– Финансовые отчеты, – ответила я неопределенно. – Пытаюсь разобраться в вещах, которые мне были недоступны, когда я была в совете директоров, как бы странно это ни звучало.
– У тебя есть свое дело, а совет директоров раз в год, так что это вполне объяснимо. А что это за вещи? – мне показалось, или Крис на самом деле насторожился.
Я внимательно посмотрела на него. Он знал про утечку денежных средств. Об этом говорили корешки чеков с его именем, которые я нашла вчера.
– Да так, – отмахнулась я. – Например, я узнала, что с нашего расчетного счета периодически обналичивались денежные средства на представительские расходы. Суммы небольшие, зато на прибыли компании за год это сказалось. И, что странно, ни одного чека, подтверждающего эти расходы, скорее всего, нет в фактическом наличии.
– Странно, – Крис опустил глаза, размышляя. – Неужели Максим не знал, что подтверждение просто необходимо? Проверка – и нас тут же прикроют!
– Вот именно. Я не знаю, чем это можно объяснить. Еще я понять не могу, почему Ирина Андреевна мне этого не говорила. У нее же сальдо по счетам оборотки не шли. В отчете инвесторам это должно было отразиться.
– Я поговорю, если хочешь?
– Нет, не стоит. Просто мои показатели рентабельности находятся в таком плачевном состоянии, что совершенно не удивительно, что ты смог купить нашу фирму.
Кристофер пристально посмотрел на меня. Я ждала, что он мне скажет.
– Ты винишь меня в том, что дела Макса шли плохо последнее время?
Я изучающе смотрела на него, размышляя: стоит ли сейчас говорить о том, что я знаю, на чье имя снимались деньги, или же подождать более удобного случая?
– Нет, – я отвела взгляд. – Просто мне непонятно, почему он не хотел делиться со мной информацией.
– Может, тебе лучше спросить это у него самого сегодня?
– Конечно, – кивнула я.
Я понимала, что он ничего мне не расскажет, во всяком случае, сейчас.
Мы допили кофе и встали из-за стола. Кристофер привычным жестом достал кошелек.
– Крис, мы уже платили.
– Тут не принято оставлять чаевых? – удивился он.
Я отрицательно покачала головой.
– Я не могу считать кафе приличным, если нельзя оставить щедрые чаевые после вкусной еды, – подавая мне пальто, посетовал Крис. – Она была вкусной?
– Если тебе так уж неймется, – улыбнулась я, – сунь пятьсот рублей в стакан. Посудомоечная машина обрадуется.
– Интересная мысль.
Я снова улыбнулась, почти отключившись от происходящего. Мои мысли снова унесли меня в мир цифр и отчетов. Я вспоминала про корешки чеков, найденных мной вчера. Фамилия Лоньер фигурировала почти во всех бумагах, найденных в мусоре.
Интересно, он догадывался о том, что мне может быть что-то известно?
Сомнений не было – он избавлялся от доказательств. Только это был весьма оригинальный способ. Можно было их просто сжечь. Это бы замело следы и не вызвало бы вопросов у тех, кто случайно мог их найти. Например, у меня. И что же может быть в этой ячейке? Над этим я вчера и размышляла, пока в один прекрасный момент мой мозг не перестал воспринимать информацию. Из-за этого последние часа три-четыре я совершенно напрасно сидела в офисе. Вдобавок я там же и заснула.
По дороге назад мы говорили о каких-то пустяках. Возле офиса я поблагодарила Криса за завтрак и снова отправилась исследовать бумаги.
Спустя мгновение сквозь стену до меня донесся чуть слышный мелодичный звук. У Кристофера зазвонил сотовый телефон. Это было нормальное явление, но почему-то сейчас я обратила на это внимание. Напряженный мыслительный процесс прервался на несколько секунд. Затем я снова погрузилась в размышления и изучение. Наконец, убедившись полностью в своих догадках, я решилась пойти к Кристоферу и поговорить с ним начистоту. Я должна была узнать хоть что-то.
Вооружившись небольшой стопкой чеков, я направилась к боссу в предвкушении очной ставки.
Я решительно распахнула дверь кабинета Кристофера.
– Крис, угадай, чем я ночью… – я недоговорила и замерла, держась за ручку двери, так и не закончив фразу, которая должна была перейти в обвинение. Слова застряли в горле.
Меня ждал сюрприз. Впервые в жизни я видела Кристофера растрепанным. Он сидел на своем стуле бледный как полотно. Воротник его любимой рубашки, нелепо изогнувшись, казался вырванным. Мужчина крутил в трясущихся руках ручку и о чем-то напряженно думал, уставившись в одну точку где-то в пространстве.
Он даже не услышал, что я вошла. Я не узнала его, потому что никогда не видела его таким. Сейчас передо мной сидел совершенно незнакомый мужчина. Крис всегда следил за собой и никогда никому не позволял видеть его в неряшливом виде. Но сейчас…
– Что случилось? – осмелилась я наконец задать вопрос.
Он вздрогнул и посмотрел на меня. В его зеленых глазах отразилась такая боль, что я невольно отшатнулась.
– Ничего, Тин, – его голос звучал глухо. – Все хорошо.
Он сделал попытку улыбнуться, но от этого его лицо стало похоже на маску трагика.
– В чем дело? Что с тобой? Я могу тебе чем-то помочь?
Он лишь рассеянно помотал головой в ответ.
– Оставь меня, – он сглотнул. – Я хочу побыть один.
Я попятилась назад. Перед тем как закрыть дверь, я успела заметить, что он уронил голову на ладони.
****
У него что-то случилось!
Где-то на протяжении получаса я мерила комнату торопливыми шагами и напряженно думала над тем, какое событие могло привести Криса в такое состояние. Мои мысли о чеках и обвинениях куда-то очень быстро улетучились… Если быть откровенной, мне последнее время стало казаться, что Криса ничего не волнует, кроме самого себя и своего успеха в постели и в бизнесе. Сегодня же случилось то, что доказывало обратное.
В кабинет без стука ворвалась Юля.
– Что с ним? – с порога спросила она.
Я хмуро посмотрела на нее. Она выглядела так, будто готова была оттаскать меня за волосы.
– А что? – спросила я.
Мне не особо хотелось вдаваться в подробности того, что я видела.
– Он бросил меня! – ее глаза зло сверкали.
– Соболезную.
– Он только что вызвал такси и куда-то поехал. Еще он был в стельку пьян и как бумага бледный. Он фыркнул мне, чтобы я катилась куда-нибудь подальше. Ничего не объяснил!
– Куда он поехал? – обеспокоенно спросила я.
– Откуда мне знать? – спросила она уже более спокойным тоном.
Юля опять меня озадачила своим быстрым перепадом настроения. Сейчас передо мной стояла вполне приличная, умная девушка.
Я вздохнула и опустилась на диван.
– Ты волнуешься? – спросила Юля.
– А ты не особо расстроена, – заметила я.
Она пожала плечами.
– У меня было много мужчин. И меня часто бросали. Одним больше, одним меньше. Не страшно.
Мои мысли снова отвлекли меня от происходящего. Сначала они касались непосредственно Кристофера, а потом я вспомнила, что мы должны были поехать к Максиму домой. Потом они вернулись к чекам, ячейке в сейфе, затем – снова к Кристоферу.
– Оставь меня, – сказала я Юле.
Наверное, у меня на лице было много написано, потому что Юля спросила:
– Ты его любишь?
Я пристально посмотрела на секретаршу, мимолетно отметив, что иногда в ее голове просыпаются проблески ума.
– Нет, – ответила я. – Он просто мой хороший друг.
"Кому я вру? Себе или ей?" – промелькнула незваная мысль.
Юля попыталась улыбнуться и вышла за дверь.
Я же вернулась к бездумному просмотру уже поднадоевших мне бумаг. Периодически отвлекаясь, я то звонила Максиму, то порывалась поехать за Кристофером. В первом случае молчание было мне ответом, во втором – самолюбие не позволяло мне сделать это. К тому же я не знала, куда он уехал. При рассмотрении обоих вариантов воображение рисовало мне не совсем благоприятные перспективы. Я попыталась сосредоточиться на работе, и через некоторое время мне это удалось.
Оставшийся день прошел без особых потрясений и событий. Помня желание Кристофера остаться наедине с собой, я его не беспокоила ни звонками, ни визитами. Но когда на следующий день он не появился на работе, я все же решилась набрать его номер.
Моя попытка была проигнорирована. Никто не брал трубку. С этого момента я вызванивала двух своих боссов: бывшего и нынешнего. И в том и в другом случае – безрезультатно. Решение пришло мгновенно. Я снова положила бумаги в сейф, накинула верхнюю одежду и вышла из офиса.
– Юля, я по делам.
В какой-то степени это было правдой. Секретарша даже не оторвалась от компьютера. Мне оставалось надеяться, что она не болтает по ICQ в рабочее время или не играет в "Косынку".
За полчаса я доехала до дома Кристофера. Я долго стояла под дверью, держа палец на кнопке звонка. Когда я уже решила, что дома действительно никого нет, дверь распахнулась, и моему взору явилась душераздирающая картина. Кристофер выглядел еще хуже, чем вчера. Взлохмаченные волосы, двухдневная щетина. От него пахло потом и перегаром. Он был в той же одежде, в которой ушел с работы вчера. Он даже и не думал переодеться, хотя его рубашка и брюки были изрядно помяты. Его не совсем трезвый холодный взгляд остановился на мне.
– Я помешала? – неуверенно спросила я.
Он немного отошел, предлагая войти. Я несмело переступила порог его квартиры.
Его жесткий взгляд снова остановился на мне.
– Ты как? – спросила я, вешая свою верхнюю одежду в шкаф.
– Все хорошо, – бросил он, приглашающим жестом предлагая мне пройти в зал.
Запах алкоголя, казалось, впитался в каждый уголок его квартиры. Спиртом пахло отовсюду. В кухне витал запах табачного вишневого дыма. Давно я не замечала за Кристофером этого пристрастия.
– Ты зачем пришла?
– Ну, – я замялась. – Ты не отвечал на мои звонки.
Кристофер хмыкнул и направился на кухню. Там я услышала звук гремящих стаканов.
Я проследовала за ним и едва успела выхватить из его рук бутылку виски.
– Хватит, – сказала я. – Ты уже достаточно налакался.
Он нецензурно выругался и швырнул стакан на пол. Он вдребезги разлетелся о твердый кафель.
– Только попробуй вылить! – он зло направил на меня указательный палец, а в его голосе проскользнули угрожающие нотки.
– С ума сошел! Это же Silver Seal, – успокоила я его и поставила виски в шкаф. – Давай ты успокоишься, потом приведешь себя в порядок, потом отдохнешь, потом ты опохмелишься, а потом мы поговорим.
Кристофер отвернулся, всем своим видом показывая, что ему не нравится такая перспектива.
– Успокойся, – спокойно сказала я ему.
– Как я понимаю, мне некуда деваться?! – зло спросил он.
– Нет, почему же, – я легко толкала его в спину, направляя в ванную. – Ты можешь выставить меня за дверь, продолжить пить, прогуливать работу и отвратительно выглядеть и пахнуть. Потом, по какой бы ты причине ни горевал, ты начнешь жалеть себя. Далее начнется стадия морального разложения. А потом ты будешь вспоминать себя прежнего и либо возьмешься за ум, либо продолжишь себя жалеть. Во втором случае – это алкоголизм. И он более очевиден, судя по твоему отношению к выпивке.
– Хватит, Кристина! Я не маленький! – перебил он, обернулся и жестко на меня посмотрел.
– Как скажешь, – пожала плечами я. – Но в ванную сходить я бы тебе все же посоветовала.
– Не нужно указывать, что мне делать!
– Я вообще могу уйти.
– Как угодно.
Эти слова повисли в воздухе. Я опустила взгляд в пол. Неужели он меня обидел? Судя по неприятному чувству глубоко в груди, да – это была обида.
– Как угодно, – тихо повторила я его слова, кивая и смиряясь с тем, что меня фактически выставляют за дверь. – Ладно, – вздохнула я. – Сегодня из тебя все равно никакой собеседник.
Я направилась в прихожую и открыла шкаф.
Вдруг Кристофер аккуратно взял меня за руку, тем самым мешая забрать пальто.
Я вздрогнула, потому что совершенно не слышала, как он подошел.
– Извини, Кристина, – тихо сказал он. – Я немного не в духе.
– Я заметила. Ладно, Крис. Учитывая то, что я тебя первый раз в жизни вижу в таком состоянии, – ты прощен, – я повернулась к нему.
– Хорошо, что ты пришла. Останься.
Я испытующе смотрела на Кристофера, размышляя над его словами.
Таким тоном просят остаться любовницу. Это повергло меня в некоторое замешательство. Я снова была у Кристофера на его территории. Там, где он чувствовал себя увереннее всего. С другой стороны, я сама пришла к нему. Но пришла вовсе не для того, чтобы "остаться". В конце концов, мне были нужны ответы на многие вопросы, число которых продолжало увеличиваться.
– Ладно, – наконец сказала я.
– Ты подождешь немного? Мне нужно принять душ. Чувствуй себя как дома. Я скоро, – но отправился он далеко не по направлению в ванную комнату.
Крис проскользнул в кабинет, и я услышала, что он что-то ищет. Из приоткрытой двери доносились звуки шуршания бумаги, передвижения небольших предметов.
Искушение подсмотреть боролось с требованиями нравственности. Нравственность победила, и я сама направилась в ванную комнату. Мне было интересно, что там. Тем более что в прошлый раз заглянуть туда мне не удалось.
Я открыла дверь. Слева и прямо были еще две двери. За первой скрывался туалет, выложенный плиткой изумрудно-зеленого цвета, а за второй – непосредственно сама ванна. Она была выполнена в бело-синих тонах. Кафель на полу был теплым.
И как это удается?
Прямо напротив входа стояла душевая кабинка. Возле нее, на стене, висели полотенца. Слева от душа находилось шикарное, большое, вместительное джакузи. Ближе ко мне, у стены, стояла раковина. Над ней висел шкафчик, как я могла предположить, для зубных щеток, шампуней, бритв и прочих ванных принадлежностей. А еще ближе ко входу стояла стиральная машина и пустая корзина для грязного белья. Возле джакузи, душевой кабинки и раковины лежали непромокаемые коврики синего цвета.
– Хочешь присоединиться? – без тени юмора спросил Крис, снова бесшумно возникший у меня за спиной.
Я опять вздрогнула.
– Черт тебя возьми, Крис! Ты как призрак! Нельзя так пугать!
– Так что? – снова спросил он, пристально глядя на меня.
В его глазах не было озорных искорок, которые я так привыкла видеть. Только лед, которого чуть коснулись потаенная грусть и легкая жестокость. Довольно странно было слышать такое предложение при его нынешнем состоянии. Ведь я понимала, что ему сейчас явно не до шуток.
– Думаю, не стоит, – я вышла за дверь.
Спустя несколько мгновений в ванной комнате зашумела вода, а я принялась слоняться по комнатам. Пришло время заглянуть в кабинет. К моему удивлению, дверь в эту комнату оказалась закрыта. Я снова подергала ручку. Безрезультатно.
Я, удивленно посмотрев на дверь, обернулась, словно могла спросить у Кристофера, в чем дело. А потом решила, что если у него есть от меня секреты, то мне лучше не знать, какие именно. Я уважаю личное пространство, в отличие от некоторых.
Я направилась в спальню. В комнате появился новый элемент интерьера. Почти под потолком, под углом в 45 градусов, висел большой монитор, пятьдесят один дюйм в диагонали. Его, скорее всего, было очень удобно смотреть, не вставая с кровати. По углам спальни появились колонки-сателлиты. На небольшом столике, на полу, стояла столбиком аудиосистема и дивиди-проигрыватель.
Я снова вышла в гостиную и села на угловой диван, стоящий в центре комнаты. На нем была накидка из какого-то очень приятного на ощупь материала. Под накидкой скрывалась кожаная обивка. Я усмехнулась. Диван был не большой черный, а большой бежевый. Просто в прошлый раз мне не удалось разглядеть таких особенностей. Зато я поняла, что на нем было удобно смотреть телевизор, стоящий между дверьми в спальню и кабинет.
Это в очередной раз подтверждало мои догадки о том, что Кристофер очень любил комфорт.
На журнальном столике я нашла несколько журналов в глянцевых обложках. Они рассказывали о музыке, компьютерах, Интернете, автомобилях и прочих актуальных мужских темах. Пролистав картинки, я задержалась на первых, не особо заинтересовавшись содержанием остальных. И не без удовольствия прочитала несколько статей.
Наконец дверь ванной комнаты распахнулась, и из нее вышел Кристофер. На нем было лишь полотенце, завязанное на бедрах.
– Боже! – я отвернулась. – Крис! Как ты себя ведешь!
Однако в моей памяти четко отпечатался образ его влажного, сильного, загорелого тела.
– Ну, знаешь ли, – сказал он. – Я привык, вообще-то, голым из ванны выходить. Скажи спасибо, что я хоть в этом.
Я не ответила. Из ванны вышел совсем другой Крис. Тот, который был мне более привычен.
Он, видимо, продолжал смотреть на меня.
– Стесняешься? – после минутной паузы, озадаченно спросил он.
Я откашлялась.
– Нет, просто… Я не ожидала от тебя такого. Вернее, от тебя можно ожидать всего что угодно. Но все равно ты застал меня врасплох.
– У тебя давно не было мужчины, Тин, – сделал вывод Кристофер и направился в спальню.
Я снова углубилась в прочтение статьи, при этом понимая, что от меня упрямо ускользает смысл написанного.
Кристофер оделся. Теперь на нем была светлая майка-поло и брюки цвета хаки. Он сел рядом со мной, в угол дивана. От него пахло свежестью моря и уже знакомой мне туалетной водой. Я посмотрела на него. От пьяного человека, который встретил меня сегодня, почти не осталось и следа. Только его взгляд оставался слегка затуманенным. Правда, я не совсем понимала, это была та боль, что я видела вчера, или это остатки алкогольного опьянения?
– Твои родители живы? – внезапно спросил он.
Я отложила журнал и внимательно посмотрела на него.
– Да, – ответила я.
– А братья или сестры есть?
– Нет. Я – единственный ребенок в семье.
– Они живут здесь, в городе?
– Да, на Немиге.
– Наверное, часто видишься с ними?
– Почти нет, – ответила я и мне почему-то стало грустно.
– А хотела бы чаще?
– Не знаю, Крис. К чему этот разговор?
Он не ответил. Лишь откинулся на спинку дивана, закинул руку за голову, вытянул ноги. Он полусидел-полулежал, задумчиво глядя куда-то в потолок.
– У тебя все в порядке? – спросила я, догадываясь, в чем дело, по его вопросам о моей семье.
– Просто… – он замолчал.
Я терпеливо ждала продолжения.
– Я… – ему сложно было говорить. – В общем… – он вздохнул, собираясь с мыслями. – У меня больше нет семьи, Тин. Все – сестра и отец – попали в аварию. Самые дорогие мне люди исчезли в одно мгновение. А я в это время…
Я слушала его, боясь пошевелиться.
– Мне всегда казалось, что я должен почувствовать, если что-то случится с родными. Что это словно предвиденье, или беспокойство, или укол, как легкий удар током. Ведь это твои плоть и кровь. Это часть тебя. А в эту минуту все идет так, как прежде. То, что случается, это случается вдали от тебя и никак не пересекается с твоим ощущением жизни в этот момент. Оно случается, и все.
– Соболезную, – тихо сказала я.