Мамед взглянул, сколько у барышни бензина, - выходило, что немного. Полицейский подошел к машине, наклонился к открытому окну, что-то сказал, но тут Мамед, схватив его за горло, молниеносно распахнул дверцу и упер ему в бок дуло пистолета так быстро, что тот не успел среагировать. Мамед повел его к полицейской машине, и тот, повинуясь движению пистолета, сел за руль, косясь на Бараева.
- Давай, - сказал он, - поезжай!
Полицейский завел машину и осторожно двинулся с места, поглядывая на Бараева. Мамед размышлял. Куда они ехали? В аэропорт-то, пожалуй, сложновато будет… Если б я был не один, подумал он с горечью, так пробились бы…
Рация в машине полицейского непрерывно что-то говорила, но Мамед так и не смог разобрать что - не хватало познаний в английском, тем более через такие помехи… Слов он почти не узнавал.
- Что они говорят? - спросил он у полицейского. Это он неправильно сделал, не надо было признаваться, что он чего-то не понимает…
- Спрашивают, все ли у меня в порядке, - ответил полицейский.
- Скажи, что да, - качнул пистолетом Бараев.
Полицейский пробормотал в рацию, что все в порядке, он отходил проверять документы у владельца машины с подозрительными номерами.
- У вас есть бедный квартал? - спросил Бараев.
- Бедный квартал? - удивился полицейский.
- Там, где живут китайцы, арабы?.. - раздраженно пояснил Мамед.
- Да… - подумав, сказал полицейский, а потом добавил с интересом: - Вы араб?
Идиот, подумал Мамед.
- Поезжай туда! - приказал он и откинулся на спинку.
Полицейский послушно развернул машину. Через какое-то время показались низкие дома, узкие улочки… Мамед почувствовал себя лучше.
- Останови тут! - сказал он, увидев подходящий со стратегической точки зрения дом.
Выйдя из машины, он заставил полицейского выйти следом, подошел сзади, захватил его рукой за шею и, приставив к затылку копа пистолет, подтолкнул его по направлению к дому. Дверь дома он распахнул, изо всех сил двинув по ней ногой, - дверь открылась легко, так как была тонкая, почти картонная.
Внутри его встретили криками обитатели дома - то ли арабы, то ли индусы - две женщины, старая и молодая, пара грязных ребятишек. Мамед поднял пистолет в воздух.
- Скажи им, - прошептал он на ухо полицейскому, - что я им ничего не сделаю, если они будут вести себя тихо. Мы скоро уйдем. Пусть все пойдут на кухню. Скажи, чтобы женщина принесла мне попить, поесть и бинты.
Загнав обитателей дома на кухню, Мамед проверил, нет ли из нее другого выхода, потом оборвал телефонные провода, а сам вместе с заложником остался в комнате.
- Тебя как звать? - спросил он у заложника.
- Боб…
- Понятно… Боб, сейчас мы отдохнем, а потом ты поможешь мне выбраться… Мне нужно одно - добраться до чеченской диаспоры где-то здесь, за границей. Ты меня понял? Никто не пострадает, все останутся живы. У тебя семья есть?
Боб мотал головой:
- Зря ты… Зря. Тебе надо сдаться. Полиция все равно найдет тебя. Нельзя брать заложников. Нельзя оказывать сопротивление…
- Ты поучи меня еще, что мне делать! - прикрикнул Мамед, осердившись.
Вошла женщина, принесла воды, перевязочные средства, бутерброды.
Когда Мамед, поев, перевязывал себе шею, положив пистолет рядом с собой и внимательно поглядывая на полицейского, за окном завыли сирены и потом голос, усиленный громкоговорителем, что-то скомандовал по-английски. Мамед все понял. Он вскочил на ноги, затравленно озираясь.
- Как они нашли? - спросил он, одновременно выглядывая под прикрытием занавесок во двор. С тоской увидел там ряды касок и блестящих щитов.
- Я тебе говорил, - поднял голову Боб, - зря ты это затеял.
Мамед, холодно посмотрев на него, поднял пистолет.
- Не надо! - закричал Боб, закрываясь руками, но Мамед все-таки выстрелил. Просто со зла, так как выгоды в этом убийстве для него никакой не было. Просто так хотелось остаться одному, в тишине…
Он еще раз выглянул осторожно, оценивая силы противника. Нет, даже с заложниками прорываться бесполезно… Далеко не уйдешь…
Насторожившиеся после выстрела полицейские заняли позиции, послышались резкие команды - начинался штурм дома.
Мамед отошел в дальний угол, сел в кресло. Вздохнув, приставил пистолет к виску. Послышался треск взламываемой двери…