- Слава Богу, все кончилось, - вздохнула Маргарет, подняв вуаль и осторожно снимая шляпку, чтобы не испортить прическу. Она с отвращением швырнула шляпку на кровать. - Ненавижу черный цвет. Он мне совершенно не идет. - Присев к туалетному столику, она поправила волосы, глядя на себя в зеркало. Эдит подошла ближе и встала у нее за спиной. Время состарило их в равной степени, хотя они и прожили разную жизнь. Лица сохранили поразительное сходство, разница была только в степени ухоженности. Одежда и прическа Маргарет без слов говорили о роскоши, в которой она жила. Но во всем остальном женщины были копией друг друга.
Эдит, не отрываясь, смотрела на отражение Маргарет в зеркале, пока ее не отвлек легкий стук в дверь. Вошла горничная, хрупкая молодая девушка с простоватым личиком. В руках она держала небольшой сверток. Увидев рядом с хозяйкой Эдит, она застыла на месте, раскрыв рот от изумления.
Маргарет снисходительно улыбнулась.
- Это не привидение, Дженет, не бойся. Это моя сестра, мисс Филипс.
- Добрый день, мадам, - тупо произнесла Дженет.
Улыбка исчезла с лица Маргарет.
- Я же сказала Генри, чтобы меня не беспокоили, - резко бросила она.
- Простите, мадам, - пробормотала девушка. - Вам просили передать сверток…
- A-а, это другое дело, - смягчилась Маргарет. - Давай его сюда и можешь идти.
Дженет торопливо вышла из спальни, стараясь ступать как можно тише.
Маргарет развернула бумагу, открыла черный бархатный футляр и вынула золотое ожерелье, украшенное бриллиантами и рубинами. Любовно погладив его, она перехватила укоризненный взгляд Эдит и объяснила:
- Я… отдала это ожерелье ювелиру незадолго до смерти Фрэнка. Застежка сломалась.
- Ты, кажется, не слишком опечалена смертью мужа, - процедила Эдит сквозь зубы. - Не очень-то ты похожа на женщину, только что вернувшуюся с похорон.
- Ах, Эди, оставь, пожалуйста, - Маргарет встала и направилась в гардеробную, держа ожерелье в руках. Эдит шагнула за ней.
- Зачем ты привезла меня сюда? - спросила она.
Маргарет убрала ожерелье в большую серебряную шкатулку и на секунду задержалась перед огромным зеркалом во всю стену, с удовольствием оглядывая свою стройную фигуру. Потом повернулась к сестре.
- Эди, не сердись, пожалуйста, знаю, какая ты обидчивая, но когда я увидела тебя на кладбище, просто в ужас пришла. Только посмотри, как ты одета. Я захотела тебе помочь.
- Хочешь отдать мне свои обноски? - В голосе Эдит слышалась горечь.
- Обноски? - засмеялась Маргарет. - Эди, милая моя, только взгляни на эти обноски!
Она раздвинула зеркальные дверцы стенного шкафа, и перед Эдит предстал длинный ряд вешалок с яркими модными платьями. Маргарет вынула некоторые из них.
- Вот, вот и вот! - воскликнула она. - К тому времени, как я сниму траур, они все равно выйдут из моды. А тебя эти "обноски" совершенно преобразят. Забирай все, если хочешь.
Маргарет порылась в шкафу, вытащила соболье манто и бросила его Эдит. Та автоматически подхватила его и, пройдя в спальню, бережно положила на кровать. Маргарет захлопнула шкаф и швырнула на кровать целую охапку одежды.
- Это все тебе.
Эдит не ответила. Достав из сумочки сигарету, она нервно чиркнула спичкой и стала озираться в поисках пепельницы.
- Брось сюда. - Маргарет протянула ей старинное фарфоровое блюдо. - И пора кончать с куревом, Эди. Можешь заболеть раком и все такое. Я вот бросила много лет назад. Между прочим, что ты опустила в могилу?
- Вереск, - сухо ответила Эдит. - Ветку вереска.
- Вереска? - удивилась Маргарет и тут же рассмеялась: - Ах да, понимаю, "счастье прежних дней" и что там еще… Отпуск в Шотландии. Фрэнк рассказывал мне о вашей поездке.
- Что именно?
- Все очень невинно. Милый Фрэнк! И милая Эдит! Должно быть, вы чинно-благородно бродили по горам и читали сентиментальные стишки.
Раздался стук в дверь, и дворецкий объявил:
- Ваш чай, мадам.
- Можешь войти, Генри, - повысила голос Маргарет.
Вошел Генри, держа на вытянутых руках затейливо изукрашенный поднос с серебряным чайным сервизом и тарелочками с печеньем и пирожными.
Разливая чай, Маргарет заметила:
- Я и представить себе не могла, дорогая, что ты до сих пор лелеешь воспоминания об этой поездке. Прошло столько лет! Ты же наверняка понимаешь, что это был всего лишь недолгий военный роман. Импозантный полковник средних лет слегка приволокнулся за своей подчиненной. Весьма банальная история. Тебе с сахаром?
- Нет.
Маргарет подала сестре чашку.
- Все было так давно и теперь кажется таким… как бы лучше выразиться, несерьезным.
- А что было у тебя? - вспылила Эдит. - Интересный полковник, находясь в отпуске, зашел к сестре своей подчиненной. Подумать только, ведь он хотел сделать мне приятное! А где ваш ребенок, наверное, уже учится в колледже?
- О чем ты?
- О твоем ребенке, из-за которого Фрэнку пришлось на тебе жениться.
- Ах вот что… - Маргарет погрустнела. - Он умер, не дожив до года.
- Значит, это был мальчик, - тихо сказала Эдит. - Фрэнк так мечтал о сыне.
- А потом я уже не могла иметь детей. - Маргарет поставила чашку на столик и повела плечами, словно прогоняя непрошенные воспоминания. Потом встала, повернулась к Эдит спиной и попросила:
- Будь добра, расстегни мне "молнию". Хочу поскорее снять с себя это ужасное платье. Господи, как я ненавижу траур!
Продолжая думать о своем. Эдит машинально повиновалась. Маргарет пошла в гардеробную, на ходу стягивая платье.
- Видела, кто пришел на похороны? Прямо паноптикум. Старая калифорнийская аристократия. - Она скрылась в гардеробной и, повысив голос, спросила: - Ты случайно не знаешь, сколько времени полагается носить траур?
- Он тебе очень мешает, правда? - усмехнулась Эдит.
Маргарет что-то ответила, но Эдит уже не слышала ее. Она обводила глазами спальню, думая о Фрэнке: сюда он привел молодую жену, вот эти вещи дарил ей, в этой кровати обнимал ее… спал с ней… Сколько в нем было нежности, как терпелив и внимателен был он к юной неопытной девушке, не искушенной в премудростях любви…
Она стояла у кровати, погрузившись в воспоминания и машинально поглаживая мягкий мех собольего манто. Потом, словно впервые увидев его, подняла и набросила на плечи. В зеркале напротив отразилась красивая, элегантная женщина. Это не она! Роскошный мех преобразил ее и словно превратил в Маргарет. Эдит сняла манто и бросила его на кровать.
- Когда ты собираешься назад в Сан-Франциско? - донесся до нее голос Маргарет.
- Я уехала оттуда десять лет назад после смерти папы. Он допился до белой горячки.
Маргарет появилась на пороге спальни в розовом шелковом пеньюаре, отделанном мехом.
- Эдит, ну зачем ты так? - укоризненно сказала она.
- Боишься правды? Тебе неприятно это слышать? Его уволили из редакции за пьянство, после чего он окончательно спился.
- Бедный папа! Это ужасно… Почему ты мне не сообщила?
- Ты никогда не интересовалась нашей жизнью. Я написала тебе, когда он умер.
- Наверное, были в Европе. Мы с Фрэнком много путешествовали.
- Знаю.
- Что ты знаешь?
- Я следила по газетам за жизнью Фрэнка де Лорки и его очаровательной жены.
Маргарет явно утомил этот разговор.
- Расскажи о себе. Где ты сейчас живешь?
- В Лос-Анджелесе.
- Здесь? Уже десять лет?
- Заправляю небольшим баром "У Эди". На углу Фигероа и Темпл-стрит.
- Бар?! Ты с ума сошла!
- Не беспокойся. Твои светские знакомые о нем даже не слышали.
- Но Эди… бар! Как можно? - презрительно фыркнула Маргарет. - Почему ты не пришла ко мне? Я бы тебе помогла.
- Помогла? Так же, как - "помогала" всю жизнь? Я оценила твою "помощь", когда вернулась из Европы и узнала, что вы с Фрэнком собираетесь пожениться.
- Эди, с тех пор прошло двадцать лет!
- Восемнадцать.
- Ты меня до сих пор ненавидишь, да? Так и не простила меня?
- А что ты сделала, чтобы заслужить прощение?
Маргарет покачала головой.
- Эди, но мы же сестры.
- Ну и что? - гневно закричала Эдит. - Ты права, я тебя ненавижу! И не хочу больше видеть!
Резко повернувшись, она выбежала из комнаты и захлопнула за собой дверь.
5
Эдит торопливо спускалась по лестнице и вдруг остановилась, наткнувшись глазами на портрет Фрэнка в форме полковника. Да, это был он, точно такой, каким она его помнила. Художнику удалось передать все - теплый блеск глаз, мягкую улыбку, разворот мощных плеч, нежность сильных рук. С портрета на нее смотрел живой Фрэнк, мужественный, добрый и любящий. Эдит невольно залюбовалась им. Таким он навсегда останется в ее памяти…
Почувствовав на себе чей-то взгляд, она посмотрела вниз и увидела дворецкого. Значит, он заметал, что она задержалась у портрета…
- Машина ждет вас, мисс Филипс, - произнес он.
- Спасибо, Генри, - ответила Эдит, посмотрев на портрет в последний раз.
- Мистер Фрэнк был замечательным человеком, - печально сказал дворецкий. - Нам всем будет его очень не хватать.
На мгновение их взгляды встретились. Эдит прочла в глазах старого слуги понимание и сочувствие.
Генри проводил ее и помог сесть в лимузин.
- Куда вас отвезти, мэм? - спросил Джордж, выезжая из ворот.
- На Фигероа-стрит.
- Хорошо, мэм.
Не следовало вкладывать в бар все сбережения, думала Эдит. Это было ошибкой. Зря она вообще переехала в Лос-Анджелес. Наверное, стремилась во что бы то ни стало вырваться из той квартирки, где они жили с отцом, и вытравить из памяти кошмар последних лет его жизни. Почему она помнила только этот ужасный период? Отчего забыла то время, когда отец, молодой талантливый журналист, обожавший дочерей-близнецов, читал им стихи, водил в музеи и на утренние спектакли в оперный театр? Почему память удержала только пьяные истерики, ругань и крики по ночам?
Эдит вздрогнула: так явственно прошлое предстало перед глазами. Но желание забыть пережитый кошмар не было единственной причиной ее бегства из Сан-Франциско. Существовала еще одна причина. В Лос-Анджелесе жил Фрэнк.
Никто не знал о ее тайной любви. Она никому не показывала папку, в которой хранила вырезки из газет с его фотографиями. Иногда, запершись у себя в комнате, она доставала свое сокровище и подолгу разглядывала газетные снимки. Чета де Лорка на горнолыжном курорте в Аспене, на скачках в Беверли-Парк, полковник на собрании республиканской партии… Она видела Фрэнка и Маргарет не только на фотографиях. Стараясь оставаться незамеченной, наблюдала за ними на представлениях по случаю Дня инвалидов в Санта-Аните и на премьерах в театрах Лос-Анджелеса.
Иногда Эдит отваживалась на более рискованный шаг: подходила к дому де Лорка и, прячась за деревьями, подолгу ждала, чтобы хоть одним глазком посмотреть, как Фрэнк уезжает в свой загородный клуб. Однажды ее заметил полицейский патруль. Ей удалось придумать подходящее объяснение, она, мол, надеялась увидеть знаменитую кинозвезду, жившую по соседству.
Все кончилось три дня назад, когда Эдит, купив "Лос-Анджелес таймс", бросила взгляд на первую страницу. Под большой фотографией Фрэнка было помещено следующее сообщение:
"Франсиско де Лорка, 60 лет, известный землевладелец, спортсмен и последний представитель старейшей династии Лос-Анджелеса, скончался в среду вечером от острой сердечной недостаточности в своем доме на Беверли-Хиллз.
Франсиско де Лорка вел активный образ жизни, несмотря на болезнь сердца, впервые проявившуюся во время его службы в Европе в годы второй мировой войны. По словам его вдовы, в девичестве Маргарет Филипс, муж пожаловался на усталость и решил прилечь перед обедом. А в 6.15 вечера она обнаружила, что он мертв".
Эдит вчитывалась в скупые газетные строчки, силясь понять смысл написанного. Даже сейчас, после похорон, она не могла представить себе Фрэнка мертвым. Он так любил жизнь во всех ее проявлениях, так умел радоваться ей…
Лимузин миновал небоскребы на Сансет-стрит, потом Голливуд и выехал на бульвар Сансет. Джордж всю дорогу молчал, понимая состояние своей пассажирки, но желание поговорить наконец пересилило.
- Странная штука жизнь, правда? - обратился он к Эдит. - Предки хозяина трудились не покладая рук, чтобы увеличить свое богатство и передать его следующему поколению. И что же? С его смертью пришел конец династии. Некому унаследовать огромное состояние. Все труды насмарку. - Помолчав, он с гордостью добавил: - А я, простой шофер, имею семерых внуков, и все мальчики!
Эдит почти не слушала его.
- Да… - отозвалась она рассеянно, - единственный наследник умер.
- Что, простите? - переспросил Джордж.
- Я говорю: единственный сын Фрэнка де Лорки умер.
- Но, мэм, насколько мне известно, у хозяина не было детей - ни сына, ни дочери.
Эдит удивленно взглянула на него.
- Наверное, вы просто не знаете. Это было двадцать лет назад.
- Двадцать лет, мэм? Я служу в этой семье уже сорок лет.
Эдит выпрямилась.
- Вы уверены, что миссис де Лорка не родила мальчика в первый год после свадьбы?
- Совершенно уверен, мэм.
- Но… может, ваши хозяева были тогда в Европе?
- Нет, мэм. Первый год после свадьбы да и следующие года два они провели дома. Мистер Фрэнк, помнится, сказал, что вдоволь наездился, когда служил в армии, и хочет отдохнуть от путешествий. Кроме того, ему надо было привести в порядок семейные дела.
Эдит молчала. Неожиданное открытие потрясло ее до глубины души. Когда "роллс-ройс" остановился на углу Фигероа и Темлл-стрит, она пробормотала "спасибо", вышла из машины и почти бегом бросилась домой, стараясь справиться с душившим ее гневом.
6
Войдя с улицы, залитой ярким солнечным светом, в полумрак своего бара, Эдит на секунду остановилась, чтобы глаза привыкли к темноте. Вскоре она начала различать смутные очертания знакомой обстановки. Побывав в роскошном особняке Маргарет, Эдит словно впервые увидела все, что годами окружало ее. Бар ютился в первом этаже шаткого деревянного дома. Вдоль стоики тянулся ряд обтянутых искусственной кожей табуретов на длинных хромированных ножках, купленных на распродаже, а посреди тесного помещения - несколько столиков со стульями. Единственным украшением служила неоновая реклама пива, укрепленная над стойкой.
В дальнем углу бара находилась сколоченная из досок эстрада, которую Эдит обтянула хлопчатой бумагой и разноцветной фольгой. На эстраде стояли электроорган и набор ударных инструментов. Эдит предпочитала "живую" музыку и терпеть не могла музыкальные автоматы.
Дэн, бармен и вышибала, молодой парень атлетического сложения, оторвался от иллюстрированного журнала и поднял глаза на Эдит, стоявшую в дверях.
- Звонил Бимис, - сообщил он вместо приветствия. - Просил передать, что зайдет попозже. Сказал, что вы в курсе. - Эдит не двигалась. - Вы чем-то расстроены?
- Да, - ответила она, подходя к стойке. - Налей мне чего-нибудь.
Только теперь Эдит заметила, что они не одни. У стойки примостились двое мужчин в поношенных костюмах. За одним из столиков, угрюмо уставившись в стаканы, сидела парочка.
В дверях появился тощий субъект небольшого роста.
- Привет, Эдит! - весело крикнул он, на ходу засовывая руку во внутренний карман пиджака. - У меня есть для тебя кое-что интересное.
- Сомневаюсь, - холодно ответила Эдит.
Субъект воровато оглянулся по сторонам и шепнул:
- Лотерейные билеты. Достались мне бесплатно.
Эдит нетерпеливо отмахнулась от него.
- Возьми, Эди. Вдруг тебе повезет. Кто знает?
- Да уж, непременно, - криво усмехнулась Эдит. - Мне всю жизнь везет. - Она взяла стакан и направилась к лестнице.
- Испытай свою судьбу, - неслось ей вслед. - Что ты теряешь?
Эдит поднялась по темной лестнице в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь. Комната имела довольно убогий вид и без слов говорила о том, как ее хозяйка жила последние годы. Мебели было немного: узкая кровать, кресло-качалка, деревянный стул с высокой спинкой, в углу кухонный стол с электроплиткой, на которой она готовила себе еду, и обшарпанный туалетный столик. На нем в беспорядке валялись шпильки, расческа и щетка для волос. Единственное окно выходило на бетонную стену соседнего дома, поэтому в комнате всегда было темновато. Не выпуская из рук стакан. Эдит подошла к зеркалу, висевшему над туалетным столиком, медленно сняла шляпку и тряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам. Из зеркала на нее смотрела Эдит Филипс, хозяйка бара на Темпл-стрит, чья красота начала увядать под неумолимым напором времени, чья жизнь была теперь бессмысленна и пуста. Фрэнк умер. Он никогда не будет принадлежать ей. Место рядом с ним украла ее собственная сестра.
Как это похоже на Маргарет! Она всю жизнь добивалась своего путем лжи и обмана. Притворялась, что любит отца, хотя на самом деле презирала его. Когда сестры оставались одни, Маргарет ругала его последними словами, говорила, что терпеть не может запаха виски, передразнивала его шатающуюся походку и остекленевший взгляд.
Маргарет сумела внушить отцу, что она добрая и порядочная девушка. Но Эдит знала, что это не так. Когда они подросли и начали вдвоем бегать на свидания, Маргарет обычно устраивалась на заднем сиденье автомобиля с очередным дружком и позволяла ему делать с собой все что угодно, а вернувшись домой, смеялась над Эдит, обзывая ее дурой и святошей. На какие только хитрости она не пускалась, чтобы выманить у отца побольше денег! Когда денег стало совсем мало, она объявила отцу, что едет в Лос-Анджелес работать манекенщицей, а на самом деле сбежала с очередным любовником-актером. Никто, кроме Эдит, не догадывался об истинной сущности Маргарет. Она читала в сердце Маргарет, как в открытой книге. И в нем царило зло.
На лестнице послышались шаги. Эдит встрепенулась, проводя рукой по лицу. В дверь постучали.
- Эди, это я, Джим.
Она глубоко вздохнула.
- Входи, Джим. Дверь не заперта.
Джим Хобсон не принадлежал к новому поколению лос-анджелесских полицейских, закончивших университеты и одевающихся по последней моде. Это был честный малый, добросовестно исполняющий свой долг и имеющий четкие понятия о добре и зле. Звезд с неба он не хватал и продвигался по служебной лестнице медленнее других, но никто не посмел бы сказать, что он плохо знает свое дело.
- Привет! - сказал Джим, широко улыбнувшись.
- Привет…
- У меня есть кое-что для тебя. - Он протянул ей маленькую коробочку. - С днем рождения!
Эдит взглянула на коробочку, потом на радостное, смущенное лицо Джима.
- С днем рождения? - непонимающе спросила она и, наконец сообразив в чем дело, невесело рассмеялась. Джим удивленно смотрел на нее.
- Я никогда не забываю дни рождения моих друзей и всех родственников поздравляю с Рождеством и разными годовщинами. Посмотри, что там. Это награда за то, что ты живешь так долго.