Я оборачиваюсь простыней и иду к разбросанной одежде. Начинаю с носков.
- Тань, мне на работу пора. У нас шеф строгий, за опоздания три шкуры дерет.
- Да-да, Юра, я понимаю. Ты придешь сегодня?
- Если в засаду или в рейд не подпишут - непременно.
Чувствую, что точно подпишут.
Танечка ложится на спину и закрывает глаза.
- Скоро Новый год, ах, как хорошо…
Мне, конечно, немного жаль Таню. Она, как любая женщина, хочет обычного счастья, нормального и доброго мужа… Предыдущие годы, возможно, потрачены на расчетливые поиски принца, красивого и богатого. Не получилось. Теперь не до жиру. Время безжалостно. Одной страшно.
Я иду в ванную, мою физиономию. Голова при наклонах кружится. Сегодня меня, похоже, ждет нервный сон на столе. Татьяна уже на кухне. Варит кофе. С тем она, кажется, тоже пила кофе.
Я сажусь за стол и беру бутерброд с сыром. Аппетита нет. Глотаю кофе без сахара. Горько.
Татьяна - маленькая симпатичная женщина, ее нисколько не испортила бессонная страстная ночь. Наоборот, она, кажется, расцвела. Странно, почему она одинока?
На холодильнике папка с материалом. Вчера вечером я заглянул к Татьяне уточнить кое-какие детали. Уточнил.
Над холодильником календарь-гороскоп. Татьяна замечает направление моего взгляда.
- Ты кто по гороскопу, Юра?
- Стрелец.
- Стрельцы - наивные люди. Взрослые дети. Наивные и добрые. Но их наивность никогда не идет им во вред. Стрелец - знак планеты Юпитер, самой большой планеты Солнечной системы. Юпитер не дает в обиду своих детей. Я бы хотела родиться Стрельцом.
Я не считаю себя наивным, но спорить не хочу.
- Таня, ты понимаешь… Эта кража, ох… В общем, ты только пойми правильно… Я буду искать этого мужика, что тебя обнес, и если найду, то все он тебе вернет… Вытрясу. Вместе с костями. А сейчас… Мне надо, чтобы ты написала, что все нашлось. Мол, погорячилась, не посмотрела внимательно…
Татьяна морщит лобик:
- Не поняла, Юра. Зачем?
- Дело в том, Танечка… Эти показатели… Тебе ведь без разницы, будет уголовное дело, не будет. Я все равно искать стану. Мне тоже без разницы… Но у нас же статистика. А я молодой, мне закрепиться в коллективе надо, понимаешь?
Татьяна кивает:
- Что писать?
Я достаю чистый лист и ручку:
- Заявление. Прошу прекратить розыск вещей и денег в связи с их обнаружением. Число, подпись.
Татьяна, написав, протягивает мне бумагу.
- Спасибо, Тань. Я постараюсь найти его…
За порогом квартиры я припадаю к двери спиной и смотрю в никуда. Мать твою за ногу! До чего я докатился! Становлюсь пьяницей, вором, теперь вот еще и… Хм, а нас учили, что на службе мы должны быть альтруистами и импотентами. С холодной головой и чистыми руками. Ну никак не получается.
Вспоминается старина Шерлок. Интересно, он смог бы, как я сегодня? Вот так, один переспал - пропало колечко, другой переспал - колечко нашлось! Поэзия! Без всякой дедукции. Думаю, кишка тонка у Шерлока. Даже если б ему помогали Ватсон, миссис Хадсон и Бэрримор. Не раскрыли бы. А мы раскрыли. Мы круче. Система, отлаженная годами, не дает сбоя.
Танцы на льду.
Я вздрагиваю и прислушиваюсь. Это из-за дверей. Да, оттуда. Татьяна плачет…
"Начальникам отделов милиции, командирам ОМОН, старшим экипажей вневедомственной охраны. В случае задержания гражданина Мамедова В. Ф. убедительная просьба не применять к нему средств личной самообороны и приемов рукопашного боя в связи с тем, что гражданин Мамедов проходит по уголовному делу об убийстве в качестве свидетеля. Следователь прокуратуры Петров А. И. Число. Подпись".
Прочитав этот удивительный документ вслух, Щеглов взглянул на собеседника:
- Ну и что, не помогает?
Собеседник, молодой азербайджанец, указал на огромный синяк под глазом:
- Самы выдыте.
- Что ж так?
- Достать не успеваю. Только руку за пазуху, сразу дубыной по лицу. Обыдно, слушай. Три раза за месяц в больницу отправляли. Уеду я домой, не могу больше. На рынке рейды через день. И все время мордой в снег. Обыдно. Никто эту бумажку и не читает. Потом, в отделе только читают. А сразу - никто. Раз черный, значит, бандит. У тебя, мол, на роже все написано, чего ты нам всякую туфту суешь? Уеду я.
- А ты что хотел? И бананами торговать, и синяков не иметь? Справка эта тебе только после гальюна пригодиться может. Но по старой дружбе могу дать совет. Глядишь, поможет. Возьми рекламный щит, напиши этот текст крупными буквами, вместо следователя прокуратуры укажи начальника ГУВД, а еще лучше наклей его портрет, повесь щит над своим торговым лотком и живи спокойно. Как ОМОНовцы в наступление пойдут, ты щит перед собой выставляй. По начальнику ГУВД не рискнут дубинками или сапогами. В худшем случае баллончиком брызнут.
Азербайджанец тяжело вздыхает:
- Понимаешь, Валентин, свои ведь тогда замочат. С ментами западло дело иметь.
- Ну, не знаю. На тебя не угодишь. Тогда катайся в больницу по пять раз в месяц. Держи.
Валька возвращает парню бумагу, бережно обернутую в целлофан.
- Бывай, мне некогда.
Парень поднимается и, надевая на ходу шапку, выходит.
- Он правда свидетель? - спрашиваю я Щеглова.
- Вроде да. Третий год уже. Мужик, в общем, неплохой. Что там у тебя? Давай.
- Вот, отказник набарабанил. Посмотри, все верно?
Валентин пробегает глазами свежеотпечатанный шедевр.
- Правда, что ль, нашла? Во дает. Что за публика?! Я ведь ей раз пять повторил - внимательно, в каждом углу посмотрите. А она - нет и нет, все, мол, обыскала, украли, ан нашла все ж таки.
- Я ей помог немножко. Витька подсказал, где поискать можно, я проверил, и точно - там оказалось.
- Витька спец, мудрая голова. На. Все верно напечатал, прокурор носа не подточит.
Заходит шеф.
- Мужики, завтра рейд общегородской, сюда ОМОН пригонят. Надо им адресную программу дать. Прикиньте за сегодня. Притоны там, наркоманы, малины, хазы. Тех, кто в розыске, дайте. Пусть пошерстят, хуже не будет. Может, сдуру кого и задержат. Программу начальнику отдайте. Юра, что у тебя по тому материалу со стеклом?
- Еще есть несколько дней. Жду телетайп из Офонаревска.
- Не затягивай. За просроченные материалы на каждом совещании имеют.
- Я постараюсь.
Михалыч уходит.
Я вновь обращаюсь к Щеглову:
- Валь, а Михалыч не душный мужик?
- Михалыч - опер по натуре. Если местным бандюгам и ворюгам кого и следует опасаться, так не бравых генералов и полковников в папахах, по телеку кричащих, а Михалыча.
- Мне все ж кажется, что он душноват. Вон с этим стеклом хотя бы…
- Михалыча понять можно. Положение обязывает. Попробуй и показатели добыть, и авторитет удержать. У него самая сволочная должность. В смысле, неблагодарная. А на показателях у нас все помешаны, не только Михалыч. В нутро въелось, в кровь. Вроде как инстинкт. Год назад, как раз под праздник, на Деде Морозе "палку" ухитрились срубить.
- Как это?
- Ну, шел себе дедушка с мешком подарков, шел-качался. Больше нормы напоздравлялся, борода на непотребное место сползла, аж неприлично. Наши постовые из самых человечных побуждений отвели Деда в отдел, чтобы не упал где-нибудь да не замерз спьяну. Конфуз ведь полный - Дед Мороз и вдруг замерз!
Привели, короче, посадили оттаивать и трезветь. Михалыч в вечер работал, в дежурку заглянул. А это что за чудо в бороде? Дед Мороз. А в мешочке что? Подарки, наверное. Проверяли? Нет. Проверьте. Проверили. Нашли пару бутылок коньяка и три самопальные хлопушки, сделанные из круглых батареек. Разбудили Деда. Это что такое, мужик? Да хлопушки, ребята. Сам сделал - фейерверк для детей хотел устроить. Я бывший пиротехник - это сейчас Дедом Морозом кормлюсь.
Михалыч не клюнул, старый волк. Проверим, что там за фейерверк. Для начала составьте-ка, мужики, акт изъятия, потом отправьте хлопушки на экспертизу, а пиротехник у нас пока посидит. В камере. Картина была - полный угар.
На следующий день эксперт звонит. Так и так, представленные на экспертизу предметы признаны боеприпасами кустарного производства, могущими применяться для поражения живой силы. Тротиловый эквивалент не установлен, но ларек кооперативный такая хлопушка запросто разнесет. Хороший фейерверк.
Повезло, что пиротехник при детях не успел ни одной штучки рвануть. Получил дедушка год исправительных работ по двести восемнадцатой с выплатой десяти процентов государству. За изготовление боеприпасов больше полагается, но с учетом личности и обстоятельств подрывник отделался процентами. Как раз сейчас кончит срок мотать. А теперь прикинь - не сунься Михалыч в мешок? Детей бы покалечило. А почему сунулся? Так что "палки" иногда тоже помогают. Они мобилизуют. А тебе с этим стеклом сам Бог велел.
Я тупо смотрю на свой отказник.
Валька едко косит глаз:
- Про этот "отказничок" ты не шибко распространяйся. Не строй из себя героя. Любит молодежь по неопытности покичиться. Не знает, что завтра прилетит очередная комплексная проверка, нагрянет к этой Пушкиной-Лермонтовой и поинтересуется, где же она нашла свои колечки. Ты теперь у Пушкиной тоже на крючке… И даже не у нее. У системы. Ничем не сломать, никакими реформами… А кто вдруг поперек встанет, самого же вот этими отказниками и замордуют. Да ладно, не переживай, а то совсем скис. Не все так плохо. Без нас все равно не обойтись. Кто бандюгов ловить будет? Генералы да проверяющие, что ли? Мы-то без них переживем, а они - без нас?… Иди, пиши адресную программу.
- Да, Валь, а где мне ее взять? Я территорию еще плохо знаю.
- Ну, это уж совсем элементарно. У Маркова в сейфе гроссбух есть с подучетным элементом. Красного цвета, толстый такой журнал. Вот из него и выпиши десяток адресов. Не ошибешься…
Я сижу на небольшой кухне квартиры Ирины Рябининой и грею замерзшие руки о плоскую паровую батарею. Сегодня ужасный холод. Батарея чуть теплая, оттаиваю я медленно. Сам виноват. Проспал и второпях забыл дома перчатки. Маникюр на таком морозе сходит мгновенно - это очень кстати, что я его никогда не делаю. Ладно, ладно, уж и потрепаться нельзя. Может, автору платят построчно!
Перед ощупыванием батареи я задал сидящей напротив матери Ирины пару вопросов и теперь внимательно выслушиваю ответы.
- Я никогда не поверю в то, что Ирочка была так сильно пьяна. В жизни она, конечно, выпивала, шампанское там, легкое вино. Дни рождения, Новый год.
- Экспертиза - штука точная.
- Не знаю… С чего бы ей напиваться? У нее только все наладилось. Работа, личная жизнь. С первым мужем она и не жила почти. Подонком оказался. Развелись через два месяца после свадьбы. У нее диплом на носу, госэкзамены, а тут такое. Ничего, выдержала. Институт закончила. Распределения сейчас нет, работу трудно найти. Покрутилась с месяц там-сям, а потом вот - страховая компания. И сразу управляющим. Представляете, какая удача?
- Это удивляет. На такую должность первого встречного не возьмут.
- Конечно, конечно. Кажется, ей помогла какая-то сокурсница с института.
- Надо ж! Кто б мне помог стать начальником ГУВД? Собчака прошу-прошу, а он - молод, Юра, молод, пойми. Зарабатывала Ирина хорошо?
- Да, очень хорошо. Мы и не мечтали о таком.
- А личная жизнь?
- Вы знаете, Ирочка почему-то считала, что с первым мужем у нее не получилось из-за меня. Я, мол, между ними встала. Хотя никак я им не мешала, никак. Это она чтоб себя как-то успокоить… Я ее понимала.
Мать выдержала паузу.
- Ну, и после этого со мной никаких разговоров о мужчинах. Боялась, что я снова сглажу. Но кто-то у нее был. Не так давно появился. Где-то в августе. Я сама почувствовала. Цветы, духи дорогие, да и ожила девочка, Ирочка моя. Сама, правда, ничего не говорила. Кстати, я, когда вещи ее разбирала, нашла кое-что. Пойдемте.
Я отлепил руки от батареи и направился следом за матерью.
Зайдя в небольшую, аккуратно прибранную комнату, она выдвинула ящичек зеркального бюро.
- Вот, смотрите. Наверное, Ирочка купила это в подарок к Новому году.
Женщина протянула мне прозрачную коробочку. В ней лежала изящная и несомненно дорогая заколка для галстука.
- И еще. Это она, наверное, раньше подарила.
Я увидел рекламную открыточку мужской туалетной воды "Пако рабанне", утверждающую, что это лучшее изобретение французских парфюмеров за последние четыреста лет.
- Скажите, фамилия Блюминг вам ничего не говорит? Аркадий Андреевич?
- Нет, никогда не слышала.
Ага, тайная любовь. Сопли в томате. Знаю я эти штучки. Сам не так давно занимался. Чья только идея сделать ее тайной? Блюминга или Рябининой? А может, совместная? Оптовая? Давай, дорогой-дорогая, любить тайно. Чтоб другие не завидовали и не разбили нашего хрупкого счастья. Да хранит Господь нашу любовь!
Блюмингу-то было что скрывать. Человек женатый, занимает серьезную должность. А Ирочке? Чтобы не сглазили? Чепуха. А все-таки скрывала. Интересно, а она сама-то знала, что Акакий Андреевич немножко женат? Вот уж вряд ли. Чего ради ему тогда "Пако рабанне" и заколки дарить? Обычному любовнику вообще ничего дарить не полагается, кроме, собственно, самое себя. Пусть он, жеребец, дарит.
- Еще один вопрос, - перебил я свой внутренний голос голосом внешним. - Накануне аварии у Ирины было все в порядке? Она выглядела как всегда?
Мать села на диван.
- Да, вы правы, она вернулась сильно расстроенной. Со мной почти не разговаривала, прошла сюда и заперлась. Никому не звонила и даже не смотрела "Санта-Барбару". Когда она вышла на кухню, я заметила, что у Ирочки припухли глаза. Она плакала. Потом взяла снотворное из аптечки и опять заперлась в комнате.
Мать достала из кофты белый платочек. Бог мой, неужели Ирина переживала по поводу разбитого лба любимого Блюминга? Можно, конечно, влюбиться до чертиков, но не так же! Ладно, гадать не будем. Главное, есть факт - пришла домой злая. И не просто злая, а до слез злая. Кто ж до слез-то довел? Да он, наверное, и довел. Блюминг. Если в трамвае-троллейбусе обзовут козлом-верблюдом, через полчаса забудешь и к аптечке за снотворным не побежишь.
А на следующий день в "Стикс" заявляется сам обидчик. Да еще с букетом роз. Ага, извиняться пришел. Явку с повинной притаранил. После которой Ирина напивается вдрызг и попадает под машину.
- Вера Сергеевна, а на похоронах Ирины этого неизвестного жениха не было?
- Нет, кроме Саши, бывшего мужа, никто не пришел.
- И с работы?
- Никого не было.
- Заботливый коллектив.
Уж Блюминг мог бы навестить любимую. Верблюд.
Я замечаю на бюро медную фигурку Стрельца.
- Ирина - Стрелец по гороскопу?
- Да, это ее знак.
Юпитер, похоже, не такой сильный дядька. Тут же на трюмо женская сумочка.
- Это Иры?
- Да.
- Можно я взгляну? Меня интересуют только записи.
- Какая теперь разница?… - устало соглашается мать. - Не пойму, зачем вам все это надо?
Я тактично замалчиваю историю со стеклом и произношу домашнюю заготовку:
- Тот, кто сбил Ирину машиной, скрылся. Понимаете? Его надо искать. Любыми способами.
Женщина безразлично кивает. Я выкладываю из сумочки обычные дамские штучки - косметику, платочек, кошелек. Связка ключей, пара авторучек, таблетки аспирина. Записной книжки нет. Несколько телефонов на клочках бумаги.
В боковом кармане меня ждет необычная находка. Тоже бумажки, тоже с записями типа "17.00. Таня". Бумажки, да не совсем. Водочные этикетки. Одна от водки "Распутин", вторая - от "России". Миленько. Записи сделаны небрежно, явно наспех. Надо было срочно записать, а под рукой ничего другого не оказалось. Кроме этикеток.
Я поворачиваюсь к женщине:
- Скажите, Вера Сергеевна, цветы, духи и прочее стали появляться в августе. А когда Ирина стала управляющим "Стикса"?
Мать отрывает от глаз платочек и, уже не сдерживая слез, едва слышно произносит:
- На работу?… На работу Ирочка устроилась тоже в августе… В самом конце.
Наставник, не снимая своего черного пальто, сидел в кабинете и читал газету. Рабочее время в расчет не принималось.
- Как интригующе. Раздел объявлений. "Группа молодых, хорошо подготовленных людей, обладающих всеми необходимыми навыками, предлагает ряд высокооплачиваемых услуг - постоянную охрану фирмы, решение всех спорных вопросов фирмы, а также выполнение разовых поручений". Телефон. Спросить Вадика.
Наставник поднял глаза.
- Ну, что проститутку через газету можно снять, это еще куда ни шло, но чтоб "крышу" бандитскую?… Дожили. Куда РУОП смотрит? Интересно, если нам кого задержать приспичит и мы позвоним, этот Вадик приедет? Фиг вам. Он высокооплачиваемый. Придется нам как-нибудь самим. Во, блин! А дальше-то послушай. "Высококлассный специалист быстро и недорого произведет ликвидацию". Телефон. Спросить Алика. Та-а-ак. Это киллер, что ли? Куда убойный отдел смотрит? Не, я не знаю, что тут можно сказать. Тут, тут ничего нельзя сказать. Кроме одного - "все у нас получится".
Затем Витька хватает трубку и набирает номер.
- А Алика можно? Это насчет ликвидации. Сколько вы берете за работу? Сколько-сколько? Это в баксах? В рублях? По-моему, вы дешевите. Ах, в зависимости от объекта? Интересно. И что, вы действительно можете ликвидировать кого угодно?
По мере выслушивания ответа Витькино лицо вытягивается, как дыня. Через минуту он, не ответив, кладет трубку и вытирает рукой вспотевший лоб.
- Фу ты… Я уж думал, окончательно народ спятил. Этот Алик тараканов и крыс ликвидирует. Идиот, нормального объявления дать не может.
В кабинет заглянул помдеж с бумажкой в руках.
- Мужики, в Офонаревск кто телетайп стучал?
Я отвечаю.
- Держи ответ. В следующий раз ставь инициатора запроса, чтобы не бегать и не искать.
Последних слов я уже не слышу, весь поглощенный чтением телеграммы. К завершению процесса лицо мое превращается даже не в дыню, а возможно, в южный фрукт авокадо. Объявление по поводу ликвидации просто детская шалость по сравнению с только что прочитанным…
Все у нас получится… Все у нас получится… Все у нас получится…
Все у нас получится… Маэстро! Вот так! Я сказал!
- Да, Юрок, это сильно. Надо же. Так накопать слабо и ФСК, и ГРУ, не говоря уже о Министерстве внутренних дел. Попыхтят, попыхтят и бросят. Или лет пять копать будут. Но чтоб за неделю?… Ты - будущая звезда мировой контрразведки. Того и гляди, замычишь от удовольствия.
- Да я не специально, Валь. Михалыч всего десять дней дал. Все из-за стекла этого. Не упади Блюминг, и не было б ничего.
- С этим я целиком и полностью. Вся их деятельность глубоко законспирирована, потому что дорого стоит. Это не дань с ларьков выколачивать и не машины грабить. Здесь порядка на три-четыре выше. И людишки завязаны о-очень большие. Блюминг явно не авторитет. Он где-то на третьей ступени снизу. Да, чудеса.
- Валь, а меня не убьют?
- В общем, запросто. Сам виноват. Не лезь куда не ведено.
- Кто ж знал?