Открывая бутылку и наполняя бокалы, я слышал, как она зажгла газовую конфорку и развернула пакеты. Потом наступила мертвая тишина. Когда с бокалом шерри для нее я вышел в кухню, то сразу понял почему: Занна Мартин читала газету, в которую лавочник завернул покупки. Цыпленок в пергаментной бумаге застыл у нее в руке, а на столе лежали открытый пакет картошки и банка горошка.
Мисс Мартин ошеломленно взглянула на меня.
- Вы, - прошептала она. - Это вы? Конечно, вы.
Я посмотрел туда, куда показывал ее палец. В лавке возле метро ей завернули цыпленка в воскресный номер "Санди хемисфер".
- Вот ваш шерри. - Я протянул ей бокал.
Она положила на стол цыпленка и взяла бокал, не замечая его.
- Мне бросилось в глаза название "Второй Холли?" Конечно, я прочла. И портрет ваш. И в статье есть упоминание о руке. Вы Сид Холли?
- Да. - Отрицать было бессмысленно.
- Боже всемогущий! Я слышала о вас очень много. Я читала о вас. Видела по телевизору. Часто. Отец любил скачки, и, когда он был жив, мы не пропускали ни одной передачи. - Она помолчала, а потом продолжала с еще более недоуменным видом: - Ради бога, зачем вам понадобилось говорить, что вас зовут Джон и что вы работаете в магазине? Почему вы пришли к мистеру Болту? Ничего не понимаю.
- Выпейте шерри, поставьте цыпленка в духовку, пока он совсем не остыл, и я объясню вам.
Ничего другого не оставалось. Мне совсем не хотелось рисковать: ведь эту пикантную новость она может передать своему боссу, мистеру Болту.
Не возражая, она поставила на плиту обед, прошла в комнату и села на софу напротив меня, вскинув в ожидании брови.
- Я не работаю в магазине, - признался я. - Я сотрудник фирмы Ханта Рэднора.
Как и Бринтон, мисс Мартин слыхала о нашем агентстве. Застыв как изваяние, она хмуро смотрела на меня. Как можно обыденнее я рассказал ей о Крее и акциях Сибери, но она была не дура и сразу перешла к сути дела.
- Вы подозреваете мистера Болта и поэтому пришли к нему?
- Да, боюсь, вы правы.
- И меня? Вы пригласили меня пообедать только потому, что хотели узнать о нем? - В ее голосе звучала горечь.
Я не сразу ответил. Она ждала. Ее спокойствие обжигало сильнее, чем слезы или обвинения. Мисс Мартин так мало требовала от жизни. Наконец я решился:
- Да, я приехал в офис, чтобы встретиться с мистером Болтом и пригласить пообедать его секретаря.
Горошек закипел, и капли громко шипели на плите. Она медленно встала.
- По крайней мере, это честно.
Занна Мартин прошла в крохотную кухню и, выключив газ, вернулась.
- Сегодня я приехал в офис потому, что хотел посмотреть на листовки, которые Болт рассылает акционерам Сибери. Вы объяснили, что они еще не пришли из типографии. Никто меня не заставлял принять ваше приглашение. Однако я здесь.
Мисс Мартин стояла на пороге кухни, изо всех сил стараясь удержать слезы и держаться строго.
- Полагаю, об этом вы тоже лгали, - спокойным, ровным голосом проговорила она, показывая на мою руку. - Почему? Почему вы затеяли со мной такую жестокую игру? Ведь вы могли получить информацию и без этого. Почему вы заставили меня переставить стол? Вы, наверное, всю субботу смеялись до икоты, вспоминая о нашем уговоре.
Я встал.
- В субботу я ездил в Кемптон на скачки... - начал я.
Она не шелохнулась.
- И сдержал обещание.
Она недоверчиво махнула рукой.
- Простите, - безнадежно вздохнул я.
- Да. Спокойной ночи, мистер Холли. Спокойной ночи.
Я ушел.
Глава 11
На следующее утро, в среду, Рэднор собрал совещание по Сибери. На нем присутствовали он, Долли, Чико и я. Накануне мне удалось вырвать у лорда Хегборна ворчливое разрешение на круглосуточную охрану Сибери в четверг, пятницу и субботу.
Еще во вторник мы узнали, что бульдозер закончил работу, а когда позвонили утром в среду, до совещания, то нам сообщили, что грузовик с опилками прибыл и уже начали закрывать поврежденный грунт. Казалось, все возможные помехи для открытия соревнований взяты под контроль. Даже погода благоприятствовала Сибери: прогноз обещал сухие, прохладные, солнечные дни.
Долли предложила систему открытого патрулирования, и Рэднор склонен был согласиться с ней. Но мы с Чико вынашивали другой план.
- Если кто-то собирается устроить диверсию на скаковой дорожке, то патрули спугнут исполнителей. И на трибунах они не решатся устраивать саботаж в присутствии наших людей, - объяснила Долли свой замысел.
- Это самый безопасный способ: так мы будем уверены, что скачки состоятся, - поддержал Долли Рэднор. - Полагаю, нам понадобится не меньше четырех человек, чтобы сделать патрулирование эффективным.
- Согласен, что для страховки нужно вести патрулирование в ночь на четверг, пятницу и субботу, - начал я. - Но завтра днем, когда ипподром более или менее безлюден, мы должны попытаться схватить их на месте преступления, а не спугнуть. У нас еще нет улик, которые можно представить суду. Если мы схватим их на месте преступления, мы выиграем полдела.
- Правильно, - поддержал меня Чико. - Спрятаться и выскочить в самый неожиданный момент. Это лучше, чем дать им спокойно скрыться.
- Насколько я помню, - улыбнулась Долли, - в прошлый раз вы вдвоем уже ставили мышеловку. А кто выступит в роли сыра теперь?
- Боже мой, Долли, ты сразила меня наповал, - расхохотался Чико. Даже Рэднор засмеялся.
- Если серьезно, - заметил он, - то не представляю, как вы это сделаете. Ипподром огромен. Если вы спрячетесь, то сможете контролировать только небольшой участок. Но если вас будет видно, то одно ваше присутствие прервет любую подозрительную возню вернее, чем патруль. По-моему, твой вариант неосуществим.
- Хм, все же кое-что я умею делать лучше, чем кто-либо в агентстве, - заметил я.
- Что же? - спросил Чико, приготовившись спорить.
- Ездить верхом.
- Сражен наповал, - второй раз за сегодняшний день уступил Чико. - В этом тебе не откажешь, дружище.
- Да, это мысль, - задумчиво протянул Рэднор. - По-моему, никто ничего не заподозрит, увидев на ипподроме лошадь. И Сид сможет беспрепятственно перемещаться по всей территории. А где ты ее возьмешь?
- У Марка Уитни. Попрошу у него какую-нибудь клячу. Его конюшня недалеко от Сибери, и он посылает туда лошадей на тренировки.
- А ты еще способен... - начала Долли и осеклась. - Ну ладно, не смотри на меня так мрачно, я не умею ездить верхом даже с двумя руками, не то что с одной.
- У знаменитого Грегори Филипса ампутировали руку выше локтя, а он потом много лет участвовал в любительских скачках, - напомнил я.
- Хватит об этом, - фыркнула Долли. - А Чико?
- Он наденет мои брюки для верховой езды, чтобы не бросаться в глаза. И небрежно облокотится на ограждение.
- Мимикрия, - весело добавил Чико.
- Это то, что ты хочешь, Сид? - спросил Рэднор.
Я кивнул и сказал:
- Давайте рассмотрим самое слабое место в этом деле. Против Крея у нас нет никаких доказательств. Мы не можем найти Смита, водителя цистерны. Но допустим, мы его найдем: если он расскажет, кто заплатил ему за аварию, то все потеряет и ничего не приобретет. Следовательно, он будет молчать. В прошлом году в Сибери сгорели конюшни, а нам так и не удалось доказать, что это поджог. Нашли окурок, но курят все конюхи, хотя в конюшнях курить запрещено. Значит, несчастный случай. Когда лошадь сломала ногу в так называемой канаве или яме, мы так и не смогли узнать, как давно эту ловушку выкопали: накануне, или за неделю, или за шесть недель до происшествия. - Никто не возразил ни слова, и я продолжал: - Письмо Уильяма Бринтона из Данстейбла - всего лишь реконструкция и в качестве доказательства не годится. Мы не можем сообщить о письме лорду Хегборну потому, что я обещал сохранить его в тайне. И до сих пор лорд Хегборн не убежден, что Крей не просто скупает акции, но и готовит диверсии. Приведенные примеры свидетельствуют, что Крей способен на все. Как мне представляется, сейчас мы должны дать ему шанс развернуть свою кампанию.
- Ты думаешь, он начнет действовать? - спросил Рэднор.
- Чертовски похоже! В нынешнем году это последнее соревнование в Сибери, до февраля скачек не будет. Отсрочка на целых три месяца. И, если я правильно понимаю, Крей сейчас спешит из-за политической ситуации. Он не хочет потратить пятьдесят тысяч фунтов стерлингов на покупку акций и, проснувшись однажды утром, узнать, что земли Сибери национализированы. На его месте я бы хотел закончить сделку и как можно скорее продать землю застройщикам. Судя по фотографии отчета о движении акций, он уже владеет двадцатью тремя процентами акций. Этого вполне достаточно, чтобы при голосовании получить нужное ему решение и продать земли Сибери. Но он жадный. Он хочет иметь больше. И прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, ведь ждать до февраля рискованно. Поэтому, я думаю, если мы дадим ему шанс, он на этой неделе организует еще одну аварию.
- Это очень рискованно для нашего престижа, - вздохнула Долли. - Предположим, случится что-то ужасное, а мы не сумеем ни предотвратить катастрофу, ни поймать тех, кто ее устроил.
Несколько минут мы все трое прокручивали доводы "за" и "против". Открытое патрулирование или игра в кошки-мышки? В конце концов Рэднор повернулся ко мне и спросил:
- Сид?
- Это ваше агентство. И ваш риск, - ответил я.
- Но это твое расследование. Только твое. Тебе решать.
Я не понимал Рэднора. Он ничего не терял, дав мне полную свободу в расследовании этого дела, однако совсем не похоже на него позволить мне принимать решение в такой сложной ситуации. Впрочем, если он хочет...
- Хорошо. Мы с Чико сегодня поедем в Сибери на ночь и пробудем там весь день завтра, - начал я. - По-моему, даже капитан Оксон не должен знать, что мы там. И конечно, ни десятник Тед Уилкинс, ни любой другой служащий. Мы подъедем с противоположной от трибун стороны, и я возьму у Марка Уитни лошадь. Долли договорится с Оксоном, что официальный патруль прибудет завтра... Долли, предложите ему, чтобы он отвел патрульным теплую комнату. Тогда ему придется включить центральное отопление.
- Патруль в пятницу и в субботу? - спросил Рэднор.
- Полная охрана. Столько людей, сколько лорд Хегборн согласится оплачивать. Зрители на трибунах сделают игру в кошки-мышки невозможной.
- Правильно, - решительно подтвердил Рэднор. - Договорились.
Когда Долли, Чико и я выходили, он остановил меня:
- Сид, ты не возражаешь, если я еще раз посмотрю эти фотографии? Пришли их мне с рассыльным Джонсом, если они тебе больше не нужны.
- Хорошо. Я так долго на них смотрел, что выучил наизусть. Держу пари, вы тотчас заметите то, что я пропустил.
- Так часто бывает, - кивнул Рэднор. - Всегда полезно окинуть факты свежим взглядом.
Мы втроем вернулись в отдел скачек, и я с помощью телефонистки нашел рассыльного Джонса, который был в отделе розыска пропавших лиц. Пока он спускался, я снова пересмотрел все снимки. Отчет о движении акций, сводный список банковских счетов, письма Болта, десятифунтовые банкноты и два листа с датами, инициалами и цифрами. С самого начала было ясно, что это отчет о расходах с расписками. Но теперь я кое-что мог расшифровать. Некий У.Л.Б. регулярно в течение года получал по пятьдесят фунтов в месяц. Последний раз он получил деньги за четыре дня до того, как Уильям Лесли Бринтон нашел кратчайший выход из тупика, в который его загнали. Шестьсот фунтов - цена жизни человека.
Большинство других инициалов ни о чем мне не говорило, кроме последних в списке. Д.Р.С. Очень похоже, что они принадлежат водителю цистерны. Первые сто фунтов Д.Р.С. получил накануне того дня, когда в Сибери перевернулась цистерна, и за день до того, как Крей приехал в Эйнсфорд на уик-энд.
В следующей строчке, последней на втором листе, против Д.Р.С. стояла сумма в сто пятьдесят фунтов и дата - вторник после того уик-энда, когда я сделал фотографии. Именно во вторник Смит ушел с работы, упаковал вещи и скрылся.
Среди инициалов постоянно попадались два полных имени, Лео и Фред. Видимо, каждый из них получал свои деньги регулярно, как жалованье. Один из них и был тем огромным парнем, который приходил к Марвину Бринтону. Один из них был и тем большим боссом, который послал Эндрюса с револьвером в офис агентства на Кромвель-роуд.
Мне предстояло предъявить счет или Лео, или Фреду.
Наконец появился рассыльный Джонс. Я отдал ему фотографии.
- А где наш кофе, маленькая сопливая лысуха? - грубо спросил Чико. Когда Джонс разносил кофе, мы были внизу, у Рэднора.
- Лысуха - от слова "лысый", - сухо заметила Долли, глядя на роскошные локоны Джонса.
Джонс непечатно объяснил Чико, где тот может найти свой кофе.
Чико в ярости взмахнул кулаком над головой рассыльного Джонса, тот отскочил в сторону и оскорбительно захохотал. Фотографии взлетели вверх и веером разлетелись по комнате.
- Да прекратите, черт возьми! - закричала Долли, когда большая фотография упала на ее стол.
- Сначала сопли подотри, а потом лезь ко мне. - Последнее слово осталось за Джонсом, и в прекрасном настроении он принялся помогать Долли и мне собирать фотографии. Запихав их в пакет и довольно ухмыляясь, он ушел.
- Чико, - строго сказала Долли, - зачем ты затеял свару?
- Твоя материнская забота у меня поперек горла стоит, - огрызнулся Чико.
Долли закусила губу и отвела взгляд. Чико вызывающе уставился на меня, прекрасно осознавая, что он начал первый и был не прав.
- Будто коты на крыше, - равнодушно проговорил я.
Чико не сумел быстро придумать достойный ответ, скорчил рожу и вышел из комнаты. Представление закончилось. Офис вернулся к нормальной жизни. Машинистки застучали по клавишам, заработали магнитофоны, сотрудники схватились за телефоны. Долли, вздохнув, начала составлять график патрулирования Сибери. Я сидел и думал о Лео. Или о Фреде.
Немного спустя я поднялся в Bona fides. Обычный гул телефонных разговоров висел в воздухе. Джордж, погруженный в таинственную беседу о шариках против моли, увидев меня, покачал головой. Джек Коупленд, одетый в очередной поношенный пуловер, в перерыве между двумя звонками выкроил минутку и сообщил, что по Крею никаких новостей.
- Этот тип, - сказал Джек, - профессионально скрыл все следы того, что было десять лет назад. Но если хотите, мы будем копать глубже.
- Конечно, хочу.
Я поднялся в отдел розыска пропавших лиц. Сэмми тоже покачал головой: о Смите ничего не известно - еще рано.
Рассчитав, что Марк Уитни уже должен вернуться со второй тренировки лошадей, я позвонил ему домой и попросил одолжить старого скакуна, вышедшего на покой.
- Конечно, бери. А для чего?
Я объяснил для чего.
- Тогда тебе лучше взять и фургон, в котором мы перевозим лошадей, - решил он. - Если ночью начнется дождь, ты спрячешься в фургон и не промокнешь.
- Но разве он не нужен тебе самому? Тем более, прогноз обещает сухую и ясную погоду.
- Он мне понадобится только в пятницу утром. До соревнований в Сибери все мои лошади будут дома. А в Сибери я пошлю только одного скакуна, представляешь? Хотя ипподром прямо у меня под носом. Владельцы не хотят заявлять лошадей в Сибери. И в субботу мне придется тащиться в Бенбери. Чертовски глупо, у порога начинается прекрасная скаковая дорожка, а я поеду на худшую за тридевять земель.
- А какая лошадь побежит в Сибери?
Марк рад был выговориться и выдал мне полную и неприглядную правду о полуслепой, абсолютно тупой и плохо прыгающей каурой кобыле, с которой он надеется выиграть скачки новичков. Зная его, я подумал, что, скорее всего, и выиграет. Договорившись, что мы с Чико приедем к нему сегодня в восемь вечера, я повесил трубку.
Потом я ушел из офиса и на метро отправился в Сити, в библиотеку Торговой палаты, где попросил материалы по ипподрому Сибери. За длинным столом в пронумерованном кресле, окруженный энергичными клерками, мужчинами и женщинами, обложенными книгами и делавшими пространные выписки, я изучал последний список акционеров. Кроме Крея и его союзников, которых я узнавал по псевдонимам, помня наизусть отчет о движении акций, никто из инвесторов не владел большим пакетом акций: у каждого было не более трех процентов от общего количества. А три процента означали примерно две с половиной тысячи фунтов, которые лежали без движения и не приносили ни пенни дивидендов. Легко понять, почему держатели не хотели увеличивать свой пакет акций.
Имя Фотертона в списке не значилось, хотя это еще ни о чем не говорило, потому что некоторые акции покупались анонимно и могли принадлежать кому угодно. Но все же я был несколько удовлетворен, что директор ипподрома не участвует в игре, где победа - смерть Сибери. Все крупные перемещения акций в прошлом году шли только в направлении Крея, и никуда больше.
Некоторых мелких инвесторов, владеющих двумя сотнями акций каждый, я знал лично. Записав их имена и адреса, я решил написать им и попросить прислать мне письмо, полученное от Болта. Путь более долгий, чем через Занну Мартин, но зато более надежный.
Я плохо спал предыдущую ночь, все время думал о Занне Мартин. О ней и о Дженни. Об обеих.
В офис я вернулся перед концом ленча. В отделе скачек не было никого, кроме Чико. Он сидел за столом и грыз ногти.
- Если нам предстоит просидеть ночь на ипподроме, не лучше ли сейчас немного поспать? - предложил я.
- Нет нужды.
- Очень даже есть. Я не так молод, как ты.
- Бедненький старенький дедушка. - Он неожиданно улыбнулся и попросил прощения за утреннюю сцену. - Не мог сдержаться, понимаешь? Этот Джонс вечно подливает масла в огонь.
- Джонс сам постоит за себя. Но Долли...
- Черт возьми, я же не виноват, что у нее нет детей!
- Она хочет детей так же, как ты хочешь мать.
- Но я не хочу... - возмутился он.
- Родную мать, - прямо сказал я. - Ты хочешь, чтобы родная мать растила и любила тебя. Как растила и любила моя.
- Конечно, это твое преимущество.
- Правильно.
Чико засмеялся.
- Забавно, но мне нравится старушка Долли. Если бы еще она не квохтала надо мной, как наседка...
- Долли всем нравится, - улыбнулся я. - Ты можешь поспать у меня на софе.
- Похоже, с тобой будет труднее работать, чем с Долли. Я уже вижу, - вздохнул он.
- Да?
- Не обманывай себя, старина. Я хотел сказать, "сэр", - иронически добавил он.
Постепенно обитатели отдела скачек занимали свои места, включая и Долли.
- Первый патруль, - сообщила она, - приступит к работе на ипподроме завтра в шесть утра. Надо ли им сказать, чтобы они нашли вас и доложили о прибытии?
- Ни в коем случае, - решительно запротестовал я. - Никто не должен знать, где я.
- Так лучше, - согласилась она. - Тогда поступим, как обычно. Они позвонят шефу домой, когда начнут дежурство, а потом доложат, когда их сменит следующая группа.
- И они могут позвонить ему в течение всего дня если что-нибудь случится? - удивился я.
- Да, как обычно.
- Оказывается, быть шефом так же хлопотно, как и доктором, - улыбнулся я.
Долли кивнула и пробормотала:
- Ты скоро почувствуешь это на своей шкуре.