При упоминании имени Изабель инструктор опустил взгляд на свои руки:
- Да, она помогала.
- Некоторые из ваших клиенток мне рассказали, что фрау Керстнер не пользовалась здесь особой любовью, - сообщила Пия. - Это так?
- Я не знаю, - жестко ответил Кампманн. - Но она была более успешной всадницей, чем многие другие. Это вызывает зависть.
- Гм… - Она посмотрела на мужчину, который постоянно избегал ее взгляда. - Господин Ягода сказал мне вчера, что фрау Керстнер вскружила здесь голову всем мужчинам и являлась причиной их сильного беспокойства. Она была весьма симпатичной особой.
- Он вам так сказал? - Инструктор мельком взглянул на нее. - Я не могу это утверждать.
- Ну конечно, у вас ведь тоже очень привлекательная жена. - Пия посмотрела на фотографию, которая лежала перед ней на столе. - Хотя, честно говоря, я бы ее здесь не узнала. Она очень изменилась с тех пор, как был сделан снимок. На это была какая-то причина?
- Причина на что? - В голосе Кампманна чувствовалось раздражение.
- Она очень похудела. И волосы у нее теперь светло-русые, не правда ли?
- Ей так больше нравится, - пожал плечами Кампманн. - Какое это вообще имеет значение?
- Вы правы. Это неважно. - Пия положила фото. - Мне только пришла в голову мысль, что, возможно, ваша жена опасалась конкуренции и поэтому попыталась выглядеть более привлекательно, чтобы вам больше нравиться…
Она сказала это как бы между прочим, но реакция Кампманна свидетельствовала о том, что ее предположение не было далеким от истины. Кампманн сначала покраснел, затем побледнел и на какую-то секунду потерял железное самообладание.
- Моя жена не имела поводов для ревности, - произнес он сдавленным голосом.
Пия наблюдала за ним пронизывающим взглядом. Инструктор нервно провел кончиком языка по губам, его пальцы судорожно сжимали пустую бутылку из-под колы.
- Изабель регулярно занималась на лошадях, которые принадлежат "Гут Вальдхоф", - продолжала Пия, - а вы ее тренировали и ездили с ней на турниры. Это так?
- Да, - согласился Кампманн.
- Но обычно вы не сопровождаете ваших клиентов на турниры?
Пия заметила, что для Кампманна этот вопрос неприятен.
- Я езжу с клиентами, если они мне за это платят, - ответил он. - Для многих клиентов сопровождение на турнир - слишком дорогое удовольствие.
Серебристый "Кайенн" Кампманнов прошелестел по двору и остановился в паре метров от зимнего сада. Из машины вышли фрау Кампманн и оба подростка. Дети с любопытством стали глазеть по сторонам, но мать погнала их в дом.
- Но это как раз может служить объяснением тому, почему многие люди не любили фрау Керстнер, - сказала Пия. - Может быть, у них было чувство, что вы оказываете предпочтение Изабель?
- Чепуха. - Кампманн покачал головой. - Изабель занималась на лошадях, за которых я нес ответственность. Дорогие лошади, которые должны приносить деньги. Я обязан был об этом заботиться.
Пия бросила быстрый взгляд на фотографию.
- Фрау Керстнер была действительно очень привлекательна, - констатировала она. - Ваши клиентки рассказали мне, что между ней и вами были достаточно тесные отношения. Может быть, вас связывали не только профессиональные интересы?
- Что вы имеете в виду? - Кампманн сделал вид, что не понимает, о чем идет речь. Его жена вышла из дома и, улыбаясь, двигалась через двор, радостно махнув рукой своему мужу и Пие.
- Я имею в виду, что у вас с ней была любовная связь. - Пия больше не собиралась терять время.
- Любовная связь? - Кампманн повторил это с ноткой удивления, как будто услышал об этом впервые.
- Что вы с ней спали, - уточнила Пия.
Такое столь откровенное упоминание весьма интимного обстоятельства вогнало Кампманна в краску. Капельки пота сбежали по его вискам.
- Нет. - Он впервые посмотрел ей прямо в глаза. В этот момент Пия знала наверняка, что он лжет. Точно так же, как лгал накануне вместе со своей женой. - Изабель занималась на лошадях, принадлежащих "Гут Вальдхоф", это правда.
- И вы действительно ничего не знали об аборте? - Пия что-то записала и вновь подняла взгляд на собеседника. - Я имею в виду, что Изабель после этого какое-то время не могла заниматься. Вы ведь должны были это заметить.
- Вы ведь уже спрашивали об этом вчера.
- Иногда я задаю вопросы даже чаще, - парировала Пия, но решила на первый раз больше не возвращаться к данной теме и вместо этого осведомилась, когда Кампманн видел Изабель в последний раз.
- Пару недель назад она продала свою лошадь и с тех пор редко появлялась в конюшне. Но в субботу во второй половине дня она ненадолго заезжала сюда.
- В самом деле? В субботу? В котором часу?
- Ближе к вечеру, но очень быстро уехала, - добавил Кампманн. - Она хотела поговорить со своим мужем, но у него не было времени.
- А что делал доктор Керстнер здесь в субботу вечером?
- С одной из лошадей Дёринга произошел несчастный случай, - сказал Кампманн, - поэтому он приехал.
- В котором часу это было?
- Бог мой, - вспылил Кампманн, - откуда я знаю?! Я ведь не смотрю постоянно на часы! В половине шестого или, может быть, в половине седьмого.
Пия мгновенно отметила, что Изабель после своего появления в ветеринарной клинике еще была жива. Заправочная станция, ветеринарная клиника, "Гут Вальдхоф". Вскоре после этого она была убита.
- Вы разговаривали с Изабель в субботу?
- Да, - ответил Кампманн после едва заметного колебания, - но недолго. Она спросила, здесь ли еще Дёринг, но он уехал еще за час до этого. Это все. - Инструктор бросил взгляд на часы и отодвинул стул. - Извините, но я должен идти. У меня сейчас начинаются занятия.
- Кстати, - Пия вспомнила слова Боденштайна, - Дёринг ведь тоже ваш клиент? Но его имени нет в списке, который мне дала ваша жена.
- Наверно, она забыла в этой суете.
- Конечно, - улыбнулась ему Пия. - Большое спасибо за помощь.
Кампманн встал, кивнул ей и быстро вышел из зимнего сада. Пия посмотрела ему вслед, затем взяла кончиками пальцев бутылку из-под колы, которую оставил инструктор.
- Большое спасибо, господин Кампманн, - довольно пробормотала она и сунула бутылку в пластиковый пакет.
Полчаса спустя Пия уже была у "Цауберберга" в Руппертсхайне. Боденштайн и группа из научно-экспертного отдела уже ожидали в фойе, расположенном в центре великолепного здания.
- Если она действительно здесь жила, - сказала Пия своему шефу, - то ее муж ведь должен был об этом знать. Все-таки он работает всего лишь в километре отсюда, если следовать по кратчайшему пути.
Прежде чем Боденштайн смог что-либо возразить, они услышали позади себя покашливание и обернулись. Это был Буркхард Эшер, руководитель группы инвесторов, тучный загорелый мужчина лет шестидесяти с иссиня-черными, явно крашеными волосами. Он мельком взглянул на Пию и сотрудников научно-экспертного отдела, а затем приветливо поздоровался с Боденштайном как со старым другом.
- По телефону ваш голос звучал очень таинственно, - улыбнулся Эшер. - Что же все-таки произошло?
- В воскресенье у башни на Атцельберге был обнаружен труп молодой женщины, - объяснил Оливер, - и мы узнали, что эта женщина жила в пентхаусе.
- В самом деле? - Эшер, казалось, был удивлен. - Я даже не знал, что кто-то живет в этой квартире.
По пути через запутанные переходы и лестничные марши гигантского здания Эшер, тяжело дыша, объяснял, что "купол", так называется мансардный этаж, уже несколько лет пустовал. Долгое время предпринимались тщетные попытки продать квартиру сначала как "полуфабрикат", после основных строительных работ, а потом уже с отделкой, но не нашлось ни одного желающего, кто бы вдохновился идеей раскошелиться за квартиру в двести пятьдесят квадратных метров и с десятиметровыми потолками, что казалось разорительной роскошью с точки зрения отопления помещения такого объема.
- Лет шесть-семь тому назад у нас в последний раз был серьезный клиент, заинтересовавшийся этой квартирой. - Эшер остановился у лифта. - Супружеская пара архитекторов. Они были в эйфории и даже сделали чертежи, планируя возвести в квартире перегородки. Но затем этому воспротивилось ведомство по охране исторических памятников. С тех пор квартира пустует.
Он достал ключ, чтобы вызвать лифт.
- Этот подъемник ведет в подвал к подземному гаражу и сюда, на первый этаж, и является исключительной привилегией жителей "купола", - пояснял он, в то время как его взгляд блуждал по груди Пии.
- Абсолютно исключительных, - саркастически пробормотала Кирххоф.
- Так оно и есть. - Эшер воспользовался узким пространством лифта, рассчитанного на четырех пассажиров, чтобы приблизиться к Пие на неприятно близкое расстояние. - Ведь "купол" тоже был запланирован как в высшей степени эксклюзивная недвижимость. Люди, которые могут себе позволить такую квартиру, в целом не рассчитывают вступать в контакт с шумящими детьми, собаками и другими людьми.
Пия приготовилась резко возразить, но удержалась от колкости.
- Это единственный путь, ведущий к "куполу"? - спросила она вместо этого. Лифт, оборудованный гранитным полом и зеркалами на стенах, скользил вверх со сдержанным жужжанием.
- Нет, - ответил Эшер, уставившись в ее декольте, которое, кажется, привело его в восхищение, - но самый удобный. Кроме этого, есть еще грузовой лифт, чаще всего отключенный, два лестничных марша в левом и правом крыле, а также пожарная лестница.
Они вышли из лифта и оказались в середине квартиры. У Пии на какой-то момент при виде огромного помещения перехватило дыхание. С удивлением она рассматривала сверкающий паркетный пол, древние стропильные балки и тщательно отреставрированные остроконечные витражи, благодаря которым квартира и получила свое название. Эшер щелкнул выключателем. Бесчисленные крохотные галогеновые лампочки на десятиметровом потолке замерцали, как на звездном небе.
- Бог мой! - воскликнула Пия, дойдя до середины единого гигантского помещения. - Это сон!
- Я могу сегодня же подписать с вами договор аренды, - предложил Эшер, пожирая Пию взглядом. Она живо представила, что именно Эшер имел в виду, и бросила на шефа молящий о помощи взгляд.
- Расходы на отопление зимой могли бы превратить эти апартаменты в кошмарный сон, - сухо заметил Боденштайн и преградил управляющему путь. - Квартира не производит впечатления обжитой, но тем не менее она обставлена мебелью. Кухня, встроенные шкафы, кровать, диван, телевизор…
- Вы правы, - кивнул Эшер и рассеянно посмотрел на кровать. - Я тоже не знал, что здесь имеется мебель.
- У кого есть ключи от этой квартиры? - осведомился Боденштайн.
- Не имею представления. Все ключи от здания находятся в нашем офисе. В принципе, их может взять каждый из моих сотрудников и коллег.
- Когда вы были здесь, наверху, в последний раз?
- В последние два года точно не был. - Эшер задумчиво поскреб голову. - Думаю, еще до моей операции на бедре. А это случилось в две тысячи втором году. Не было причин сюда подниматься. В здании больше двухсот квартир, ателье и офисных помещений, которыми приходится заниматься.
Пия прошлась по квартире, открыла раздвижные дверцы зеркального шкафа, на кухне заглянула в холодильник и в духовой шкаф. Боденштайн между тем попросил у управляющего ключи от квартиры и список всех лиц, имевших доступ к ключам.
- Он ушел? - спросила Пия.
- У вас с ним еще есть шанс, - усмехнулся Боденштайн. - Что-нибудь нашли?
- Ничего. Во всей квартире стерильно, как в клинике, - ответила Пия. - Ни одной пылинки в шкафах, ни одного известкового пятна в мойке - просто абсолютно ничего.
Боденштайн задумчиво осмотрелся. Что-то было не так в этом большом помещении. Здесь не просто потрудилась уборщица. Следовало выяснить, кто столь тщательно прибрал квартиру. И почему.
- Изабель Керстнер подобна ястребу, налетевшему на стаю кур, - вздохнула Пия. - Думаю, вряд ли кто-то в конюшне сожалеет о ее смерти. Разве что Кампманн, который теперь сам вынужден объезжать всех лошадей. Я не могу его раскусить.
- Почему? - Боденштайн въехал через открытые ворота транспортно-экспедиционного агентства "Дёринг" в промышленной зоне Эшборна и, следуя указателям, направился к зданию администрации.
На огромной территории кипела активная деятельность. Громадные грузовики, прежде всего автопоезда-холодильники для перевозки замороженных продуктов, стояли в ожидании, чтобы затем подъехать к одной из двадцати стыковочных станций, которые располагались вдоль огромного плоского здания. На другой стороне размещались иные здания, перед которыми загружались грузовики с брезентовыми навесами. Вилочные автопогрузчики жужжали как пчелы, транспортируя палеты с товаром. Движение на громадной территории было строго отрегулировано: здесь были дороги с односторонним движением и знаки "стоп", светофоры и зоны остановок. Боденштайн поразился. Конечно, он часто видел на улицах грузовики с бело-голубыми надписями ""Фридхельм Дёринг" - свежие и замороженные продукты" или ""Фридхельм Дёринг" - доставка точно в срок", но никогда не проявлял к этому никакого интереса, поскольку не было повода. Когда Анна Лена Дёринг сообщила утром, что работает на фирме своего мужа, он не представлял, какая империя скрывается за словом "фирма".
- Он не смотрит в глаза, - сказала Пия. - И я не верю, что его отношения с Изабель носили чисто деловой характер. Но если мы еще немного поковыряем в этой конюшне, то найдем минимум человек двадцать, каждый из которых имел мотив, чтобы укокошить Изабель.
- Мотив - возможно. - Боденштайн понял, что они въехали через так называемый "въезд для поставщиков", а главный вход находился на другой стороне. Здесь постарались все устроить таким образом, чтобы произвести впечатление на гостей и клиентов.
- Но действительно ли лишь один из них был способен совершить убийство? Ведь нужно было сделать смертельную инъекцию, притащить труп беспросветной ночью на башню и сбросить его вниз.
Главный комиссар остановил свой автомобиль на одном из парковочных мест для гостей, возле лужайки округлой формы с фонтаном в центре. Они вышли из машины и направились к современному четырехэтажному зданию из зеркального стекла и стали. Над входной дверью красовался логотип фирмы, изображенный золотыми буквами, рядом помещались многочисленные таблички с названиями других компаний. Дёринг владел множеством мелких фирм, которые размещались в том же здании. В помпезном вестибюле, выложенном черным гранитом, за приемной стойкой метровой длины их встретила молодая женщина со сверкающей улыбкой. Представившись и представив свою коллегу даме, Боденштайн попросил назначить им время для встречи с господином Дёрингом. Пальцами с длинными, по несколько сантиметров, приклеенными ногтями дама набрала номер на телефоне, не сводя глаз с Оливера.
- Добрый день, фрау Шнайдер, - заговорила она притворно сладким голосом, - здесь у меня дама и господин из уголовной полиции, им надо поговорить с шефом.
Какое-то время она внимательно слушала, затем ее улыбка обрела оттенок сожаления и она положила трубку.
- Господин Дёринг на переговорах. - Ее лицо выражало такую печаль, будто на Центральную Европу обрушилась катастрофа. - Вам придется немного подождать.
- Большое спасибо. - Боденштайн чуть было не рассмеялся, наблюдая за этим шоу. - У нас есть время.
- Можете выпить кофе. - Дама вновь казалась счастливой. - Там есть эспрессо-автомат. Показать, как он функционирует?
- Спасибо, мы сами справимся, - отказался Боденштайн.
- Бог ты мой, - пробормотала Пия, закатив глаза, - она могла бы быть близнецом фрау Кампманн. Это чрезмерное жеманство… Кстати, если бы вы видели, как изменилась та за последние два года.
Они остановились рядом с чрезмерно громоздким автоматом для эспрессо.
- Сильно изменилась?
- Полтора года назад фрау Кампманн была вполне милой женщиной с неброской внешностью. Сегодня она выглядит как Барби после десяти процедур ботокса. Белокурые волосы, толстый слой макияжа, худоба, фальшивые ногти, увешана украшениями с ног до головы…
- И что, по-вашему, заставило эту женщину настолько измениться? - спросил Боденштайн.
- Она хотела выглядеть так же, как Изабель Керстнер. - Пия развела руками. - Поскольку она, возможно, заметила, что ее муж к ней расположен.
После того, что рассказала Анна Лена Дёринг о своем супруге, Боденштайн ожидал увидеть грубого фамильярного типа с физиономией боксера и кулаками гориллы. Но, к его удивлению, Фридхельм Дёринг оказался стройным седовласым мужчиной немного за пятьдесят, с красивым, несколько изнуренным лицом. В полосатой рубашке и костюме хорошего кроя он на первый взгляд походил на банкира из Сити. Дёринг ждал их у двери своего огромного кабинета, внушительные размеры которого вызвали бы робость у любого человека. Боденштайн легко мог себе представить, как чувствовал себя простой водитель грузовика, если его вызывали к шефу и он должен был проделать весь этот путь от двери до массивного письменного стола. В помещении, занимавшем всю ширину здания, были большие окна, и из них открывался обзор практически на всю территорию предприятия. В стеклянной витрине позади письменного стола были выставлены многочисленные кубки, завоеванные Дёрингом на турнирах по конкуру, а на единственной стене кабинета рядом с дорожной картой Европы и рекламными плакатами транспортно-экспедиционного агентства висели фотографии с изображением Дёринга на его конкурных лошадях.
- Чем обязан вашему визиту? - спросил бизнесмен после того, как Боденштайн представился и представил Пию. Приглашающим жестом он указал им на черные кожаные кресла. У Фридхельма Дёринга был приятный мелодичный голос. Он говорил на литературном немецком языке без малейшего гессенского акцента.
- Мы расследуем убийство. - Боденштайн был все еще немного сбит с толку несоответствием своих представлений и реальности. - Утром в воскресенье в Руппертсхайне был обнаружен труп Изабель Керстнер.
- Я об этом уже слышал. - Дёринг расстегнул пиджак и положил ногу на ногу. - Инструктор по верховой езде из "Гут Вальдхофа" сказал мне по телефону, что она была убита.
Он не выглядел откровенно озадаченным.
- Пока мы это только предполагаем.
- А я чем могу вам помочь? - Дёринг обхватил колено пальцами с безупречным маникюром. В его поведении не было ни единого признака нервозности или неуверенности в себе, никаких беспокойных взглядов или предательского подрагивания век. Фридхельм Дёринг лишь внимательно смотрел на своих визитеров.
- Нам стало известно, - продолжал Боденштайн, - что фрау Керстнер в воскресенье ближе к вечеру появлялась в комплексе "Гут Вальдхоф", так как искала вас. Нам бы было интересно узнать, с какой целью она хотела встретиться с вами.
- Я не могу вам этого сказать, - возразил Дёринг. - Я с ней больше не разговаривал.
- Почему она просто не позвонила?
- Она не могла. - Дёринг слегка улыбнулся, и хотя он выглядел расслабленным, казалось, что он насторожился. - У меня после обеда произошла небольшая авария, и при этом пострадал мой мобильный телефон.
На минуту воцарилось молчание, затем Боденштайн откашлялся.