Настоящая, кровавая и беспощадная, похожая на Петербург 1917 или Тегеран 1979, с горящими машинами, виселицами на улицах и революционными трибуналами. Только это – могло "расчистить строительную площадку" для построения нового общества. А революцию – проще всего было вызвать очередным военным поражением – а потом сообщением о "зраде" на самых верхах, которое это поражение и вызвало…
Информация к размышлению. Документ подлинный
На руинах Империи
Кто-то скажет мне, что говорить об этом уже поздно, надо было в девяностых, а то и в восьмидесятых. Но мне почему то кажется – надо именно сейчас. Когда наши дела – перестали быть только нашими делами, когда мы вовлекли в свои дрязги половину мира. И когда из-за нас – Европа сейчас на грани войны…
Я говорю с вами, жители стран Прибалтики, Молдовы и конечно же, Украины. Ведь именно вы – так отчаянно рвались на свободу. Ведь именно вы говорили о свободе и говорили так много, так искренне и выстрадано, что многие вам даже поверили. И вы принесли свободу – кому Бендеры, кому Бандера…
Поговорим?
Еще четверть века назад – мы жили в одной стране. И мы, русские – даже не подозревали, что вы так не хотите в ней жить. Но мы – были воспитаны в культуре интернационализма, и видели в вас друзей, специалистов своего дела, просто хороших людей – а не украинцев, молдаван, прибалтов. А вы – видели себя как-то по-другому – что мы понимаем только теперь. Ну, ладно…
Потом – вы начали рваться на свободу. Вспомните… вы же помните… прибалтийская цепь, живая цепь между тремя столицами, украинская живая цепь от Киева до Львова. И мы – отпустили вас. Мы не стали вас убивать, утюжить танками и накрывать Градами. Мы не стали отбирать у вас территории, даже где большинство составляли русские. На что мы надеялись? На то, что вы – будете стоить свое государство так же, как строили его мы – что вы будете видеть в русских и других нацменьшинствах – друзей, специалистов своего дела, просто хороших людей – а не оккупантов, быдло, москалей. Наши надежды – к сожалению не оправдались.
Культура интернационализма – погибла в девяностые, когда русских – выгоняли, выживали из республик Средней Азии. Где-то молча выживали, где-то тупо резали. А окончательно… окончательно, наверное, советский человек погиб на Новый год страшного, девяносто четвертого года, в Грозном. Там, где горел металл, и собаки – жрали валявшуюся на улицах человечину. Я скажу вам: мы – оттуда. Из горящего Грозного, из зимы девяносто пятого. Там – мы поняли то, что не понимали раньше. Там – мы стали теми, кем мы есть сейчас. В Чечне – окончательно умерла РСФСР. И родилась Россия. Та самая, которая развивается и крепнет сейчас. Та самая, с которой вам всем предстоит иметь дело.
Я попробую сказать от своего имени, но думаю, что скажу от мнения большинства – мы сильно изменились. Когда я смотрю на ваши "живые цепи", ваши перфомансы и скачки "кто не скачет, тот москаль" – я не испытываю ни сочувствия, ни солидарности. Я вижу врага. Врага, который не оставляет попыток ассимилировать или выжить русских. Когда я слышу о "паспортах неграждан", о том, что надо лишить Донбасс и Луганск избирательных прав, закрыть заводы "потому что там работают рабы", или, когда ваши активисты говорят "мало мы вас сожгли в Одессе" – я слышу врага. Когда я слышу про "они же дети" или "вы должны уважать неприкосновенность границ в Европе" – я понимаю, что говорят о врагах.
Я понимаю, что ваша цель развалить Россию – потому что иначе вы никогда не избавитесь от страха и не сможете творить то, что хотите. Вы – не Европа и никогда ей не были, вы скатываетесь в фашизм – но вы сами выбрали этот путь. Вы готовы лечь под кого угодно, под Европу, под США – только бы не налаживать отношения с нами. Подумайте, когда мир наваливается на нас, на Россию – вы не стоите в стороне, вы в первых рядах! Мы жили в одном государстве, в ваших странах до сих пор живет немало русских, вас в принципе никто не заставляет быть в первых рядах, все бы поняли, если бы вы отошли в сторонку – но вы в первых рядах! Как это понимать?!
А впрочем, перед кем я распинаюсь…
Мы ведь не ставили под сомнение вашу независимость. По крайней мере, не ставили до 2014 года, когда оказалось, что можно заживо сжечь несколько десятков человек в здании, и это оказывается, подвиг…
Я понимаю, что мы в опасности. Россия – в опасности. События 1991 года – породили пятнадцать новых государств, хотя могли породить и гораздо больше. Предпосылки к этому были тогда, и есть сейчас. И вы – готовы помочь тем, кто будет дальше разваливать – вы это ведь и не скрываете, вы готовы помогать любому нашему врагу. Но теперь – мы действительно готовы предпринимать все что нужно, чтобы сохранить страну. Сажать в тюрьмы, проливать кровь, нападать. И все потому что человек человеку – оказывается не брат, и вы нам это каждый день доказываете. Мы сказали себе – никогда снова. Никогда снова – не будут сгонять русских с родных мест, отбирать имущество, гнать, резать. На пути у бандеровцев, бендеровцев, земессардзов, мхедриони и прочей мрази – встанет Русская весна. Которая – только начинается…
И страх – это хорошо. Он удерживает от дурных поступков. Живите в страхе – так будет лучше и вам и нам.
Загремим, засвистим, защёлкаем!
Проберёт до костей, до кончиков.
Эй, братва! Чуете печёнками
Грозный смех русских колокольчиков?
Я все сказал.
Александр Афанасьев
Килия, Украина. Черноморское побережье. 14 июля 2017 года.
Место для "стрелки" я выбирал с умом. Килия, на Черноморском побережье – это самый юг Украины, самая южная ее точка. И одновременно – Мекка для контрабандистов. Там – совсем близко Дунай, и в одной точке сходятся границы трех государств – Украины, Молдовы и Румынии. Последняя – член ЕС. Через границу – потоком идут спирт, сигареты, беспошлинные товары. Основной контрабандный товар – это, конечно же, спирт, его перекачивают по подпольным спиртопроводам, многие из них имеют длину в один – два километра и за день – могут наполнить две цистерны на двадцать тысяч литров. Спиртопроводы – закопаны на дворах и по огородам, во дворах же – стоят под заправкой фуры, пограничники – этого не видят в упор. Там есть так же нелегальный порт, в котором разгружаются нефтяные наливные баржи. Нефть – покупают прямо в море, с танкеров, она либо новороссийская, либо турецкая транзитная, с Ближнего Востока. Нефтеналивные баржи – подходят к берегу и перегружаются в те же самые фуры – нефтевозы. Те – в свою очередь идут на подпольные и полуподпольные заводы – самовары, которых полно в Одесской, Херсонской, Николаевской областях, все они маскируются под нефтебазы. Кое как перегнанное топливо – смешивается с присадками и получается бадяга, которую продают на половине заправок Украины – двигатель иномарки от нее может накрыться за сезон, нашамарка подольше походит – но тоже накроется. Из последних скандалов – обнаружили, что бадягу поставляли в армию, на заправку боевой техники. Но это никого не интересует, и не будет интересовать. Килия – нищий, обшарпанный город, где честная работа есть только у тех, кто обслуживает тех, кто работает на мафию. Мафия – контролирует не только город, но и окрестности, благо местность тут болотистая и незаметно к городу не подберешься. Таможенники, пограничники, налоговики – все куплены, а кто не куплен – тот скомпрометирован или убит. Я все это отлично знал, так как недолго консультировал Одесскую криминальную полицию.
В то же время – в Килии и рядом с ней – можно было не опасаться засады и прочих неприятностей. Мафия – выставила посты на единственной ведущей к Килии трассе, ей принадлежат закусочные и заправки, на которых установлены камеры видеонаблюдения, специальные люди следят за небом на случай вертолетного десанта, а "рыбаки" – контролируют подходы к городу с моря. Любое выдвижение крупных полицейских сил из Одессы в район Килии на мое задержание – будет немедленно засечено. А так как в работе Килии заинтересованы сильные мира сего – звонок придет раньше, чем колонна дойдет до Килии. Здесь – все решается по звонку, как и раньше…
Но перед тем как ехать в Килию – мне надо было сделать кое-что еще. Первым делом – мне нужна была машина.
С этим – я отправился на самый криминальный авторынок Одессы – Яму.
Рынок Яма – расположен между Окружной Дорогой и Жеваховой горой, недалеко от печально известного Куяльника . Образовался он в 1986 году и существовал до сих пор, несколько раз сменив хозяев. Место это – грязное, неухоженное, с забором, зарослями травы на задах и торговыми точками из морских контейнеров и даже списанных железнодорожных вагонов. В основном – здесь торгуют запчастями, причем не официальными – а с европейских "разборок" – то есть мест, где разбирают на запчасти подержанные или угнанные машины. Выходит намного дешевле, чем официально ремонтироваться.
У сторожа – я поинтересовался тем, что мне нужно – и через некоторое время ко мне подвалил один из аборигенов. Драная майка, китайские спортивки, шлепки на ногах и отсутствие двух зубов. Несмотря на откровенно шпанский вид – Гоша (как он представился) вел себя… жизнеутверждающе…
При помощи Гоши – я узнал, что единого рынка как такового нет, а есть несколько рынков на одной территории, контролируемых различными криминальными группировками. Но мне ничего не угрожает, потому что я покупатель – и если, к примеру, кто-то на территории рынка возьмет меня на гоп-стоп, то хозяева Куяльника найдут этого затейника и оторвут ему яйца. Потому что если грабить покупателей – то никто на рынок не пойдет, и бизнес – умрет.
Все это Гоша рассказывал мне, везя меня по рынку на старом, но ходком Иж 2126 Ода, которых еще немало встречалось на украинских дорогах…
К моему несколько необычному видению моей будущей машины – Гоша отнесся с полным пониманием и уже к вечеру – я отдал двенадцать тысяч долларов и стал обладателем Ниссана Террано – не японского, а европейского, который в Испании выпускался – отличная, крепкая и неприхотливая машинка. Деньги – я получил через Вестерн Юнион, которых в Украине как грибов после дождя сейчас. Скажете, переплатил? Да, но эта машина была чистой, не угнанной, и местные умельцы "зробили" в ней больше десятка самых разных тайников. Такая переделка машины – на Украине распространена, она нужна для контрабанды сигарет через границу. Некоторые мастера умудряются сделать тайников под две – три коробки сигарет – не блока, а именно коробки.
Вознаградив Гощу за усердие двумястами евро – я, на своей новой машине направился на север. По той дороге, по которой я ехал год назад, уходя в Приднестровье.
Тогда я был не один…
* * *
– Обидно…
– Что?
– Обидно, говорю…
Я прислушался. Они были совсем рядом…
– Здесь никого немае!
– Вони десь тут! Шукайте по всей нейтралке!
– Что – обидно?
Игорь, украинский полицейский офицер, с которым мы вместе попали в мясорубку и сейчас вместе пытались попасть в Приднестровье – плюнул перед собой.
– Развели как… лоха. Ведь видел, что ничего доброго не будет… видел. А все равно – поверил…
– Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть – шепотом ответил я
Вместо ответа – Игорь вдруг встал в полный рост, поднял над головой автомат и пошел к дороге.
– Куда?! – почти крикнул беззвучно я, но Игорь меня уже не слышал. Он сделал свой выбор – мертвый лев лучше живого пса. Каждый делает свой выбор сам …
Год назад – мы уходили на Приднестровье. Вот здесь, на дороге – нас догнали… вон, даже осколки стекла на обочине остались. Мы расстреляли посланную вдогонку банду… а может и не банда это была. И поехали дальше.
И я – еду дальше…
А вот здесь – мы съехали с дороги. Дальше – граница с никем не признанным Приднестровьем. Там – украинские пограничники убили Игоря…
– Стий! Брось зброю! На колини!
– Я офицер полиции!
Очередь…
Фамилия Игоря была Этинзон, он был евреем. Вместе с семьей переехал из Львова в Одессу, почему… он никогда не говорил – но я подозреваю, почему. Во Львове – нет места не только русским, но и евреям, мы для них – чужинцы. Памятай, чужинец, тут господарь украинец. Резать конечно не будут – но жизни не дадут. Своей жизнью – Игорь опроверг все националистические бредни, которые есть что в России, что в Украине – про евреев. Он, еврей и чужинец, пошел до конца. Не свернул с пути, когда свернул даже я. Рассказал правду о банде убийц во главе с генералом ЗСУ. И поплатился за это жизнью…
Вон там они его убили…
Я достал из багажника саперную лопатку. Сориентировался. И начал копать…
* * *
СВД, два Калашникова, РПК, Глок, два ПМ. И Барретт REC-7, я закопал его у самой границы, чтобы не идти с ним через границу, не рисковать. Это все – трофеи с нашей той войны, против всего криминалитета Одессы. Все это – лежало здесь целый год вместе с двумя тысячами долларов и дожидалось меня.
И дождалось…
Взял Глок, ПМ и, подумав, Барретт. Остальное – аккуратно закопал тут же, положив поверх пласты подрезанного дерна. Пусть лежит…
* * *
Ночь – я переночевал в машине. А на следующий день – уже лежал в засаде у дороги Одесса-Килия, ожидая гостя.
Машин на дороге было мало – курортов нормальных за Измаилом нет, дорога как и год назад убитая в хлам. В этом, кстати, еще один секрет загадочной украинской души. Люди делают миллионы – не гривен, долларов – на этой дороге и на контрабанде. На ямах – разбиваются грузовики, которые возят контрабандный спирт и топливо. Но украинские мафиози – никогда, ни в жизнь не скинутся, чтобы отремонтировать дорогу или хотя бы купить щебенки с гудроном и наскоро заделать ямы. У них и мысли такой не возникнет.
Ага… вот и он.
Ну, Валера, и как же ты купил Тойоту Ланд Круизер со скромной зарплаты украинского полицейского детектива?
Ах, бабушка подарила . Тойоту Ланд Круизер.
Это да. Бабушка – это хорошо, когда есть бабушка.
Нет, Валера, я тебя не ненавижу. Это не мое дело и не моя страна, я, русский, могу это с уверенностью сказать – ЭТО НЕ МОЯ СТРАНА. Мне просто интересно… нет, не то как вы будете жить дальше… вы то уже нахапали, вас везде примут с такими то деньжищами. Как будут жить ваши внуки. А, Валер?
Ладно, хрен с тобой, Валер…
Валера Вознюк вышел… через прицел ACOG я видел, что в правой руке он держит автоматический пистолет, прижимая его к бедру. Я положил винтовку – и набрал номер телефона. Сейчас там, на заброшенной остановке, на боку которой крупно нарисован знак (Слава Украине! с грамматической ошибкой) – раздастся звонок…
Так… услышал. Продвигается к остановке. Режет угол… прошел – молодец, Валера. Не утратил навыков. Проблема в другом – можно научить человека всему: от правил обращения с оружием, до составления протоколов. Только вот быть честным – научить нельзя. Увы…
Заметил телефон. Берет. Ко мне не подобраться – за спиной болото, никто там не пройдет. На это и рассчитано.
– Алло. Кто это?
– Здравствуй, Валера.
– Кто это?!
– Швеция. Имя не называю – помнишь? Я курировал Игоря.
Молчание
– Валера… Ты там?
– Чего надо?
– Помощь нужна.
– Тебе?! Ты зачем приехал?
– По делу.
Снова молчание
– Ты объявлен москальским шпионом. Игорь – тоже. Помогать тебе чревато.
– Не читайте по утрам украинских газет. Сам то веришь?
– Это не важно, во что я верю.
– Нет, важно. Ты читал, что Игорь в сеть сбросил?
– Читал.
– И как тебе…
Молчание…
Собственно… когда государство начинает убивать, оно требует, чтобы его именовали Родиной. Украинцы – больше двадцати лет жили при слабом, все более слабеющем и никчемном государстве. В две тысячи четырнадцатом – с бегства Януковича и партии Регионов – можно отсчитывать рождение нового государства.
Фашистского.
Фашизм – это искусственное упрощение, догматизация, доведение до абсолюта. Это – снятие моральных барьеров на пути убийства, пыток, тирании, геноцида. Фашизм – это сверхконцентрация на цели, на каждый вопрос дается простой ответ. Почему офицер украинской полиции Игорь Этинзон сбросил в сеть убойный компромат, ставящий под подозрение героев АТО во главе с героем из героев, Героем Украины, генералом ЗСУ Пивоваром? Потому что он жид и предатель, а куратор его и его пары – мутный "швед" с русскими фамилией, именем и отчеством – чем не агент Москвы. Агент Москвы и есть! Значит это – очередной "замах" на Украину! И верить ничему из опубликованного нельзя. Так рассуждает фашист. Так рассуждает фашизм. На самом деле – все много сложнее. Я ведь на самом деле – агент Москвы. Что не отменяет того факта, что все опубликованное в сети Игорем Этинзоном, все обвинения – они подлинны. Только – кого это волнует после того, как на Этинзона и Беднова навесили ярлыки, избавившись тем самым от необходимости отвечать на обвинения в коррупции, бандитизме и многочисленных убийствах?