- Там посмотрим…
Харт уже нажал было на газ, но сразу затормозил, так как рядом с ним остановилась патрульная машина и из нее вышел полицейский.
- Остановитесь на минутку, - сказал он. В следующую секунду он узнал Харта и крикнул через плечо своему коллеге: - Эй! Джо! Вылезай! Это наш док вернулся с войны!
Оба полицейских были рады вновь видеть Харта. Тот, что заговорил первым, сказал:
- Поздравляю вас, док! Вы правильно осудили Коттона. Мы как раз слышали радио.
Присутствие девушки в машине как-то неприятно стесняло Харта. Он посчитал, что ее следует представить.
- Очень приятно видеть вас, бравых молодцов. Разрешите представить. Мисс Пэгги…
- … Джонс, - добавила она.
Оба полицейские назвали свои имена, но осуждение Коттона их интересовало больше. Они возбужденно поведали Харту, что во всем районе заключались пари 8 к 2, что Коттона не осудят, а они оба поставили всю свою зарплату, что Коттона осудят. Оба полицейских были постоянными посетителями его аптеки и ему нравились, но тем не менее он был рад, когда у них заквакал радиотелефон и они были вынуждены уехать.
Харт медленно поехал дальше. Было бы лучше, если б он не повстречался с этими полицейскими. Несмотря на мировое значение этого города, он оставался в отношении сплетен настоящей деревней. Завтра утром все, начиная от швейцара ликеро-водочного магазина и кончая мэтром в его аптеке будут знать, что Джо Фини и Петт Хукер остановили в два часа ночи машину дока и увидели в ней маленькую девушку, которая представилась им пед явно вымышленным именем Джонс. И это - после выполнения им своего гражданского долга в качестве присяжного в процессе, который тянулся два месяца.
Пэгги положила руку на его колено.
- О чем вы думаете?
Харт не стал от нее ничего скрывать.
- О том, что даже сухой бизнесмен, ничего не знавший, кроме своего бизнеса, может попасть в щекотливое положение.
- Ну, уж теперь-то вы наверняка на меня разозлились, правда?
Харт продолжал действовать в открытую.
- Этого я не сказал. Но теперь попал в зависимость от обстоятельств.
- Каких?
- Теперь я просто обязан знать, кто вы и что от меня хотите.
2 сентября 1958 года 3 часа 00 минут
Квартира выглядела точно так, как и ожидал Харт: две комнатки, ванная и маленькая кухонька в одной из старых отремонтированных вилл, что были разбросаны по склонам холмов к северу от Бульвара.
Попивая вторую порцию мартини, харт должен был отдать должное девушке: она хорошо готовила коктейли, хотя они и были немного крепковаты, да вдобавок подавались в рюмках для виски.
"Встреча", как они ее называли, проходила по определенной схеме. Пэгги объявила, что она должна переодеться во что-нибудь более легкое. Но вместо того, чтобы предстать перед ним в обязательном в таких случаях неглиже, она появилась в красном шелковом халате, который не закрывал ее колен.
Потом села сбоку на кушетку и с кокетливой улыбкой и даже немного вызывающе посмотрела на него.
Харт вытер влажные ладони о брюки. Он пытался сказать что-нибудь остроумное, но ничего не приходило в голову.
С каким-то торжественным взглядом своих серо-синих глаз Пэгги придвинулась немного ближе.
- Вы сейчас раздумываете, не так ли?
- Над чем я должен раздумывать?
- Что на мне под халатом.
- Как вы точно угадали! - сознался Харт.
Неожиданно хриплым голосом она сказала:
- Кроме меня самой, под халатом ничего нет.
В следующий момент ее губы слегка коснулись его губ…
В машине Харт сказал, что заедет к ней разве только на рюмку мартини. Теперь он должен был вспомнить об этих словах, когда перегнулся через нее, чтобы достать из пачки пару сигарет и одну из них зажечь для нее.
- Что ж, после того, как ты меня заполучила, наверное, скажешь мне причину? - спросил он.
Пэгги взяла сигарету.
- Скажем так: я не хотела оставаться одна.
Харт затянулся.
- Но почему именно я?
Она долго смотрела ему прямо в лицо.
- Ты поверил, если бы я сказала, что ты был единственной причиной, по которой я приходила на судебное разбирательство, что два месяца и два дня я сидела и думала, как хорошо быть с тобой вместе?
- Нет, разумеется, не поверил бы, - ответил Харт. Годы, прожитые на Сансет, заставили его отказаться от многих иллюзий. - Мне почему-то кажется, что речь тут не в одиночестве, а в упрямстве. - Он приподнял ее голову, чтобы посмотреть в глаза. - Кому ты отомстила, Пэгги?
- Ты еще в машине сказал, что сегодня чудесная ночь.
Харт провел рукой по ее волосам и сказал:
- Ночь чудесная, но только это не ответ на мой вопрос.
- А ты считаешь, что я должна тебе ответить?
- Мне бы этого хотелось.
Какое-то мгновение она лежала молча, а потом, пошатываясь, встала.
- Извини меня, я хотела бы выпить стакан воды.
Когда она вернулась, походка ее была еще более неуверенной, а от нее самой попахивало джином.
- Ты уверена, что ходила пить воду? - спросил он ее.
Она честно ответила:
- Нет, я пила джин… - После этого она снова легла и без улыбки посмотрела на него.
- Как насчет того, чтобы объяснить мне, что все это значит?
- Ты обозлишься на меня.
- Возможно.
- И Гарри тоже.
Харт почувствовал, как на лбу у него выступили капельки пота. Но несмотря на то, что в комнате было душно, капли пота были холодные. Он заставил себя спросить:
- Какой Гарри?
- Гарри Коттон.
- Ты его хорошо знала?
Губы девушки скривились в горькой улыбке.
- Я - его жена. Его законная жена. Мы поженились в Техасе, когда у него еще было предприятие по борьбе с вредителями. - Девушка посмотрела на него. - Ну, а теперь можешь залепить мне пощечину.
Харт должен был взять себя в руки, чтобы подавить горькое чувство, поднимавшееся в нем. Должно быть, Коттон причинил ей горе, большое горе, раз упрямство завело ее так далеко. И не удивительно, что защита побоялась вызвать ее в качестве свидетеля.
- Почему ты считаешь, что я должен дать пощечину? - спросил он.
Горечью отдавали ее слова, когда она сказала:
- Гарри тоже сделал бы такое! Он не стеснялся путаться с любой женщиной отсюда и до Вако. И это началось уже с первой недели после свадьбы… Теперь я это знаю. В паузах он возвращался ко мне. Но в то же время он ревновал меня к первому встречному мужчине и устраивал сцены с побоями. Иногда он меня так избивал, что я не могла выйти на работу. - Постепенно голос ее стал пронзительным и резким. - И теперь он получил то, что заслужил! Ты слышишь, то, что заслужил!
- Да, я слышу, - спокойно ответил он.
Одно, по крайней мере, было ясно: это была ночь, когда он получил благодарность. Горечь и боль заставили Пэгги не только рассчитаться со своим осужденным мужем, но и поблагодарить его, Харта, за то, что он внес свою лепту - ровно двенадцатую часть - в его осуждение на смерть. Он попытался за это рассердиться на нее, но не смог. Да, должно быть она была вынуждена терпеть адские муки, раз была готова на нечто подобное.
- Сколько тебе лет, Пэгги? - спросил он ее.
- Двадцать четыре.
- Совсем ты не так уж стара, чтобы плакать, - дружелюбно сказал он. - Хотя выплакаться даже лучше. Но потом на всем этом поставить точку.
Пэгги покачала головой.
- Я уже пыталась.
- Он знал, что ты присутствуешь на процессе?
- Наверняка видел. Именно из-за этого я туда и ходила.
Казалось, ей было трудно об этом говорить. Харт спросил себя, сколько ей понадобилось влить в себя мартини и джина, чтобы решиться на то, что она сделала. Даже в таком состоянии, в каком она находилась сейчас, в ней было что-то благородное.
Харт сел и погасил сигарету.
- После того, как я выполнил роль инструмента в твоей мести, ты могла бы мне рассказать о себе и Коттоне.
- А чего тут рассказывать?
- Ты его очень любила, правда?
- Он был для меня всем на свете.
Действие крепкого джина, который она глотнула, начало сказываться, и она хихикнула.
- Ты меня понимаешь: всем, всем, всем на свете! Но я с ним расплатилась.
Харт покачал головой.
- Боюсь, что я не совсем понимаю.
Пэгги была довольна собой, повторив еще раз:
- Но я с ним расплатилась. - Ей было трудно выражать свои мысли. - Расплатилась, потому что сидела в зале суда и держала свой ротик на замке.
- О чем ты говоришь, Пэгги? - удивленно спросил Харт.
Джин и боль подточили стену молчаливости.
- Я говорю о Гарри.
- А что именно?
- Он этого не делал.
- Чего не делал?
Она посмотрела на него своими наполненными слезами глазами, словно удивляясь его непонятливости.
- Он не убивал Бонни Темпест, - сказала она. - Он не мог этого сделать. Я знакх..
Губы Харта словно сковало, он едва мог вымолвить:
- Откуда ты это знаешь?
Пэгги ответила:
- Потому, что она не убита. Я сама ее видела месяца четыре назад в Энзенаде.
- Ты совсем пьяна.
Пэгги согласно кивнула головой.
- Это правда. - Она вытерла рукой глаза. - Мне кажется, что я лечу в космосе. Но когда я видела Бонни, я не была пьяной. Она выкрасила себе волосы в черный цвет. - Пэгги положила руки на свои маленькие груди. - А здесь туго затянулась, чтобы выглядеть более плоской. Она живет под именем сеньоры Альверадо Монтес и выдает себя за богатую вдову из Венесуэлы.
История казалась фантастичной. Настолько фантастичной, что не могла быть правдой. Харт закурил сигарету и отвернул голову, чтобы не пускать дым в ее лицо.
- Видимо, ты повстречала девушку, которая похожа на Бонни Темпест?
Пэгги энергично затрясла головой.
- Нет, это была она сама. Я ее знаю. Наша контора одно время заключала с ней договоры. Она часто заходила в бюро и все жаловалась, что получает только нестоящие ангажементы. Потом она всем встала поперек горла и ее спровадили.
Харт сделал вид, что поверил этой шутке. Во всяком случае, он надеялся, что это шутка.
- А что тебе понадобилось в Энзенаде?
- Я была там с мистером Саттоном.
Харт облегченно вздохнул. Эти слова были как дуновение свежего воздуха, который пронесся по комнате. Этому он уж никак не поверил. Он слишком хорошо знал Бена Саттона.
Веселый шеф конторы любил выпить хорошее вино. А еще предпочитал игру в покер. Но он не был дамским угодником. Ему это не нужно. Он был женат на одной из самых красивых женщин Голливуда и супруги очень любили друг друга.
- Я тебе не верю, - просто сказал он.
Сидя в такой позе, нагнувшись вперед, Пэгги не замечала, что волосы падают ей на лоб. И когда она подняла голову, ей пришлось смахнуть волосы в сторону.
- И тем не менее все было так, как я говорю. А не так, как ты, вероятно, думаешь. Мистер Саттон вынужден был туда лететь, чтобы обговорить вопрос о роли с Грейс Томас. У его секретарши был грипп и он взял с собой меня.
Это было больше похоже на правду.
- Понимаю, - мрачно изрек он. - А потом ты увидела эту южноамериканскую даму, которая была похожа на Бонни Темпест.
Пэгги снова улеглась на кушетке.
- Она не только была похожа. Это была она сама.
- Ты с ней говорила?
- Что ты! Чтобы дать ей понять, что я ее узнала, и тем самым освободила бы Гарри от обвинения? - Она подняла руку и погрозила ему указательным пальцем. - Нет! Такого не будет! Он дождался газовой камеры… И я… маленькая девочка туда его и направлю. - Она потянулась, словно котенок, желающий поиграть.
Но Харт сейчас был очень далек от нежностей. Именно сейчас. Как ему хотелось знать, что в ее словах правда, а что ложь, вызванная пьяной силой воображения. Как бы то ни было, он все должен знать точно.
Он сказал:
- Я сейчас вернусь. - И вышел из комнаты.
Служебный телефон Бена он знал, но домашний должен был найти в телефонной книге. Некоторое время в трубке слышались гудки, потом послышался сонный голос Бена:
- Алло?
- Говорит док Харт, Бен. Прошу простить, что беспокою среди ночи, но у меня к вам очень важный вопрос.
2 сентября 1958 года 3 часа 59 минут
Саттон откашлялся.
- Ничего страшного, док. Буду очень рад, если смогу что-нибудь для вас сделать. О чем речь?
- У вас есть девушка, - начал Харт, но тут же поправился. - У вас есть служащая по имени Пэгги Джонс?
- Да, - ответил Саттон. - Вернее, была. Месяца два назад она уволилась и с тех пор я ничего не слышал о ней. А что?
Харт пропустил вопрос мимо ушей.
- И скажите мне еще, Бен. Вы брали Пэгги в Энзенаду, когда она работала у вас?
- Брал.
- Вы помните подробности этой поездки?
- Конечно. Мне нужно было обговорить кое-что с Г рейс Томас, а моя секретарша заболела гриппом. А в чем дело? Что случилось, док?
- Я сам еще точно не знаю, но не исключено, что я попал в очень неприятную ситуацию. Как долго вы там были?
- Если не ошибаюсь, два дня. А договор мне так заключить и не удалось, так как Грейс потребовала за свою роль больше, чем собиралась платить фирма.
Харт захотел закурить сигарету, но потом вспомнил, что забыл пачку на столике.
- Попробуйте вспомнить, Бен, - сказал он, - не упоминала ли Пэгги во время своего пребывания в Энзенаде, что видела какого-то знакомого?
Саттон некоторое время молчал.
- Н-нет, не помню, - наконец сказал он. - Если вы ее знаете, то должны знать и то, что она милая девушка, очень спокойная и сдержанная. Во всяком случае так было, когда она работала у меня. На посторонние темы она никогда не говорила.
- Вы уверены?
- Да, совершенно уверен, - ответил Саттон, а потом сразу добавил: - Подождите, док!
- Да, я слушаю.
- Я вспоминаю, что на второй день пребывания она появилась передо мной такая радостная, словно кошечка, которая только что полакомилась птичкой. Это было так необычно, что я даже не удержался от реплики.
- И что она ответила?
- Совершенно ничего. Только пожала плечами. Но я так же помню, что она улыбалась мне всю вторую половину дня, словно была чем-то очень довольна.
- Возможно, что так оно и было, - ответил Харт. - Большое спасибо вам за все, Бен.
Он повесил трубку и вернулся в другую комнату. Действие джина продолжалось. Забыто было все, в том числе и мщение Гарри. Она лежала с закрытыми глазами на спине. Ее маленькие груди ритмично поднимались и опускались.
Харт взял сигарету из пачки на столе и посмотрел на спящую девушку в свете зажигалки. У него было две возможности. Он мог уйти из этой квартиры и совершенно забыть о ней. Но мог попытаться вытянуть из нее еще кое-что. Он решил сделать последнее. Если его положение в обществе давало ему какие-то права, то оно в то же время налагало на него известные обязанности. Если Бонни Темпест жива, он должен об этом знать точно. Он все равно не смог бы жить с мыслью, что к смерти приговорили невинного человека.
Из своего опыта общения с женщинами он знал, что завтра Пэгги не скажет ни слова. То, что она ему наговорила, было следствием ее возбужденного и пьяного состояния. В своей ненависти к Коттону она утром будет все отрицать, так как твердо решила с ним рассчитаться.
Харт вздохнул и, отправившись в ванную, смочил полотенце. Вернувшись в спальню, он посадил девушку на кушетку и обтер холодным полотенцем сперва затылок, а потом лицо и грудь.
- Проснись, Пэгги! Ну, проснись же!
Она безвольно лежала в его руках и спокойно дышала. Харт попытался ее разбудить, похлопав легонько по щеке, но это тоже не имело успеха.
Мгновение он стоял в нерешительности, но потом понял, что ему надо сделать. Его аптека находилась совсем неподалеку, а там он найдет все, что нужно.
Он нашел сумочку девушки, но ключей в ней не оказалось. После короткого раздумья он поставил замок на предохранитель, чтобы он не мог закрыться, и осторожно прикрыл дверь за собой. За несколько минут с Пэгги ничего не случится.
Ветер продолжал дуть со стороны пустыни. Утро было теплое и снова обещало жаркий день. Харт открыл дверцу машины, а потом на мгновение остановился, чтобы бросить взгляд на дом, из которого вышел. Свет горел только в квартире Пэгги. Насколько он знал, его никто не видел ни входящим в дом, ни выходящим из него. Харт решил, что все так и будет, и улыбнулся.
На улице, где жила Пэгги, вообще не было прохожих, а на бульваре их было очень мало. За немногие минуты Харт доехал до своей аптеки.
Он пересек тротуар и открыл переднюю дверь. Из-за мер предосторожности против грабителей в аптеке горел ночной свет, так что был виден каждый ее уголок.
Кондиционер давал помещению свежий воздух, в то время как на улице было душно. В помещении стоял приятный запах духов, ароматизированного табака и вкусной пищи, но к этим запахам примешивался и запах лекарств. Уборщицы уже давно закончили свою работу. Пол блестел, как новенький.
Харт сразу прошел за аптечный прилавок и взял то, что считал нужным. Потом он добавил успокоительное для Пэгги, чтобы она смогла снова заснуть после того, как поговорит с ним.
Он еще не знал, что должен или сможет сделать в том случае, если выяснится, что Пэгги говорила правду, или в том случае, если она просто будет настаивать, что видела саму Бонни Темпест. Каким способом он может донести это до сведения прокуратуры, не выдавая источника информации?
И, несмотря на кондиционеры, ему вдруг в аптеке показалось, что и в аптеке, так же душно, как и на улице.
Наконец он принял решение. Он заставит Пэгги заговорить. Он заставит ее повторить то, что она ему уже сказала, и если после этого он придет к убеждению, что это правда, то позвонит своему адвокату и попросит у неге совета. Келли знает, как нужно поступить в таком случае. Он сможет подсказать, как протолкнуть дальше эту информацию и заставить суд пересмотреть дело Коттона, не втягивая Пэгги.
Возможно, он поставит себя в дурацкое положение, если поверит истории Пэгти. Ведь очень мало шансов, что это действительно правда. Бонни наверняка мертва. Коттон убил ее ради драгоценностей, а труп выбросил через иллюминатор.
Харт проверил, все ли взял, а потом отправился по проходу за прилавком. Внезапно он остановился, ему показалось, что в аптеке есть еще кто-то. Некто спрятался в одной из ниш молочного бара. Он увидел отраженное отображение силуэта в большой стеклянной витрине. В одном из ящичков бара находился его револьвер. Он вынул его и осторожно пошел назад - той же дорогой, что и пришел: через склад и кухню, чтобы ошеломить пришельца. В пяти шагах от ниши он остановился и сказал спокойно:
- Выходите! И поднимите руки вверх!
Но оттуда никто не вышел. Харт сделал еще два шага, а потом чуть не рассмеялся. Отражение, которое он видел, принадлежало Герте. Ее конский хвост демонстративно возвышался, а сама она сидела за столом, склонив голову на руки. Герта спала таким же спокойным сном, как и Пэгги, когда он уходил от нее. Рядом с ней на столе лежал его любимый шоколадный торт, на котором было написано: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ, ДОК!"