13
За все время, проведенное в Бутырке, Аслана только один раз вызывали на допрос к следователю Ковалеву. И больше никаких подвижек в деле. Будто забыли напрочь.
- Пока баланду на тебя выдают, значит, не забыли, - пояснял амбал. - Ничего страшного, тут совсем приличные люди и то годами сидят. Не жалуются. Корешу одному опера подкинули героин… в носки. Оформили, привезли. Отсидел он около года. Последние два месяца на него баланду не выдавали. Думали, что он уже на свободе! Потому что экспертиза пришла! Опера, видать, по ошибке, вместо настоящего героина подсыпали ему зубного порошка! Или адвокаты хорошо проплатили экспертизу.
- Не бреши! - качал головой Баклан. - Послушай лучше, что было со мной в Крестах!
- Ты никогда не был в Питере! Замажем, что Баклан никогда не был в Питере? - Амбал протянул руку, чтобы с кем-нибудь поспорить. - Он даже не знает, где Литейный проспект!
- Потому и не был, потому и не знаю, что отсидел в Крестах! А не гулял по Фонтанке, как некоторые фраера.
- Сиди, балаболка, - замахнулся на него амбал. - Всем рот затыкаешь.
- Братаны! - вдруг крикнул седой. - Валите все сюда! Старик наш помирает! Старик Советского Союза! Ему памятник на родине надо ставить, а они его сгноили в тюрьме!
Все сгрудились вокруг задыхающегося старика. Даже свесились гроздьями с верхних нар.
- Ну как, помираешь, отец? - спрашивали его с нескрываемым любопытством. - Интересно тебе помирать? Что чувствуешь?
- Отвяжитесь, стервятники, - стонал старик.
- Ты бы рассказал нам, что ли! Чтоб мы заранее знали, что делать, если чего…
- Дураки вы все, - вдруг улыбнулся небритый старик. - Как дети, честное слово. Все вам интересно. Да не умру я сегодня, не надейтесь! Просто задыхаюсь от духоты… А тут вы еще навалились. Уходите прочь! Ну! Дайте мне отдышаться!
- Нас не проведешь, - ехидничал писклявый, - мы отвернемся, а тут же и подохнешь. Чтоб мы не увидели.
- Зачем вам чужая смерть? - опять застонал старик. - Скоро собственную увидите. Не так уж много и вам осталось.
- Не пугай. - Амбал наклонился к самому лицу старика. - А что это у тебя хрипит в горле? Ты, случаем, не туберкулезник?
- Это астма… Мне лекарства нужны, а они кончились. - В горле старика действительно что-то булькало и хрипело.
- Вертухая зови! Пусть старика в больничку отвезут! Там тебя, отец, быстро на ноги поставят! - Амбал подхватил на руки легкое тело старика. - У тебя тут шмотки какие-то есть?
- Я ему потом все соберу, - суетился седой. - Зови вертухая!
- Помогите! - Аслан изо всех сил стучал в железную дверь. - У нас больной! Срочно нужна медицинская помощь!
Вся камера заволновалась, стали колотить в двери.
- Скорей!
Сразу же прибежал контролер, но только минут через двадцать старика забрали в тюремную больницу.
Без него в камере сразу стало как-то обыкновеннее и печальнее. Все-таки своей допотопностью и вечным живым примером он давал какую-то строгую и высокую настройку всем разговорам. При нем по крайней мере стеснялись показаться заурядной дрянью. Каждый держал себя в руках по мере возможности. Как в присутствии взрослого отца. А без него… Распустились, распоясались в тот же вечер.
Кто-то спер у амбала пачку сигарет. Кто-то бросил общее мыло в очко унитаза. Кто-то огрызнулся, кто-то нахамил не по понятиям. Безвластие породило хаос, в котором каждый пытался беспредельничать, чтоб заявить о себе по-новому.
Шаг за шагом назревала буря.
- Объявляю вторую серию! - Аслан решил как-то разрядить напряжение, вспомнить что-нибудь забавное. Приготовился и сел на старое место рассказчика. - Сегодня я… Дорогие радиослушатели! Здравствуй, дружок, - голосом старого сказочника проговорил в нос Аслан, - сегодня ты услышишь леденящую кровь историю настоящей любви!
- Мальчика с мальчиком? - спросил писклявый. - Или старушки со старушкой?
- Ты по какой статье, за изнасилование сел? - спросил его амбал. - Какой-то ты сексуально озабоченный.
- Нет, - гордо выпятил нижнюю губу борзый парень, - я простой уличный лохотронщик. Работник тонких психологических материй. Умственный капкан! Изыскиваю материальные ресурсы даже там, где их никто не видит.
- Ну-ка расскажи, - подсел к нему седой. - Поделись с народом своим рабочим опытом.
- В момент! Вдохните и закройте глаза! Представьте себе пасмурное утро… Раннее утро. Часов девять, скажем, или десять! Не рассвет, конечно… В самый раз! Простые рабочие люди, как правило, уже отправились по гудку на фабрики и заводы, на трудовой фронт сражаться за копейку, которая для них рубль бережет. А глупая пенсия, одуревающая от безделья и маразма, отправляется по магазинам или, что значительно лучше, на оптовый рынок за дешевыми продуктами. Ищут приключений на свои морщинистые задницы. Эта наша клиентура! Чтобы привлечь внимание этих потенциальных спонсоров и инвесторов, нужно создать для них понятную и привычную среду. По их понятиям! Что чаще всего встречали наши предки в своей счастливой молодости, которую мы так несправедливо называем суровой социалистической действительностью? Карточки, пайки, талоны… И всегда - очередь! Только очередь! И всевозможные засекреченные льготы! Вот о чем тоскует наш многострадальный пенсионер. И мы щедро даем ему это! В полный рост!
- Очередь? - удивился Баклан. - За чем?
- Не имеет значения, - снисходительно улыбнулся борзый парень. - Им все равно за чем, лишь бы окунуться в прошлое! Ностальгия! Вот… Простая милая старушка с авоськой в руках направлялась купить пару морковок для овощного супчика, а по пути, в скверике у входа на рынок, увидела волнующуюся очередь. Понятно - люди толкутся, значит, что-то дефицитное! А там наяривают! Все куда-то рвутся, ругаются, стараются протиснуться в раскрытое окошко микроавтобуса. "Дайте мне два бонуса!" - сердито кричит солидный гражданин, брюхом, как ледокол, раздвигает толпу и протягивает деньги в морду кассирше. "А мне срочный бонус на пятьдесят процентов!" Модная девушка острыми локотками тоже пробилась к окошку. "Что это такое?" - интересуется взволнованная знакомой картиной старушка. И ей через плечо, без всякого интереса, нехотя объясняют, что, мол, ступай, бабуся, отсюда! Быстро и без сожаления! Тут серьезные дела. Для людей с настоящими деньгами, а не для маломощной пенсии. Хорошо, если сразу уйдет - не наш клиент! А если останется… Тогда она узнает… Тоже не сразу. А от разных людей, по частям. С мхатовскими паузами! Сама вытащит информацию! Это принципиально! Не ей подсунут, а она! Сама! Разведает, разнюхает! Что тут продают какие-то странные выгодные бонусы. Это такой способ вложения капитала. Вот здесь! Прямо перед тобой! Известнейшая иностранная фирма принимает ваши денежки в оборот, а бешеную прибыль от этого оборота возвращает вам, но не деньгами, боже упаси! А в процентной скидке при приобретении вами товаров этой фирмы. Сложно? Наоборот! У нас громадная сеть гастрономов и универмагов! Все товары к вашим услугам. Вы платите, допустим, десять баксов и получаете десять процентов скидки на все покупки в гастрономах и универмагах! На целый год! Ваши десять баксов окупаются в первый же день! Если вы покупаете что-то на сто баксов! И дальше… Выходит, что каждые десять дней вы удваиваете свой капитал! Или больше! Как тратите, так и получаете! Хоть тысячу процентов прибыли каждый месяц! Только на элементарной экономии при покупках.
- Ну и где тут резон? - Седой потер сморщенный лоб, стараясь уловить суть надувательства.
- Никакого! - обрадовался борзый. - Фирма, владеющая универмагами и гастрономами, таким образом, если посчитать, теряет в неделю тысячу сто баксов как минимум, получая от вас сотню. При самом грубом подсчете и неактивном покупателе. Так?
- Выходит, что так, - соображает Баклан.
- Поэтому фирме выгодно, поверьте мне, проводить ваши денежки большими суммами по счетам, но реально не пускать их в долгий оборот. Чтоб не разориться. Сегодня взял - и сразу же отдал! За определенный гарантированный процент. Чем сумма больше, тем и процент выше. Вот прямо перед вами солидный гражданин внес тысячу баксов, а через час по своему чеку получил полторы тысячи "зеленых". Хороший заработок - пять сотен за тридцать минут? И все в полном шоколаде. Но, естественно, возможности нашей фирмы не безграничны. Так можно было бы просто, не сходя с места, крутить и крутить свою тысячу баксов. До полного банкротства фирмы. Но увы… Такие благотворительные чудеса возможны только один раз в месяц. При месячных расчетах… Чисто бухгалтерская механика. Вам просто повезло, что вы можете стать сегодня участником. А лучше не вступайте… Идите себе спокойно домой. Это игры только для богатых. Уходите, мамаша, не рискуйте!
- Ну и что?
- Уходят нищие пенсионерки. Медленно и нерешительно. В глубокой задумчивости. И быстро возвращаются! Приносят деньги. Кто пару сотен, кто пару тысяч баксов, а кто и больше. Наша терпила по нынешнему, настоящему делу приволокла двенадцать тысяч! Ее дети пять лет копили на отдельную квартиру. Ну и… Она тоже хотела помочь семейству разъехаться. По нашему фирменному благотворительному тарифу для пенсионеров она должна была получить почти двойную сумму через час. Сто семьдесят пять процентов!
- С двенадцати тысяч… Это будет, - посчитал в уме Баклан, - двадцать четыре тысячи… минус четверть от двенадцати… Двадцать одна тысяча!
- Ну… Мы, то есть фирма, которую старушка хотела обанкротить, рассосались моментально. У нас не такие громадные аппетиты, как у этой старушки. Нас устроили и двенадцать тысяч за два часа утреннего спектакля. В плюсах двенадцать тысяч. А в минусах душевная травма от встречи с такой хищной, прожорливой и жадной до идиотизма акулой-пенсионеркой. Минус прокат микроавтобуса с водилой, минус гонорары семи человек - настоящих народных артистов, профессиональных актеров. Всех больших и малых театров. Грим, костюмы… Реквизит тоже дорого стоит!
- Артисты! Красиво жить не запретишь! - восхищается седой.
- Это дорогая идея! - оценил Баклан.
- Но увы, - развел руками борзый парень, - ничто не вечно под луной! И это счастье отлетело. Слишком много плагиаторов. Бездарных! Народ из-за них стал пуганый, дерганый! От всего шарахается. Совсем невозможно работать! Где наша прославленная щедрость души? Где размах? Почему я не вижу широких улыбок на лицах клиентов? Никто и не обещал им вечного блаженства… за такие деньги! Но этот час! Этот сладкий час! Томительного предвкушения… Предчувствия богатства! Почти любовное наслаждение. Это дорого стоит! - патетически восклицает борзый. - Как молодой любовник ждет свиданья… Так я… Минуты жду…
- А вот я слышал, - перебил его актерский полет Баклан, - как работают люди в Серпухове. На большом рынке примечают лоха с толстым лопатником. Желательно, чтоб там были прессы одинаковых купюр. И когда он выходит с рынка, его догоняет толпа возмущенных граждан, которые волокут за собой упирающегося продавца в белом переднике. "Вот он! - кричат и хватают лоха за рукав. - Все мы видели, как он с вашего прилавка деньги украл! Все свидетели!" А продавец отпирается, руками машет: "Не видел я этого гражданина! Он ко мне не подходил! Оставьте его в покое!" И получается, что этот лох вместе с продавцом против толпы свирепых свидетелей! Они вдвоем - умные и честные - против толпы дураков! Выясняется, что у бедного продавца кто-то систематически крадет деньги с прилавка. А доброхоты вроде бы его выследили и хотят правосудия! Вот он - этот лох! Все галдят, орут, хватают лоха! Потом продавец говорит, что у него все купюры были меченые! И все на месте! Но там, на прилавке… Свидетели в горьком разочаровании, извиняются, уже готовы отпустить лоха, готовы поверить продавцу… Но один из свидетелей, самый въедливый, противный и резкий, как понос, требует у лоха, чтоб тот показал свои деньги! Если там нету меток, то чего тебе бояться? Нечего! И вот прямо перед твоими глазами, при десятке свидетелей какой-то тупорылый пацан корявыми пальцами пересчитывает и рассматривает твои деньги, лениво возвращает… Все расходятся в полном разочаровании. Лох облегченно вздыхает! Облегченно - ровно на половину своих капиталов!
- Это не по нашей части, - хмыкнул борзый. - Это чистопородная ломка, а мы лохотронщики. Разная специализация. Там ловкость рук, а у нас тонкая французская игра. По системе Станиславского.
- Да понятно, ясный пень! Заканчивай ликбез. - Амбал отыскал глазами Аслана и позвал ближе. - Так что, будем слушать твои истории про любовь?
- Народ хочет слушать? - спросил Аслан.
- Часок продержимся, - пообещал писклявый. - Валяй, заводи шарманку!
- У нас в городе, - начал Аслан, - было два старинных рода. Таких древних, что уже никто и не помнил, из-за чего между ними когда-то возникла вражда. Просто они старались никогда не встречаться, не пересекаться, чтобы не навлекать на себя неприятностей. И вот однажды в одном из прославленных московских институтов чеченский парень обратил внимание на одну прекрасную девушку, которая тоже оказалась чеченкой! Они познакомились на новогоднем балу. Все в масках! У них маскарад был!
- Стоп, стоп, стоп! - Амбал встал и грозно расправил могучие плечи. - Ты что, ясный пень, дурачить нас надумал? Ты нас за дураков держишь? Думаешь, мы никогда в кино не ходили? Братаны, да он же нам фильм пересказывает! Про итальянцев! Я сам его видел по видику у шурина! Там еще братишку у этой шмары прирезали! Шпагой!
- Вы же сами просили мировую классику! - оправдывается Аслан.
- Кто это тебя так просил? Покажи гадика!
- Я думал, что вы все просили…
- Этот просил? - Амбал приподнял за грудки Баклана.
- Магомадов, на выход! - крикнул в окошко дежурный надзиратель.
- Вот оно, как в кино, - обрадовался Аслан, пробираясь к двери. - Вовремя позвали!
Если б он только знал, на какую встречу его вызвали!
Не в камере, не в кабинете…
Его молча провели по коридорам…
На одном из поворотов надзиратель неожиданно скомандовал:
- Лицом к стене! Отойди правее! Еще!
Аслан оказался в темном углу - под лестницей.
По удаляющимся шагам Аслан определил, что надзиратель ушел.
- Тихо! - над самым ухом прошептал кто-то и двумя мощными пальцами, как железными клещами, сдавил шею сзади. - Я тебя раздавлю, как котенка! Стой и слушай меня внимательно! За то, что ты, с-сучонок, жену мою обрюхатил… Что подкинул мне своего выблядка… Ну ничего… Теперь все будет как я захочу! Вы все у меня попляшете! Просто подохнуть у тебя не получится! Раз уж ты сам к нам в Россию пролез. Все получишь сполна!
- Да, как скажете, - испуганно шептал Аслан.
- Признавайся во всем! - Марченко горячо дышал ему в затылок. - Хуже будет. Сгноим! Пожизненно!
- Сознаюсь… Сознаюсь во всем. Что нужно сказать? Кому?
- Ты мне мозги не заплетай! Сам понимать должен! А не сможешь, тебе помогут. Тут есть добрые люди…
Приближающиеся шаги, покашливания надзирателя прервали их волнующее свидание.
- Вякнешь - искалечу! - И на прощание Марченко до хруста больно сдавил шею.
- Выходи, что ты там прячешься? - сурово прикрикнул надзиратель. - Поднимайся по лестнице! - И ключом открыл перед Асланом решетку перегородки.
По запутанным коридорам они вернулись в камеру.
- Плохие новости? - Баклан перехватил скорбный взгляд Аслана. - Что-то ты быстро вернулся. Кто-то умер?
- Не знаю…
- Братаны! - крикнул кто-то с верхних нар из-под окна. - Тут малява пришла! Для чеченов. Седой, получи телеграмму!
- Может, тебе и расписаться? - Седой протянул руку.
Его схватили за руку:
- Не шути, седой, не надо. Мы и сами тебя распишем…
- Без базара, - согласился седой.
С нар едва слышно прошептал кто-то:
- Тут пишут, что вашего Аслана водили с ментом на терки. Продуй, он стучит куму?
- Проверю.
- Сегодня доложишь.
- Заметано!
А в это время Марченко, нахально развалясь в мягком кресле, беседовал с мягко улыбающимся начальником, который чинно сидел в своем тихом служебном кабинете под затейливым портретом железного Феликса Эдмундовича, выполненным умелыми руками зеков из разноцветного шпона всевозможных древесных пород.
Начальник всего несколько недель назад заступил на должность. Еще не успел набраться необходимой солидности. И вел себя чрезвычайно демократично.
- Дело запутанное, сложное, - объяснял новичку опытный Марченко. - Без твоей помощи, полковник, мы ничего не сможем раскрутить.
- Понятно, я записал.
- Конечно, пресс-хата - это не наши методы работы, - Марченко закатил глаза к потолку, - но нельзя отказываться от благородного порыва наших добровольных помощников даже из числа заключенных.
- Я вас понимаю.
- А результатом наших общих усилий станет еще одна победа над преступностью! - Марченко поднялся из кресла. - И мы покажем, что умеем не только тяжело работать, но и замечательно веселиться! Радоваться! И радовать, очень радовать… своих товарищей по оружию!
- Понятно. - Начальник тоже поднялся из-за стола. - Подследственный Аслан Магомадов. Я записал.
- Ну давай, полковник, работай. Под твоим командованием тут все так заметно улучшилось. Счастливо.
- До свидания. - Начальник пожал гостю руку. - Я доложу, как положено.
- А вот этого не надо! - поднял взгляд Марченко. - Давай дождемся хотя бы первых обнадеживающих результатов. Чтобы не спугнуть…
- Есть! - Начальник проводил его до двери кабинета. И крикнул секретарю: - Сергей! Зови посетителей!
- Я к вам, - резво подскочила заплаканная старушка, без колебаний отодвинула Марченко с дверного прохода и уперлась пальцем прямо в живот начальника Бутырки. - Мой сын тяжело болен! У него СПИД, туберкулез, гепатит, все венерические болезни…
- Где заключения врачей?
- Мне нужно, чтобы его содержали в отдельной камере! - Старушка толкнула начальника внутрь кабинета и закрыла за собой дверь.
Марченко далеко не первый раз бывал в этом кабинете. Даже когда работал в составе оперативной группы. Тогда они блестяще провели громкое дело по задержанию воровской сходки. Прямо здесь, в Бутырке! Тогда все газеты писали об этом.
Известный авторитет Сергей, кажется, Липчанский, который содержался тут несколько лет на предварительном следствии и даже держал воровской общак, проплатил охране левое свидание. Групповое! К нему на сходняк слетелись авторитеты чуть ли не со всей столицы! Какой-то важный грузин был! Навезли жратвы, выпивки! Мешками! Липчанский вышел на КПП еще с несколькими подельниками. Тем, кто заказал, даже жен привезли. Всем прочим для праздника трех телок прихватили. Что тут было! Водка и коньяк ящиками! Танцы, жманцы, обниманцы! Одних пистолетов пять штук изъяли! Наркотиков в порошке чуть ли не двадцать граммов! И в сигаретах - блоков десять!
Кто-то из самых ближайших своих уголовничков настучал. А может быть, и из внутренней контрразведки… Грамотно сработали. Сразу на самый верх! Чтобы никто не перехватил, не отсигналил преступникам.