости кругозора, Володя имел весьма смутное представление о гражданском праве. Не совсем понимал, чем отличается наследование по завещанию от наследования по закону. Был уверен, что после смерти бабки квартира будет поделена между ее внуком и внучкой. Между ним самим и Беллой, стало быть. Исходя из этого простенького предположения, он уже прикидывал, как половчее пришить старуху, которая почти не выходила из квартиры. Может, тупо прийти к ней в гости под видом слесаря, электрика или торгового представителя?
Пока Володя сомневался, ситуация резко переменилась. В прошлую среду он неожиданно встретился с Верой Ивановной на своем рабочем месте, на Петровском кладбище. Он и знать не знал, кого привезут хоронить в новенькой могиле, пока не увидел бабку среди прощавшихся с покойницей людей. И только тогда понял: хоронят его двоюродную сестру Беллу. Хотел было по-тихому смыться, но напарник не отпустил. Понятно, одному-то не хочется гроб спускать и могилу закапывать…
Володя с любопытством поглядывал на свою родственницу, лежавшую в гробу, и старался не встречаться взглядом с бабкой. Под конец похорон она все же посмотрела на него и чуть было не окочурилась от ужаса. Еще бы: сходство между отцом и сыном было поразительным, многие знакомые это замечали. Наверное, пребывавшей в эмоционально подавленном состоянии старухе показалось, что она видит перед собой невесть откуда взявшегося Виктора. Жаль, откачали ее, все проблемы бы решились.
А на следующий день Квашнину позвонил Виталий. Предупредил, что старуха собирается писать завещание в пользу какой-то сестры, живущей в Тюмени. Он же растолковал парню, что если бабка помрет, оставив такое завещание, то Володе не достанется вообще ничего. Нет, Виталий не призывал его ни к каким насильственным действиям, тем более к убийству, но по голосу чувствовалось, что у него есть свои причины желать Вере Ивановне всяческих неприятностей.
Проникнуть в подъезд оказалось легко, доверчивая бабка сама открыла дверь. Поднимаясь на пятый этаж и нащупывая в кармане молоток, Квашнин не рефлексировал и не переживал. С чего бы вдруг? Он по жизни не был отягощен способностью к рефлексии и нравственным переживаниям. Но стоило ему увидеть кровь старухи, так на него сразу же напал панический, иррациональный страх. Захлопнув дверь, он вприпрыжку помчался вниз и плюхнулся в ожидавшую его машину.
***
Давно уже Николай Григорьевич Кроликов научился не выказывать своего отношения к обвиняемым. Следователь должен быть образцом спокойствия и выдержки, он не имеет права орать и материться, оскорблять допрашиваемого, стучать кулаком по столу и другими способами проявлять свои негативные эмоции. Поэтому и с Квашниным он общался подчеркнуто корректно, лишь изредка позволяя себе легкую иронию, которую молодой отморозок все равно наверняка не замечал.
- Значит, никаких посторонних людей вы в квартире Квашниной не видели?
- Нет.
- И чужих голосов не слышали?
- Нет. Она одна была.
- А зачем вы сказали вашему Кононенко, что Веру Ивановну кто-то окликнул из дальней комнаты?
- Я… Это… Не знаю.
- Думаю, я могу ответить за вас. Как-то же нужно было объяснить, что вы вернулись с пустыми руками, ни одного золотого колечка не унесли. Стыдно было вам признаваться перед сообщником, что вы просто-напросто перепугались. Правильный пацан ведь не должен бояться убивать людей, верно? Это всякие там интеллигентные хлюпики падают в обморок, увидев человеческую кровь… Ладно, Владимир Викторович, переходим к следующей теме. Вечером семнадцатого апреля вы где были?
- Так это… Я уже говорил. На кладбище. Я живу там, в подсобке.
- Это неправда. Есть свидетели, которые показывают, что вечером семнадцатого апреля видели вас в городском парке культуры и отдыха, - уверенно солгал Кроликов.
- Где?
- Вы плохо слышите? В городском парке культуры и отдыха. Вас что, мама в детстве на аттракционах не катала?
- Нет, - обескураженно ответил Квашнин.
- Сочувствую. Так что вы там делали?
- Я?.. Я там не был. Я даже не знаю, где он находится, этот ваш парк… Я в Соликамске родился, город не знаю.
- Со своей двоюродной сестрой вы были знакомы?
- Не. Я ее только на кладбище увидел, когда ее хоронили.
- А вот этот предмет вам знаком?
Квашнин с минуту рассматривал завернутую в прозрачный пакетик серебристую пластинку в форме надкушенного яблока. Никаких эмоций на его не отразилось.
- Это с какой-то навороченной мобилы снято…
- А у вас мобила не навороченная?
- Не. У меня обычная звонилка…
Николай Григорьевич допрашивал парня около полутора часов, перепробовав за это время весь комплекс приемов, рекомендуемых для изобличения преступника. Итог был только один: он четко понял, что к убийству Беллы парень непричастен. Он не попался ни в одну из расставленных следователем ловушек. Правда, твердого алиби у него не было, работники Петровского кладбища подтвердили лишь то, что семнадцатого апреля Володя Квашнин находился в своей подсобке с восьми часов вечера. Девушка же была убита на полтора-два часа раньше. Но Кроликов доверял своей интуиции. Многолетний опыт работы в следственных органах давал ему моральное право прислушиваться к внутреннему зову. Чутье подсказывало: не резал Володя свою двоюродную сестру ножом. Хотя он и был единственным человеком, которому могла бы принести материальную выгоду смерть Беллы Квашниной…
***
Раскрытие тяжкого преступления и задержание опасного лиходея - всегда радость для хорошего опера. Поскольку радостные события русский народ привык отмечать, два капитана полиции сочли совершенно естественным под конец рабочего дня употребить немного горячительного напитка. Под скромную закуску. В запертом изнутри кабинете. Попробовали сначала поговорить на отвлеченные темы и сами не заметили, как разговор соскользнул на бывшего (и будущего) зэка гражданина Квашнина.
- Я связался с колонией, где сидел этот упырь. Запросил личную характеристику Квашнина и данные о его психологическом состоянии. Официальный ответ придет на днях, а самое главное мне на словах сказали.
- У тебя во всех зонах знакомые есть? - улыбнулся Волков.
- Нет, конечно. А вот у начальника нашего отдела - да. Почти во всех. Я его сегодня утром попросил, он мне сказал, с кем можно поговорить, и дал телефончик… - Сафронов отправил в рот ломтик копченой колбасы, сжевал. - Короче, Квашнин характеризуется отрицательно, летал с отряда на отряд, пять раз попадал в штрафной изолятор. Несдержан, резок, склонен к проявлению агрессии. Но психологических отклонений за ним не замечено, в группе дезадаптации не состоял.
- Так никто и не говорит, что он псих, Саня, - пожал плечами Сергей. - Свою бабушку он грохнул по вполне конкретному мотиву, ради дорогой квартиры. А если и Беллу он зарезал, то опять же есть совершенно здравая причина. Делиться наследством не захотел.
- Так мы изначально-то кому приписывали смерть Беллы? Садоводу! А Садовод у нас - маньяк, то есть психопат. К тому же, как мы решили, он очень не любит счастливых людей. Значит, сам он какой? Правильно, несчастливый! А существование Квашнина только несчастливым и можно назвать. Вот я и хотел проверить, не числится ли за ним каких-нибудь отклонений. Нет, не числится… Но самое главное, Серега, не это. Самое главное, что освободился он тридцатого декабря прошлого года.
- Та-а-к, значит, - протянул Волков. - А первое убийство произошло второго января. Ты сам-то веришь, что на третий день после освобождения Квашнин совершил "идейное" преступление в незнакомом городе? Не бутылку водки украл, не телефон у малолетки отобрал, не женщину изнасиловал с голодухи, а убил молодого парня, чтобы лишить его счастья?..
- Не верю.
- И я не верю. Особенно в то, что этот необразованный олигофрен подбросил на место преступления древнейший символ греха. Саня, вот мое мнение: Квашнин может оказаться убийцей Беллы, но он не может оказаться Садоводом.
Алкогольно-закусочное совещание было прервано появлением старшего лейтенанта Черновского. В кабинет он вошел в компании незнакомого парня со спортивной фигурой и похожей на репу головой, одетого в потертый джинсовый костюм.
- Бухаете, значит? - вопросил Черновский, прокурорским жестом указывая на почти пустую бутылку "Хортицы". - Круто, сейчас как раз за знакомство и выпьем!..
У Сергея промелькнула мысль, что парня этого он уже где-то видел. Где именно, вспомнить не успел. Репкообразный крепыш, не дожидаясь официального представления, задорно сверкнул золотым зубом и шагнул к столу. Дружелюбно протянул руку сначала Волкову, потом Сафронову.
- Дознаватель следственного отдела по Южному району Михаил Светлов. Можно просто Миша, я в вашей компании самый молодой, похоже.
- Да что им твое имя, они все равно не поняли, зачем я тебя притащил, - засмеялся Черновский. - Ребята, он не дознаватель, а первый мужчина Беллы Квашниной!
Глава 8
Волков сразу же вспомнил. Миша! Ну конечно, это же Настин одноклассник. Сергей видел его на групповой фотографии, сделанной по окончании средней школы. Не так уж сильно парень изменился. Разве что в плечах раздался да сменил пышную шевелюру на короткий спортивный ежик.
А ведь это о нем говорила Настя в тот вечер, когда узнала о гибели Беллы! Значит, он и был тем мальчиком-аутсайдером, над которым подшучивали злые одноклассники, которого пытались "поженить" на несчастной Белле. До тех пор, пока он не избил троих негодяев и не выбросил в окно их сумки. Снежная Королева говорила, что именно тогда его и начали уважать…
***
Не просто уважать, но и побаиваться. Непредсказуемых людей всегда опасаются. Вроде был тихоня тихоней, а вот взял да и навалял люлей сразу троим. Кто знает, на какое слово и на какой взгляд он еще может обидеться. Лучше быть с таким поосторожнее.