- Ах, швеи? - Шилов слегка запнулся, и Галочка подумала, что ее импровизация, подсказанная подслушанным разговором, должна сработать. Она и сработала, правда, не сразу: Иван Кузьмич явно страдал хроническим недоверием к окружающим.
- А почему вы ищете работу именно здесь? - Он прищурился, уставившись на девушку в упор.
- Я подумала, что в модельных агентствах должны хорошо платить… - залепетала она. - Я… Я выписала из Интернета адреса и…
- Ясно! - Шилов вдруг потерял к ней интерес и, пожав плечами, шагнул в сторону, освобождая проход. - Поговорите с хозяйкой, возможно, ей действительно нужны швеи, но вряд ли на постоянную работу…
- Я бы и подработать не отказалась…
Но Иван Кузьмич уже шел по заасфальтированной дорожке, окружавшей особняк и соединяющей оба его входа, не слушая ее и вообще не обращая никакого внимания. Мысленно перекрестившись (этот мужик ей не просто не понравился, Галочка чувствовала какую-то неясную, исходящую от него опасность), девушка поспешно открыла двери и проскользнула вовнутрь. Однако пообщаться с хозяйкой модельного агентства лично, как она намеревалась, капитану Романовой сегодня было не суждено: такой уж выпал день! Впрочем, как оказалось на поверку, далеко не самый неудачный.
Стоило Гале занести ногу на одну из трех ступеней, как послышался прямо-таки оглушительный визг: "И черт с тобой, пошла ты на x…" - и на Романову свалилось нечто длинное, разноцветное, напоминающее торнадо… Инстинктивно вытянув руки вперед, она невольно подхватила налетевшее на нее явление природы, оказавшееся на ощупь удивительно костлявым… И не сразу сообразила, что крепко держит в объятиях неправдоподобно длинную и худую девицу, разъяренно брызгающую слюной, вместе с которой из той вылетала матерщина… Если бы не Галя, девица бы точно свалилась, не удержавшись на ногах.
Впрочем, никакой благодарности за спасение она к Романовой не испытывала, скорее, наоборот, с полуоборота переключившись в своей ярости на Галочку. Однако выбить капитана Романову из колеи в процессе выполнения задания, каким бы сложным оно ни было, пока еще никому не удавалось! Переждав несколько секунд - ровно до момента, когда сквернословие девчонки, оказавшейся удивительно рыжей, иссякло и перешло в обыкновенные рыдания, Галя осторожно выпустила ту из рук и вывела на улицу.
- Успокойся, - сказала она как можно ласковее. - Что бы у тебя ни случилось, как сказал один мудрец, и это пройдет…
- Да?! - Девица вновь завелась. - Да кто ты такая, чтоб ко мне тут вязаться?! Как же, пройдет… Эта гадина теперь всех обзвонит, всем скажет… Меня никуда не возьмут!
И, вновь расплакавшись, на этот раз потише, она отвернулась от Гали и совершенно по-детски уткнулась лицом в свежевыбеленную стену особняка. Романовой сделалось жаль скандалистку и плаксу по-настоящему. Оглядевшись и заметив в глубине довольно зеленого и уютного двора пустую детскую площадку со скамейками, она решительно отклеила рыдающую незнакомку от стены и повлекла в ту сторону. Хорошо, что ветер разогнал наконец тучи и хоть ненадолго, но выглянуло солнце. Да и деревья, несмотря на конец сентября, почему-то в нынешнем году не спешили сбрасывать листву.
- Пойдем туда, там нас никто не увидит, - проворковала Галочка. - Кто бы тебя ни обидел, нечего радовать его еще и слезами!
- Обидел? - Девчонка, не слишком упираясь, все-таки подчинилась Романовой и пошла за ней, как коза на веревочке. - Это называется "обидел"?! Да она меня куска хлеба лишила! Навсегда!
- Может, ты преувеличиваешь? - осторожно возразила Галя, помогая неожиданной собеседнице опуститься на скамью.
- Ну да, если бы… Я ж говорю, теперь эта стерва всех обзвонит и никто меня больше к подиуму и на версту не подпустит! У-у-у… сука!
Спустя пятнадцать минут Романовой наконец удалось вытянуть из девчонки, отрекомендовавшейся Соней, ее грустную историю. Впрочем, никакой оригинальностью не блещущую.
Стать моделью она, как водится, мечтала чуть ли не с детского садика. Начиная с шестого класса моталась по кастингам по всей столице, но ей, несмотря на подходящий рост, почему-то не везло. И вот только год назад - как выяснилось, Соне было всего шестнадцать, но в модельном бизнесе это почти что много - наконец случился первый успех. Девочку взяли в довольно крупное агентство; прежде чем допустить к подиуму, натаскивали целых два месяца: учили ходить, двигаться, жить по расписанию, не нарушая диету… Она готова была на все, лишь бы овладеть профессией. Даже школу бросила…
Все бы ничего, но условия ее контракта, заключенного на полгода, были рабскими, после вычетов за обучение, не оставалось в смысле денег почти ничего: мать "дармоедку" только что из дома не гнала, поскольку семья у нее бедная, еще двое сестер моложе Сони, а отца нет… Словом, когда оговоренные полгода миновали и появилась возможность зарабатывать чуть больше, тут-то и объявилась Лида-Гнида, как ее, оказывается, звали остальные модельки, с куда лучшим контрактом.
Правда, и она требовала жесткого соблюдения дисциплины и диет, но платила неплохо. Однако предупредила: если хотя бы раз сотрудница попадется на серьезном нарушении условий соглашения, последует немедленное увольнение. Ждать второго раза хозяйка не станет.
- И ты попалась? - уверенно спросила Романова.
- Я д-думала, что эта гнида просто пугает… - пробормотала Соня. - Я ж просто так попробовала, для интереса, откуда ж я знала, что мне… что со мной…
Лицо девчонки снова искривилось в плаксивой гримасе. Но Гале все-таки удалось вытянуть из нее грустный финал банальной истории. Конечно, Соня должна была рано или поздно в кого-нибудь влюбиться, возраст такой! Но весь вопрос в том - в кого. Парень в первый же вечер потащил ее на тусовку - во времена Галочкиного шестнадцатилетия это называлось вечеринкой. И под завязку предложил ей понюхать… Никогда в жизни не употреблявшая наркоты, Соня не могла отказать понравившемуся бою, тем более что и дорожка-то была совсем маленькая… Кто ж знал, что ее организм так среагирует?!
Повезло еще, что кто-то, не участвовавший в упомянутом "развлечении", не побоялся вызвать "неотложку"… А когда спустя четыре дня Соня вышла из больницы (это было вчера) и заявилась на работу (это было только что, Галя видела!), выяснилось, что она здесь больше не работает, а деньги - почти ползарплаты - платить ей никто не собирается! Мало того, Лида-Гнида назвала ее наркоманкой и предупредила, что сделает все, чтоб об этом узнали Гнидины коллеги!
- Действительно грустная история, - вздохнула Галочка. - Может, тебе, пока все это забудется, в школу вернуться?
Соня бурно запротестовала, и Галя поспешно внесла другое предложение:
- Не может быть, чтоб эта ваша Гнида была такой властной, вряд ли ее все послушают… Ты много о ней знаешь?
- А что о ней знать-то? - вздохнула несколько поутихшая Соня. - У нее муж всем особняком владеет, из певичек всяких разных звезд делает…
В голосе девчонки прозвучала зависть.
- Продюсер, что ли?
- Ну… Важный, говорят, мужик, любовниц куча… А с Гнидой они давно не живут, зато дружат… Работает она на него, за деньги!
- Как это?
- Ну, не то чтобы работает… Но костюмы своим шалавам он у Гниды заказывает, а она с него то ли вообще денег не берет, то ли берет мало, точно не знаю… У него связи серьезные! - совсем по-взрослому вздохнула опять девчонка. - И Лидка ими пользуется на равных с ним… Спелись! Два сапога пара…
Галя задумалась: слова Сони подтверждали те выводы, которые сделала она сама из подслушанного разговора супругов, и те, что сделал в свое время Агеев. Действительно, хорошо налаженное деловое партнерство… Шантажом тут, по крайней мере на первый взгляд, похоже, не пахнет…
Осторожно порасспросив Соню еще минут десять, Романова выяснила, что у Лидии Ильиничны (во всяком случае, по сведениям моделек) по-прежнему никаких "любовей" на стороне не водилось. Зато своего отца она, по словам девчонки, обожала, часто привозила с собой сюда, показывала ему свои модели, разработанные лично ею. Вообще, возилась с ним, как с младенцем каким…
- Старикашка-то как раз ничего был, - признала Соня. - Добрый, на показах цветочки всегда кому-нибудь дарил… Однажды огромную такую коробку шоколадных конфет привез и уговорил Гниду дать нам по одной штуке! Говорят, он чем-то болел, но потом вылечился.
- Почему думаешь, что вылечился? - рассеянно спросила Галя, думая о своем.
- Он месяца два к нам не появлялся, когда заболел, а потом снова приехал, веселый и здоровый совсем… А через пару недель под машину попал… Лидка с тех пор совсем ведьмой стала!
Посидев еще немного с Соней и поутешав ее, как могла, Галя решила, что сегодня в агентство идти не стоит. А может, и вообще не стоит. Это уж как Александр Борисович решит. Завтра с утра она отправится в "Глорию" и доложится Турецкому: его ведь в первую очередь интересовали отношения супругов. О них она узнала достаточно. Если же понадобится дополнительная информация, для драгоценного Сан Борисыча капитан Романова сделает все, что в ее силах.
Из многочисленных знакомых Николая Щербака мало кто знал, что он очень любит детей: своих ему Бог не дал… Но он их не просто любил, но еще и умел с ними общаться: наверное, потому, что ребятишки отлично чувствовали, что этот взрослый дяденька интересуется ими искренне.
Восьмилетняя Машенька, с которой Щербак предпочел познакомиться в ее дворе, когда девочка вышла погулять после школы, тоже моментально поняла, что он восхищается тем, как она ловко, ни разу не уронив, целых пять минут отбивала мячик о стену соседнего гаража, искренне, а не для того, чтобы к ней пристать с дурными намерениями! Девочку ему издали показали приподъездные бабульки, после того как Николай продемонстрировал им свое удостоверение: о происшествии с наездом все они хорошо помнили и ничуть не удивились его интересу к девочке.
- Классно играешь в отбивалки! - произнес Николай, подойдя к Машеньке. - И сколько раз так можешь?
- Пятнадцать пока, - пояснила та и, подхватив мяч, повернулась к нему.
- А я к тебе по делу, - серьезно сказал Николай. - Говорят, ты кое-что видела? Не очень давно.
Девочка внимательно оглядела незнакомца серьезными серыми глазами и продемонстрировала догадливость:
- Вы из милиции? Насчет того дедушки, которого толкнули?
- А его точно толкнули? - спросил Щербак. Маша пожала плечами:
- Не хотите - не верьте, но я сама видела… Тетенька, которая с ним ехала, поверила…
- И ты видела, кто его толкнул, можешь описать?
- В лицо - нет, - мотнула головой девочка. - А куртка на нем темно-синяя была… И он немного лысый, вот тут…
Девчушка подняла руку и ткнула себя в затылок.
- Точно, с лысиной… - раздался за спиной Щербака старушечий голосок, заставивший его вздрогнуть от неожиданности и обернуться. - И зря ты, милок, Машке не веришь, она тут самая востроглазая… А насчет мужика-то и я видела, как раз из молочки шла…
Перед Николаем стояла сухонькая, словно веточка, старушенция в потертом плаще из искусственной кожи и забавном, тоже далеко не новом, берете, с клетчатой хозяйственной сумкой в руках.
- Здравствуйте, - несколько растерялся Щербак. - Так вы, получается, тоже что-то видели?
- Да, считай, почти ничего, - сказала та. - Говорю ж, издали… Машка-то ближе стояла…
- И все же: как толкнули, видели? - и, спохватившись, с запозданием представился.
- Знаю-знаю, мне бабы уж сказали, что ты из милиции… Ваши-то со мной тогда и говорить не стали, а уж с девчонкой и подавно. А я и не лезла, это она вон все, - старушка кивнула на девочку. - Видела, как толкнул и как псих этот на машине на дедка прямиком рулил, но говорю ж, издали! А тот, который убивец и толкнул, тут же и сдунул, только лысина и сверкнула…
- Высокий? Низкий? Волосы темные или светлые?
- Обнакновенные у него волосы, не темные и не светлые, - отрубила бабулька. - Про куртку - точно синяя, а какого цвета штаны - не помню, убег он быстро, к больнице.
- К больнице?
- Не к поликлинике нашей, а к больнице, - кивнула та. - Через поликлинику наскрозь не пройти, а через больницу можно… Вот и убег туда. Там дальше-то шоссе, народу полно и машин… А рост его издали не разглядишь, вроде бы тоже обыкновенный… А что, вас, видать, начальство проперчило, чтоб, значит, все по правде расследовали? - Старушка хитро подмигнула Щербаку и хихикнула. - А то теперь сплошные эти… оборотни в погонах! Только деньги хапаете, а работать не хотите по правде! Это ж надо, живых людей под колеса среди бела дня пихают!
- Машину, которая на него ехала, вы рассмотрели? - вздохнул Николай, решив не разуверять бабку насчет того, что он из милиции.
- А как же! - самодовольно улыбнулась она. - Я ее лучше всех разглядела, ее первой и увидела! Как раз хотела дорогу переходить, я из молочки шла… Гляжу, а этот псих из-за угла и вывернулся и, значит, вперед!
- Описать машину можете?
- Иностранная, бежевая, стекла черные. А в марках я, уж извиняй, нынче не разбираюсь…
- У нее на носу, - неожиданно вставила примолкшая было девочка, - колечко такое железное было… Я видела…
- Точно колечко? - прищурился Щербак.
- Точно! - сурово насупилась Машенька. - Вы мне что, не верите?!
- Еще как верю!
Спустя несколько минут, распрощавшись со своими собеседницами, Щербак, отойдя за угол, достал мобильный и набрал номер Макса.
- Привет, бродяга. Меня интересует следующее: зафиксирован ли угон "мерседесов" бежевого цвета в следующие числа… Записал?
- Перезвонишь минут через сорок, - буркнул Макс и отключил связь.
Ближайшие полчаса Николай провел в кафе: пообедать ему сегодня не довелось, хоть перекусить кофе с гамбургерами… Все это время он не только поглощал еду, но и недоуменно размышлял над тем, кому это понадобилось убивать старика, да еще и необратимо больного. Никаких вариантов помимо тех, что они надумали с Турецким, в голову ему не приходило.
Наконец сорок минут истекло, и он вновь набрал номер Макса. Как выяснилось, светлый "мерседес" действительно был угнан в тот день, и всего один. По странному совпадению принадлежал он доктору, и даже профессору, Хабарову - владельцу клиники, в которой лечился покойный Клименко и куда они с дочерью как раз направлялись.
- И что? - почему-то разволновался Щербак. - Нашли его?
- Нашли-нашли… - сердито буркнул Макс. - На другой день и нашли… Туда же, за гаражи, загнали с помятым передком… Странно, что не обснимали… У профессора претензий к ментам не было… Все?
- Пока все, - задумчиво произнес Николай и отключил связь. Похоже, чего-чего, а странностей в этой истории с каждым шагом обнаруживается все больше.
Немного постояв на месте, он наконец двинулся в сторону ближайшего метро, решив повидаться с Турецким лично, а не отзванивать ему о результатах разведки по телефону.
6
- Удивительно! - Александр Борисович недоверчиво качнул головой. - Я-то думал, Клименко всю эту историю, как это частенько бывает, от шока придумала… Где, говоришь, нашли "мерседес" Хабарова?
- К его клинике примыкает гаражный кооператив, - ответил Николай. - Небольшой: всего три ряда гаражей. Сзади забор, со стороны самой клиники кирпичная стена… Вот между забором и стеной машину и нашли, там даже следы остались.
- Гаражи, как я понимаю, не охраняются?
- Да нет, какое там… По-моему, обычная дикая застройка.
- Получается, "мерседес" угнали целенаправленно, чтобы, значит, старичка замочить, а после этого аккуратненько вернули на место… Узнал, откуда угнали?
- Нет, Александр Борисович, во-первых, Хабарова самого в тот момент в клинике не было, во-вторых, я решил вначале вам доложиться. И вот еще что… Я звонил клиентке, интересовался - так, на всякий случай: не заметила ли она в те дни перед убийством отца за собой слежки или вообще чего-либо необычного? Понимаете, ведь если это убийство, да еще заранее подготовленное, исполнители должны были иметь гарантию, что Клименко возле супермаркета остановится… Старик соответственно будет один, а дальше - дело техники. Но она могла с тем же успехом купить все, что надо, в другое время и в другом месте - заранее… Я имею в виду, что упомянутый Клименко разговор в больнице насчет дня рождения и коньяка такой гарантии дать не мог. И следовательно, на саму клинику никакой тени не бросает…
- Ты прав, конечно… Что она тебе сказала насчет слежки?
- Ничего такого не заметила, как и следовало ожидать, - ответил Щербак. - Но она и не смотрела, просто в голову не пришло, так что говорю ж, на всякий случай спросил.
- Ничего необычного тоже не происходило?
- Говорит, нет… Но мне показалось, что она чего-то недоговаривает. Сегодня мы с ней увидимся, условились на пятнадцать ноль-ноль. Лидия Ильинична в это время обедает и на сей раз согласилась сделать это в моем обществе.
- Не знал, что ты такой состоятельный! - усмехнулся Турецкий. - Небось питается мадам в каком-нибудь дорогущем местечке?
- Ну, не в самом дешевом, - Щербак слегка порозовел. - Но она заранее предупредила, что платит сама… Не в кафе же мне было с ней встречаться!
- Вот что, Коля, - задумчиво произнес Александр Борисович, - думаю, что до трех ты собирался наведаться в клинику, верно? Пока не нужно… Что-то мне все эти маленькие случайности не сильно нравятся. Каждая сама по себе вроде бы безобидна, если можно назвать безобидным факт побега убийцы с места преступления. Но бежал он в сторону клиники, верно?
- Так ведь там единственное место, где можно проскользнуть на шоссе, - напомнил Щербак.
- Вот и я о том же… Смотри дальше: я не сомневаюсь, что за Клименко и ее отцом следили. Насколько я ее понял, к Хабарову они ездили всегда в одно и то же время, в один и тот же день, раз в неделю. То, что мадам ничего не заметила, еще ни о чем не говорит. Из этого следует, что и убить старика могли где угодно, дождавшись удобного момента, когда дочь оставит его в машине одного… Однако случилось это вновь неподалеку от больницы.
- Но, Александр Борисович, - возразил Щербак, - если бы убийца был сотрудником, допустим, клиники, что, на мой взгляд, вовсе не вероятно, коли старика там, наоборот, лечили, он бы как раз постарался сделать это как можно дальше от своего места работы.
- В обычном случае - да… А вдруг иной возможности у него не имелось?… Галочка, - Турецкий повернулся к молча сидевшей все это время Романовой, с интересом следившей за их разговором с Николаем. - Что там говорила эта моделька? Что отец Клименко пару месяцев не появлялся у дочери в агентстве, хотя до этого ездил часто?
- Да, Александр Борисович, - кивнула девушка. - И там знали, что это из-за болезни. Но две недели назад Лидия Ильинична его снова привезла, и, по словам Сони, выглядел он прекрасно.
- И тем не менее не думаю, что старик Клименко часто выходил из дома, возможно, все его вылазки и сводились к клинике - обязательный визит к врачу и к дочери в гости… Ладно, считайте, что я это так, в порядке бреда…