Ничего не понявший бригадир соболезнующе кивает, а, выйдя за дверь, многозначительно крутит пальцем у виска. Дескать, поехала крыша у нашего прораба, пора его в психушку везти…
Нет, не к психиатру - в прокуратуру. Там вылечат.
Мысль о явке с повинной не раз и не два приходила мне в голову. Но я с испугом гнал ее вон. Если бы не "дело о наркотиках" - давно бы сдался. Попадем с Тихоном и Владькой в одну камеру по одному и тому же делу - что они со мной сделают? Убьют - туда и дорога, но ведь изувечить могут…
Сейчас я уже не гнал назойливую мысль о явке в прокуратуру, наоборот, обсасывал ее, прикидывая, как лучше осуществить, что сказать, в чем признаться… Пожалуй, пора поторопиться, пока не давит груз более серьезных преступлений…
Однажды бездумно шел по улице, машинально выглядывая "слежку", и вдруг остановился возле подъезда отделения милиции. Сейчас войду и просто скажу: "Пришел с повинной". Наручники оденут? А зачем, если я доброволец?… До входной двери - шагов десять, не больше. Но для меня - десять километров, одолеть которые так и не хватило сил…
Что же я собираюсь делать? После признания меня не выпустят - отвезут в ту же Бутырку… А я хочу жить на воле, мне решетки и издевательства надсмотрщиков противопоказаны.
Так и не дошел до входа, повернулся и бегом, весь в поту, помчался на стройку, где уже заканчивался обеденный перерыв.
Нет, нет, лучше вкалывать, переругиваться с бригадирами, получать замечания и выговоры от начальников; не спать, перевозя из города в город непонятные тихоновские "посылочки"; зубатиться с женой и тещей.
В общем-то, беспокоили меня на работе мало. Бригадиры состояли из опытных мастеров, построивших не один объект разного назначения и этажности. Начальник стройучастка, похоже, начисто забыл, что у него есть прорабы, бегал по начальству, выбивая материалы и инструменты, часами просиживал у проектировщиков, добиваясь упрощения больно уж сложной конструкции. Короче, занимался своими делами. Точно так же, как
в застойные времена.
А я занимался своими проблемами. Пытался извлечь заржавелые "гвозди", разрешить неразрешимое.
Этот день остался в памяти надолго.
Приблизительно за полчаса до конца смены, когда я, растолкав по полкам шкафа до смерти надоевшие чертежи, мечтал об ужине у матери, дверь в прорабку предупреждающе заскрипела. В комнату вошел… Тихон. В широком плаще и в берете - в своей обычной униформе.
Странно, откуда он узнал место моей работы? По запаху, что ли?
- Извини, Николай, за неожиданный визит, - скупо улыбнулся он, по-хозяйски усаживаясь за стоящий возле окна стул. Осмотрел в окно подступы к прорабке, перевел взгляд на меня. - Дело
такое, что пришлось побеспокоить… Поехали, поговорим.
- Я - не на машине…
- Пошли, пошли, что-нибудь придумаем. Беседовать здесь - ни мне, ни тебе не с руки… Сам понимаешь.
Кажется, я превратился в рыбку, глубоко заглотнувшую предательский крючок с денежной наживкой. Не сорваться, не нырнуть в глубину - напряженная леска тащит добычу наверх. Туда, где обессилевшей рыбке грозит неминуемая гибель.
Я покорился судьбе и первым шагнул за порог прорабки. Тихон, будто конвоир, следовал за мной, командуя, налево, направо.
Миновали ворота. Один из бригадиров с недоумением проводил нас взглядом. До конца смены добрых пятнадцать минут, а прораб уже намылился домой. Раньше такого никогда не было.
Или, на самом деле, у прораба поехала крыша?
"На самом деле, - подумал я. - Попал бы ты в такой переплёт, сам бы сбрендил".
За ближайшим к стройке перекрестком - шикарная иномарка, по-моему, "мерседес". За рулем осклаблился в наглой улыбочке Владька. Вот, дескать, мы каковские, на каких машинах ездим, не чета твоему задрипанному "москвичу"!
Краешек первой проблемы прояснился, "гвоздь" наполовину вышел из изболевшихся моих мозгов. Я нужен Тихону не в роли извозчика"… А в качестве кого?
- Садись, Николай, не стесняйся, - Тихон открыл дверь машины, заботливо посадил меня, сам уселся рядом. - Собрали мы с Владькой остатки деньжат, и купили сносную машинку. Не скрою, туго пришлось, твое освобождение из кутузки стоило немало…
Очередной намек на "долг чести". В последнее время Тихон частенько вспоминает о нем, чередуя это воспоминание с паспортом и подпиской. Я сделал вид - не понял.
- Поехали. Туда, где машин побольше, а народу поменьше. Разговор предстоит больно уж острый - как бы не порезаться…
Владик вел машину сверхотважно - метался по улице, менял полосы, подсекал медленно ползущие "москвичи" и "жигули", дважды лихо проскочил на красный свет. Тихон не останавливал лихача, не делал ему замечаний - задумчиво поглядывал в окно. Будто проигрывал предстоящую беседу.
Наконец, мы припарковались к тротуару рядом с какой-то фирмой. С одной стороны - "БМВ", с другой - "жигули-девятка". Прохожих мало - магазинов поблизости нет, а прогуливаться в наше время не только вредно для здоровья, но и опасно для жизни.
- Вот теперь можно поговорить спокойно, - на лице Тихона - ни следа недавней улыбки: брови нахмурены, губы сжаты, слова цедит медленно, скупо. - Звонил тебе домой - ответила женщина. Не жена - ее манеру говорить я уже усвоил, когда беседовал по поводу твоего исчезновения, - наверно, теща. Она терпеть не может, когда звонят мне или Ольге, считает - все новости обязательно должны проходить через хозяйку, то есть через нее. - Подозвать тебя отказалась. Вот и пришлось заявиться на работу.
- Ничего страшного, ко мне часто приходят, - изобразил я этакую значимость своей мелкой личности. Тихон пренебрежительно усмехнулся и снова нахмурился.
- Пора тебе выходить на… международный уровень. Хватит работать по мелочам. Мы тебе доверяем, знаем - не скурвишься, побоишься. Если не за себя, то за тещу, - снова ухмыльнулся он. - И за жену, конечно… Введение понятно?
- Понятно, - словно эхо, повторил я.
- Завтра уезжаешь в Самарканд. Поезд уходит днем. В Самарканде тебя встретят. Возьми конверт - в нем лежит письмо и деньги на дорогу. Там же - паспорт. Обошелся он недешево, но сейчас возвращения долга не требую - вычту из заработка…
- Но я ведь работаю…
- Твои проблемы. Возьми за свой счет или в счет очередного отпуска. Мы - не благотворительная организация, придется тебе покрутиться, поработать умишком. Но получишь солидно…
Последнее замечание смело все мои возражения. Если Тихон говорит "солидно", это означает, что сумма, которую я получу, будет как минимум в два раза больше обычного вознаграждения за поездки по области. Ради нее можно и за свой счет взять недельки две. Начальник не должен отказать, после сдачи девятиэтажной башни наступил период недолгого затишья.
- Что я должен везти? Если наркотики - отказываюсь. Снова подставляться не хочу.
- Не волнуйся, Коля, не транжирь дефицитные нервы. Наркотиками мы не занимаемся. И опасно, и накладно. Тот случай - единственный. За него я намылил Владьке шею - до сих пор болит…
Владька покаянно склонил голову. Но мне показалось, что сделал он это не от сознания допущенного промаха, а для того, чтобы скрыть от меня насмешливую улыбку.
- Что будет упаковано в посылке, знать тебе не обязательно. Даже опасно… Скажем, пакет с письмами интимного характера.
- В прошлый раз вы тоже говорили: успокойся, не выдумывай. А в портфеле оказался наркотик, - жалобно вымолвил я, будто выпрашивал у палача, поднявшего свой топор, пощаду, которой не будет.
- Сказано, не замусоривай себе мозги! - зло прикрикнул Тихон. - Может быть, менты подсунули наркоту, может быть, завалялся с прошлой передачи, а Владька не заметил… Все может быть. Мы не всегда были святыми, как сейчас, и наркотиками баловались… Теперь завязали… Прекрати трястись, будто лист на ветру.
Я приободрился. Если в портфеле не наркотик - бояться него. Хотя… Тихон может передать своим дружкам что-нибудь и страшней…
- Взрывчатка? - выдохнул я.
- Штаны стирать не придется? Нет там никакой взрывчатки, самая безобидная посылка из всех, какие перевозит железная дорога… Еще вопросы имеются?
- Не лучше ли отправить почтой?
- Говори, да не заговаривайся. Я плачу, ты делаешь. Значит, мне лучше знать, с какой оказией посылать пакеты!
Никакой я не инженер - обычная мышь с прищемленным хвостом. И сколько бы я ни крутился, ни вертелся, пытаясь освободиться - хвоста не вытащить из мышеловки, не удрать.
Поэтому я покорно склонил голову. Все сделаю, что поручите, только не отдавайте на съедение коту, пожалейте.
- И еще хочу предупредить. Твой паспорт мы вызволили, подписка уничтожена, но ты по-прежнему у милиции на крепком крючке. Одна попытка предать нас, одно лишнее слово, и - за решеткой. Сам знаешь, что грозит человеку, повязанному с наркобизнесом.
Я снова безвольно кивнул и спрятал в карман конверт.
4
Надо сказать, что в смысле обязательности и щедрости Тихон - вполне порядочный человек. В конверте рядом с пасом и билетами - два лимона "на мелкие расходы". Отдельное купе мягкого вагона международного класса с душем и туалетом. Второе место обязательно окажется свободным - в этом я уверен.
Но где же Владик? Он должен доставить мне "посылку", а до отправления поезда остается всего пятнадцать минут. Неужели опоздает, и я поеду без "багажа"? С одной стороны - хорошо, но как бы не лишиться обещанного вознаграждения? Ведь часть его должен мне вручить получатель в Самарканде… Плакали мои денежки…
Зря волновался. Владик не опоздал. В дверь купе предупредительно постучали.
- Войдите, - разрешил я, думая, что стучит нежеланный сосед, который решил все же составить мне компанию.
- Я тебе доставил пакет и… попутчицу, - весело объявил Владик. - Тихон решил, что путешествовать вдвоем приятней и безопасней.
Вслед за Владиком в купе вошла… Любаша. Небрежно бросила на диван небольшой саквояж, уселась, откинувшись на спинку. Закурила. Окинула меня озорным взглядом.
- Кажется, извозчик недоволен. Могу уйти. Мне эта поездки нужна, как Останкинской башне подпорка.
- Нет… почему же… я доволен. Действительно, веселей будет.
- В точку попал, - снова рассмеялся Владик. Что-то он сегодня излишне веселый, как бы не загрустить… - А ты не зубоскаль, - повернулся он к Любаше. - И не особо кокетничай с Колькой, а то я… Сама знаешь, что с тобой сделаю.
- А ты мне кем приходишься? Муж, свекор, любовник? Наплевала на твои угрозы и предупреждения… Выполнил задание, сопроводил меня - и исчезни.
- Кем я тебе прихожусь - решит Тихон…
Второй раз за время недолгого знакомства с девушкой я увидел ее разгневанной. Опять остро блеснули глаза, угрожающе засверкали безупречные зубки.
- Заткнись, подонок!
Владька рассмеялся, но я заметил, что он подался в сторону двери. Не намного - на полшага.
- Его боишься? - показал он на меня. - Зря. Колька ничего не понимает и никогда не поймет. Он же - робот, Ванька-извозчик, подай - отнеси. Пусть попробует вякнуть, сявка, я ему…
Я вскочил, чтобы дать наглецу достойный ответ, но Люба повелительным жестом вернула меня на прежнее место. I
- Ты меня бойся! И не торопи… свою смерть, она и без того стоит у тебя за плечами.
Владик вытащил руки из карманов и угрожающе шагнул к девушке. Я сжал кулаки. Любаша не шевельнулась - с насмешливой улыбкой глядела на происходящее.
- Ладно, - неожиданно успокоился Владик и снова сунул руки в карманы. - За мной не заржавеет, сочтемся, - повернулся ко мне. - Полюбовался, извозчик, своей паспортиной? |
- А чего любоваться - паспорт как паспорт.
- Все же погляди да моргалы пошире открой…
Я достал из конверта паспорт, раскрыл его и обомлел… Никаноров Николай Иванович… Вот тебе и обязательный человек Тихон - перепутал… А до отправления - считанные минуты.
- Вот так, - загримасничал Владька. - Едет с тобой супруга, Никанорова Любовь Семеновна… Понял, супруга? Но гляди, Колька, не вздумай праздновать с ней первую брачную - убью.
Пристрелю, зарежу! Учти… Благополучного путешествия, господа Никаноровы, и такого же благополучного возвращения.
Он спрыгнул с подножки, показал нам в окно кулак и исчез.
Я тупо смотрел на свой - и не свой! - паспорт. Что же делать… Фотография - моя, печать отчетливо просматривается, Документ изготовлен профессионально…
- Ну и муженька же раздобыл мне Тишка! Закрой рот, извозчик, язык вывалится. И спрячь портфель, ненароком кто поинтересуется, откуда у модного парня затрапезный бумагоноситель…
На пухлых губах играет насмешливая улыбочка, в глазах - таинственное свечение.
Я не ответил - думал уже не о подложном паспорте, а о содержимом "немодного" портфеля. Судя по его толщине, напихано туда изрядно. Вдруг наркотики! Тихону можно верить только на одну треть, его напарнику и того меньше. Вдруг таможенники извлекут из доверенного моим заботам портфеля пакет с белым порошком. Оправдываться будет поздно, да и не поверят досматривающие моим куцым оправданиям.
Не обращая внимания на насмешки "супруги", я принялся изучать "багаж", попытался вскрыть его. Ничего не получилось - заперт на оба замка, ключа, естественно, не приложено… Разве взломать? Сделать это проще простого, но как оправдаться перед получателем в Самарканде?
- И не думай! - строго запретила Любаша, расшифровав мои намерения. - Жить надоело? Тишка мигом спровадит на тот свет…
Она решительно отобрала портфель и небрежно закинула его на багажную полку. Я не сопротивлялся. События последних месяцев лишили меня последних остатков воли, хотелось забиться в угол и завыть волком, попавшим в западню. Я и прежде не отличался мужской твердостью. Ольга частенько издевалась надо мной, именуя "хламидой", требовала стать, наконец, мужиком… Может быть, она была права…
- Ну-ка, встряхнись! - с неженской силой стукнула меня по плечу девушка. - Все - о'кей! Скатаем в Самарканд, передадим посылочку, получим башли - и гуляй душа!… И как только подобного неврастеника жена выпускает за порог? Был бы моим - держала в пуховом мешке, выводила бы гулять по вечерам на поводке. Как болонку!
Ох, до чего же не хотелось Ольге выпускать на свободу слабого, но добычливого муженька! Пришлось такое ей намолоть, столько нафантазировать - до сих пор, небось, не разжевала. Еду, дескать, для обмена опытом строительства… Каким таким опытом, когда все без него развалилось?… В соседнее государство… В какое именно?… Не имеет значения, просили держать в строгом секрете… Кому нужна подобная таинственность?… Откуда мне известно? Подозреваю - коммерческая тайна. Сейчас не то, что в недавние времена, существует конкуренция.
Конечно, жена не всему поверила, но сделала вид, что мои объяснения ее удовлетворили… Скорее всего, решила: командировка сулит изрядный барыш, который обязательно осядет в ее кармане. Поэтому и не стала особенно возражать - так только, для видимости…
- Снова задумался, извозчик? Никакого внимания супруге. Гляди, обижусь - на шею первому попавшемуся мужику брошусь… Думаю - не откажется… продегустировать чужую жену… Есть хочешь, благоверный?
Не дожидаясь ответа, Люба быстренько распаковала саквояж, достала из него жареную курицу, колбасу, сыр и бутылку коньяка. Расставляя эти яства на столике, она не переставала болтать.
- Знаешь, как все получилось неожиданно? Тихон вдруг спрашивает: в Самарканде была? Я - нет, не довелось, дальше Теплого Стана никуда не ездила… Хочешь прокатиться? А кто не захочет хотя бы на полмесяца оторваться от домашних дел, поглазеть на новые места? Короче, согласилась. Тишка полдня втолковывал, что я должна делать, чем заниматься…
- И чем же вы должны заниматься? - с интересом спросил я. - Меня стеречь? Или следить, как бы подопечный не вышел из повиновения?
Мы дружно посмеялись.
- Давай перейдем на "ты", - неожиданно предложила Любаша. - Только без… этих самых… объятий, поцелуйчиков… Ненавижу слюнтяйство!
Я охотно согласился.
- Прошу к столу, - торжественно провозгласила девушка. - Только учти, извозчик, сколько бы я ни пила - разума не теряю. Поэтому не вздумай приставать. Ручка у меня тяжелая, приложусь - долго будет щечка болеть. Если не веришь - узнай у Владьки…
- А ежели по доброму согласию - тоже приложишься?
- Согласие нужно заслужить примерным поведением…
Пила Любаша лихо, по-мужски закидывала голову, одним глотком опустошала полную рюмку. Закусывала, отщипывая кусочки котлеты, обильно намазывая их горчицей. И не пьянела.
Я старался следовать ее примеру. Но после второй рюмки почувствовал - захмелел.
- Не удивляйся - все больше приходится общаться с мужиками. Научилась, и пить, и закусывать… А ты, будто красна девица, глоточками пробавляешься… Не стыдно?
Нет, не стыдно. Просто хочется разговорить попутчицу, заставить ее открыться, проболтаться. Не столько о себе, сколько о Тихоне и Владьке. Пока что оба они для меня - загадка, и эту загадку необходимо отгадать в целях собственной безопасности. Из памяти не выходил притиснутый к моим ребрам Тишкин пистолет…
Незаметно уговорили бутылку. Я наклонился к своей сумке, чтобы достать вторую, но Любаша решительно отвела мою руку.
- Все, извозчик, хватит. Лучше давай поговорим… Как тебя угораздило попасть в Тишкин капкан? Небось, большими деньгами соблазнился, подумал - в миллионеры пролезу, жить стану с шиком, без тревог и хлопот, да?
Я безвольно качнул головой. Чертовы деньги, стремление захапать побольше… Как же поздно мы спохватываемся, начинаем понимать, что не в деньгах счастье, в гроб с собой их не забрать… Избитая истина, но почему она становится главной только тогда, когда на лбу и на сердце вспухают шишки?… Не поздно ли я спохватился?
- Я тоже не люблю, когда в кошельке пусто. С деньгами легче дышится, интересней жить. Захотелось покурить "Мальборо" - ради Бога, кури. Пришла охота полакомиться дорогими конфетами - плати и лакомься. Да и как жить без денег… Хватит о них, извозчик, давай лучше поговорим про жизнь-житуху… Жену-то любишь?
- Не любил бы - не жил…
- Не скажи. Любовь к жене - дело привычное. Сначала один раз в три дня обнимешь, после полраза в неделю… Ну, нечто вроде черняшки становится, а в медовые года - сдобным батоном представлялась… Такая уж природа человеческая. Мужики отвратный народ, им бы все лакомиться да облизываться на других женщин… Но осуждать их за то, что стремятся получить сладкое на стороне, не стану. Противно, но так уж устроено в этом мире…
- А Владька тоже подкатывается к тебе… за сладким?