- Вера Петровна, скажите, вы всех знали из той группы?
- Можно сказать что да, но не со всеми близко общалась. В большинстве своём эти люди замкнуты, уходят в себя, и на разговор откровенный с ними выйти трудно. Большая часть их молилась, изучала военные тонкости. К чему мне было с ними говорить? Так разве, что от скуки, не больше. Для чего тебе всё это?
Она посмотрела на меня удивлёнными глазами.
- А Тамару вы знали?
- Тамару?
- Конечно, она выделялась из группы, была необыкновенно красива. Ты, что знала её? - спросила она, и посмотрела на меня совсем другим взглядом.
- Да, - и я ей обо всём рассказала, но промолчала о последней просьбе Тамары.
- Ты знаешь Оля, я удивлялась тому, как она решилась воевать. Понять её можно, чисто по-человечески, но заживо себя похоронить. Может я, по-старчески, чего-то не понимаю? Жаль её, очень жаль.
- Скажите Вера Петровна, а сыновей Тамары вы не встречали?
- Почему не встречала? Иногда один из её сыновей бывает здесь. Они у неё близнецы, если я не ошибаюсь. Зураб приходил, но вот второго я не видела. Хотя, если они близнецы, их легко перепутать.
- Покажите мне Зураба?
- Почему нет? Покажу если он появиться. Парень он не плохой, и зачем связался с этими бандитами?
Пришёл охранник за мной, и я вернулась в свою комнату. Синяки на лице быстро проходили, и рёбра уже не так болели. Вера Петровна дала мне мазь, которая действовала чудесным образом. Невозможно во всё это поверить. Я села на кровать, и задумалась. Когда тут была Тамара, может даже жила в этой комнате, где сейчас я. Давно она мне не снилась. Последний раз ещё в Москве. Наверно всё идёт так, как и должно идти, и судьбу невозможно изменить. Вот и Тамара сейчас смотрит на меня сверху и молчит. Нужно обязательно поговорить с Зурабом, жаль, что кольцо осталось у Сашки.
Больше не стоит откровенничать с Верой Петровной, мало ли что. Доверять свою жизнь незнакомому человеку - опасно. А вдруг это всё кем-то подстроено? Человеку такое вполне под силу. Целый вечер я сидела, и записывала последние события в тетрадь. Вопросов становилось всё больше, но вот ответа ни одного. Жаль, нет телефона, я бы позвонила, и хоть, что-то узнала. Обидно, что так получилось. Я сидела, и грызла ногти как школьница, пробуя решить этот кроссворд. Дедуктивный метод Шерлока Холмса мне был, увы, не по силам. Я собиралась уснуть, но пришла Вера Петровна, и сказала, что прибыли боевики, и среди них Зураб. Сердце от волнения начало биться в бешеном темпе.
- Я позову Зураба, ты жди.
Глава 44
Страшно было сидеть и дежурить возле костра. Пару раз подходили волки, и я заметил, как в темноте горят у них глаза. Зрелище жуткое, скажу я вам, тем более, когда первый раз в горах. Через три часа сменил Игорь, а я ещё долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Музыка волчьего хора не давала покоя, и уснул я практически под утро. Игорь пару раз стрелял в темноту, отгоняя волков. Проснулся я с трудом. Народ уже собирался в дорогу, складывали вещи.
- Ну как тебе ночка? - спросил Мурат.
- Весёленькая, ничего не скажешь, - ответил я.
Мы позавтракали и двинулись в путь. Убрали остатки костра и следы нашего пребывания.
- Сколько мы должны пройти сегодня? - спросил я Мурата.
- Где-то километров десять. В обед сделаем привал, так что настраивайтесь серьёзно. Надо спешить, потому что можем опоздать.
Утром на небе не было ни одной тучки, и день обещал быть солнечным. Мурат шёл, и что-то бормотал себе под нос.
- Вы молитву читаете? - спросил я.
- Нет, я читаю стихи!
- Может, прочтёте? Если не трудно…
Выше бы! - к облаку,
К высшему ко благу
Рвёшься. Что, взяв с него,
Шлёшь смертным вящего?
Что ненавязчиво
Шепчешь участливо:
Как жить нам счастливо? -
Церковь Никосрцминды!
Вор - расхититель вёрст -
Взор твой грузинский
Востр,
Тёсан снованием птиц -
Взмётом и свалом ниц.
Крыльев бы! - крыльями
Синими, сильными
Правишь над скирдами,
Церковь Никосрцминды.
Струны не тронуты,
С лирой мы - омуты:
Немы, но поняты
Той, что с Творцом "на Ты".
Не каменей ничуть!
В сердцебиении - суть,
Время стареет? - пусть!
Церковь Никосрцминды!
- Вот это да! Здорово!
Когда я слушал, остановился, дабы не пропустить не одного слова. Поэзию я не любил, но это, как мне показалось, было выше обычных рифмованных строчек и духовно ближе Кавказу. И Мурат читал с таким чувством, и голосом, что спина покрылась гусиной кожей.
- Кто это написал? Вы?
- К сожалению, друг мой, не я. Это написал - Галактион Табидзе, один из любимых мной поэтов. Он уже умер, но то, что им написано, будет всегда в сердце народов Кавказа. С ним, кстати, произошёл очень интересный случай. Его наградили орденом Ленина! Для любого человека это была большая честь, получить такой орден. И вот, в газете появляется объявление, что награда утеряна. Это в те годы, представляешь? За потерю партбилета, могли из партии исключить, или даже в тюрьму посадить, а тут такое. По Тбилиси поползли слухи, Кавалеров ордена Ленина было не много, и сразу стало понятно, чей это орден. Народ затаил дыхание, все ждали, что же будет дальше. Галактион потерял свой орден по пьянке, и этому были свидетели. Товарищ Сталин простил Галактиона, он в то время считался народным поэтом Грузии. Выпивал он здорово, а музы как известно дружны с Бахусом. Вместо воды грузины пьют вино, и это считается нормальным. Песни Галактиона распевала вся Грузия. В тридцатые года, он начал писать поэмы, которые восхваляли коммунистов, но ещё больше пил после этого. В 1937 году, арестовали многих грузинских поэтов, но Галактиона не тронули. Люди всё чаще видели его лежащим пьяным на улице. Для грузин это неслыханно. В каком бы состоянии не был человек, но домой он всегда приходил. На шестьдесят шестом году, он покончил жизнь самоубийством. Об этом случае тогда не было сказано в газетах ни одного слова. Сделали пышные похороны, стихи его, и поэмы начали печатать даже большими тиражами, чем при жизни. И тишина. Архив его был опечатан сотрудниками КГБ, и долго не говорили об этом вслух. Боялись, и не желали той же участи. Он выбросился из окна своего дома, и так и лежал в луже крови, пока не приехали медики, и не констатировали смерть. Но он был абсолютно трезвым в тот день. Многие великие заканчивали, таким образом, жизнь. Теряли веру в идеалы партии и правительства. Печальная история…
- Да уж, - сказал я и задумался над тем, сколько действительно творческих личностей, покончили жизнь самоубийством. Если всех перечислить, вместе с краткой биографией, получиться не одна книга.
Впереди у нас был горный ручей, и мы остановились, чтобы передохнуть и набрать воды. Игорь проверял свою винтовку, а Мурат, что-то говорил Руслану. Я поднял голову, и увидел в небе тёмную точку, которая к нам приближалась. Это был вертолёт, и Мурат крикнул, чтобы мы спрятались за деревья. Гул нарастал и приближался. Вертолёт шёл низко, почти задевая верхушки деревьев. Когда он уже был над нами, мы увидели лицо пилота, и людей, которые там находились. Лётчик вертел головой в разные стороны, и что-то высматривал. Это был военный вертолёт, правда, без каких-либо опознавательных знаков. Он удалялся в том направлении, куда мы шли. Мы решили сделать привал, и отдохнуть. Я натёр ботинками ноги и мозоли кровоточили.
- Не по нашу ли душу вертолёт? - сказал задумчивый Игорь.
- Может и по нашу, - ответил Мурат. - Не зря нас преследовали, кому-то мы, как кость в горле. Если это те же люди, тогда нас будут ждать, и устроят приём в нашу честь.
Он усмехнулся и повертел как игрушкой пистолетом.
- Оружия, конечно, мало у нас, по этому придётся пользоваться трофейным. Проберёмся в лагерь ночью, а там уже по обстановке. Игорь, ты займёшь место в засаде, будешь наблюдать, сколько их, как вооружены.
Руслан открыл консервы, и мы перекусили.
- К вечеру должны быть возле лагеря, - сказал нахмуренный Мурат. - Что думаешь Игорь?
- Здесь уже проходили туристы, вон и котелок валяется, и пустые консервные банки.
Игорь достал из воды старенький, поржавевший котелок.
- Ещё с войны остался, хорошо кстати сохранился.
Он вытер его тряпкой, пробуя очистить от накипи.
- Совсем недавно, в нём готовили еду.
Он вырвал пучок травы и начал тщательно чистить.
- Вот видите, накипь свежая, легко вытирается. А вот и окурок.
Он достал его из высокой травы.
- "Мальборо"!
- Следопыт ты хороший, - сказал Мурат и громко засмеялся. - Полчаса на сон и в путь.
Он расположился в траве, поставил рюкзак под голову и задремал. Я тоже не терял время, быстро продезинфицировал ногу, и прилёг на мягкую и пушистую траву. Руслана не было. Он исчез после разговора с отцом.
Глава 45
Зураб появился неожиданно и сразу спросил:
- Ты искала меня, зачем?
Я смотрела в его глаза и видела в них Тамару. Черты лица у Зураба тоже были материнские. Тёмные густые волосы, нос с горбинкой, подбородок, с небольшой ямочкой.
- Ты знаешь, - сказала я ему, - ты очень похож на свою мать.
Он удивился, и ответил: - Что ты придумываешь? Откуда тебе знать, как выглядит моя мама? Шутить вздумала….
С грозным выражением лица, он двинулся на меня. Парень он был статный и довольно широкий в плечах. Камуфляж, не мог скрыть атлетического телосложения.
- Подожди, - сказала я ему, - я тебе сейчас всё расскажу.
- Если ты будешь врать, то клянусь Аллахом, я убью тебя.
- Убить меня ты всегда успеешь, - ответила я ему. - Садись и послушай.
Он присел и поставил рядом автомат, охранник вышел и закрыл дверь. И я рассказала Зурабу о Москве, заложниках, Тамаре, и о том, что она дала мне кольцо. Он внимательно, с интересом слушал, а потом спросил:
- Кольцо матери у тебя?
- Нет, оно осталось у моего парня.
- Как мать моя умерла?
- Я не видела, мы с ней поговорили, и она ушла, я осталась одна, и уснула. От сильного взрыва, выбежала и направилась бегом к выходу. Спецназовец, принял меня за террористку и выстрелил. Я упала, потеряла сознание, и как погибла Тамара, не знаю.
- Мир праху её, - сказал Зураб, и слёзы потекли у него по щёкам.
Я впервые в своей жизни видела, как плачет мужчина.
- Аллах отомстит всем неверным, - сказал он со злостью, и посмотрел вверх. Потом руками вытер слёзы, и попросил, чтобы я рассказала о последних днях матери.
- Я благодарна ей, она спасла мне жизнь и не один раз. Не знаю почему, но она помогала мне. По душам мы с ней говорили не один час. Пускай тебя не обидят мои слова, но я видела по её поведению, как она жалела о том, что произошло. Прямо не говорила об этом, конечно, но боль сожаления отражалась на её лице и глазах. Мне очень жаль, Зураб, твою мать. Она мне говорила о семье, муже, который погиб, детях.
- А как ты здесь оказалась? - спросил он.
- В последний наш разговор, она дала мне кольцо, и попросила, чтобы я нашла тебя или твоего брата. И передала в руки то, что принадлежит твоей семье. Я пообещала ей это сделать, и дала слово, что выполню. Мой парень журналист, работает в газете, его послали в командировку в Грозный. Вот так мы, вдвоём, и оказались на Кавказе. Я должна была тебя найти и отдать кольцо.
- Ничего не пойму? Как ты сюда попала?
- В поезде меня выкрали двое кавказцев, и так я оказалась в плену. Какой - то парень, зовут его Максим, хочет меня продать.
- Я знаю его, он не хороший человек.
Зураб поднялся, и начал ходить по комнате, гремя тяжёлыми ботинками.
- А где твой парень? И что с ним?
- Может он в Грозном, или вернулся в Москву? Не могу тебе сказать. В Грозном нас должен был встретить друг моего отца, и помочь нам, вот и всё, что мне известно.
Зураб собрался уходить, взял автомат и направился к двери.
- Верь мне, - сказала я ему, - я говорю тебе правду. Мне не зачем обманывать.
Уже в дверях, он повернулся и сказал:
- Я подумаю и решу, помогать тебе или же нет. Хорошо и складно у тебя всё получается, но вот кольца нет - главного доказательства.
Поверил он мне или нет? А кольцо? Это же настоящий факт! Жаль, что оно осталось у Сашки. И я снова начала грызть ногти, как девчонка. Сомнения действительно меня одолевали, и я уже жалела об обещании Тамаре.
"Ты поставь себя на место этого Зураба, - размышляла я. - Ты бы поверила? И ещё такое совпадение, оказаться в самом логове зверя. Он же может подумать, что ты шпионка и выполняешь задание. Разве чеченцы доверяют русским? Узнать биографию человека не сложно, тем более, если этим занимаются органы".
- Ну, ты, девушка, уже загнула, - сказала я вслух и, бросив размышлять, села записать последние события.
Пришла Вера Петровна и спросила о Зурабе.
- Может он мне не поверил? - сказала я ей.
- Не делай поспешных выводов Олечка, - сказала она. - Кавказцы, прежде чем принять какое-то решение, долго его обдумывают, так что не торопись. Я уверена, он тебе поможет. Мать для каждого из них - святое. Не утверждаю, что так и будет, но народ этот, я немного знаю, не понаслышке, а по собственному опыту. А что ты писала? - спросила она.
- Да так, многолетняя привычка вести дневник.
- Я в молодости тоже стихи писала. Помню свою первую любовь. Ох и намучалась я тогда.
Она улыбнулась, и глаза её заблестели.
- Его родители были против меня, но он любил без памяти. И каждый вечер, тайком от отца, прибегал ко мне. Даже собирались сбежать в другой город, чтобы там расписаться. Потом он в армию ушёл и не вернулся домой.
- Убили? - спросила я с ужасом в голосе.
- Нет, что ты. Встретил другую девушку, и в городе, в котором служил, остался. А я не верила и ждала. Каждый вечер выглядывала в окно, встречала почтальона.
- Значит предал?
- Наверное, не любил по-настоящему, вот и всё.
Она тяжело вздохнула и вытерла слезу.
- Тогда я записывала в тетрадку свои чувства, мысли, но потом, чтобы душа не болела, сожгла на костре. Приятно вспомнить молодость, дочка, пойду я, работы много, и Рустама нужно искупать.
Воспоминания задели её за живое, видно было, что ей трудно приходилось.
- Привет ему передайте, - сказала я ей вслед.
- Передам, обязательно, - и она ушла.
В этот вечер никто не приходил ко мне, и я решила, что Зураб мне не поверил.
Глава 46
Пришёл Руслан, оказывается, Мурат, посылал его в разведку, узнать, что впереди, и нет ли поблизости чеченцев.
- Всё спокойно отец, - сказал он. - Я осторожно прошёлся и не заметил ничего подозрительного.
- Тогда друзья вперёд! Оружие не прячьте, пускай будет под рукой.
И мы выдвинулись к перевалу. Игорь через оптический прицел винтовки внимательно просматривал местность, а Мурат изучал карту. Настроение у меня было хорошим, только бы Оля уцелела.
- Не побоишься стрелять в человека? - спросил у меня Мурат.
- Сложно ответить, - после паузы сказал я.
- Трусить и раздумывать нельзя, если не ты первый, тогда тебя подстрелят. Поэтому не заморачивайся и при необходимости действуй без раздумий.
- Понял, но одно дело рассуждать, другое - стрелять.
- Твоей девушке угрожает смертельная опасность, и только ты можешь ей помочь. Будь, Сашка, мужиком, и всё у тебя получится, а философствовать будем за столом, когда, дай Бог, вернёмся целыми и невредимыми.
Трудным был переход, я один раз не удержался и скатился вниз. Поцарапал об камни руку и ударил спину. Доставали меня все втроём, и уже только когда поднялись на вершину, перевели дыхание. Сверху открывался прекрасный пейзаж, и местность была вся как на ладони. Мурат достал бинокль, и начал смотреть на перевал. Людей нигде не было. Только бегали дикие звери. Складывалось впечатление, что здесь не ступала нога человека. Конечно, это было обманчиво, но рассмотреть и увидеть следы человека мог только опытный охотник. Я ничего не замечал, и вдыхал сладковатый на вкус запах трав и цветов. Мурат сказал, что заметил внизу человека и дал бинокль Игорю. Тот посмотрел, и сказал, что это пастух. Он начал за ним наблюдать, но тот ничего, не подозревая возился с овцами.
- Не стоит себя обнаруживать, - сказал Игорь.
Мы опустились в глубокую ложбину и там решили переждать. Свидетели нам не нужны, тем более, что это мог быть пастух из лагеря боевиков.
- Будем ждать, когда пастух уйдёт, - сказал задумчивый Мурат, и провёл не большую лекцию в историю, о Юлии Цезаре.
Личность этого человека не нуждалась в исторических справках, но в тоже время, были отдельные эпизоды жизни, которые я не знал. Хотя в своё время с интересом читал о римлянах.