Вид у него был хмурый, выражение лица даже немного скорбное. Жена, кажется, обиделась, но ничего не сказала.
- Па, что случилось? - поинтересовалась Нинка.
Турецкий молча обувался в передней.
Вслед за дочерью туда вышла и жена.
- Может, все-таки объяснишь, куда ты собрался?
Но Турецкий так ничего и не сказал. Выйдя из квартиры, он отправился на Большую Дмитровку, где сразу же пошел в кабинет к заместителю генпрокурора. Меркулов сидел за столом, весь погруженный в какие-то бумаги. Было уже девять вечера, но им обоим не раз случалось и ночевать на работе.
- Костя, у меня проблема, - без обиняков сказал Александр Борисович. - Я пистолет потерял.
Меркулов поднял голову от своих бумаг и внимательно посмотрел на друга и подчиненного.
- Потерял или украли?
- Не знаю. Вчера был, сегодня нет.
- Ты им пользовался в последнее время? - спросил Меркулов.
- Еще как, - вздохнул Турецкий.
- А за последние сутки?
Турецкий кивнул.
- Это плохо, - коротко сказал Меркулов.
И все - ни где, ни при каких обстоятельствах. Турецкий удивился.
- Костя, - повторил он, - ты понял, что я тебе сказал?
- Еще бы, - отозвался Меркулов.
Тогда Турецкий махнул рукой на конфиденциальность, которой его стращал президент, и в общих чертах рассказал Константину Дмитриевичу, куда и зачем он ездил.
Меркулов покивал - снова не слишком удивляясь. И протянул Турецкому какую-то газету.
- Ты просто почтальон. Все газетки мне подсовываешь. Зачем она мне?
- Читай давай, - хмуро предложил Меркулов.
Турецкий пожал плечами и прочитал указанное место:
"Вчера вечером в Тверской области убит заместитель командующего Дальней (стратегической) авиации ВВС РФ генерал-майор Виктор Седых. Об этом сообщили источники в правоохранительных органах Тверской области. По их данным, автомобиль "Волга", в котором находился генерал-майор Седых, был обстрелян из автоматического оружия вчера вечером около 21.30 у населенного пункта Конаково. В результате Седых и водитель автомашины от полученных ранений скончались на месте. Второй пассажир находится в реанимации. По предварительным данным правоохранительных органов, автомобиль был обстрелян из автомата Калашникова и пистолета отечественного производства".
Турецкий нахмурился:
- Ну и дела… Мне жена сегодня пыталась об этом рассказать, а я ничего слышать не хотел, все думал, где оружие посеял. Теперь-то, кажется, ясно… Подстава, Костя? Или нет? - Турецкий с надеждой посмотрел на Меркулова.
Тот неопределенно покачал головой.
Надо пройтись по комнате, подумал Турецкий, кровь разогнать. Причем руки желательно за спиной держать, чтобы привычка вырабатывалась. Походи, подумай, Александр Борисович, или, как зэки говорят, покубатурь.
- Что молчишь? - сказал наконец Меркулов.
- А что говорить? - кисло улыбнулся Турецкий. - Боюсь, что я, со своей замечательной способностью вступать во всякие липкие, скользкие, гиблые и прочие места, каким-то неловким движением привел в действие чей-то защитный механизм, и теперь трупы будут сыпаться как из рога изобилия. Или, в лучшем случае, тяжелораненые.
- Ситуация нехорошая, - подтвердил Меркулов. - Ты, видно, кому-то все ноги оттоптал. Кто-то, Саша, тебя не любит.
Как бы в подтверждение этих слов у Турецкого зазвонил телефон. Он привычно глянул на дисплей - номер не определился.
- Такие звонки последнее время были от Стасова, - заметил Турецкий. - Да еще от генерального.
- Стасов в психушке, - напомнил Меркулов. - Под грязновским присмотром. Генеральный уже, наверно, дома.
- Ах да… - Турецкий включил телефон и подумал, что такому загадочному типу не составит труда и с Марса позвонить.
- Привет, - сказал хрипловатый голос. - Ну что, следак, все неймется тебе? Видишь, к чему это привело? Честного генерала завалил. Стратегические летчики без командира. Страна волнуется. Нехорошо-оо…
И в трубке раздались короткие гудки.
Тут Турецкому и в самом деле стало нехорошо.
Мудрый Меркулов внимательно смотрел на него и ничего не спрашивал.
Вообще-то подобная ситуация уже случалась. Они об этом прекрасно помнили, но вслух никто говорить не хотел. Возможно, тогда было даже хуже.
Несколько лет назад Турецкого подставили так, что мало не показалось - нашли в полном беспамятстве в собственной машине с мертвой стриптизершей, застреленной из его же пистолета. В сущности, по алгоритму событий случилось все то же самое - его пытались вывести из игры. И вывели - на какое-то время. Пришлось даже в СИЗО посидеть, слава богу, адвокат был дельный, да и вообще свой человек - Юра Гордеев. Правда, тогда была убита девушка из ночного клуба, а сейчас - заместитель командующего стратегической авиации. Всего-навсего. И это, конечно, здорово усложняет жизнь. Такое с рук ре спустят никому, ни сотруднику Генпрокуратуры, ни ФСБ, ни кому другому. И не надо говорить, что перед законом или Господом все равны. Черта с два. Все звери равны, но некоторые из них равнее. Зам командующего конечно же равнее.
- Нет, но каков расчет, а, Костя?! - почти с восхищением сказал Турецкий. - Ты только оцени. Это же надо было подгадать, кто из важных шишек будет в это самое время в Конакове!
- Городок-то небольшой, - заметил Меркулов. - Что он вообще там делал, этот генерал-летчик? Надо бы нам этим заняться. Может, его туда специально завезли?
- А кто ведет расследование, военная прокуратура?
- Да. И это неправильно. Надо попросить, чтобы это дело передали нам. Военные могут быть предвзяты.
- И что ты сделаешь? - спросил Турецкий. - Скроешь следы баллистической экспертизы? Пистолет-то у меня все равно свистнули, как ни крути. Рано или поздно это выплывет.
- Во-первых, - сказал Меркулов, - пистолет у тебя могли свистнуть раньше.
- В смысле? До перестрелки? А из чего же я тогда стрелял?
- А кто знает, что вообще была перестрелка? Сестра Мелешко? Она может молчать, если мы с ней побеседуем и объясним, что так лучше и для нее, и для репутации ее покойного брата. Рапорт же ты еще все равно не писал.
- Костя, перестань, - поморщился Турецкий. - Я тебя не узнаю. Это же должностное преступление, зачем оно тебе нужно?
- Я только рассуждаю, - педантично заметил Меркулов. - Ищу выход.
Он встал, открыл дверь и сказал секретарше:
- Виктория, сегодня меня уже ни для кого нет.
Меркулов запер дверь изнутри и сказал Турецкому:
- Давай-ка начнем сначала. Отложи сигареты в сторону и расскажи мне все про перестрелку и про пистолет.
Турецкий теперь уже во всех подробностях рассказал, что произошло возле дома Ольги Мелешко, сколько раз стреляли в него (по одному разу два человека) и сколько он (по разу в каждого из них). И чем все закончилось (молниеносным исчезновением нападавших).
- Гильзы свои, Саша, ты, конечно, не захватил?
Турецкий красноречиво пожал плечами.
- Почему же не захватил, Костя? Лежат у меня дома. Только что толку? Во-первых, надо, чтобы те орлы, которых я свинцом угостил, его, этот самый свинец, сберегли, а на это рассчитывать просто нелепо. И во-вторых, это еще не доказательство, что не я стрелял в генерала, если его завалили действительно из моего пистолета.
- А кстати, - сказал Меркулов. - Что ты делал в половине двенадцатого ночи?
- Спал без задних ног.
- А сестра Мелешко?
- Аналогично.
Меркулов немного помолчал.
- Саша, пойми меня правильно…
Тут уж Турецкий взвился:
- Костя, у меня с ней ничего нет, если ты об этом! - Хотя по большому счету сердиться было не на что: он и сам понимал, что такому вопросу обязан своей репутации изрядного донжуана. Ну что уж теперь поделаешь?
- Нет так нет, - примирительно согласился Меркулов. - Этот вопрос благополучно снят. Хотя… Ты думаешь, она ответит так же?
- Может, хватит, а?
- Ты снова меня неверно понял. Что, если она в игре?
Турецкий оторопел. И поймал себя на том, что эта простая мысль не приходила ему в голову. Нет, у него были различные подозрения насчет Ольги, еще перед первой встречей, когда он дожидался ее в кафе. И если потом что-то оставалось, тем более когда она его отправила к армейскому другу, то потом все испарилось. Хотя вот ведь ирония судьбы - думала, что отослала по ложному следу, а впоследствии оказалось: как раз куда надо. Эх, если бы он догадался раньше… Но как же раньше можно было догадаться - без просмотра альбома с фотографиями? Разве что он бы выехал из Конакова немедленно после перестрелки.
- То есть ты думаешь… - осторожно начал Турецкий.
- Я ничего не думаю, я предполагаю. Сестра Ме-лешко может быть частью комбинации - активной или пассивной - по дискредитации помощника генерального прокурора. Ведь может?
Турецкий вынужден был согласиться. Помолчали минут пять. Турецкий выкурил две сигареты, Меркулов пил воду и прохаживался по кабинету. Турецкий следил за его равномерным движением как за метрономом.
- Вот, думаю над твоим делом и не могу понять…
- Над моим делом? Уже есть мое дело?
- Не придирайся к сЛовам, - поморщился Меркулов. - Нет, конечно, ничего. И вот это самое я и хотел тебе сказать. Этот хриплый тип, который пугает всех по телефону - тебя, сестру Мелешко… На что он рассчитывает? Где свидетели преступления?
- Наверно, у него в кармане.
- А если их нет?
- Как это нет?
- А вот так. По, чему-то никто не слышал никаких выстрелов в половине двенадцатого в Конакове. Вот вы, например, с этой Ольгой - вы слышали выстрелы и автоматные очереди?
- Нет.
- Ни ты, ни она?
- Конечно, нет!
- Почему - конечно?
- Потому что иначе я бы уже давно тебе рассказал.
Меркулов шутливо погрозил другу пальцем:
- Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав.
- Вот когда ты оружие потеряешь, я посмотрю, как ты запоешь, - мстительно пообещал Турецкий.
- Я оружие не потеряю, потому что, в отличие от тебя, мне вообще не приходит в голову идиотская мысль его из сейфа доставать.
- Да?!
- Да.
- Пистолет был у меня с собой, потому что именно ты, Костя, после второй встречи со Стасовым порекомендовал мне никуда не ходить без оружия. Так кто из нас теперь Юпитер?
Меркулов поднял руки: сдаюсь, мол. Потом подмигнул:
- Не дрейфь, все образуется.
- Как же, - буркнул Турецкий.
- Конечно, образуется. Представляешь, Саша, вызывает тебя президент и назначает главнокомандующим.
- Главнокомандующим чем?
- А всем! Вот лафа-то нам начнется. Грязнова сделаешь Героем России.
- Какого Грязнова? - машинально спросил Турецкий.
- А обоих. В мою честь какую-нибудь юридическую академию назовешь…
Турецкий только с досадой махнул на друга рукой.
В результате мозгового штурма было решено, что утро вечера мудренее и сегодня ничего предпринимать, тем более писать рапорт об утрате личного оружия, не стоит.
В половине девятого утра Турецкому позвонил Студень и сказал, что готовы окончательные результаты вскрытия. Через полчаса Турецкий приехал на Пречистенскую набережную - в ЦСЭ.
- Carchоplеsla, - величественно объявил диагноз Студень.
- Можно по-русски? - попросил Турецкий.
- Пожалуйста. Паралич сердца.
- Все так просто?
- Ничего не просто. К этому не было никаких показаний. Человек должен болеть… ну, если не вдаваясь в частности, ишемической болезнью. Под внезапной сердечной смертью понимают летальный исход, развивающийся в результате сердечного приступа длительностью в пределах шести часов у людей, считавшихся до этого практически здоровыми. А вот был ли господин Мелешко здоров за шесть часов до смерти? Вам удалось что-нибудь выяснить, Александр Борисович? Как он провел свой последний день?
- Пока этого никто не знает.
- То-то и оно, - покачал головой Студень. - Правда, судя по состоянию внутренних органов, Мелешко был практически здоров.
- Давайте на пальцах, - попросил Турецкий. - Какое отношение и при каких обстоятельствах ишемическая болезнь могла иметь отношение к нашему "клиенту"?
- В основе ишемической болезни - атеросклеротическое поражение венечных артерий. Риск внезапно умереть в несколько раз выше у мужчин среднего и пожилого возраста, страдающих артериальной гипертонией, гипертрофией сердца, гиперхолестеринемией, ожирением, гиподинамией, злоупотребляющих курением. Мелешко не курил и толстым не был.
- Мелешко был здоров?
- В кардиологическом отношении - да. Печень была не совсем в порядке. До цирроза - еще далеко. Кстати, не хотите ли завещать свой драгоценный орган нашему центру, Александр Борисович? Я думаю, ваша печеночка будет достойным экспонатом.
- Давайте без неуместного цинизма, - попросил Турецкий и вдруг оживился: - Секундочку! Не хотите ли вы сказать…
Студень кивнул:
- С медицинской точки зрения ответом могло быть - отравление.
- Та-ак…
- А при тяжелом отравлении алкоголем, если не будет оказана медицинская помощь, может наступить смерть от паралича сердца.
- Но ведь не было же алкоголя в крови? - уточнил Турецкий то, что ему и так уже было известно.
- Нет, - покачал головой Студень. - И никакой другой посторонней химии. А также никаких телесных повреждений. Только паралич сердца и выражение ужаса на лице.
- Не понимаю. Значит, просто жил, а потом бац - и умер? От сердечной болезни, которой не страдал?
- А почему нет? Чего в жизни не бывает, то в смерти случается, - философски заметил Студень. - Такие случаи истории известны. Вон, например, герой Русско-турецкой войны, генерал Скобелев. Он скончался при очень странных обстоятельствах. Поговаривали, что его отравили агенты Бисмарка. Подозревали и политическое убийство, и темные любовные истории. Официальный диагноз гласил: паралич сердца, а современники сокрушались: "Это как же так - паралич сердца? Это когда мы с вами умрем, у нас паралич сердца случится. А у такого человека не может быть паралича сердца!" Ну а что толку от разговоров? Был супермен, стал - хладный труп… - Студень глянул на часы. - У меня сейчас второй завтрак, не хотите присоединиться, Александр Борисович?
- Что-то аппетит пропал. Может быть, Мелешко лечился отчего-то? Принимал лекарства? Что-то перепутал? Или ему подменили? А потом рассосалось - за двенадцать-то часов?
- Разумеется, это предположить было бы проще всего, - кивнул Студень. - Но сами понимаете, мы все проверили. Проверили и эту баночку от "компли-вита". Витамины как витамины, никаких следов других химических элементов. Даже если бы он сожрал все пятьдесят штук… Но, судя по упаковке, витамины были открыты довольно давно. Это просто совпадение, что баночка валялась рядом с ним.
- Скорее, уж чье-то издевательство.
- Может быть и так, но это ваша епархия - делать подобные выводы. И вот что я еще хотел сказать. Прижизненное ЭКГ-исследование, которое удавалось провести перед смертью внезапно умерших, свидетельствовало, что в подавляющем большинстве случаев механизм остановки сердца связан с фибрилляцией миокарда желудочков. Так, скорей всего, было и в нашем случае. Точнее, в случае Мелешко. Стопроцентной гарантии дать нельзя, но вероятность весьма высока.
- Что такое фибрилляция?
- Хаотическое нескоординированное сокращение различных пучков сердечной мышцы, не дающее возможности полноценного сокращения сердца и заканчивающееся его полной остановкой. - Студень немного подумал и утвердительно взмахнул острой своей бородкой: - Полные кранты, короче говоря.
- Доходчиво. А как насчет внешних воздействий? Мелешко был здоров. Предположим все-таки, что он умер не сам, а его убили. Чем можно было вызвать эту самую фибрилляцию?
Студень посмотрел на Турецкого с нескрываемым одобрением:
- В самую точку, Александр Борисович. Допустим, что к его руке подвели ток, как вам такой вариант?
- Ну, допустим…
- При силе тока в пятьдесят - восемьдесят миллиампер появляется ощущение очень сильного поверхностного и внутреннего нагрева, боли в руке и в области груди. Затруднение дыхания. Дыхание парализуется через несколько секунд, нарушается работа сердца. При длительном протекании тока может наступить фибрилляция сердца.
- Но его должны держать - он же будет вырываться. Это же, наверно, больно невыносимо?
- О нет, вырываться он не будет! Тут главное - начать. Руки невозможно оторвать от электродов из-за сильных болей при нарушении контакта. Это, правда, если будет не переменный ток в пятьдесят герц, а постоянный. Но это уже частности.
- Но про паралич вы ни слова не сказали, - заметил Турецкий.
- Потому что он еще не наступил, - хмыкнул Студень. Но вот ему дают сто миллиампер" Тут уже фибрилляция сердца наступит через две-три секунды, а еще через несколько секунд - паралич сердца.
- Ага!
- Но ток к Мелешко не подводили, - совершенно непоследовательно сказал Студень. - Это мы с вами фантазируем, как оно могло бы быть. А у него на теле нет ни малейших следов ожогов. Даже самых крошечных.
- Нет? - упавшим голосом переспросил Турецкий.
- Нет.
- А через одежду?
- Тогда бы она сгорела в местах крепления электродов. Да и тем более были бы следы.
Издевательская баночка от витаминов не давала Турецкому покоя.
- Что же нам делать, как еще выяснить причину смерти? - пробормотал он.
- По-видимому, никак. Остается только один вариант, Александр Борисович: насильственной гибели не было. Вспомните генерала Скобелева. Так вы точно не хотите пообедать?
Несмотря на далеко не блестящий результат своих поисков, Турецкий все-таки рассчитывал в ближайшее время полностью переключиться на дело Стасова. Он хорошо запомнил нестандартный тезис Нины Коростелевой. Руки и ноги опережают глаза? Это было в какой-то мере логично, но вот в какой? Ему нужен был альтернативный взгляд на вещи.
Турецкий посмотрел на Студня. С его точки зрения, Студень был большой ученый. Турецкий рассказал ему о своих сомнениях. Студень выслушал с интересом. Но Студень был еще и занятой человек. И он сказал:
- Александр Борисович, тут я вам не советчик. Вам нужно обратиться к Терехову.
- А кто это?
- По образованию он психолог. Но в настоящий момент - исследователь паранормальных явлений. Величина. Большой авторитет, к нему в Европах прислушиваются. Дать телефончик?
Турецкий вздохнул:
- Почему бы и нет?
Правда, на встречу с "исследователем и величиной" времени у него сейчас не было. Выйдя из ЦСЭ, Турецкий позвонил Грязнову, чтобы узнать новости о Стасове. Но и тут его поджидала неприятная неожиданность.
- Саня, он удрал, - сказал Грязнов неприятным голосом. - Удрал из психушки.
- Стасов? - переспросил Турецкий, надеясь, что он чего-то не понял.
- Ну да.
- Как же ты это допустил?
- А что я должен был делать?! Лично его караулить? Там решетки на окнах. Охрана возле дверей. А в комнате его нет. Как он ушел - уму непостижимо!
- А как он появился?
- Лег на обследование - и все. Ему понадобилась справка, что он не псих. Ну а у меня там информаторы есть. Как только фамилия засветилась, мне сразу стуканули.
- Где - там? Где он лежал?
- В Институте Сербского.