"Ах, если бы она была Джулией Робертс из фильма "Хорошенькая женщина", - мечтала Лоррейн, она бы не позволила отделаться от себя так легко. Она прошлась бы пальцами сверху донизу по его спине, по ягодицам и ниже. Увы, она не была Джулией Робертс!"
Майкл начал похрапывать, свернувшись в клубочек на своей стороне.
- Майкл, - прошептала она, касаясь его пальцем ноги.
- Я только заснул.
- Я хотела сказать, когда ты был под душем, но забыла…
- Это было сто лет назад.
- Да-да. Только…
- Только что, ради Бога?
- Та маленькая девочка, ну, которая пропала. Ты помнишь, это было во всех газетах…
- Ну и что с ней?
- Нашли ее тело. Ее убили.
Майкл резко повернулся лицом к ней.
- Конечно, убили. А что же, ты думала, могло случиться?
Лоррейн проснулась и взглянула на часы. Двадцать восемь минут четвертого. Сначала она подумала: Майкл повернулся и разбудил ее, или ей захотелось в туалет. Поняв, что это ни то ни другое, она спустила с кровати ноги и нащупала на полу тапочки. Халат висел у двери.
Эмили лежала лицом вниз, одна нога свешивалась с кроватки, другая оказалась под подушкой. Головка упиралась в деревянную спинку, пряди рыжеватых волос разметались. Ночная рубашка вместе со смятой простыней запуталась вокруг ее талии. Лоррейн осторожно, чтобы не разбудить, поправила постель и уложила девочку.
Майклу приходилось около двух часов добираться до работы, поэтому почти всегда дочь была в постели еще до его возвращения домой. Единственное время, когда он видел ее - сорок пять минут по утрам и уик-энд. Лоррейн сама забирала ее из школы, готовила, слушала ее болтовню. Она же восхищалась примитивными рисунками девочки, восклицая: "О, как замечательно!", а потом прикрепляла эти яркие мазюкалки на дверцу холодильника.
Именно Лоррейн приходилось завозить Эмили в дом ее матери - Дианы, первой жены Майкла. Через семь часов Лоррейн забирала девочку, стараясь не смотреть в лицо женщины, не видеть ее слез, потемневших припухших глаз.
Лоррейн замерла в полумраке, глядя на падчерицу, в то время как в ее воображении возникали картины, навеянные сообщениями полиции о пропавшей девочке и ее убийстве.
11
Всего около часа провел Патель на улице в этот обычный серый день в конце года (день, от которого не ждешь ничего, кроме того, что он кончится), как получил плевок в лицо.
Он вышел из участка, чтобы снять показания относительно недавней кражи у помощника управляющего строительной компании на углу Лестер Гейт и Лоу Пеймент. Заодно он надеялся выяснить возможность получения займа под переезд в район получше, туда, где не будет течь кран и нет древесного жучка.
На спуске у магазина "М энд С" он вежливо покачал головой, отказывая людям, выясняющим общественное мнение относительно состояния рынка. Затем задержался около молодого художника, изображавшего на тротуаре цветными мелками "Мадонну с младенцем" в духе Ренессанса. Немного дальше, у перекрестка, чернокожий мускулистый мим, несмотря на прохладную погоду одетый в одну лишь майку и спортивные брюки, делал медленные плавные движения под аккомпанемент записанного на пленку джаза электроинструментов. За ним с восхищением наблюдала довольно большая группа зрителей. Патель не спеша обошел их стороной. Часы на "Каунсил Хаус" только что пробили четверть, а встреча у него была назначена на половину. Едва он сунул руку в карман за монеткой для мима, как синий фургон, спускавшийся с Лоу Пеймент, резко затормозил у пешеходного перехода, чтобы избежать столкновения с детской коляской.
Женщина лет за тридцать, в черных брюках и пальто из искусственного меха, с сигаретой в руке, резко развернула коляску, так что ее задние колеса замерли на расстоянии фута от крыла фургона.
- Ты что, ополоумел, придурок! - завизжала она. - Ты что, черт возьми, делаешь? Ездить не умеешь, идиот!
- Леди… - попытался что-то сказать водитель через приспущенное стекло.
- Ты чуть не врезался в меня. Прямо в коляску.
- Но послушайте…
- Если бы у меня не было глаз, ты бы прямо переехал через нее. Ты бы и ребенка задавил. И что бы потом было?
- Леди…
- Что бы ты говорил в суде по обвинению в убийстве?
- Послушайте…
- Ты сам, черт подери, послушай!
Покачав головой, как бы показывая толпе, которая стала перетекать от представления мима к этому новому представлению, что он не собирается больше тратить попусту слова, водитель поднял боковое стекло и включил зажигание. Женщина быстро отступила назад и, резко размахнувшись, сильно ударила ногой по дверце, так что в ней образовалась вмятина.
- Осторожнее! - Водитель вновь опустил стекло.
- Кому ты это говоришь? Это ты должен быть осторожнее! Кто ехал здесь с такой скоростью? Придурок! - И она нанесла новый удар ногой по дверце.
- Ну что ж!
Водитель распахнул дверь фургона и вылез. Толпа притихла.
- Извините, - проговорил Патель, выступая вперед, - извините, - повторил он, встав между ними. - Мадам, сэр.
- Катись отсюда к черту! - закричала женщина. - Кто тебя просит совать сюда свой нос?
- Да, - добавил водитель. - Нам только советов от таких, как ты, и не хватало.
- Единственное, что я хочу… - сделал попытку Патель.
- Послушай, - проворчал водитель, надвинувшись на него, - отвали!
- Я… - начал Патель, потянувшись к карману за служебным удостоверением.
- Отвяжись! - проорала женщина и, быстро запрокинув назад голову, плюнула прямо в лицо Пателю.
- Я офицер полиции, - проговорил он, моргая и стирая слюну с лица.
- Да, - добавила она, - а я королева Шеба.
Патель не стал доставать удостоверение, а вместо этого достал бумажную салфетку. Водитель забрался в свой фургон, а женщина откатила от него коляску. Через несколько минут каждый отправился своей дорогой, зрители вновь вернулись к миму или продолжили осмотр витрин. И только Линн Келлог осталась стоять там, где была, у входа в магазин "Валлис", раздумывая, что лучше - незаметно уйти или, если Патель ее заметил, подойти к нему.
Она недолго размышляла. Когда Линн слегка коснулась его руки и улыбнулась, он еще не сдвинулся с места.
- Удивительно, не правда ли? - кивнул ей Патель, пытаясь изобразить ответную улыбку. - Пытаешься помочь, и вот что происходит. - Ну да неважно.
- У тебя есть время на чашечку кофе?
- Нет. - Он посмотрел на часы. - На самом деле, нет… но…
Они прошли через небольшой магазин, где продавались декоративные горшочки, дорогая оберточная бумага, картонные картинки очаровательных кошечек, и поднялись на второй этаж в маленькое кафе, которое посещали в основном женщины из районов Саутвелла и Бартон Джойса, носившие платья с цветочным орнаментом и дорогие пальто из верблюжьей шерсти.
- Почему ты не довел дело до конца? - спросила Линн, размешивая в чашке сахар.
- Ты имеешь в виду - почему я не показал им свое удостоверение?
Линн кивнула.
- Не видел в этом особого смысла. Я офицер полиции и не должен поддаваться на их первую реакцию. - Патель попробовал кофе и решил, что на вид этот напиток гораздо лучше. - Что бы я им ни показал, не думаю, что они поверили бы мне, будто я детектив.
- Если это утешит тебя, Диптак, то я сознаюсь: не сомневаюсь, что они бы и мне не поверили. - Линн кисло улыбнулась.
Кондитерский магазин был полон детишек, тянувших за руки своих родителей. Только и слышалось: "Купи! Дай! Я хочу!" Линн набрала в маленький ковшик старомодных полосатых "раковых шеек", немного черной лакрицы с белой мягкой начинкой, шоколадных лимончиков и несколько пакетиков розового щербета. Конечно, одной ей было нипочем не съесть все это, зато на работе было немало коллег, всегда готовых помочь.
- Сколько с меня?
Сара Прайн выглядела совсем юной в своей форменной одежде розового цвета и маленьком фартучке в полоску. Такая форма была выбрана хозяевами, чтобы придать видимость добрых старых времен, когда все было хорошо и детские сладости не ложились тяжелым грузом на бюджет одинокой матери, получающей пособие от социальной службы, а излишек сахара не портил зубов.
- Один фунт сорок восемь пенсов.
Линн удивилась и подала пятифунтовую купюру.
- Помните меня?
Конечно, она помнила. Ее маленькие щечки втянулись еще сильнее, а руки слегка дрожали, когда она сдавала сдачу.
- Я хотела бы поговорить с вами.
- Не здесь.
- Вы предпочли бы прийти в участок?
Плечи Сары напряглись, когда она быстро и резко мотнула головой.
- Когда у вас перерыв?
- Я рано ухожу на обед.
- Как рано?
- В одиннадцать тридцать.
- Я встречу вас у магазина. Мы найдем место, где можно будет посидеть и поговорить?
Сара снова кивнула и, взяв пакет у следующего покупателя, положила его на весы. Линн засунула в рот "раковую шейку" и вышла из магазина.
- А как с оружием? - спросил Патель.
- С пистолетом?
- Да, вы говорите, он вынул его из кармана?
- Из внутреннего кармана синей джинсовой куртки.
- Рабочая куртка?
- Шикарнее. Он не выглядел так, будто появился со строительной площадки. Кроме того, на ней не было накладок на плечах и локтях, как на рабочей одежде.
Патель кивнул и записал что-то в блокнот.
Помощником управляющего оказалась женщина. Они вначале ждали у стола для справок, пока не прозвучал зуммер и их не проводили в эту узкую, без окон комнату, в которой едва помещались стол и два стула. Когда он спросил ее об имени, она молча указала на бляху, косо приколотую на груди, - "Алисон Морли".
- Вы не знаете, какой системы был пистолет?
- Нет. Кроме того, что это был…
- Да?..
- Черный. Он был черный.
- Длинный?
- Не очень. - Она покачала головой, немного помолчала. - Я полагаю, это зависит от того, с чем сравнивать.
Патель положил ручку и вытянул руки, раздвинув их примерно на двадцать сантиметров.
- Вы думаете, он был такой длины? - спросила она.
- Не знаю, это должны сказать вы.
- Знаете, я видела по телевизору один фильм с Клинтом Иствудом, он еще не мог доесть свой гамбургер, потому что на другой стороне улицы совершалось нападение. Была стрельба, столкновение автомобилей, а потом он встал там с таким же пистолетом…
- "Магнум", - подсказал Патель.
- Его так называют? Во всяком случае, он направил его на гангстера или кого-то, делая вид, будто не знает, остались в нем пули или уже нет. Это, по-моему, и смешно, и глупо, ведь он полицейский, значит, профессионал, и должен знать, сколько патронов осталось в его пистолете. Вы так не думаете?
- Пожалуй… - кивнул Патель.
- Я считаю, если вы на посту и вооружены, вы должны знать, сколько пуль у вас осталось, не правда ли?
Патель, который никогда не носил оружия и очень надеялся, что оно ему никогда не понадобится, ответил:
- Да, конечно, должен.
- Во всяком случае, - продолжила Алисон Морли, - у грабителя был такой же большой пистолет.
- ""Магнум-45" - самый мощный пистолет в мире", - процитировал по памяти фразу из фильма Патель. - И оружие, которое направил на вас через стекло тот человек, было такого же размера?
- Возможно, и нет. Но все равно было очень страшно.
- Вы очень испугались?
Она посмотрела на Пателя, улыбнулась краешком рта и доверительно шепнула:
- Я думала, что напущу в штаны.
Линн Келлог и Сара сидели на скамейке недалеко от магазина. Разговаривая, они опустошали содержимое пакета Линн. Вначале та расспрашивала девушку о работе, пытаясь несколько успокоить ее.
- Мне нечего больше сказать вам, - говорила Сара, вытягивая из пакета очередную конфетку, - об этой бедной девочке. Я все время только об этом и думаю.
- Я хотела спросить вас о вашем приятеле, - заметила Линн.
- Приятеле?
- Да, о Реймонде.
- Реймонд не мой приятель.
- Извини, я думала…
- Я вообще впервые увидела его в тот вечер.
- О… - произнесла Линн, глядя на сидевшую в полоборота к ней Сару: девушка старательно смотрела в сторону. - Я думала…
- Что мы были знакомы раньше?
- Да, мне так казалось…
- Потому что я пошла с ним?
- Думаю, что так.
Сара взглянула на Линн и резко отвернулась.
- У нас ничего такого не было.
- Послушай, Сара…
- Я говорю - ничего не было.
- Сара…
- Ничего серьезного.
На мгновение Линн слегка коснулась руки девушки.
- Сара, меня это совсем не касается.
Сара Прайн поднялась на ноги и стряхнула крошки розового щербета со своего передника. Выше по улице напротив магазина "С энд А" уличный певец в смешной шляпе и с красным носом пел, подыгрывая себе на банджо, "Вокруг моего сердца синие горы, Вирджиния". Этот вариант песенки отличался от того, который Линн слышала раньше.
- Сара, - обратилась она к девушке, пытаясь придать голосу интонации дружеского участия старшей сестры.
Сара вновь села.
- Эти пустые строения, куда вы пошли с Реймондом… У тебя не появлялось ощущения, что он бывал там раньше?
Прежде чем ответить, она помолчала, покусывая ноготь на мизинце.
- Я как-то не думала об этом, но, полагаю, что да… Он знал, куда вел меня. Да. Я имею в виду, что он не спотыкался там в темноте.
- А внутри?
- О, я не знаю. Мы ведь не заходили далеко внутрь. Мы остановились почти у двери.
- Там вы и… - Линн помедлила, - …целовались?
- Да.
- Хорошо, а как вел себя Реймонд до того, как у вас возникло подозрение, что там может быть что-то нехорошее?
Сара покусала нижнюю губу.
- Я не понимаю, что вы имеете в виду.
- Ну, скажем, был ли он, например, возбужден, нервничал ли он?
- Он не нервничал, нет. Только после.
- После того как вы обнаружили тело Глории?
Сара кивнула.
- А до того момента, выходит, он ни о чем не беспокоился?
Сара нахмурилась, не совсем понимая.
- Реймонд, он не был напуган?
- Нет. Ему нечего было бояться, не так ли? Тем более что у него был нож.
Линн почувствовала, как по шее пробежали мурашки.
- Нож, Сара? Какой это был нож?
- Скажите, - поинтересовалась Алисон Морли, положив руки на стол и опираясь на локти, - вы будете еще со мной беседовать?
- Не знаю, - ответил Патель. - Если найдем преступника, арестуем его, тогда - да, это вполне возможно.
- А опознание?
- Может быть.
Алисон Морли удостоила его кивком, затем, поднявшись, одернула по бокам юбку.
- Спасибо за то, что уделили мне время, - поблагодарил Патель и внезапно почувствовал, что она внимательно наблюдает за тем, как он убирает блокнот и ручку, отодвигает стул.
- Вы не местный, не так ли? - спросила она. Патель покачал головой.
- Брэдфорд. Моя семья родом из Брэдфорда.
Алисон Морли кивнула.
- Мне казалось, у вас, скорее, йоркширский акцент.
- Почему?
- Такой акцент у моей двоюродной сестры, а она родом из небольшого городка на окраине Лидса.
- Да. - Он оглянулся на дверь и начал пятиться назад. - Хорошо, спасибо за оказанную помощь.
- Подождите минутку.
Она достала из кармана маленький носовой платок и вытерла им лацкан его пиджака.
- На вас что-то попало.
Патель смотрел, с какой осторожностью она это делала. Табличка с ее именем почти касалась другого лацкана. Он заметил у нее на подбородке на уровне ямочки небольшую родинку.
- Все в порядке, - произнесла она удовлетворенно и отступила назад.
- Послушайте, - Патель быстро выталкивал из себя слова, - вы не хотите сходить со мной куда-нибудь в ближайшие дни?
- Почему нет? - Алисон Морли слегка отступила назад. - Мы могли бы поговорить о вашей закладной. Посмотрим, не пришло ли время подумать об отсрочке.
12
Резник вышел из кабинета Джека Скелтона просвещенным. Вернувшийся с двухмильной пробежки суперинтендант достал из тщательно упакованного в фольгу свертка две дощечки из сухого гипса, оказавшиеся ломтиками шведского хрустящего хлебца, три стебля зеленого сельдерея и яблоко.
- Вы слушали сегодня утром радио, Чарли? - спросил Скелтон, скрупулезно разрезая яблоко на четыре дольки, которые затем также поделил пополам. - Две трети населения подвергают свое здоровье серьезному риску из-за привычки есть горячую жидкую пищу. В результате - рак прямой кишки, рак желудка.
Вот почему Резник вошел в продуктовый магазин, полный самых лучших намерений. В конце концов, нет ничего страшного, если он купит бутерброд с салатом на сером хлебе без соуса, майонеза или масла. Можно взять творог, в нем мало углеводов, особенно если остановить свой выбор на обезжиренном. Конечно, это не будет так вкусно, но, если речь идет о здоровье, это не такая уж большая жертва.
- С вас два фунта и тридцать пять пенсов.
Такая цена получилась из-за второго бутерброда - черного ржаного тминного хлеба с "радиччо" в чесночном соусе, куриной печенкой и фруктами. Да еще из-за кусочка сыра камбазола, который так аппетитно лежал в конце прилавка.
- Привет, Кевин!
- Сэр.
Нейлор шел от камер предварительного заключения, когда Резник собирался подняться по лестнице.
- У вас все в порядке?
- Да, сэр.
- И с женой?
- Да, сэр.
- С ребенком?
- Да, сэр.
Нейлор открыл дверь в их комнату и торопливо ушел в безопасное от начальника место в дальнем углу, где от волнения начал перекладывать на столе разные бумажки.
Резник захлопнул дверь носком ботинка и разложил завтрак рядом с расписанием дежурств, облизав с пальцев жир, просочившийся сквозь бумажный пакет. Несколько месяцев назад Кевин Нейлор приходил к нему, чтобы выяснить возможность перевода из отделения. Насколько Резнику было известно, дальше этого молодой констебль-детектив не пошел, но слухи о том, что у него дома не все в порядке, держались. Говорили, что продолжаются ссоры между ним и его женой Дебби, что существуют трудности у Дебби с ребенком. Резник спросил однажды об этом у Линн Келлог, и та рассказала о послеродовой депрессии у Дебби. Правда, добавила, что, по ее сведениям, положение приходит в норму. Нейлор выпивал, когда не был на дежурстве, но, учитывая обстановку у него дома, в этом не было ничего странного. Если он и перебирал иногда, об этом никто не болтал.
И все же…
Резник жевал и продолжал думать о проблеме Кевина Нейлора. Результат его размышлений сводился к тому, что надо попытаться вытянуть из Нейлора что-либо попространнее, чем его обычные односложные ответы. Его раздумья прервал звонок телефона. Торопливо проглотив все, что было у него во рту, он поднял трубку.
- Не знаю, не знаю, - ответил он на сообщение Линн Келлог. - Удивительнее было бы, если бы такой парень вышел на улицу вечером в пятницу или субботу без ножа. Но тем не менее думаю, большого вреда не будет, если задать ему еще несколько вопросов… Нет, нет, пусть Марк пройдется по нему еще раз. Кроме того, у меня другие планы в отношении вас. Что вы думаете о прогулке на побережье?