У Харта сразу встала перед Глазами вся картина. Его служащие решили организовать ему торжественную встречу, как только узнали, что присяжные, наконец, пришли к единому мнению. Они долго ожидали его возвращения, а он в это время успел ввязаться в неизвестно какую историю с неврастеничкой, весь смысл жизни которой состоит теперь только в том, чтобы рассчитаться с человеком, которого она возненавидела всей душой. Так и не дождавшись его, все ушли по домам, но Герта осталась. Он буквально слышал ее, когда она оправдывала свое нежелание уходить: "Кто-то ведь должен остаться, чтобы сказать доку, что мы все рады его снова видеть!"
Он почувствовал себя побитым. Он бросил своих людей на произвол судьбы. Всех. Он уже хотел было положить руку на плечо девушки, но потом передумал. Ему нужно было как можно скорее привести Пэгги в чувство, а потом он вернется и отвезет Герту домой.
Короткая поездка назад к Пэгги показалась ему чрезвычайно долгой. Лишь выйдя из аптеки, он обратил внимание, что держит в руке револьвер. Чтобы не возвращаться и не отпирать двери снова, он предпочел сунуть его в карман куртки.
Его плохому настроению способствовало еще и то, что за время его отсутствия кто-то ухитрился поставить свою машину как раз на то место, где до этого стояла машина Харта, и ему пришлось проехать дальше вверх по холму почти до перекрестка.
Он шел к дому Пэгги, чувствуя себя усталым и раздраженным. Плохонькая лестница на второй этаж показалась ему слишком крутой. Дверь, которую он, уходя, прикрыл, теперь была распахнута и немного шевелилась под влиянием ветерка, который время от времени гулял по лестничной клетке.
Харт закрыл дверь за собой и запер ее на замок. После кондиционера его аптеки воздух в квартире Пэгти показался ему таким же, как в парилке сауны.
Когда он проходил мимо двери в спальню, он увидел в матовом стекле, что Пэгги все еще лежала на спине, только одну руку она положила себе на голову и подтянула одну ногу.
Харт сглотнул неприятный привкус во рту и прошел на кухню. Там он разложил на раковине свои лекарства. Налил немного нашатырного спирта и разбавил его водой, потом взял тюбик с нюхательной солью и все это понес в спальню, которая была освещена лишь светом из окна.
- Ну, все! Пора вставать, Пэгги!
Одна из подушек валялась на полу. Харт отпихнул ее ногой в сторону и поставил стакан на комод. Потом, держа трубочку с нюхательной солью, он нагнулся, чтобы просунуть руку под шею девушки и немного приподнять ее. И в этот момент он почувствовал движение позади себя и от стены отделилась тень. Харт успел подумать: открытая дверь! Ну, конечно же, это был не ветер!
Он попытался повернуться и выхватить из кармана револьвер, но было уже поздно. Своим движением Харт добился лишь того, что удар пришелся не по затылку, как намеревался сделать неизвестный, а по правому виску.
Когда он пришел в себя, какое-то время лежал неподвижно, чтобы сориентироваться. Он вернулся в квартиру Пэгги, развел для нее нашатырный спирт и понес все это в спальню. Нагнулся, чтобы приподнять ее, как вдруг некто отделился от стены и дважды ударил его: один раз по виску, а другой - судя по боли в голове - по затылку.
Ему понадобились большие усилия, чтобы открыть глаза. Потом он опустился на колени перед кроватью, коснувшись лицом ноги девушки. Наконец он уселся и зажег свет.
Пэгги Джонс, возможно, была жива, но с таким же успехом могла быть и мертва. Харт пощупал пульс. Его не было. Выходит, что жена приговоренного за убийство не сможет больше ни подтвердить, ни отрицать.
Насколько он видел, на ее теле не было никаких следов насилия, но валявшаяся подушка и поза девушки говорили сами за себя. Достаточно прижать пьяной девушке подушку к лицу и подержать так некоторое время, чтобы она ушла к праотцам. Да, Пэгги больше никто не обидит. И у нее нет больше ненависти к Гарри Коттону.
Он прошел в соседнюю комнату и взял кружку, в которой разводили мартини. Набрав в рот мартини, он прополоскал рот, а потом прошел на кухню и глотнул джина из почти пустой бутылки. Когда он собирался поставить бутылку на кухонный столик, она выпала у него из руки и разбилась.
Да, заварил он кашу, ничего не скажешь. Первым делом полицейский врач констатирует смерть Пэгги, а потом еще придет к выводу, что незадолго до смерти она совершила половой акт, насильно или добровольно. Никто не поверит его фантастической истории, что девушка сама напрашивалась на это, и только ради того, чтобы отомстить Гарри Коттону. Также не поверят и другим подробностям этой истории, которая покажется полиции неправдоподобной и только убедит ее, что этот удачливый коммерсант и аптекарь придумал ее с целью выкрутиться.
Даже не бросив взгляда на спальню, он прошел в гостиную и долго смотрел на телефон. Он должен был немедленно позвонить в полицию, но боялся этого.
Теперь Харт понял, каково было Коттону в каюте, когда он - как утверждал - проснулся и не нашел там Бонни. Каждый нерв его тела требовал, чтобы он удалил все следы своего пребывания в квартире Пэгги и бежал бы, куда глаза глядят.
Но вместо того он снял трубку, набрал номер и попросил соединить его с полицейским участком Голливуда. И когда на другом конце провода трубку взял полицейский сержант, он сказал ему все, что было нужно:
- Говорит Джон Харт. Звоню из квартиры 10 дома 5437 по Ла-Паломи-Драйв. Здесь произошло убийство.
2 сентября 1958 года 12 часов 05 минут
В прокуратуре Харту дали возможность одеть отглаженный костюм и свежую рубашку. Мэнни разрешили принести их, чтобы Харт смог сменить одежду, которая была на нем во время ареста и чтобы инспектор Гарсия смог отослать ее в лабораторию.
- Как вы себя чувствуете? - спросил Келли.
Харт посмотрел на себя в зеркало, висевшее над умывальником, и перевел взгляд на адвоката.
- Неплохо, - сказал он наконец.
К своему собственному удивлению, он действительно чувствовал себя неплохо. В квартире Пэгги, в полиции, во время долгих часов допроса в отделе по расследованию убийств, где он должен был все снова и снова рассказать о случившемся, он был таким усталым и испуганным, что едва мог связанно говорить. А теперь почему-то чувствовал себя спокойно и надежно. Он повернулся и прислонился к умывальнику.
- Что вы на это скажете, Билл?
Высокорослый и худой, словно страдающий от истощения, адвокат сунул в рот очередную сигарету и выпустил дым через нос.
- На что?
- Поверят ли мне?
Устремив свой взгляд на инспектора Гарсия, Келли сказал:
- Трудно сказать. Трудно проследить за всеми извилинами официального полицейского мозга. Но вы не отступайте от правды. Вы вели себя, как глупец. Но за это не вешают. Если бы осуждали каждого мужчину, который заводил интрижку с миленькой девушкой, то за решеткой калифорнийских тюрем сидело бы три четверти мужского населения, включая и инспектора Гарсия.
Гарсия поднял вещи, которые снял Харт, и передал их чиновнику, который стоял вблизи.
- Все верно, - вздохнул инспектор. - Только нельзя давать себя поймать. - Он головой показал на дверь. - Вы знаете, куда отнести это, Том?
- Да, сэр, - ответил тот и вышел.
Харт натянул на себя свежую рубашку и повязал галстук.
- Что вы со мной сделаете, инспектор?
Тот пожал плечами.
- Если бы это зависело от меня, я бы вас арестовал, чтобы все время иметь под рукой, пока прокуратура не сможет предъявить вам обвинения. Честно говоря, я не знаю, вы ли убили малышку или нет, но в одном я уверен.
- В чем?
- Что это кто-то сделал. Неужели вы никого не видели, когда вернулись к ней?
- Не видел. - Харт осторожно дотронулся до своего затылка. - Только почувствовал какое-то движение позади себя.
- И не помните марку машины, которая стояла на месте вашей, когда вы подъехали к дому?
- Нет.
- Ну хорошо, - сказал Гарсия, - пойдемте в кабинет.
- Что вы скажете, Билл? Меня интересует, отпустят ли меня под залог, если вздумают арестовать?
Келли не смог ответить категорично.
- Это трудно сказать. Я уверен только в одном: прокуратуре будет намного легче, чем вам.
- Не понимаю.
- Посудите сами, - сказал адвокат, - и не будьте слишком наивны. Предположим, вы только что уличили человека в очень умно содеянном убийстве, а потом перед вами появляется один из ваших присяжных с фантастической историей, что он, дескать, по дороге домой взял с собой жену осужденного, что после получасового знакомства оказался в ее постели и утверждает, что эта женщина легла с ним в постель только для того, чтобы отомстить своему осужденному мужу. Хотя она и так отомстила ему своим молчанием, поскольку якобы видела женщину живой через четыре месяца после ее смерти.
- Я понимаю, что вы имеете в виду, - сказал Харт.
Келли закурил новую сигарету.
Инспектор Гарсия открыл дверь.
- Идемте, Харт.
Харт вошел в кабинет и сел на стул. Какой-то человек в возрасте Харта листал бумаги. Это был прокурор Мэнсон. Когда Харт садился, он поднял голову.
- Какое имя назвала Пэгги, когда говорила о встрече с убитой женщиной?
- Сеньора Альваредо Монтес.
Мэнсон нашел ответ, который искал.
- Да, я вспоминаю. - Он вздохнул и положил бумаги на стол. - Вам, наверное, будет интересно узнать, мистер Харт, что мы несколько часов назад запросили полицию Энзенады и как раз сейчас получили ответ, что приблизительно в то время, о котором вы говорили, ни в одном отеле не проживала женщина с таким именем.
Харт не знал, что ему сказать и промолчал.
Мэнсон продолжал:
- И прошу вас, не поймите меня неверно. Мы не собираемся рассматривать дело односторонне. Наша обязанность защитить невиновных и покарать виновных. Чтобы достичь этого, мы используем все находящиеся в нашем распоряжении средства.
- Я в этом убежден, - сказал Харт.
Мэнсон снова посмотрел бумаги.
- Предположим, что девушка действительно видела женщину, похожую на покойную миссис Диринг. По моему мнению речь здесь может идти только о сходстве. Вы сами сидели столько недель в суде и в итоге пришли к единому мнению, что Бонни Темпест мертва.
- Правильно, - согласился Харт.
- А теперь вернемся к вам, мистер Харт, - сказал Мэнсон. - Боюсь, что вам придется предстать перед судом. Думаю, что обвинение не поверит вашей истории. - Он на мгновение замолчал и посмотрел на Харта, а потом продолжил: - Но я вам верю. Как и вы в своей профессии должны разбираться в медикаментах, так и я должен разбираться в человеческих душах. Вы родились в этом городе, прожили тут всю свою жизнь. И не были замечены ни в чем предосудительном, если не считать двух-трех нарушений правил дорожного движения. У вас есть деньги и вы пользуетесь уважением в городе. Вы относитесь к городской элите. И если я, как мужчина, могу понять любовную интрижку с Пэгги Джонс, то я совсем не могу понять, зачем вам понадобилось ее убивать.
- Я ее не убивал, - сказал Харт. - После того, как я переговорил с Беном Саттоном, вернулся в спальню и увидел, что она заснула…
- Знаю, знаю, - перебил его Менсон. - Вы уже рассказывали об этом пять раз. И если ваша история правдива, а я полагаю, что так оно и есть, то, значит, во время вашего отсутствия в квартиру пробрался кто-то и задушил миссис Коттон.
Келли сунул в рот очередную сигарету и прикурил ее от окурка.
- Что будет с моим клиентом, господин прокурор?
Мэнсон посмотрел на адвоката.
- Если я его сейчас арестую по подозрению в убийстве, вы наверняка напишите протест.
- Я не только его напишу, я его уже написал. И судья ждет, чтобы его подписать.
- А если я его все-таки арестую по подозрению в убийстве?
- Вы же сами только что сказали, что не верите в это.
- Я действительно не верю.
Келли предложил выход из положения.
- Почему бы вам не отпустить Харта под расписку? Или под мою опеку, если вам так больше нравится. Я даю вам слово, что приведу его в ваш кабинет сразу после уведомления, что против него выдвинуто обвинение.
Мэнсон на мгновение задумался, а потом кивнул.
- Учитывая ваше и Харта положение в обществе, я пойду на это. Я отпущу Харта под ваше слово до тех пор, пока прокуратура решает - выдвинуть ли против него обвинение или нет.
- Большое спасибо, - сказал Харт. - Уверяю вас, что я не покину этого города и не брошу на произвол судьбы свое состояние в полмиллиона долларов.
Мэнсон сухо сказал:
- Это я тоже принял во внимание. - Он кивнул инспектору. - Вы можете выдать мистеру Харту его вещи.
Гарсия вынул из кармана коричневый конверт и протянул его Харту. Раскладывая вещи по разным карманам и надевая на руки часы Харт спросил:
- Значит, я освобожден?
- Пока да.
Харт встал.
- Я как раз подумывал о том, могу ли обратиться к вам с необычной просьбой?
- С какой?
- Не мог бы я поговорить с Коттоном? Инспектор Гарсия может меня сопровождать.
- А почему вам хочется с ним поговорить?
- Я и сам точно не знаю. Видимо, в какой-то степени надеюсь: он скажет мне нечто такое, что поможет, если мне придется предстать перед судом.
- Например?
- Может, он знает человека, у которого были бы основания последовать за мной и Пэгги в ее квартиру и убить ее.
Инспектор Гарсия запротестовал:
- Ну знаете, Харт! Это уж чересчур!
Но Мэнсон пожал плечами.
- Не возражаю.
Харт вместе с Келли остался ждать в коридоре.
- Что вы об этом думаете? - спросил он. - Почему меня не арестовали?
Келли пожал плечами.
- Вы же его слышали. Я лично думаю, что фантастическая история, которую рассказала вам Пэгги, вызвала в нем известные сомнения. Сейчас он, возможно, спрашивает себя, а не осудил ли на смерть невинного человека. Я думаю, он надеется, что в случае ошибки вы поможете ему выстирать грязное белье.
- Каким образом?
- Позволив себя убить. Подумайте сами. Если Бонни каким-то чудесным образом осталась жива, а Пэгти вынуждена была умереть, потому что знала об этом, то для убийцы будет самым умным убрать и вам тоже. Тогда - так думает Мэнсон - он его схватит, и все будет о’кей!
- Если не считать меня?
- Да, если не считать вас.
Из кабинета вышел инспектор Гарсия.
- Сейчас его приведут.
Хотя Харт видел Коттона в течение семи недель, с трудом узнал его. После приговора суда он буквально за одну ночь весь как-то сморщился. Глаза его словно умерли и лежали глубоко в глазницах.
- Я вас знаю, - сказал он Харту. - Вы один из присяжных.
- Да, - ответил Харт.
Коттон открыл было рот, словно собираясь обругать его, но у него не хватило на это сил.
- О’кей! Вы признали меня виновным, - наконец сказал он. - Видимо, вам доставляет удовольствие видеть осужденного и обвиненного в преднамеренном убийстве, так?
Харт спокойно спросил:
- Вы убили Бонни, Гарри? Разговор между нами. Теперь все равно ведь ничего не повредит.
Коттон долго молчал. Потом сказал:
- Я сам этого не знаю. Но думаю, что не убивал. Каким бы пьяным ни был человек, он все равно должен об этом вспомнить. Если бы я не забрал эти проклятые драгоценности, у вас бы даже не было мотива для преступления. - Он покачал головой. - Нет, я не думаю, что убил ее.
- Пэгги, ваша жена, тоже не верила этому, - сказал Харт. - И она поведала мне вчера ночью, что вы не могли этого сделать.
Коттон саркастически рассмеялся.
- Это я уж точно знаю! Я видел, как она сидит в зале суда каждый день, наслаждаясь, в ожидании обвинительного приговора. - Он перестал улыбаться, и голос его зазвучал хрипло: - И трудно винить в этом малышку - ведь я не скрасил ей жизнь.
Харт решил вести разговор в преднамеренно жесткой манере.
- Она мертва, Гарри. Пэгги убили этой ночью. И, кажется, из-за того, что она сказала мне, будто вы не можете быть виновным. Она уверяла, что четыре месяца спустя после так называемого убийства она видела Бонни в Энзенаде.
В комнате, где они находились, стоял стол. Коттон схватился за его край, чтобы не упасть.
- Послушайте, не надо отпускать такие злые шутки!
- Я и не думаю этого делать, - уверил его Харт.
- И Пэгги действительно мертва?
- Да.
Коттон начал искать сигареты, которых у него не было, и Харт предложил ему свою пачку. Коттон сунул сигарету в рот и закурил.
- Бедняжка, - сказал он спокойно. - У нее был лишь один недостаток: у нее не было ума даже на пять центов. Как бы я с ней не обращался и сколько бы ей не изменял, она все-таки любила меня. И вы говорите, ее больше нет?
- Да.
А до своей смерти она сказала вам, что видела Бонни?
- Да.
- Почему же она промолчала на суде? - спросил он и сам же ответил себе. - Она, конечно, хотела, чтобы меня осудили. Тогда бы я принадлежал только ей. А кто ее убил?
Харт не видел смысла в том, чтобы еще больше запутывать ситуацию, сказав, что под подозрением находится он сам, и вместо этого ответил:
- Полиция еще не пришла к выводу. А вы не знаете человека, который имел бы основания ненавидеть ее?
Тот покачал головой.
- Нет, не знаю. Вообще-то она была очень милая женщина.
Инспектор Гарри явно хотел, чтобы они закончили беседу.
- Если у вас все, мистер Харт, - сказал он, - я пошлю его снова наверх.
- Еще один вопрос, - сказал Харт. - Подумайте тщательно, Коттон, и скажите мне следующее: кто в "Цире" начал активные действия - вы или Бонни?
- Бонни, - ответил он. - Я, разумеется, ничего не имел против. Я ведь как раз разыскивал себе милашку. И знал, что у нее есть деньги. Достаточно было взглянуть на драгоценности, которые были на ней.
- Ну, а после вашего знакомства, кто из вас стал, если можно выразиться, заводилой?
- Я бы сказал: мы оба, - сказал Коттон. - Но поехать на яхту предложила, естественно, она. Я еще помню о споре с каким-то стариком в Санта-Монике, который утверждал, что мы сняли комнату и сожгли матрац. Потом помню, как отплывали на моторной лодке от пирса Санта-Моники. Не особенно и хотелось туда ехать, но она обвинила меня в трусости, и я поехал.
Харт обдумал все то, что узнал от Коттона. Возможно, этот разговор и не был потерей времени. Он узнал две вещи, о которых не упоминал адвокат Коттона. Первое: попытка знакомства была сделана Бонни. Второе: пригласила его на яхту тоже она. У него в голове появились какие-то смутные мысли, но он никак не смог дать им нужное направление.
- Скажите мне еще одно, - сказал он, - как она себя вела, когда вы были с ней вместе?
- Вы спрашиваете, как вела себя Бонни? - Коттон оперся бедрами о стол. - Странно.
- Что было странного?
- Что вы меня об этом спрашиваете? Я все утро думал об этом. А теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что она боялась.
- Боялась вас?
- Нет.
- Своего супруга?
- Тоже нет.
- Кого же она тогда боялась?
Коттон покачал головой.