Разозлившись, я снова набрала номер и ждала ответа больше половины минуты. Когда же на том конце просто сняли трубку, но ничего не ответили, я почти плакала.
– Берк. Мне нужно тебя увидеть, и я тебе все объясню.
– Столик в Restaurant Brasserie L’Angel. Или ты предпочитаешь паэлью?
Еще один вопрос с подвохом? Я не помнила таких нюансов в переписке с ним. Меня бросило в холодный пот. Еще один промах, и вся моя интрига завершится, так и не начавшись. Полагаясь на интуицию, я выдохнула:
– Думаешь, мне сейчас до деликатесов?
– Тогда Albamar, – внезапно изменил решение Берк. – В шесть, – И он снова повесил трубку.
На этот раз меня не огорчили короткие гудки.
Я выдохнула и глянула на часы. До назначенной встречи оставалось чуть меньше получаса, и я покинула номер. Для того чтобы соответствовать выбранному образу, мне нужно было поймать такси где-то на отшибе города и приехать на место встречи раньше назначенного времени.
Когда машина припарковалась возле шикарного ресторана на берегу моря, я вышла и огляделась.
– Не беспокойся, здесь больше никого не будет, – послышался голос сзади.
Я вздрогнула, обернулась и, входя в образ, затравленно уставилась на мужчину, который подошел ко мне сзади.
– Кэт? – участливо спросил он.
Я недоверчиво окинула взглядом подтянутую, но в то же время полную фигуру невысокого человека в белом пальто, такого же цвета брюках и начищенных до блеска туфлях. В его руках была небольшая кожаная борсетка.
– Это я, Берк. Решил, что тебе стоит все-таки попробовать паэлью.
– Документы, – сказала я, оставаясь на приличном расстоянии.
– Не бойся, тебе ничего не угрожает. Здесь никого больше нет.
Улицы действительно были пустынны, и внутри самого заведения не оказалось посетителей.
– Документы, – повторила я настойчиво.
Мужчина открыл борсетку и достал паспорт, протянув его мне.
Я некоторое время колебалась, но затем протянула руку, чтобы взять корочку. И в это мгновение, не выпустив паспорта из рук, он сильно дернул его на себя. Моя реакция оказалась слишком медленной, и пальцы я вовремя не разжала. Я начала заваливаться на мужчину. Развернув мое тело на 180 градусов, он схватил меня и приставил к горлу неизвестно откуда взявшийся нож.
– Тебе ничего не угрожает… кроме меня, – и он поволок меня к своей машине.
Усадить меня в салон помог двухметровый громила. А когда я попыталась остановить закрывающуюся перед носом дверь просторного лимузина, в мою грудь уже смотрело дуло большого пистолета. Мужчина держал пистолет в левой руке – либо потому что был левшой, либо потому что у него лучше получалось стрелять этой рукой.
– Кто ты? – вальяжно устроившись напротив, спросил Берк.
Дверцы машины заблокировались с резким щелчком.
Я нервно сглотнула.
– Катрин Монтьер.
– Катрин Монтьер погибла.
– Нет. Это я.
– Допустим. Почему ты решила выйти из тени и рискнуть всем?
– Мне нужна твоя помощь.
– Почему моя?
– Потому что сейчас ты ни на моей стороне, ни на стороне тех, от кого я бегу.
– Хм, – улыбнулся он. – Я видел списки погибших. Твоя фамилия была в них.
– Перед посадкой я продала билет одной женщине…
Он слушал молча, не задавая мне вопросов, на основании которых я могла бы построить дальнейшую ложь.
– Я почувствовала опасность. За мной следили. В аэропорту в Барселоне мне больших трудов стоило оторваться от слежки, и я продала билет женщине, которая хотела улететь, но свободных мест не было. По-моему она спешила на свадьбу к сыну в Париж.
– А ты уверена, что не я хотел избавиться от тебя и замести следы?
Мне катастрофически не хватало самообладания и информации.
– Ты понятия не имел, как я выгляжу и где меня искать, – ответила я.
– Дорогая, поверь ты мне. Иной раз влиятельному человеку достаточно фамилии, – он откинулся на спинку сиденья, в то время как пистолет ни на йоту не шевельнулся. – Довольно опрометчивый поступок – раскрывать свои настоящие данные. Ты ничего не боящийся профессионал. Зазнавшийся и обнаглевший. И сейчас ты передо мной в полной красе: напуганная от вида пистолета, направленного тебе в грудь. Что мне мешает избавиться от тебя сейчас?
Внутри меня все оборвалось.
– То, что ты слишком долго говоришь, – я рискнула посмотреть ему в глаза, контролируя каждый вдох и выдох.
Они должны были быть равномерными.
Мужчина молчал.
Холодный, уверенный взгляд голубых бесстрастных глаз наблюдал за мной. Такие люди нажимают на курок не задумываясь.
– Стреляй, – ответила я, сглотнув и отчаянно стараясь не отводить глаза. – Днем раньше, днем позже.
– Тебе нечего терять, да?
– Нечего, – честно призналась я, полностью вживаясь в образ.
Напряжение росло. Я по-прежнему смотрела в глаза Берка, уже ничего не видя перед собой. Мир сузился до двух голубых зеркал с черными зрачками посередине, дула пистолета и тесного пространства машины, ставшего неимоверно душным.
"Ни одна живая душа не знает, где я", – подумала я и сглотнула комок, застрявший в горле.
– Ты боишься, – сделал вывод мужчина.
– Смерти не боятся лишь дураки.
– Тогда повременим, – Берк спрятал пистолет, и от облегчения мое сердце пропустило удар. – Я, пожалуй, выслушаю, куда ты вляпалась.
Я поерзала на сиденье.
– Это связано с моей новой-старой работой, – ответила я, с недоверием проводив взглядом, как мужчина вложил пистолет в кобуру у левого бедра. – Это другая страна, и махинация, на самом деле, длится много лет. На этот раз мне нужно было скупить золотой пакет акций. Придя туда, я принялась за изучение финансовых документов. В общем, я опоздала. С ней уже пару лет велась афера, помимо моей. Эти люди успели разорить компанию. Я начала продажу акций, пустив ложные слухи о взлете цен, но не успела. Главного финансового менеджера компании убили и меня подставили в этом убийстве.
– Имя заказчика?
– Я не выдаю имена своих клиентов, – уверенно ответила я.
– Тогда как ты хочешь, чтобы я тебе помог?
– Оригинальный способ. Я так полагаю, я твоя пленница.
Блокировка дверей отключилась с таким же резким и громким щелчком, как и минуту назад.
– Ты можешь идти, – развел руками Берк.
– Чтобы ты выстрелил мне в спину?
– Я не стану этого делать. Ты сама себя погубишь без моего вмешательства.
– Это я и так знаю, – вздохнула я и взялась за ручку двери.
Я открыла дверь, понимая, что хочу от Берка слишком многого, не предлагая ничего взамен и не рассказывая ничего.
– Кэт.
Я обернулась.
– Фирма называется "Максикрис"?
– Возможно, – ответила я, тщательно скрывая удивление.
– Тогда я рекомендую тебе обратиться с вопросами к своему брату.
– Крис? – притворно удивилась я.
Берк кивнул.
– Есть еще кое-что. Возможно, эти имена и места что-то тебе скажут.
Берк быстро написал что-то в своем блокноте, появившемся из борсетки, и протянул мне лист.
Я посмотрела на листок.
Инна Орлова, Александр Дроуш и пара незнакомых мне адресов.
– Почему?
– Я тоже обиженный бывший акционер.
Берк Акгюл!
Елки-палки!
Он не просто акционер. Он член совета директоров!
А еще, наверняка, он знает, что я не Катрин Монтьер.
Я открыла рот от удивления:
– Ты…
– Иди отсюда, – резко перебил он меня. – Я ничего не видел.
Я улыбнулась и вышла из машины, которая быстро скрылась за поворотом.
Глава 6
Ну и что у нас есть в итоге? Кроме имени Орловой, практически ничего. Пара адресов, по которым, видимо, придется наведаться.
Купив в ближайшем книжном магазине карту города, я отправилась по первому адресу, совершенно не представляя, что я там буду делать.
День заканчивался, но солнце пригревало, хоть и по-зимнему.
Я купила себе шляпку с полями, – не столько для того, чтобы прятаться от лучей небесного светила, сколько для того, чтобы спрятать глаза от встречающихся мне людей. Казалось, у меня на лбу написано, что я собираюсь делать.
Довольно быстро отыскав адрес, – это оказалось небольшое жилое здание, – я поднялась на второй этаж и остановилась перед нужной мне дверью.
Осторожно постучав, я не услышала ответа и замерла, прикидывая дальнейшие действия.
"Как-то все просто", – скользнула в голове непрошеная мысль, и я попыталась открыть дверь, которая, естественно, была заперта.
Не повторяя идиотского опыта с дерганьем ручек закрытых дверей, я вспомнила фильмы о ворах и о том, как запросто они обращаются со шпильками, с легкостью заменяющими почти любой ключ. А этих черненьких гвоздиков в моих волосах было достаточно после посещения салона. Я достала одну и тупо на нее уставилась.
Ну и что дальше?
Как жаль, что в свое время я так и не удосужилась научиться этому нехитрому умению взлома простейших замков. А замок был действительно простейшим, таким, как на моей съемной квартире. За него меня много раз отчитывали знакомые, рассказывая, что его с легкостью можно вынести из дверной коробки одним ударом.
Одним ударом?
К черту размышления о пазах, в которые попадают зубчики ключа.
Я отошла на расстояние удара и со всей силы приложилась ногой о дверь.
Растянувшись со стоном боли в коридоре, я подумала, что это была плохая идея. Сейчас сбегутся соседи, и мне придется объяснять, кто я такая и что здесь делаю.
Но, вопреки опасениям, в коридоре было тихо. Только собака злобно залаяла за одной из дверей.
Я медленно поднялась, чувствуя, как ноет правая нога и часть поясницы, и присмотрелась к двери.
Дерево вокруг замка действительно дало небольшую трещину.
Поняв, что еще несколько усилий, и я войду внутрь, я с сомнением покрутилась, прикидывая, каким плечом будет проще надавить. Травмировать ногу снова не хотелось. Как и не хотелось повторения неприятной боли. Но идти больше мне было некуда, не считая еще одного адреса. Не разворачиваться же вот так, находясь на расстоянии пары шагов от цели.
Прислонившись плечом, я надавила.
Никакого результата.
Вздохнув, я пришла к выводу, что придется еще раз ушибиться.
Отойдя к краю узкого коридора, я снова покрутилась.
Оттолкнувшись, я налетела на дверь, сползя на пол под жалобный треск дерева.
Поднявшись со стоном, я снова окинула взглядом замок.
Еще раз. Или два.
Пока по телу не растеклась боль и до мозга не дошло, что его мышцы повреждены, я с остервенением налетела на дверь и покатилась вперед, в открытую квартиру.
Я валялась на полу, и подниматься мне не хотелось. Ушибленные руки и ноги болели.
Но то, что я увидела на стене напротив входа однокомнатной квартирки, заставило меня встать.
Прикрыв дверь, которую хозяин теперь не закроет, я подошла к приклеенным скотчем к обоям и валявшимся на столе вырезкам из газет, распечаткам и фотографиям.
"Максикрис" – выдержки о ценах на акции, фото головного офиса в Испании, список совета директоров и процент акций, который находился у каждого на руках.
Александр – дата его заключения и освобождения. Наименование его предприятия в Испании – Antique Universal. Адрес, показавшийся мне знакомым.
Я посмотрела на бумажку, написанную Берком.
Так и есть, это второй адрес.
А еще много вырезок и статей было посвящено алмазу Хоуп.
Одна из статей гласила:
"Голубой француз. История камня овеяна легендами. Считается, что он был получен из 115-каратного голубого алмаза Тавернье, который к версальскому двору из Индии привез знаменитый охотник за драгоценностями Жан-Батист Тавернье. Тот приобрел его где-то поблизости от Голконды. Считается, что алмаз Тавернье был добыт в коллурских копях и одно время украшал статую богини Ситы.
После того, как Тавернье продал свой алмаз королевскому ювелиру, тот изготовил из него несколько меньших по размеру камней. Один из них, некогда украшавший перстень императрицы Марии Федоровны, ныне хранится в Алмазном фонде. Другой имел вес шестьдесят девять каратов и фигурировал в описях королевских сокровищ как "голубой алмаз короны" или "голубой француз". Людовик XIV, как полагают, носил его на шее вправленным в золотой кулон, а при Людовике XV он украшал королевскую подвеску с орденом Золотого руна.
В 1787 году естествоиспытатель Матюрен-Жак Бриссон позаимствовал камень у короля для научных опытов. Когда с началом революции в 1792 году королевское семейство попало под домашний арест, во дворец проникли воры, которые похитили все драгоценности короны, не исключая и голубой алмаз.
Хотя на этом история камня по документам обрывается, о его дальнейшей судьбе существует много догадок. Согласно одной из гипотез, кража была подстроена Дантоном для подкупа врагов революции, согласно другой – камень попал в руки принца-регента, а потом ушел с молотка ради покрытия долгов одной из его фавориток.
Алмаз Хоупа. Алмаз Хоупа назван по имени своего первого известного владельца – британского аристократа Генри Филипа Хоупа, в чьем распоряжении он впервые замечен по документам 1839 года. Как редкость по чистоте, весу и огранке он экспонировался на всемирных выставках 1851 и 1855 годов в Париже и Лондоне. Уже тогда возникло подозрение, что камень из собрания Хоупа был получен при переогранке голубого алмаза французской короны. В настоящее время эта версия получила научное подтверждение.
В конце XIX века алмаз Хоупа перешел по наследству в семейство графов Линкольнов. Его последний британский владелец, лорд Пелхам-Клинтон-Хоуп, разорился, после чего его жена, американская актриса, сбежала от него с сыном мэра Нью-Йорка. Пытаясь удовлетворить кредиторов, лорд продал алмаз лондонскому ювелиру. Пройдя через руки нескольких дельцов, алмаз в 1910 году был приобретен за астрономическую сумму в 550 тысяч франков ювелиром Пьером Картье, который начал распространять слухи о связанном с камнем проклятии.
После Картье алмазом владела Эвалин Уолш-Маклин – дочь владельца газеты Washington Post. В счет уплаты ее долгов после смерти Уолш-Маклин камень был реализован ювелиру Гарри Уинстону, прославившемуся устройством "алмазных балов" в США и за их пределами. В ходе этих красочных шоу об алмазе узнало пол-Америки. Наконец в ноябре 1958 года Уинстон переслал его почтовой посылкой в Смитсоновский институт в Вашингтоне в качестве дара. С тех пор алмаз Хоупа остается одним из "гвоздей" смитсоновской экспозиции".
В этом сумбурном складе прослеживалась определенная логика.
Antique Universal – само название говорило о том, что предприятие Александра занималось древностями. Тогда становилось понятно, откуда статуэтки майя. Но что за формы ключей могли быть заключены в них? Неужели в ячейке мог находиться этот самый бриллиант?
– Господи, какая банальность! – произнесла я.
Нет чтобы такую аферу начать раскручивать из-за чего-то более стоящего? А все упирается в деньги.
Крис, как же ты бываешь банален!
Я продолжила осмотр находки.
Все с самого начала планировалось этими людьми. Вплоть до дат убийства Макса, а также "случайного" обнаружения мною финансовых отчетов. Просто их нужно было подкинуть в нужный момент. Все было известно этим людям до моей неожиданной поездки в Испанию. Хотя, учитывая ночное нападение, мое присутствие здесь тоже не являлось секретом.
Я дотронулась до заинтересовавшей меня бумажки: "Двенадцатое декабря – вступление Кристины в игру".
– Ах ты, зараза, – пробормотала я, вспоминая, что именно в тот день я встретилась с Крисом на концерте Венского Штраус-оркестра во Дворце Республики. – Ты все знал.
Так, значит, кротом был именно Крис. А я до последнего его оправдывала.
Как я могла быть настолько слепа?
Тогда в чем смысл моей защиты и бегства в Испанию? В том, что он не убийца, а мошенник?
В кипе бумаг я нашла еще несколько доказательств. Это были ксерокопии писем, адресованных К. Лоньеру. Письма были написаны от руки. Уже ничему не удивляясь, я бухнулась на диван и стала их читать. Улыбнувшись тому, что в наше время такое еще возможно, я увлеклась, быстро привыкнув к почерку. Помимо личных сюжетов, там была и деловая переписка.
Я быстро нашла первое письмо и пробежала его глазами. От того, что я прочитала, мне снова стало противно. Хотя после взлома почты Криса и Кэт меня уже ничего не должно было волновать, неприятные чувства я все же испытывала.
Интересующие меня письма носили сугубо деловой характер. Договоры о сделках, деньгах, посредниках.
И тут я открыла письмо, в котором говорилось про "Максикрис". В них Инесс, именно так она предпочитала себя называть, обвиняла Криса в финансовых махинациях, при этом не отрицая своего непосредственного участия в них. Грозилась разоблачить. Это говорилось не прямым текстом, но смысл был понятен сквозь строки. А потом Крис сделал ход конем, украв у нее статуэтку.
А мне он сказал, что она ему ее передала. Интересная форма передачи имущества, ничего не скажешь.
Угроз стало больше. Сомнений не оставалось: Инесс не поступилась бы ничем ради достижения цели. Возможно, она даже способна на убийство.
А еще в одном из писем говорилось, что существует три маски, а значит, три ключа. Одна из них была у Кристофера, другая – у Макса. Та, что была в бунгало, – то есть статуэтка Макса – перешла ко мне, но потом и ее украли. Оставался вопрос, где третья?
Я положила ксерокопии в сумочку, задумавшись на миг, зачем их было дублировать. Ведь письма, прочитанные мной, являлись прямым доказательством вины обоих.
Я могла бы обнародовать их.
И они могут очень заинтересовать Альмова.