- А это еще зачем? - угрюмо, не до конца остыв после выступления настырного тестя, спросил Никита. - Расписываться, венчаться… Древность! Ежели мы с Фимкой рассоримся, никакие записи-прописи не помогут…
- Как же так, - недоумевала мать. - Грех-то какой жить невенчанными, нерасписанными…
- Мода пошла нынче такая, - снова закипятился отец. - Обошли вокруг ракитова куста и - все дела. Нам, старая, не понять молодых. У них своя религия… подзаборная…
- Так-то оно, может, так, - не унималась мать, не до конца поняв реплику мужа. - С распиской да венчанием вроде спокойней… Пойдут дети, как их называть по отчеству?
- Конечно, на меня, - гордо выпятил широченную грудь Никита, словно заранее хвастаясь своим отцовством. - Не откажусь… Не подумайте, ради Бога, чего плохого. Я ведь от оформления не отказываюсь, готов хоть сегодня, хоть завтра… Даже уговаривал Фимку. Разве ее переспоришь! Такую власть забрала - аж страшно делается…
- А ты не лезь бабе под каблук - не зажмет, - посоветовал притихший отец. - Нынче они, ох какие умные. С единого взгляда засекают: кто - мужик, а кто - полосканное бельишко. Соответственно и ведут политику.
Фимка засмущалась… Гляди-ка, бедовая моя сеструха, от которой в детстве дворовые пацаны ревмя ревели, научилась краснеть… Я мельком оглядел изменившуюся после замужества Фимку, поудивлялся ее смущению и снова углубился в безрадостные мысли.
Застольная беседа доходила до меня, как сигналы из другой галактики. Вот уже третий день я сам себя обследовал: нет ли усталости, не кружится ли голова, не слабеют ли ноги? По-моему убеждению, именно эти симптомы свидетельствуют о радиоактивном облучении.
Слышал - нужно больше пить молока и ни в коем случае не потреблять спиртное. Забил молочными пакетами холодильник и убрал подальше бутылку водки…
Вот и сейчас подливал в свою рюмку нарзан. Никита и Фимка, занятые хозяйственными делами, этого не заметили, но отец подозрительно поглядывал в мою сторону. С каких это пор сын стал трезвенником?
Часов в восемь вечера, когда уставшие родители хотели оставить молодежь одну, в дверь позвонили. Никита и Фимка, недоумевая, переглянулись - неужто гости? - и дружно побежали открывать, следом за ними - родители, мы с Ольгой.
Лейтенант милиции и два милиционера… А им-то что нужно? Может быть, сослуживцы новобрачного?
- Серафима Ивановна Чернова?
- Я самая, - тихо призналась Фимка.
- Разрешите ваш паспорт…
Новобрачная осторожно всхлипнула, принесла паспорт и подала лейтенанту. Никита стоял - столб столбом, глядя расширенными глазами на происходящее.
- Вы здесь не прописаны. Почему не живете по месту протеки?
- Замуж вышла…
Интересно, кто подсказал лейтенанту новый Фимкин адрес? Впрочем, какое это имеет значение.
- Ознакомьтесь с ордером на задержание и обыск…
Глава 2
1
Стыдно признаться, но семейные неприятности не особенно волновали меня. Скорее всего, причина подобного равнодушия связана с похищенным изотопом. Вернее, не с ним, а с последствиями его перевозки на моей машине. Возможными последствиями.
В конце концов, арест сестры не столь уж страшное событие. Если она непричастна к похищению - выпустят. Правда, без веских оснований ни один прокурор ордера на арест не подпишет, но мало ли бывает ошибок в той же прокуратуре?
К тому же на следующий день после появления в квартире нежелательных гостей, похитивших новобрачную, Никита помчался к своему начальству с просьбой о помощи. Милиционеры всегда во всем друг друга поддерживают…
Отделка девятиэтажной башни шла своим чередом. Бригады состояли из опытных мастеров, контролировать их - пустая трата времени. Я просто отсиживал в прорабке "задочасы", изредка прогуливаясь по этажам.
Слабость не появлялась, сердце работало в обычном ритме, голова не кружилась. Может быть, Тихон и Владик вовсе не те идиоты, схлопотавшие смертельные дозы? Или они защитили своего "извозчика" телами, загородив багажник с изотопом?
Об этом я точно узнаю только после поездки в Ногинск. Дни проходили один за другим, а я все еще не решил: ехать или не ехать?
С одной стороны - деньги. Перспектива получить практически ни за что почти "поллимона" притягивала не хуже самого мощного магнита. Кроме денег, получу информацию о здоровье бывших пассажиров. Это, пожалуй, важнее.
С другой стороны - давила боязнь влипнуть в уголовную историю. Попробуй потом доказать следователю, что я был только "извозчиком", что ничего не знал о воровских делишках "калужских предпринимателей".
Деньги пересилили, и я решил: еду. Будь что будет!
Отпросился с работы часов в пятнадцать. Сослался на плохое самочувствие, температуру, головную боль. Знал, проверять не станут, больничный не потребуют. С несчастными двумя бригадирами мастер справится, а я, ежели потребуется, позже отработаю.
Дома - никого. Жена на работе, теща гуляет по магазинам, ее любимое занятие: рассматривать товары и узнавать цены на товары, которые ей никогда не купить. Похлебал рыбный суп, запил кефиром. Спасибо и зато, обычно вообще есть нечего.
Как всегда бывает в рабочие дни, в гаражах - безлюдье. Только около въезда в кооператив возится со своим стареньким "запорожцем" пенсионер Яковлев, которого все автолюбители именуют почему-то Якобом. На дурацкую кличку старичок не обижается, отвечает стеснительной улыбкой или многозначительным подмигиванием. Он считается у нас великим знатоком машин и всегда всем навязывает помощь, если не делом, то советом.
Вот и сейчас, увидев, что я подкачиваю шины, оставил в покое измученный "запорожец" и поспешил ко мне.
- Куда ехать нацелился? Встречать кого на вокзал или - по магазинам?
- Дела, - неопределенно проинформировал я любопытного деда и перешел на другую сторону "москвича". Авось, отстанет. - Сейчас поломаешься в дороге - бесплатно никто не поможет.
- Время-времечко, - сокрушенно заохал пенсионер. - Сколько держишь давление в шинах?
Ну, все, вцепился обеими клешнями! От колес перейдет к карбюратору, от него перескочит к коробке передач. А мне сейчас авто разговоры нужны, как нашей кошке слабительное.
- По инструкции, - буркнул я в ответ так неприязненно, что любой другой понял бы и отстал. - Как положено.
Кажется, до Якоба дошло. Но он не ушел, просто переключился на другую тему. Такую, что у меня закололо под ложечкой.
- Кстати, хочу спросить: что у тебя с милицией? Набедокурил по пьянке?
- С какой… милицией? - Я одолел трудную фразу в два приема.
- Вчерась один в мятой куртке искал тебя. Спрашивал, как поймать? А я что, я не знаю… У меня тормоза забарахлили, мне не до ответов.
Якоб снова свернул на излюбленную стежку, но я не прерывал его. Неужели менты что-то нащупали? Или просто догадываются? Странно, ищут в гаражах, домой никто не заглянул. Что я, ночую рядом с машиной? Обычно свидетеля или обвиняемого находят дома или на работе…
- Вон Васька намедни подцепил на Ярославском пассажира. Дело обычное. "Куда ехать?" - "В Кунцево". - "Пятьсот". - "Поехали". Только тронулись - милиция. Пассажира - в наручники, Ваську тожеть поволокли… Туда-сюда, подписку о невыезде, документы заарестовали. Васька, ты его знаешь, всполошенный, по нем давно психушка плачет, криком кричит, мол, ентого черномазого в первый раз вижу… Куда там, не поверили… Потому я и спрашиваю: зачем тебя менты ищут, по какой надобности?
- Не знаю…
- Должен знать! Потому как милиция зазря цеплять не станет - не та фирма… Да вот, о фирме! Купил я вчерась на рынке свечи. Поглядишь - нормальные, те, которые нужны. А на поверку… Вон движется твой мент, - прервался Якоб, и показал корявым пальцем на въездные ворота в кооператив.
По проходу между рядами гаражей медленно, помахивая веткой, шел мужчина в джинсовой куртке. Проходя мимо поднятого на домкрате "запорожца", он остановился, осмотрел разобранное колесо, заглянул в открытый гараж.
Подошел к нам.
Батя, там пацаны ничего у тебя не стащат?
Якоб испуганно глянул на свою машину и трусцой побежал к ней, забавно вскидывая высохший зад. Мы весело засмеялись.
- Знаю я таких мужиков, разговорчивых, - подмигнул мне мужчина. - Прилипнут - не оторвать. А мне нужно поговорить с вами, так сказать, с глазу на глаз. Вот и приврал малость, чтобы деда сплавить…
Я кивнул. Брешите, мол, сколько угодно, разрешаю. Мужчина вздохнул, извлек из нагрудного кармана удостоверение. Показал мне. Не доверяя зрительным способностям собеседника, представился:
- Расследование особо тяжких преступлений. Следователь Вошкин Сергей Сергеевич… Присядем?
Начинался мелкий нудный дождик. Сидеть на воле неуютно, забираться в гараж не хочется. Пришлось пригласить следователя в машину.
Где- то в области живота утробно екало, будто туда переместилось насмерть перепуганное сердце. Но я постарался улыбаться как можно приветливей. Конечно, улыбки выходили мученические, наверное, так улыбались узники в камере пыток.
- Слушаю вас, Сергей Сергеевич.
Вошкин молчал. Он с преувеличенным вниманием разглядывал бегающего вокруг "запорожца" старика Якоба, который безуспешно искал мифических пацанов.
Я тоже умолк. Мое дело отвечать на следовательские вопросы, а не соваться со своими замечаниями.
Наконец, следователь повернулся ко мне.
- Может быть, мой визит выглядит глупым, но, поверьте, Николай Иванович, поговорить нам просто необходимо. В первую очередь - в ваших интересах.
- Поговорим, - безразлично согласился я. - Если надо…
- Обязательно надо!… Понимаю ваше недоумение. На самом деле, вместо того, чтобы навестить вас дома или на работе, или пригласить к себе, следователь приходит в гаражи… Но мне не хотелось нарушать семейный покой. Мало ли что подумает жена… Появиться у вас на работе - вызвать ненужные вопросы у тех же подчиненных. Пойдут догадки, сплетни. Пригласить к себе - вроде рановато… Понимаете ситуацию?
- Понимаю, - односложно одобрил я поведение следователя.
Когда же он перейдет к делу? Его извинения и объяснения, наверное, имеют цель вывести меня из состояния равновесия, заставить размягчиться, психологически сдаться… Зря старается, ничего из этого не получится. Поскольку я ни в чем не виноват, мне не в чем признаваться и каяться. Если и перевозил на своей машине краденое, то по незнанию и… по необходимости. Ведь намного лучше слушаться опасных пассажиров, чем получить нож в бок или пулю в грудь…
- Ваша сестра, Серафима Ивановна Чернова, арестована…
От неожиданности я онемел. Двигал губами, шевелил языком, но - ни звука. Будто в немом кино. Но там хоть титры имеются, а здесь тишину нарушает один "запорожец" Якоба.
Ожидал я не известия об аресте Фимки, о чем знал и без сообщения следователя, а допроса о недавней поездке в Ногинск. И вдруг - резкий поворот. Я почувствовал, как подо мной в буквальном смысле слова заходило сиденье "москвича".
- Что же вы молчите? - насторожился Вошкин. - Если решили отказаться от родства с подследственной - зря. Ничего не получится. К тому же мера пресечения избрана для предотвращения нежелательных контактов вашей сестры с действительными преступниками. Серафима Ивановна проходит по делу, как возможная наводчица… Бояться вам нечего.
- А я ничего не боюсь. Интересно только, долго ли вы собираетесь держать за решеткой невинного человека?
- Пока не будет окончательно доказана невиновность.
- Вот ее и допрашивайте… А что вам нужно от меня?
- Видите ли, фактов, доказывающих причастность Серафимы Ивановны к преступлению, немного, но они все-таки имеются. Все мы не безгрешны, все ошибаются, вот и я боюсь совершить ошибку, которая может навредить вашей сестре. Для полного, всестороннего анализа мне нужно знать о подследственной все, абсолютно все. Поверьте, ваша откровенность во многом поможет мне и… ей.
Интересно, что хотел бы услышать от меня дотошный следователь? С кем сестра дружила в детстве? Какими болезнями болела? Какие отметки получала в школе? Были ли у нее в девичестве мужчины или Никита - первый?
Глупо и наивно.
Вошкин ожидал ответа, не сводя с меня испытующего взгляда. Кажется, даже упорное мое молчание он укладывал в определённые графы и строки некой следовательской анкеты.
Прошло пять минут… десять… пятнадцать… Я исследовал обстановку вокруг "запорожца" Якоба. Следователь исследовал мою физиономию.
- Жаль, - вздохнул он, - очень жалко… Не получается у доверительного разговора.
- Не получается, - буркнул я. - Потому что беседа - ни о чём. Обычное сотрясение атмосферы, ковыряние палкой в навозной жиже…
- Не скажите, - возразил внешне добродушно следователь, позавидуешь его выдержке, лично я бы давно уже перешел на тяжёлый мат. - В лаборатории, откуда похищен изотоп, сотрудников - по пальцам можно пересчитать. Доктора и кандидаты наук отпадают, подозревать их нет оснований, все они проверены, перепроверены… Остаются три лаборанта: двое мужчин и ваша сестра…
- Значит, научное звание - нечто вроде отпущения всех грехов: и настоящих, и будущих?… Конечно, дело ваше, но мне не ясно одно: чем я могу помочь следствию? И могу ли вообще?
- Повторяю: мне важна каждая мелочь… К примеру, как относится сестра к новым нарядам, покупает их готовыми либо шьет сама? Может быть, пользуется услугами портных? Кто они, где живут, что собой представляют? Если у сестры имеются драгоценности - купила ли она их или получила в подарок? От кого, по какому случаю?
- Не знаю! - зло выкрикнул я. - Если бы знал - все равно вам не сказал бы! Неужели трудно понять - брат сестру не продаст! Ни при каких условиях, понимаете, ни при каких? Простите за прямоту, но психологически вы - голый, круглый нуль. И как только таким "нулям" доверяют решать человеческие судьбы?
- Или, к примеру, - невозмутимо продолжал Вошкин, пропуская мимо ушей мои оскорбительные выпады в его адрес, - вышла Серафима Ивановна замуж - кто такой ее муж? Нет, нет, не с точки зрения специальности или биографии - меня интересуют, так сказать, моральные устои. По любви он женился или по расчету?… Ведь ваша сестра… как бы это выразить, не блещет красотой…
- Можете считать, что разговора у нас действительно не получилось, - процедил я сквозь накрепко сжатые губы, с трудом удерживаясь, чтобы не врубить "психологу" прямым в нос. - Лучше будет, если мы распрощаемся… Желательно - навсегда.
- И, наконец, меня особенно интересует круг знакомств: подруги, мужчины… Поверьте моему опыту, нередко анализ родственников и друзей играет в расследовании преступления решающую роль.
Спорить с Вошкиным бесполезно, это все равно, что пытаться вступать в полемику с работающим радиоприемником. Ни приемник можно перевести на другую волну либо вообще выключить, с Вошкиным, к сожалению, такой прием не удастся. Когда собеседник окончательно выходит из себя и начинает грубить, ругаться, следователь как бы выключает слух. Можешь посылать его к матушке либо к бабушке, он не реагирует, продолжает твердить свое.
Я рывком открыл дверь машины, предлагая собеседнику покинуть салон. Но Вошкин не торопился. Помолчал, будто собираясь с силами для решающего броска. Я насторожился. Что еще собирается преподнести мне человек с "вшивой" фамилией?
- Кстати, слышал - вы числитесь неплохим автомехаником. А у меня - несчастье: "жигуленок" забарахлил, что случилось, не могу понять… Посмотрите? Гараж неподалеку - три остановки автобусом…
Вступать в конфликт с человеком, в руках которого, можно сказать, судьба твоей родной сестры, - глупее трудно придумать. А тут подбрасывают нечто вроде спасательного круга: исправишь машину - добрее сделаюсь по отношению к твоей преступной сестричке.
Все правильно. Рыночные отношения…
- Посмотрю, почему не посмотреть… Только не сейчас. Извините, Сергей Сергеевич, тороплюсь…
2
Непонятный разговор со следователем не задержался в сознании… А почему непонятный, очень даже ясный. Понадобись Вошкину задарма отремонтировать свою легковушку, вот и решил это сделать с помощью брата подследственной. В виде наживки нацепил на крючок горсть дурацких вопросов - авось, заглотнет простак… Я заглотнул.
По моему твердому убеждению, любой следователь в первую очередь должен быть умным человеком. А Вошкин разве не умён? Но его так называемый ум настроен на определенную волну - личного благополучия.
Чем дальше я удалялся от Москвы, тем чаще меня начинали терзать совсем другие мысли.
Как пройдет встреча возле Ногинского вокзала? Появятся "калужские предприниматели" или мне придется газовать домой в одиночестве? Виновны ли Тихон и Владик в краже изотопа или это сделали другие, и я зря прислушиваюсь к "работе" своего организма?
Короче, проблема лезет на проблему, вопрос цепляется за вопрос…
На выезде из Москвы снова встретился с Никитой. Стоял он, помахивая палочкой, оглядывая ползущие мимо моста иномарки. Видимо, "замки" уже сняты и гаишники занялись своей привычной деятельностью - ловят нарушителей дорожных правил.
Пришлось остановиться.
- Здорово, своячок. Снова - по делам? Или просто решил прошвырнуться по Подмосковью?
- Дороги нынче стали прогулки на машине… Дела, брат, дела… Фимку навещал?
- А как же! Доставил жене передачу: колбаску, конфеты, сахар, прочую снедь. Спасибо начальнику, помог, организовал свидание не через стекляшку - в отдельной комнате.
- Плачет?
- Малость успокоилась… Сказали, скоро выпустят под подписку. Вины вроде на ней нет, следователь считает - можно изменить меру пресечения…
Подкован Никита по части юридических терминов знатно. Мера пресечения! За что, почему? Не в том ли причина, что забарахлил "жигуль" следователя?
- А сам ты как считаешь: повязана ли Фимка с грабителями или не повязана?
Никита только отфыркнулся. Будто человек, которого неожиданно окунули с головой в воду. Подумать только, родной брат не верит сестре - что тогда говорить о посторонних?
Действительно дикость. Держать ни в чем не повинного человека за решеткой, не имея для этого достаточных фактов. Посадитъ в камеру того же Вошкина - как бы он себя чувствовал?
А если взглянуть с другой стороны?
Украли изотоп не из кабинета директора института и не и не из соседней лаборатории - из той, где лаборанткой трудится Фимка. Правда, не одна - есть и другие лаборанты, и научные сотрудники, остепененные и не остепененные… Почему же сыщики положили глаз именно на сестру? Имели какие-то зацепки? Не думаю, что Вошкин добился получения ордера на арест, узнав, что брат подследственной - опытный автомеханик… '
"Москвич" бежал резво. Старенький, чиненый-перечинен-ный, побывавший в трех авариях, он, тем не менее, служил безотказно. Мне знакомы все его раны. Вмятина в правом переднем крыле - ударился при выезде из родного гаража. Помят задний капот - стукнула перед светофором иномарка. Правая калеченая передняя дверка - "прижался" "жигуль"…
Упорно вспоминал я травмы "москвича", чтобы позабыть и собственных травмах. Нелюбимая работа, не сложившаяся семейная жизнь, необходимость рассчитывать каждый рубль, чтобы дотянуть до аванса или зарплаты…
Незаметно добрался до Ногинска.