– Я так понял, что на остальные вопросы Михаила у вас ответов нет. Поэтому завтра в тот же срок нужно установить, кто привозил пострадавшего и кто забирал тело. Ясно. Повторите, как поняли задание.
Олег перечислил вопросы, которые им предстояло выяснить до десяти утра завтра.
– Забыл одно дело! При регистрации в гостинице Вист указывал данные паспорта. Узнайте, где был выдан паспорт, адрес прописки и все эти данные проверьте через паспортный стол, Фесенко поднялся и вышел из-за стола, давая понять, что совещание закончилось.
Михаил вернулся в прокуратуру. Павла еще не было. Михаил подождал его полчаса, скоротав время в буфете за кофе, и поехал в гостиницу. Вопрос не срочный, Павел доложит утром на совещании.
Крепкие кулаки
На совещании Михаил доложил результаты, полученные за вчерашний день. Павел опросил больше половины персонала клуба, но все заявляли, что ничего не знают и никогда не видели подобной куртки. Была бы она яркого цвета, а то неброский бутылочный.
Фесенко дополнил сообщение Михаила новыми сведениями. Паспорт Виста фальшивый, адрес прописки тоже. Привозили Виста в наркологический диспансер люди из ночного клуба, забирали труп тоже, прямо из реанимации. Два человека в форме охранников. Одни и те же.
– Что будем делать? – обратился Манюня к присутствующим, когда выслушал сообщения.
– Искать людей, которые привозили Виста в диспансер и забирали труп, а также тех, кто отвозил в крематорий, – предложил Михаил.
– Мы не тем занимаемся! – не согласился Фесенко. – Зациклились на каком-то наркомане. Они мрут, как мухи. Лучше разобраться с дубленкой. Предположим, этот Комков случайно увидел в другом клубе человека, который его грабанул. Тот испугался разоблачения и его зарезал.
– А как быть с Сущенко? – задал вопрос Манюня.
– Комков мог вызвать Сущенко на подмогу.
– Но Сущенко он прикончил первым.
– Это наша гипотеза, так как мы нашли труп в шкафу. Как развивались события в действительности, никто не знает. Возможно, убийца перехватил Сущенко в коридоре, убил там и попытался спрятать в шкаф. А Комков уже лежал убитый у стола. Возможно, он собирался спрятать в шкаф и Комкова, но потом отказался от этой идеи. Шкаф тесный, а ребята тяжелые.
– Звучит правдоподобно, – согласился Манюня.
– Есть и другая правдоподобная гипотеза, – не сдавался Михаил. – Друзья Виста заподозрили убийство. Они пригласили охранников, которые возили Виста в диспансер для беседы. Когда они получили (или не получили) информацию, то прикончили по одному. Кто может возразить против того, что Вистом занимались Комков и Сущенко.
– Я могу! – заговорил Карпенко. – Они новые люди в заведении.
– Во-первых, с Вистом мог быть просто несчастный случай. Человек впервые попробовал морфий и по неопытности обкололся. Тогда нет никакого криминала. Можно привлечь и новичков.
– Но они в разных сменах.
– А кто это проверял? Сущенко снимает комнату рядом с клубом. Позвать его – десять минут, чтобы не оголять клуб.
– Итак, у нас есть две гипотезы. Обе одинаково правдоподобны, но гипотезу Михаила легче проверить. Ищите охранников, которые занимались Вистом.
– Эту информацию никто не выдаст без Гопы, – заметил Фесенко.
– Я договорюсь с ним о встрече с Михаилом, – согласился с доводом Фесенко Манюня.
– Только не говорите, о чем я собираюсь его спрашивать, – предупредил Михаил.
– Естественно. Не нужно давать ему возможность подготовиться.
Манюня поднял трубку и дал задание Ольге:
– Соедини меня с Гопшовским по мобильному. Зайди, дам тебе номер.
Манюня полистал ведомственный телефонный справочник, записал номер в отрывном блокноте и передал Ольге листок через Карпенко.
– Все свободны, кроме Михаила. Спасибо!
Когда Фесенко и Карпенко покинули кабинет, Манюня обратился к Михаилу:
– Небольшой инструктаж, пока Ольга набирает номер. Пойдешь с Карпенко, одному нельзя. Гопа мастер провокаций. Постарайтесь избежать ссор или конфликтов. Только вопросы и фиксация ответов. Он пользуется своими депутатскими полномочиями, как бандит кастетом.
– Ясно!
– Если откажется отвечать, то это тоже результат. Вызовем в прокуратуру официально….
В этот момент Ольга сообщила, что переключает телефон на Манюню.
– Григорий Борисович, добрый день! Беспокоит Манюня. У меня неофициальная просьба принять на четверть часа моих людей. Повод ты знаешь. Не твоя ли газета критикует прокуратуру за бессилие в следствии по делу об убийстве Комкова и Сущенко. Ничего нового, только новый руководитель следственной бригады. Гречка Михаил Егорович. Настаивает на разговоре с тобой. Я не могу отказать, да и в твоих интересах тоже. Согласен, что дело пора закрывать. Возможно, мы так и сделаем в ближайшее время. Еще несколько мелких вопросов и можно закончить. Мы не хотим критики и обвинений в небрежности с другой стороны. Ты меня понимаешь…. Вопросы на месте. Это твое право. Тогда договорились. В два часа дня в "Элита клаб". Спасибо за сотрудничество.
– Согласился? – уточнил Михаил.
– Да. Только не дает гарантий, что будет отвечать на вопросы. Но выслушает их внимательно.
– Иногда отсутствие ответа красноречивее, чем ответ. Спасибо ему и за это.
– На всякий случай Карпенко ни слова. Он человек новый. Пусть только сопровождает тебя. Эффект неожиданности должен быть полным. Результат доложи сразу.
До встречи с Гопшовским оставалось больше двух часов. Даже с перерывом на обед оставалось много свободного времени. Михаил вместе с Карпенко отправились к Фесенко. На фальшивом паспорте должна быть подлинная фотография Виста. Нужно было срочно разыскать паспорт Виста и сделать копию с фотографии. Возможно, в картотеке Тризны также есть фотография Виста, раз он там присутствует. Михаил до этого только сейчас додумался. Можно было бы обсудить вопрос на совещании, теперь приходилось ехать в Управление.
– Вы что-то здесь потеряли? – встретил их не очень доброжелательной шуткой Фесенко.
– Забыли одну вещь! Нужно срочно добыть паспорт Виста и сделать копию фотографии, – Михаил показал, что шутке не обиделся.
– Опоздали! Уже распорядился.
– А фотография в картотеке Тризны?
– Там нет фотографии, он не считался злостным наркоманом.
– До двух часов фотография будет?
– А что будет в два часа?
– Моя встреча с Гопшовским. Присоединиться не хотите?
– Нецелесообразно. Иначе Манюня пригласил бы и меня. Вы плохо знаете Гопшовского.
– Только понаслышке.
– Скоро узнаете. Короче, если будет результат по Висту, найду вас сразу же.
– Тогда мы в столовку, раз уж мы в Управлении.
В вестибюле клуба Михаила и Карпенко встретил швейцар, округлый мужичок с окладистой бородой. В ливрее с галунами и аксельбантами он выглядел очень импозантно.
– Заведение закрыто, открываем через два часа.
– Мы из прокуратуры. Нас ждет Гопа, – проявил инициативу Карпенко.
– Не Гопа, а Григорий Борисович!
– Извините моего помощника, Григорий Борисович Гопшовский назначил нам встречу на два часа. Проведите, пожалуйста, нас к нему.
– Направо дверь ресторана, он сейчас обедает.
В пустом ресторанном зале в дальнем углу противоположном от входа и окон за столом обедал дородный мужчина.
Гопа пригласил посетителей жестом за свой стол.
– Присоединяйтесь! Вот меню. Выбирайте по вкусу, угощаю.
– Спасибо! Мы уже пообедали у себя в Управлении
Говорил только Михаил. Карпенко сделал правильные выводы после деликатного замечания Михаила.
– После ваших льготных щей справитесь и с нашим обедом.
– Мы ели не только щи.
– Тогда предлагаю кофе.
– Спасибо! От кофе мы не откажемся.
Гопа поманил официанта, который находился достаточно далеко, чтобы не слышать разговор за столом, но глаз с хозяина не спускал.
– Два фирменных "капучино" для гостей. Мне подашь позже, как всегда.
Гопа продолжил пожирать огромный шашлык на ребрах с жареным картофелем и квашеной капустой.
Михаил ненавязчиво рассматривал Гопу и интерьер клубного ресторана. Перед ним сидел крупный мужчина с головой стриженной очень коротко, но не бритой. На розоватых, как кожа молодого поросенка, щеках торчала недельная щетина с сильной проседью. Откровенный и нарочитый стиль беглого зэка. Назвать его разъевшимся нельзя. В его возрасте так выглядел любой здоровый мужчина, любящий вкусно поесть.
На нем была белая рубашка без галстука в тонкую полоску и светло-серый свободный пуловер из гладкой плотной шерсти. Дорогие лакированные туфли черного цвета и такого же цвета брюки Михаил рассмотрел раньше. В таких случаях говорят "скромно, но со вкусом". На самом деле "скромно" от Армани стоило больших денег.
Принесли кофе. Михаил отпил глоток.
– О! Вкусно! И с коньяком.
– Фирменный рецепт. Нравится и женщинам.
– Коньяк хорошо маскирует яды.
– Хе! – коротко хмыкнул Гопа. – Травить вас еще рано, не знаю зачем пожаловали. Судя, по готовности шутить, настроены вы мирно.
– Вопрос простой, для Вас нейтральный.
– Ну и!
– У вас тут в клубе умер один из посетителей от передозировки наркотиков, некто по кличке Вист.
– Так это дело давно закрыто! – спокойно заметил Гопа.
– Придется открыть!
– С чего бы это? – Гопа спокойно прикончил шашлык и запил глотком томатного сока.
– Есть версия.
– Какая?
– Связь этой смерти с убийством Комкова и Сущенко.
– Чушь! – вырвалось у Гопы, но он моментально взял себя в руки и почти добродушно продолжил. – Ребята, хватит темнить. Что это я клещами тяну из вас по слову.
– Ваши люди…
– Не мои, а заведения, в котором частично мой капитал.
– Извините, сотрудники клуба доставили этого бедолагу в наркологический диспансер, забирали тело и отвозили в крематорий….
– Что из того! Он одинокий человек, жил в гостинице. Его смерть – удар по престижу клуба. С нашей стороны чистая благотворительность. Вы бы поступили иначе?
– Не знаю! Не бывал в такой ситуации.
– Так какая гипотеза?
– Вдруг это были Комков и Сущенко, а неизвестные друзья Виста не поверили в несчастный случай…
– Или самоубийство…
– Самоубийство?
– Не буду утверждать, но у меня есть свидетели, что накануне он сильно проигрался. Мне крупье докладывал.
– Итак, не поверили в несчастный случай или самоубийство и решили вопрос прояснить у ребят. Прояснение закончилось двумя трупами. То есть затемнилось еще больше….
– Интересная гипотеза, только сдается мне, что Вистом занимались другие ребята. Я в детали не вникал, мне докладывали, и я решал принципиальные вопросы, – вальяжность слетела с Гопы, он подобрался и заговорил энергично. – Сейчас проясним все с моими секьюрити, которые занимались этим конкретно.
Гопа взял в свою лапищу мобильный телефон и нажал автоматическими движениями несколько кнопок.
– Ты мне нужен. Как не можешь?! Я подойду сам, – и добавил, обращаясь к Михаилу. – Среди бела дня залез под душ. Вспотел на тренировке. Так будет быстрее…
И Гопа удалился из ресторана через служебный выход. Его капучино остался на столе нетронутым.
Следователи переглянулись. Михаил на мгновенье приложил палец к губам, давая понять Карпенко, что лучше не разговаривать. Михаил взглянул на часы, чтобы узнать, сколько отсутствовал Гопа.
Тот возвратился через семь минут. "Оперативно!" – отметил Михаил.
– Сидоренко и Замков! – сразу назвал фамилии Гопа. – Они работают завтра.
– Нам нужны их адреса и фотографии, до завтра мы ждать не можем.
– Ребята, что же вы сразу не сказали.
Гопа опять был спокоен. Он поколдовал над мобильным телефоном и сказал в трубку:
– Это ты? Мне нужны их фотографии и адреса. Что? Отдел кадров открывается тоже в четыре? А запасные ключи? – он добавил, обращаясь к Михаилу. – Есть ключи от комнаты, но нет от сейфа. Что будем делать?
– Когда мы получим данные?
– Сразу после четырех. Куда доставить?
– В приемную городского прокурора.
– Манюне?
– Да, ему!
– Еще по чашечке капучино.
– Спасибо, мы уходим. Благодарим за информацию, думаю, Вы сами заинтересованы в успехе следствия….
– Вы даже не представляете, до какой степени! – в голосе Гопы Михаил улавливал уже издевательские нотки. – Прощайте!
– До скорого свидания! – парировал Михаил.
Гопа улыбнулся и жестом приказал официанту заменить остывший капучино.
Манюня принял Михаила сразу:
– Каков результат?
– Гопа получил фору почти два часа. Фамилии он назвал, но адреса и фотографии будут только после четырех. У него есть возможность все отрепетировать, если он выдал нам подставных лиц.
– Но кто-то же из сотрудников знает правду!
– Они скажут, как ему нужно. Иначе теряет работу, а то и жизнь. Черт! Как я оплошал! Сотрудников еще нет, но швейцар был на месте. Мимо него несли Виста в больницу. Он должен был запомнить, кто сопровождал. С вашего разрешения, я опять наведаюсь в клуб, а Павел останется здесь.
– Да, действуй! Совсем забыл, Фесенко звонил и сказал, что на паспорте Виста сорвана фотография. Если фамилия и кличка выдуманы, то разыскать его будет весьма трудно. Одна надежда на фоторобот, только без людей Гопы составить его некому.
– А служащие крематория?
– Поедешь в крематорий, спросишь.
Михаил заторопился и покинул кабинет.
В вестибюле клуба его опять встретил швейцар.
– Что-нибудь забыли?
– Забыл у Вас кое-что спросить.
– Спрашивайте! От прокуратуры у нас нет секретов.
– Вы должны помнить, кто сопровождал в больницу наркомана, который потом умер.
– Помнится мне, что Толик Замков и Васек, забыл фамилию…. Да, вспомнил, Сидоренко. А разве Григорий Борисович не сказал?
– Сказал, да я не запомнил. Он еще обещал фотографии и адреса дать, поэтому пропустил мимо ушей.
– Не знаю, начальство меня не послушало. До сих пор не нашли, что убил Витька и Гену.
– Что не послушало? Выслушаю вас с удовольствием….
– Нас не очень поощряют на такие разговоры. Все талдычат о коммерческой тайне. Но если у вас есть время, то подождите меня в кафе напротив. Скоро время полдничать, я поставлю подмену и приду….
– А почему не едите в своем ресторане?
– Из зарплаты высчитывают, а у нас очень дорого.
– Жду вас в кафе.
– Пять минут, и я там буду.
Швейцар не обманул. Через пять минут он занял место за соседним столиком, но так чтобы их спины оказались рядом. Можно было разговаривать, слегка отвернув голову в сторону собеседника.
– Все меня зовут, Митрич, – представился швейцар, когда заказал блины с творогом и чай.
– Михаил Гречка. Слушаю вас….
– Даже не знаю с чего начать. Гена купил дубленку, а через два дня его стукнули и ограбили.
– Нам это уже известно.
– Перед этим Гену искал парень. Здоровый такой, боксер. И еще студент. Он у нас часто играл в рулетку, потом перестал. Говорит, женюсь. На другой день студент приходит к Витьку. Уже в дубленке, точно такой, какая была у Гены. Спрашиваю, откуда. Говорит, отец с Севера привез. Он поднялся к Витьку. Тогда я не знал еще, что Гену ограбили. Вскоре вижу, что и Витек побитый. Говорит в ванной упал. Через неделю узнаю, что Гену и Витька кто-то зарезал. А парень опять приходил, их спрашивал. А как узнал, что убитые, сразу ушел. Может, для отвода глаз интересовался.
– Какой он из себя, студент этот? – Михаила охватило сильнейшее волнение.
Он с трудом его скрывал.
– Чуть пониже Вас, но, пожалуй, шире в плечах. Если приварит, то мало не покажется. Вспомнил, Борис его зовут.
– В каком институте учится?
– А Бог его знает. В городе их всего три.
– Спасибо, пожалуй, мне пора, – заторопился Михаил.
– Как мой рассказ? Или не интересно, как моему начальству.
– Трудно сказать сразу, но парня этого мы обязательно найдем.
– Кажись, он в общежитии живет.
– Спасибо, меня ждет мое начальство.
Михаил лихорадочно соображал. Боксер, значит, мог нанести травмы кулаком. Этот факт охранники единодушно скрывали, за что и поплатились жизнью. Удар ножом был Михаилу знаком. Он его тоже когда-то отрабатывал. Его можно было нанести коварно, имитируя дружеские объятия. Вдруг этот парень служил в спецназе ВДВ.
Идеальная кандидатура на преступника и мотивы есть. Два месяца мороки, а швейцар выдал за пять минут готовенького. Для ребят Фесенко вычислить этого студента два часа работы.
Фесенко выслушал Михаила молча, потом сказал:
– Ты не находишь, что это подходит на сто процентов под мою версию?
– Нахожу! Напряги ребят, чтобы нашли мне этого боксера.
– Постараемся сегодня! У меня принцип: потерянный час – фора преступнику.
– Меня найдете в прокуратуре. Как только появятся фотографии охранников, которые сопровождали Виста, нужно будет побывать у капитана и диспансере.
– Не все сразу. Думаю, эта версия умерла окончательно. За два часа Гопа выдрессирует всех.
– И капитана?
– И капитана! Но капитан скажет, что не видел сопровождающих, а имел дело только с врачом. Могу биться об заклад. Коньяк, я считай, выиграл. Не хватает шампанского. Не пить же пиво с коньяком.
– Мне не до пари. Поручу проверку Карпенко. Ищите студента. В крематорий поеду сам.
Гопа выполнил обещание в срок. Михаилу заготовили для такого случая еще с десяток фотографий других мужчин, чтобы опознание проводилось по правилам. Карпенко получил такую же пачку фотографий и адреса охранников: Сидоренко и Замкова. Он должен сначала побеседовать с ними и только потом с врачом и капитаном.
В надвигающихся сумерках Михаил на предельной скорости, какую только позволяли дорожные знаки, спешил в крематорий. Небо было абсолютно безоблачным и сумерки медленно и незаметно переходили в ночь. Сплошной снежный покров отражал закат. Взошла полная луна. Глаза успевали привыкнуть к темноте, дорога и обочины просматривались прекрасно. Михаил подъехал к крематорию, ни разу не включив фары. Во дворе крематория он увидел катафалк и несколько легковых машин.
Он поднялся на ступеньки. Дверь была открыта. В ритуальном зале шла церемония прощания с покойником.
Он поискал глазами служащих крематория и увидел одного из них у стены. Тот безучастно ждал окончание прощальной речи. Михаил медленно обошел толпу родственников и молча предъявил удостоверение служащему. Тот не удивился и пригласил жестом следовать за ним.
В служебной комнате рядом с ритуальным залом стояли три рабочих стола. Служащий уселся за стол и указал Михаилу стул напротив.
– Чем могу служить прокуратуре?
– Первого декабря вам на сожжение привозили наркомана…
– Покойника, – перебил служащий.
– Естественно, покойника. Мне нужно знать, кто тогда работал и кто у Вас за старшего.
– Старший проводит ритуал прощания, а того покойника принимал я.
– Прошло два месяца!