– Я выйду, – сказала я Виктору. – Все равно же он захочет увидеть хозяйку транспорта.
Виктор кивнул и выключил мотор.
Я вышла из машины и подошла к сержанту. Он мне представился и спросил, разглядывая передок "Лады":
– Что с вами произошло? На льду подскользнулись? Или уже не первый день так катаемся?
– Да понимаете ли… – начала я, но гаишник прервал меня.
– А почему водитель сидит, а вы вышли, девушка? В чем дело? – насторожившись, спросил он, стараясь внимательней разглядеть Виктора.
– Понимаете, хозяйка машины – я, вот мои документы. – Я протянула бдительному сержанту техпаспорт и права.
– Гражданин, выйдите, пожалуйста! – попросил гаишник и, обращаясь ко мне, но так, чтобы и Виктор мог расслышать, пояснил: – Так положено. Я же не знаю, может, это террорист сидит в вашей машине. Может, он взял в заложники вторую девушку, как я вижу, сидящую у вас на заднем сиденье. К тому же, если он за рулем, его необходимо проверить на трубочке. Аварийную ситуацию создал он, как я понимаю. Верно?
Виктор вышел и направился к нам.
Гаишник не торопясь вынул из планшета бланки протокола. А в это время позади меня послышался звук работающего двигателя и, обернувшись, я увидела, как к "Ладе" подъехала знакомая до жути белая "десятка" с помятым боком и бампером. Хлопнули дверцы, и вышли из нее несколько вооруженных ружьями братков.
Я быстро повернулась к гаишнику, чтобы обратить на них его внимание, если вдруг он не заметил бандитов, но увидела, как сержант поднял что-то с земли и отступил на шаг назад.
Брызнула струя газа, и я почувствовала, как мне сразу стало почти нечем дышать, почувствовала сильнейшую резь, и слезы наполнили глаза.
Я закашлялась, покачнувшись. И чьи-то сильные руки подхватили меня. Я услышала короткий Маринкин визг, мужские голоса, и новая струя газа словно выбила меня из этого мира.
Почти в бессознательном состоянии меня дотащили до какой-то машины и засунули в салон на заднее сиденье.
На моих руках защелкнулись наручники.
В общем, как ни крути, а брызгать слезоточивым газом в лицо женщине – это просто свинство. Я прекрасно понимала, что слезы смывают мою косметику, что я становлюсь похожей на чучу, и одно сознание этого меня убивало насмерть. В какой-то момент я поняла, что машина тронулась с места, но меня это мало интересовало.
Куда и зачем мы ехали, это была информация второй очереди. Главное – глаза и лицо. Слева что-то бубнила мне на ухо Маринка, но и ее я тоже не слушала. Не до того было.
Глава 5
Машина все ехала, раздражающее действие газа стало проходить, и я уже начинала понемногу видеть, что происходит вокруг меня.
Я сидела в своей "Ладе", вот только полностью моей она уже не была: за рулем машины сидел какой-то бандит, я хорошо рассмотрела его бритый затылок. Справа от него восседал еще один.
Маринка сидела слева от меня, прижатая к дверке. Справа был Виктор в наручниках и, кажется, без сознания. Я наклонилась к нему, и тут же ко мне повернулся бандит, сидевший справа от водителя.
– Очухалась, газетка? – приветливо спросил он. – Ну-ну, собирай впечатления, потом опишешь
Он рассмеялся. Вместе с ним захмыкал и его товарищ, руливший моей "Ладой".
Поворачиваясь лицом к ветровому стеклу, бандит бросил настороженный взгляд на Виктора и, не увидев ничего подозрительного, снова растянул харю в улыбке.
– Если будете вести себя по-умному, девчонки, все закончится к обоюдной выгоде. Есть такой принцип в бизнесе, слыхали, наверное?
Я промолчала, отвернув лицо, чтобы не позориться перед бритым кретином своим пострадавшим лицом, но ответа, кажется, и не требовалось.
Маринка, как всегда радуясь возможности чесануть языком даже в такой пиковой ситуации, тут же бросилась в уточнения.
– Как это вести себя по-умному?
– Это значит говорить только когда спрашивают, – ответил бандит и опять отвернулся.
Я наклонилась к Маринке и попросила у нее носовой платочек. Но едва она мне его протянула, как я тут же была схвачена за руку обернувшимся ко мне бандитом.
– Что там у тебя? – чуть ли не со скрежетом зубов зарычал он, но, осмотрев предмет контрабанды, ухмыльнулся и почти мирно сказал:
– Скоро уже будем на месте, там и вода есть. Умоешься.
Я опять ничего не ответила, понимая, что с исполнителями говорить не о чем, но покосилась в окно. За ним было темно. Город ночью темным не бывает, он всегда освещен какими-нибудь фонарями, светом витрин или рекламными щитами.
Я подумала, что мы скорее всего выехали за город, и на ум почему-то пришел Гоша, а заодно и коттедж, в который мы подвозили Полину.
Мысль о том, что мне, возможно, снова придется ее увидеть, да еще участвовать в разборках, была мне неприятна, но возникла беспочвенная надежда, что все это скоро закончится. Хотя причины наезда и захвата мне все-таки были непонятны. Ну не стоил тот бытовушный инцидент в "Седьмой версте" напряжения таких сил для Гоши и его банды! Не стоил! Если только он не маньяк, что совершенно не исключено, достаточно было посмотреть на его неадекватное поведение в ночном клубе.
Сначала он терпеливо наблюдал за выкрутасами своей дамы, а потом вдруг осерчал. Скажите пожалуйста, какие мы терпеливые! Терпели долго и нудно, а потом решили, как говорилось в одной нашей публикации, "гасить всех"!
Меня зазнобило от мысли, что мы попали в лапы к маньякам.
За окном мелькнули огни какого-то строения. "Лада" свернула влево: машина сбавила скорость, и мы, в последний раз подпрыгнув на кочке, подъехали к двухэтажному дому, разглядеть который в кромешной тьме было трудно.
"Лада" остановилась. Оба бандита вышли одновременно и так же почти одновременно распахнули дверцы с обеих сторон.
– Ну что, гости дорогие, выметайтесь, приехали!
Потянувшись, бандит, стоящий слева, вытащил Маринку, потом меня. Он расстегнул мои наручники, и я с удовольствием потерла затекшие запястья.
Не поднимая глаз, потому что не была уверена в приличном внешнем виде своего лица, я осмотрелась.
Бандитов насчитала четверо. Двое ехали с нами в "Ладе", еще двое выходили из надоевшей мне за день "десятки", въехавшей во двор следом за нами. Сержант, остановивший нас недалеко от моего дома, тоже приехал в этой машине.
Вывели Виктора. Он шел не очень уверенно, но, как я заметила, бандиты держались рядом с ним с опаской.
Дом был не похож на тот, к которому нам с Фимой пришлось подвозить Полину, хотя, возможно, тогда я видела фасад другой стороны.
– Нечего здесь торчать, – сказал один из бандитов, – идите в дом, а то простудитесь еще.
Последняя фраза, как я поняла по общему мерзкому хихиканью наших конвоиров, была шуткой. Делать нечего, шуметь, возмущаться и сражаться, наверное, поздно, но не поздно было узнать, к кому же нас так навязчиво и грубо пригласили в гости. И самое главное, что мне хотелось узнать, в чем состоит причина этого приглашения.
Дверь в дом, к которой вели от земли три ступеньки, располагалась справа, но нас потащили не туда, а в обход и через узкую металлическую дверь завели в гараж.
Мне стало нехорошо, я почти испугалась, хотя тут же постаралась взять себя в руки и стала убеждать себя, что если бы нас хотели убить, то сделали бы это сразу и устроили автомобильную катастрофу. Или просто взорвали бы всех троих в "Ладе", да и дело с концом.
В большом гараже, предназначенном для нескольких машин, было пусто, тепло и светло – под потолком горели светильники. Здесь же, на стене слева, висело небольшое зеркало, и, сразу подойдя к нему, я, наплевав на всю аудиторию, стерла платочком подтеки краски и более или менее привела себя в приличный вид. Не самый лучший, конечно, я умею выглядеть и более привлекательно, но сойдет, общество попалось не избранное.
Отойдя от зеркала, я уже подробнее рассмотрела своих провожатых, расположившихся около двух дверей – около той, через которую мы вошли, и рядом с другой, очевидно, ведущей внутрь дома.
Клубного знакомого Гоши среди этих четырех бандитов я не обнаружила. Оставалось предположить, что нас привезли в один из его коттеджей и сейчас, прослушав доклад своих бойцов, он выдержит приличную паузу, чтобы набраться крутизны в собственных глазах, и соизволит сойти из дома к нам, после чего скорее всего начнет куражиться.
Наши охранники молчали, да и нам троим было не до разговоров. Виктор, освобожденный от наручников, присел на пол. По-видимому, ему здорово досталось во время похищения, хотя я как-то это и пропустила. Маринка, не справляясь с заметной нервной дрожью, приняла очень верное решение: она, встав напротив зеркала, демонстрировала, что не собирается отходить от него, если только не последует чьего-то жесткого требования. Ей было так легче, и я ее понимала.
Однако одного из бандитов что-то задело в Маринкином поведении – самому, что ли, зеркало понадобилось. Он отогнал Маринку и вперился в него сам, строя рожи и сковыривая прыщики.
– Чего мы ждем, можно узнать? – обратилась я к одному из бандитов, которого приняла за старшего в этой своре.
Тот пожевал губами и неохотно пробурчал:
– Ждем Александра Ивановича. Скоро придет.
Сказав это, бандит скорчил рожу и стал похож на бульдога при исполнении, а я поняла, что большего из него не выжмешь, пока не придет упомянутый Александр Иванович. Это имя, кстати, мне ни о чем не говорило.
Маринка меня удивила. Осмотревшись и стряхнув с себя естественную робость, она подошла к лавочке, стоящей в отдалении около стены, и села на нее, вытянув ноги.
– Закурить, что ли? – спросила она вслух, вроде у себя самой, но на самом деле это было обращение к охранникам: я же знала, что Маринка не курит, Виктор тоже знал об этом.
Вербальный сигнал был принят, и ближайший из бандитов неодобрительно покосился на Маринку, процедив в ответ:
– Курить – здоровью вредить! И Минздрав предупреждает…
Маринка приоткрыла рот от удивления, услышав такую пошлость, сказанную с очень серьезной физиономией, и покачала головой. Ничего сказать она не успела, несмотря на то что ей этого очень хотелось.
Послышались быстрые шаги, и из второй двери, как я правильно подумала в первые же минуты, вышел улыбающийся молодой человек, одетый в добротный темно-синий костюм, с мобильным телефоном в руках.
– Добрый вечер, извините за опоздание, – весело проговорил он. – Меня задержал телефонный звонок, – словно извиняясь перед дорогими гостями, этот денди шутливо раскланялся, чем вызвал услужливое хихиканье своих людей.
Задержавшись взглядом на Маринке, он как бы про себя произнес:
– Да нет… нет… – потом, повернувшись ко мне, он с полупоклоном сказал: – Ну а вот и Ольга Юрьевна Бойкова, я правильно угадал?
Я кашлянула, ничего не ответив, а молодой человек весело продолжал:
– Я тот самый Александр, который позвонил вам сегодня, а вы мною пренебрегли-с, Ольга Юрьевна. Зря вы не откликнулись на мое приглашение, ой, зря! Все могло бы пойти по совсем другому сценарию. Были такие шансы, были, но теперь, увы, ситуевина повернулась другим боком… и не самым лучшим для вас.
Помолчав и, видимо, ожидая вопроса, в то время как я жаждала продолжения, молодой человек покачал головой и повернулся к Виктору.
– Хороший удар ты тогда провел, брателло, качественный, как я слышал. Гоша был в восторге.
Тут, он уже не сдерживаясь, расхохотался и, повернувшись, пошел обратно к двери. Потом он остановился перед ней и, полуобернувшись, через плечо проговорил:
– Вам придется погостить у меня в доме как минимум до утра. А я пока посмотрю, что предпримет ваш дружок Владимир Петрович… Зря, ой, зря вы, Ольга Юрьевна, не приняли моего предложения! Сейчас бы, возможно, пили со мною шампанское, а так придется одному, без вас.
С этими словами он распахнул дверь и скрылся за ней.
– Ты отказалась пить с ним шампанское? – спросила у меня Маринка. – А почему? Мне, например, нравится шампанское.
– Я его впервые в жизни вижу, этого человека, я имею в виду, – огрызнулась я. – Мы даже не знакомы. Единственное, что могу предположить, что его зовут не Гоша.
– Почему? – спросила Маринка и тут же сама себе ответила: – Ах, да!..
– Ну ладно, кончай болтать, – прервал нашу начавшуюся было беседу один из бандитов, – успеете еще, пошли, босс сказал свое слово!
– Куда пошли? – спросила Маринка. – Куда вы собираетесь нас вести?
– Куда скажу, туда и пойдете, – ответил тот и сделал знак своим приятелям.
Нас повели к той же двери, куда ушел хозяин дома, но не вверх по лестнице, как можно было бы предположить, а вниз, в подвальные помещения. Спустившись, мы оказались перед ржавой металлической дверью с большим "глазком" в середине нее. Над ручкой был грубо приварен несложный замок, отпирающийся снаружи.
Старший из братков вставил в замочную скважину большой уродливый ключ, со скрипом повернул его и, потянув с усилием, отворил эту страшенную дверь.
Изнутри пахнуло холодом, сыростью и… ужасом.
– Это что?! Это погреб?! – закричала Маринка. – С мышами?!
– Нет здесь мышей и не было никогда, – пробасил ближайший к Маринке браток и прижал пальцем ухо, видно, оглушенное ее криком. – Чего визжишь-то? Тут даже тараканов нет, если ты с собой не привезла, а погреб в другом конце дома.
Я посмотрела на Виктора. Он выглядел плохо. Что с ним сделали за те короткие секунды нашего захвата, не знаю, но он шатался и, как видно, был очень слаб.
– Давай залетай, нечего тормозить, – поторопил нас второй братишка. – Скоро уже про ментов будут по ящику показывать. Залетай, или попросить придется.
– Прошу, гости дорогие, располагайтесь, будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях. Вот, – нетерпеливо сказал старший.
Очевидно, и эта фраза была признана остроумной, потому что все бандиты весело заржали и больше не изображали из себя нормальных людей, просто взяли и втолкнули нас в темную комнату, с грохотом закрыв дверь.
Надо отдать должное хозяевам этой местности, мы попали в очень веселую компанию.
Внезапно, тускло осветив помещение, под потолком зажглась неяркая лампочка, забранная в мутный плафон из толстого стекла и прикрытая сверху еще и решетчатым колпаком.
Стало по крайней мере видно, куда мы попали. Открытие это оптимизма не прибавило.
Помещение, предназначенное для нас, представляло собой обычную камеру, если так можно выразиться. Камер в частном коттедже быть не может, по крайней мере я так думала раньше, но вот пришло время немного изменить свои представления.
Итак, подвал был оборудован под тюремную камеру с сохранением всех стильных вещичек оригинала. Вдоль левой стены, длиной около трех метров, висели на высоте полуметра металлическим уголком нары, набранные из толстых досок. На противоположной стене, ближе к правому углу, располагалась проржавевшая металлическая раковина с подтекающим краном; левее от нее, на полу, лежал сплошной деревянный кружок, прикрывающий отверстие в полу.
Напротив двери под самым потолком виднелось маленькое окошко с решеткой немногим больше моей сумочки.
Впечатление от данного натюрморта было настолько ужасающим, что мне казалось, будто на какое-то время я даже потеряла сознание, оставаясь при этом твердо стоять на ногах. Но падать на шершавый бетонный пол даже при потере сознания не очень хотелось, вот я и удержалась, не упала.
За дверью послышались плавно удаляющиеся шаги и голоса, а через пять минут все стихло окончательно.
Бледный Виктор прислонился к стене и закрыл глаза.
– Что с тобой, Виктор? – я сразу подошла к нему и взяла за руку. – Ты ранен?
Виктор качнул головой и сказал одно слово:
– Электрошок.
– Иди сядь, – предложила я, но Виктор отказался и, подойдя к крану, открыл воду посильнее и начал жадно пить.
Я повернулась к Маринке.
– Ну что скажешь, Оль? – спросила она у меня, присаживаясь на нары. – Это явно не "Шаратон" пять звездочек.
Я пожала плечами.
– То, что не "Шаратон", согласна, а других мыслей нет, – честно призналась я. – Единственное, что могу сказать, так это то, что мы попали к бандитам.
Маринка хмыкнула и почесала шею.
– Неужели? – процедила она. – А я-то уж думала, что мы в гостях у Санта-Клауса! Ты меня разочаровала, мать. Еще одна мечта рухнула.
Помолчав, Маринка обратилась к Виктору, который, отойдя от раковины, присел на корточки у стены.
– Ви-ить, а ты все-таки кому-то врезал, да? За какой удар тебя похвалили?
Виктор внимательно взглянул на нее и пожал плечами.
– Не знаю, я не успел размахнуться.
Я тоже с интересом посмотрела на него.
– То есть ты никого даже пальцем не тронул?
Виктор покачал головой.
– Нас с кем-то спутали! – торжественно заявила Маринка. – Это не мы! Ну, то есть это мы, но не мы им нужны! – и, соскочив с нар, она бросилась к двери.
– Что собираешься делать? – спросила я, радуясь, что бандиты хоть оставили мне сумочку, проявив широту души.
– Нужно им объяснить, что мы не те, за кого нас принимают! – возбужденно прокричала мне Маринка. – Ты не понимаешь, что ли, ничего? Они нас с кем-то спу-та-ли!
– А как ты объяснишь, что меня назвали по имени? – спросила я. – Случайно похожее?
Маринка опустила уже занесенную для удара в дверь руку и наморщила лобик.
– Да, верно, – сказала она. – Кто ты такая, они знают. Это точно. Тогда я ничего не понимаю.
– И не ты одна, – успокоила я ее, доставая из сумки сигареты и закуривая.
– Нет, ты не сиди, – раскомандовалась Маринка, – ты не сиди, нужно же что-то делать!
– "Что-то" – это значит бегать и кричать? – уточнила я. – Лучше садись рядом, теплее будет.
– Я не бегаю! – возразила Маринка и повторила это еще раз, словно у меня были проблемы со слухом. – Я не бегаю!
После этого программного заявления она подошла и действительно села рядом. Виктор тем временем поднялся на ноги и стал обходить наше тюремное помещение по периметру, при этом, казалось, изучал каждый сантиметр стен и потолка.
– Побег соображаешь? – спросила Маринка.
Виктор взглянул на нее и промолчал.
Маринка, получив новую тему для разговоров, начала думать вслух.
– Подкоп! – воскликнула она, подняв вверх палец.
– Я читала про одного мужика, – согласилась я, – он четырнадцать лет долбил стену, потом нашел клад и стал графом. Перспективно, слушай!
– В Монте-Кристо играть отказываюсь! – грустно заявила Маринка. – И без того ясно, что утром что-то произойдет, поэтому копать нет смысла.
Я посмотрела на Виктора. Он в этот момент, подняв голову, внимательно рассматривал потолок.
– Тогда взломаем потолок! – нашлась Маринка. – Ломаем и уходим через комнату сверху!
– То есть делаем подкоп вверх, – нудно уточнила я. – А почему бы тебе не предложить нам всем срочно похудеть и вылезти через окно? Тоже очень перспективная мысль, обдумай ее хорошенько.
– И не собираюсь! – буркнула Маринка и вернулась к первой теме нашего мирного разговора. – Лучше скажи, что все это значит.