– Стояла у самого порога. По-моему, если бы мы с Лимакиным чуть-чуть опоздали, уехал бы этот товар в неизвестном направлении. Буквально по нашим стопам к дверь кабинета заглянул личный шофер Алевтины Тарасовны и, увидев нас, испуганно ретировался.
– О старшем сыне что Тарасовна говорит?
– Сделала вид, будто об аресте Джона не знает. Мы на эту тему решили промолчать. Задерживать ее за хранение награбленного не стали. Ограничились подпиской о невыезде.
– Денег не нашли?
– Деньги, Антон Игнатьевич, по всей вероятности, уже в казне за накопившиеся налоговые долги.
Бирюков заглянул в пакет с драгоценностями:
– Креста Феди Жильцова здесь тоже нет?
– Федин крест, вероятно, "уплыл" с мистером Куком…
Сказав эту фразу, подполковник Таран словно в воду глядел. На следующий день при обследовании реки возле кетькаловского гаража оперативники выкатили из воды на берег забетонированную с обеих концов трубу. Из своеобразного "саркофага" извлекли обезглавленное тело Никиты Куксина. На почерневшем обрубке шеи желтела крупная цепочка от зажатого под мышкой анодированного креста. Вместе с трупом в бетонной трубе был замурован окровавленный топор.
При исследовании останков судебно-медицинские эксперты установили, что Куксин был застрелен в спину. Извлеченная из трупа пуля, по заключению криминалистов, оказалась от табельного пистолета майора Кетькалова. Из этого же "макарова" были убиты в автобусе Илья Большанин и шофер.
Началась сложная следственная работа по установлению причин и обстоятельств кровавых преступлений. Все трое арестованных около недели дружно "держали отрицаловку", упорно твердя, что никакого отношения к вменяемым им уголовным делам они не имеют. Однако по мере накопления неопровержимых фактов, экспертиз и свидетельских показаний упорство подследственных стало угасать. Первым "раскололся" Алтынов. После очной ставки с ним стал давать показания Джон Корягин, который, признав свою вину, рассказал правду о повесившемся брате и о начальнике вневедомственной охраны майоре Кетькалове. Когда следователь Лимакин зачитал Кетькалову основные фрагменты из показаний Джона, тот после суточных раздумий тоже заговорил по существу дела.
Начав раскрутку происшествий с конца, Лимакин постепенно добрался до их истоков. Сюжетная схема задуманных преступлений оказалась на удивление примитивной, а поступки действующих лиц по-дилетантски наивными.
Глава XXVIII
Финансовый закат процветающего "Золотого петушка" начался с назначения в Кузнецке нового начальника налоговой инспекции. С прежним руководителем у Алевтины Тарасовны Моревой были компанейские отношения на почве "подкупательной стратегии", и казино отчисляло от своих доходов в государственную казну смехотворно малый процент. Новая "метла" стала заметать игровые сусеки чуть ли не подчистую. Вскоре после юбилея хозяйки в игорный дом косяками потянулись контролеры из налоговой полиции, Управления по организованной преступности, ФСБ и ОМОНа. При таком нашествии бдящих законность глаз налоги подскочили до девяноста процентов от прибыли. Дело запахло банкротством. Алевтина Тарасовна схватилась за голову. Отчаянная попытка обаятельной дамы восстановить с налоговиками прежнюю дружбу не увенчалась успехом. Годившийся ей по возрасту почти во внуки начальник наотрез отказался участвовать в розыгрыше "мерседеса", который мог "выиграть" запросто, и категорическим тоном заявил:
– Закон суров, но он Закон.
Морева кинулась за помощью к служившему в милиции любовнику Леониду Кетькалову и к другу бесшабашной молодости Аскольду Пузыреву, имевшему надежные связи в городских властях. Кетькалов, проволокитив время, расписался в беспомощности: "С таким законником кашу не сварить". Пузырев охарактеризовал молодого начальника инспекции по-своему:
– Этому герою не нашего времени век богатства не видать.
– Что же делать, Аскольд?! – взмолилась Алевтина Тарасовна.
– Банкротиться и начинать с нуля иной бизнес, – посоветовал "авторитет".
– Я не девочка, чтобы постигать жизнь заново.
– Много ли тебе осталось этой жизни? Продавай по-быстрому игральню и с вырученными баксами отправляйся красиво доживать остаток дней на Канарах.
– А сыновья на какие доходы здесь жить будут?
– Пусть "малыши" сами шевелят мозгами.
– Просто сказать…
– Еще проще сделать.
– Нет, Аскольд, сыновей на произвол судьбы не брошу. Послушай, а что, если сделать так, чтобы принципиального законника… "унесло ветром"?..
– Если хочешь дернуть тигра за хвост, дерни.
– Ты поможешь?
– Я со штормовыми ветрами давно завязал. Да и зачем тебе, подружка дней моих суровых, чья-то помощь, если сыновья-гвардейцы могут учинить любую бурю.
– Рисковать сыновьями страшно.
– Уть ти какая, – вытянув губы трубочкой, хохотнул Пузырев. – Сыновей-богатырей жалеешь, а страдающего одышкой друга не бережешь.
– Ты ведь не сам будешь исполнять заказ.
– Посредников тоже не награждают орденами за заслуги не первой степени.
– Брось, Аскольд, шутить. Поговорим серьезно. Давай организуем на твоем рынке зал игровых автоматов и комнату для рулетки…
– Чтобы в моем тихом уголке заговорили автоматы Калашникова?
– Ты, кажется, трусишь?
– Мне не надо лишнего. Свой кусок общественного пирога я урвал и хочу скоротать отведенные Богом денечки в ладу с совестью.
– А вдруг вернутся к власти большевики и учинят новый передел собственности?
– Воевать с ними не буду. Упорхну на Канары, либо в солнечную Австралию, где переделов не бывает.
– Тебе не думается, что наши взгляды на жизнь стали разными?
– Не только взгляды… – Пузырев вздохнул. – Все мы, люди, разные. Как писал Козьма Прутков: "Кому и горький хрен – малина, а мне и бланманже – полынь".
Морева брезгливо поморщилась:
– Эх, Аскольд, Аскольд…
– Не гримасничай, Аля. Баба ты битая. Вывернешься и без моей помощи.
Уйдя от Пузырева в подавленном настроении, Алевтина Тарасовна решила посоветоваться с сыновьями. Рассуждения матери о печальной перспективе казино сыновья выслушали хмуро. Когда же Тарасовна заикнулась о киллере, Джон усмехнулся:
– Киллер – не проблема, но где гарантия, что на освободившееся место не сядет такой же зануда?
– От кого ты хотел бы получить гарантию: от губернатора или лично от президента России? – съязвила рассерженная мама.
– Не понтируй впустую, – сказал Джон. – Если нет гарантии успеха, значит, ставка на риск не оправдывает средства. Надо искать другой выход. Попробуем отыграться.
– Ребенок! На десяти процентах от дохода сильно не разыграешься.
– Как же в цивилизованных странах играют, где еще меньший процент считается неплохим?
– Там нет прожорливой армии взяточников, как у нас. Да и в личной жизни они бездумно не шикуют.
– Будто мы расшиковались. Пятый год езжу на одной и той же машине.
– Зато, как персидский шах, гарем содержишь. Вадик тоже в расходах не скромничает. Королевскую квартиру с полным убранством на день рождения своей очаровательной Верочке подарил и в Америке титьки ей отрастил.
– О личных расходах, маман, помолчи! – резко вмешался в разговор Вадим. – Ты тоже не бесплатно любовь крутишь. На одного лишь милицейского придурка Леню Кетькалова уйму денег истратила. Барскую усадьбу в "Астре" ему оплатила, а к сорокалетию новейшую "ауди" презентовала…
– Не затевай скандал в благородном семействе, – одернул младшего брата Джон. – Давайте, не попрекая друг друга, думать. Надо любыми путями сохранить фирму. Если быстренько расплатимся с долгами, выживем?
– Конечно, – сглаживая назревающий конфликт, миролюбиво сказала Алевтина Тарасовна. – Но где столько денег взять?
– Оформи кредит в коммерческом банке.
– Из одной кабалы лезть в другую? Знаешь, какие там проценты?..
– Займи под меньший процент у Аскольда Пузырева.
– Пузырь заважничал. Не хочу на колени перед ним становиться.
– Усмири гордыню. Игра стоит свеч.
– Дело не в том. Если Аскольд не предложил деньги сам, выпрашивать у него бесполезно. Он отказался принять под свою крышу даже такой пустяк, как игровые автоматы.
– Зря ты с этими игрушками волынку затеяла. Продувшись на водке, на спичках не сэкономишь.
– Как сказать… Чем больше в казино суеты, тем легче объехать контролеров. Говорят, копейка рубль бережет.
– Давно такое было. Теперь тысячи и то пустые, – Джон посмотрел на хмурившегося брата. – Придется, Вадик, нам с тобой добывать презренные бумажки.
– Не вздумайте сами стать киллерами! – встревожилась Алевтина Тарасовна.
Джон засмеялся:
– Маман, чтобы киллерским трудом оплатить наши долги, придется перестрелять всю налоговую инспекцию. Найдем другой выход.
– Какой?
– Это не твоя проблема.
– Смотрите, мальчики, не вляпайтесь в подсудное дело.
– Обойдемся без суда и следствия.
Взявшись за решение экономической проблемы казино, Джон Иванович Корягин рассчитывал только на свою виртуозную сноровку в игорном деле. Однако, будто по пресловутому закону пакости, время летних отпусков притушило игровой ажиотаж. Азартные игроки с тугими кошельками словно забыли дорогу в "Золотой петушок". Заглядывали сюда лишь мелочники, которым хотелось не столько пощекотать нервы за ломберным столом, сколько избавиться от скуки. Проигрывали они равнодушно, и даже страстные девочки из нештатной обслуги казино не могли раззадорить их на крупные ставки. Вялая игра приносила скудный доход. Суточные выигрыши по две-три тысячи "баксов" для погашения накопившегося долга были каплей в море. Затяжное "безрыбье" раздражало Корягина. Джон начал нервничать, а в таком состоянии его тренированные пальцы теряли эластичность. Срыв произошел там, где светила, казалось бы, стопроцентная удача.
В один из вечеров, когда Корягин от безделья листал в комнате отдыха журнал "Плейбой", подсевший к нему Вадим с усмешкой сказал:
– Всеволод Красноперов приехал. Есть возможность облегчить распухший карман виноторговца минимум на сотню тысяч долларов.
– Он ведь не игрок, – разглядывая в журнале обнаженную красавицу, ответил Джон.
– Жениться Севе захотелось. И знаешь на ком?
– Скажи – узнаю.
– На Вере Портнягиной. Как тебе такой финт нравится?
Джон отложил журнал:
– У тебя, Вадик, хороший вкус, если твои девочки идут нарасхват. Надю Хрусталеву увел Коля Бормотов, а Верочку хочет застолбить писаный красавец Сева.
– Об этом у меня с ним и состоялся разговор. Красноперов предложил за Веру сто тысяч "зеленых". Я отказался…
Корягина словно укололи:
– Олух царя небесного! Немедленно забирай баксы, и пусть виноторговец катит с Верочкой на все четыре стороны!
– Не дергайся, выслушай до конца…
– Да что пустое слушать! За такой куш я любую из своих "гаремщиц" отдам и не охну.
– Весь твой "гарем" Вериного мизинца не стоит.
– Смотри, какая цаца! Расплатимся с долгами, подберешь себе принцессу похлеще. Если захочется, то и титьки ей, как говорит маман, отрастишь покруче Верочкиных.
Вадим исподлобья глянул на брата:
– Заткнись, циник. Веру ни за какие баксы не отдам.
– Чего ты за нее ухватился, будто черт за грешную душу?
– Вера безгрешна. Она или прорицательница, или экстрасенс.
Корягин махнул рукой:
– Пустое! Все расплодившиеся ныне колдуны, прорицатели да, извини за каламбур, "экстрасексы" плетут откровенную ерунду на постном масле. Иными словами, вперемешку бред сивой кобылы и – лошади жуют овес.
– Перестань, Джон. У Веры мощное биополе. Она постоянно держит меня в узде.
– Тебе нравится ходить под уздой?
– Это избавляет от дурных замыслов и поступков.
– Забавно… Не пойму, к чему столь долгий и туманный треп?
– К тому, что в надежде выиграть Веру Всеволод согласился покрутить рулетку.
– Когда?
– Хоть сейчас.
– В зале много ротозеев?
– Никого нет.
– Выпускай жениха к барьеру!
Вошедшего в игровой зал Красноперова Корягин встретил радушной улыбкой. Крупье "Золотого петушка" умел приветить клиентов и при удобном случае блеснуть перед ними эрудицией. Любимым коньком Джона Ивановича были увлекательные пересказы литературных мемуаров об известных людях, увлекавшихся в свое время азартными играми. В этот раз он с ходу завел разговор о Достоевском, имевшем непреодолимую страсть к рулетке. Всеволод слушал, не перебивая, с улыбочкой, а когда Джон спросил, читал ли он биографический роман классика "Игрок", иронично усмехнулся:
– Нет, ограничился "Идиотом". – И сразу поторопил: – Иваныч, не вешай на уши спагетти. Запускай свою машину.
– Пардон, Сева, на какую сумму будем играть? – мгновенно отреагировал Корягин.
– Лично меня устраивает выигрыш в сто тысяч долларов.
– А вдруг проиграешь?..
– Буду ставить фишки до победного конца.
– Приятно слышать голос настоящего мужчины.
– Трус не играет в хоккей…
Первую ставку Красноперов почему-то сделал в сто двадцать пять долларов. Покатившийся по вращающемуся кругу шарик после недолгой пробежки закатился в гнездо, расположенное далеко от "застолбленного" Всеволодом деления. Всеволод увеличил ставку вдвое – результат тот же. Последующие увеличения тоже к успеху не привели. Когда ставка достигла трех тысяч ста двадцати пяти долларов, Джон с наигранным удивлением сказал:
– Удачная цифра сложилась! Может, аллегро сыграем?
– Из какой симфонии? – усмехнувшись, спросил Всеволод.
– Если эту ставку увеличить в тридцать два раза, получается ровная сотня тысяч.
– И что?..
– В случае выигрыша ты без канители пополняешь свой капитал.
– А в случае проигрыша разом его теряю?
– Естественно.
– Заманчивое предложение. Разве в рулетку такие блиц-турниры играют?
– Я предлагаю, ты вправе отказаться, – изворотливо ответил Джон.
Красноперов задумался. Невесть откуда появившаяся Вера Портнягина положила ему на плечо руку и, как показалось Джону, не разжимая губ, еле слышно произнесла: "Играй". Всеволод тотчас глянул на Корягина:
– Поехали!
Стремительно помчавшийся по кругу шарик столь же быстро стал терять скорость и словно притянутый магнитом медленно вкатился в ячейку Красноперова. Oтизумления Корягин зажмурился, а когда открыл глаза, то Портнягиной в игровом зале уже не было. Она исчезла будто привидение. В зал ворвался Вадим с белым, как мел, лицом. Надвинувшись на проигравшего брата, угрожающе спросил:
– Чем будешь платить, "музыкант"?..
Осмысливая происшедшее чудо, Джон словно онемел. Вместо него спокойно заговорил Красноперов:
– Вадим, договор дороже денег. Я предлагал тебе валюту чистоганом. Ты предпочел рулетку. Хотел, как говорится, и рыбку, съесть, и на… что-то сесть. Фортуна улыбнулась мне. Торг неуместен. Когда отпустишь Веру со мной?
– Подожди пару недель.
– Ради чего?
– Может, Вера откажется от тебя.
– Вряд ли. На игру я согласился с ее одобрения.
Вадим натянуто усмехнулся:
– Сердце красавиц склонно к измене.
– Пусть будет по-твоему, – сухо сказал Красноперов. – Полмесяца подожду и, если Вера не передумает, о выкупе ее не заикайся…
Между закрывшимися в комнате отдыха братьями произошел жесткий разговор. Вадим, что называется, рвал и метал, а обескураженный проигрышем Джон не мог сказать в свое оправдание ничего вразумительного. Случай был настолько феноменальным, что без учета магической силы Портнягиной никакому объяснению не поддавался. В порыве гнева младший братец чуть не застрелил старшего. По чистой случайности Корягину удалось вырвать из руки Морева пистолет. Лишь после этого Вадим успокоился и впал в меланхолию. На следующий день он приехал из дому в казино мрачнее тучи.
– Ну чего ты так убиваешься? – стараясь утешить брата, спросил Корягин.
– Вера собирается уходить к Красноперову. Обиделась за то, что поставил ее на кон, – обреченным голосом ответил Морев.
– Пусть улепетывает поскорее. Тебе же легче будет без колдуньи.
– Не плети чушь, "музыкант" дерьмовый. Думай над тем, где взять деньги.
– Нынче модно захватывать самолеты и автобусы с заложниками, – в шутку сказал Джон.
– Глупо, маэстро… – Вадим задумался. – Хотя что-то в твоей глупости есть. Надо поразмышлять…
Размышлял Морев двое суток. Плодом его умственных изысканий явилось вооруженное ограбление автобуса с "челноками", которые каждую ночь отправлялись спецрейсами из Кузнецка в Новосибирск. Выслушав предварительные наметки Вадима, Корягин испугался:
– Ты, оказывается, крутой авантюрист. Мне бы такое никогда на ум не пришло.
– У каждого своя наследственность, – с усмешкой сказал Морев. – Гикнувшийся на авантюре папа не успел обучить меня шулерским приемам, но гены свои оставил. Давай совместно обсудим детали.
– Я на такое дело не пойду.
– Пойдешь! Попытаешься увильнуть – пристрелю.
– Даже так?
– И только так!
– Сгорим ведь.
– Зато с музыкой. Представляешь, сколько обалденных разговоров будет?
– Сам ты обалдел, смертник!
– Ничуть. За Веру, царя и отечество готов идти на любой эшафот. Командовать парадом буду я и в случае провала всю ответственность возьму на себя. Возражения излишни. Вопросы задавать можешь. В чем сомневаешься?
– Во всем.
– Не тяни резину. Говори конкретно.
– По твоей задумке, кроме нас в деле должны участвовать еще двое… – Корягин замялся. – Каких дураков на такой риск найдешь?
Морев усмехнулся:
– Дурак дурака видит издалека. Митьку Алтынова, который у нас в охране был, помнишь?
– Помню. На рэкете погорел.
– Урок не пошел Митяю впрок. Недавно освободился и уже вновь попал в розыск. Вчера поздно вечером звонил мне. Говорит, с дружком приютился в Кузнецке у пропащей алкашки, которая в любой момент может заложить. Просил устроить под надежную крышу. Я пообещал. Сегодня Митяй должен перезвонить. До поры поселю парней в дачном гараже Лени Кетькалова. Там их искать никто не будет. Начальник ментовской вневедомственной охраны вне подозрений пуще, чем жена Цезаря.
– Согласится ли Леня на такое?
– Куда придурок денется… Покажу хвату пачку "зеленых", и у него от жадности в глазах позеленеет. Там же, в гараже, поставим твою "ауди". Кстати, она застрахована?
– На полную стоимость.
– Имитируем ее угон. После завершения дела сожжем "старушку", чтобы получить страховку и купить новую.
– Это на воде вилами писано.