- Это показало, что он знает, кто я. Зачем бы ему нападать на нас, если мы обыкновенные служащие ипподрома, которые пришли посмотреть, нельзя ли передвинуть зеркало? Но когда он разговаривал со мной, он догадался, кто я, и понял, что никакими плакатами нам мозги не запудрить. А он не того сорта человек, чтобы спокойно уйти и не расплатиться с теми, кто встал у него на пути. Он специально целил в больное место.
- Но как он узнал?
- Это он послал Эндрюса в офис, - ответил я. - Он - тот человек, которого описывал Мервин Бринтон: высокий и сильный, начинающий лысеть, с крупными веснушками на руках, с выговором кокни. Он запугивал Бринтона, и он послал Эндрюса за письмом, которое, как он считал, находится в офисе. Эндрюс знал меня, и я знал его. Он, должно быть, вернулся и сказал нашему большому другу Фреду, что выстрелил мне в живот. О моей смерти в газетах не сообщали, поэтому Фред сделал вывод, что я остался жив, и тут же решил избавиться от Эндрюса. Думаю, он тут же отвел этого жалкого червяка в Эппинг-Форест и бросил на съедение птицам.
- Ты думаешь, - медленно проговорил Чико, - что револьвер, из которого сегодня стрелял Фред, тот же самый? Поэтому ты хотел достать пулю?
- Правильно, - кивнул я. - Я хотел захватить револьвер, но не удалось. Если я собираюсь остаться на этой работе, тебе, дружище, придется давать мне уроки дзюдо.
- С одной-то рукой!... - Он с сомнением оглядел меня.
- Изобрети новый вид спорта, - улыбнулся я. - Однорукая борьба.
- Я возьму тебя в наш клуб, - сказал Чико. - У нас там есть старый японец, который обязательно что-нибудь придумает.
- Договорились.
В дальнем конце ипподрома появился фургон с лошадью, свернувший с лондонского шоссе и направившийся прямо к конюшне. По-видимому, прибыл первый участник завтрашних соревнований.
Чико пошел посмотреть.
Я сидел в сгущавшихся сумерках, смотрел на тихий ипподром, на котором ничего не случилось, ежился от холода и от проснувшейся боли в кишках и мысленно проклинал Фреда. Не Лео. Фреда.
Их четверо, думал я. Крей, Болт, Фред и Лео.
Я видел Крея. Он знает меня как Сида, презираемого нахлебника в доме отставного адмирала, которого Крей встретил в своем клубе и у которого провел уик-энд.
Я видел Болта. Он знает меня как Джона Холли, продавца в магазине, который хотел выгодно вложить деньги, полученные в подарок от тети.
Я видел Фреда. Он знает мое полное имя, то, что я работаю агентстве, и то, что я занимаюсь Сибери.
Не знаю, встречался ли я с Лео. Но Лео мог меня знать. Если он имеет какое-нибудь отношение к скачкам, он определенно знает меня.
До тех пор, пока они не соединят всех этих разрозненных Сидов и Холли, мое положение более или менее безопасно. Но есть у меня такая особая примета, как недействующая рука, которую Крей вытаскивал из кармана, Фред мог видеть в саду, Лео мог заметить в течение тех дней, когда я, выполняя обещание, данное Занне Мартин, держал ее у всех на виду - ведь Занна Мартин работает у Болта. "Прямо карусель", - подумал я.
Из темноты материализовался Чико.
- Это Пинг-Понг, он бежит завтра в первом заезде. С ним конюх. Больше нигде никого. Я имею в виду, на трибунах. Теперь мы уже можем идти.
Было почти шесть, я согласился и стал тяжело подниматься.
- Этого Фреда, - начал Чико, подавая мне руку, - по-моему, я уже видел. Я вспомнил. Уверен, что видел. На скачках. Он не работает у букмекеров или у кого-то еще - просто ошивается. Мелкий жулик.
- Надеюсь, что он не ляжет на дно.
- А с чего бы ему ложиться? - серьезно возразил Чико. - Ему и в голову не приходит, что ты связываешь его с Креем или с Эндрюсом. Ты поймал его всего лишь на том, что он хотел повесить на дерево плакат. На его месте я бы спал спокойно.
- Я назвал его Фредом.
- Ах, да! - воскликнул Чико. - Точно.
Мы вышли на шоссе и направились к фургону Марка Уитни.
- Фред, наверно, и есть тот, кто непосредственно выполнял акты саботажа. Копал канавы-ловушки, поджигал конюшню, переворачивал при помощи трактора цистерну, - решил Чико.
- Но флагами махал не он. Он в это время сидел на дереве.
- Хм, пожалуй. А кто же махал? - спросил Чико.
- Явно не Болт - махавший был слишком грузный для него. Может быть, Крей. Или Лео. Я бы скорей поставил на Лео, кто бы он ни был.
- Может быть, один из рабочих. Или десятник. Да. Вдвоем с рабочим Фреду было бы удобнее переворачивать цистерну и делать прочие гадости.
- Двоим легче, - согласился я.
Мы поехали к Марку и вернули ему лошадь и машину. Потом Чико с явным удовольствием пересел за руль моего "Мерседеса" и повез меня в Лондон.
Глава 14
Старший инспектор Корниш явно обрадовался, увидев меня, хотя и старался не подать вида.
- Полагаю, это дело вы можете записать на счет вашего агентства. - Он говорил так, будто я собирался спорить.
- Если честно, он просто на нас напоролся.
- И снова напорется, - сухо заметил инспектор.
- Вы его просто не видели, - скривился я.
- Такие дела надо предоставлять нам, - сказал он.
- Где же вы были?
- Да, это резонно, - признал он, улыбаясь.
Старший инспектор снова открыл спичечный коробок и посмотрел на пулю.
- Маленькая бестия. Хорошие отчетливые следы. Жаль, что у него револьвер, а не автоматический пистолет. Хорошо бы еще иметь и гильзу.
- Не жадничайте, - улыбнулся я.
Он окинул взглядом алюминиевую лестницу, прислоненную к стене кабинета, плакат и фотографии на столе. Два четких снимка фургона с хорошо читаемым номером и четыре снимка Фреда, дерущегося с Чико. Конечно, не студийные портреты, но фотографии, сделанные при ярком солнце, позволяли как следует рассмотреть и при необходимости узнать человека.
- Со всем этим материалом он и охнуть не успеет, как мы сядем ему на хвост, - усмехнулся инспектор.
- Прекрасно.
Чем раньше они изолируют Фреда, тем лучше. Раньше, чем он причинит еще какой-нибудь ущерб Сибери.
- Вам придется запастись сетью для тигра, - предупредил я. - Он очень крутой парень и знает дзюдо. И если у него не хватило ума выбросить револьвер, то оружие еще при нем.
- Запомню. Спасибо.
Мы пожали друг другу руки и расстались друзьями.
В агентстве день тоже оказался результативным. Едва я переступил порог, Долли сообщила, что Джек Коупленд просил меня подняться в Bona fides. Я совершил восхождение по винтовой лестнице. Джек, довольный работой своего отдела, весело сверкнул на меня полукруглыми стеклами очков.
- Джордж вывернул Крея наизнанку. Сейчас он тебе все расскажет сам.
Я подошел к столу Джорджа. Увидев меня, он расплылся в самодовольной улыбке. Когда, закончив телефонный разговор, он рассказал мне о своих находках, я признал, что он заработал право гордиться собой.
- Шанс был ничтожным, - начал он. - Я узнал, что Крей недавно передал в Геологический музей шлифы кварцев. Я взял у них на время несколько образцов и попросил Сэмми снять отпечатки пальцев. Мы их сфотографировали. Но в британских досье ни одного из этих отпечатков не было. Тогда я с одним приятелем передал их в Интерпол и в другие агентства, показывал коллегам. И теперь, брат мой, вознаградятся ли труды наши?...
- Вознаградятся, - с улыбкой пообещал я.
- Значит, идем дальше. Твой друг Крей - бывший заключенный штата Нью-Йорк.
- За что он сидел?
- За насилие.
- Над девушкой? - спросил я.
Джордж вскинул брови.
- Над отцом девушки. Крей избивал девушку, вроде бы с ее согласия. Она не жаловалась. Но отец заметил кровоподтеки, поднял скандал и пригрозил посадить Крея за изнасилование дочери. Хотя, похоже, девушка не собиралась прерывать отношения. Но все равно для Крея это могло кончиться плохо. Он схватил стул, обрушил его на голову отца и смылся. Его задержали на борту самолета летевшего в Южную Америку, и привезли в Нью-Йорк. У отца оказалась серьезная травма мозга. В деле имеется длиннющее медицинское заключение, суть которого в том, что у отца нарушена координация движений. Крей избежал приговора за изнасилование, но получил четыре года за нападение на отца. Три года спустя он появился в Англии с деньгами и новым именем, а вскоре нашел себе жену - ту, которая потом покинула его из-за жестокого обращения. Приятный парень.
- Да уж, ничего не скажешь, - согласился я. - А какая у него настоящая фамилия?
- Поттер, Уилбур Поттер, - сказал Джордж. - Тебе бы в голову не пришло, но по профессии он геолог и работал в строительной фирме. Проводил изыскания на территориях, отведенных для застройки, постоянно разъезжал. Оценка характера: хитрый, напористый, хороший оратор. Всегда имел больше денег, чем получал жалованья, одновременно прокручивал несколько сделок, любил придавить противника авторитетом, но ничего подсудного. Нападение на отца девушки - его первое и единственное столкновение с законом. Тогда ему было тридцать четыре.
- Скверная история, - вздохнул я.
- Очень, - согласился Джордж.
- Но между сексуальным насилием и мошеннической скупкой акций нет никакой связи, - пожаловался я.
- С таким же успехом ты можешь утверждать, что если у человека чирей, то он уже не заболеет раком. Иногда серьезное отклонение в организме выражается в разных проявлениях.
- Поверю тебе на слово.
* * *
В отделе розыска пропавших лиц Сэмми сделал даже больше, чем Джордж: он фактически нашел Смита.
Сегодня утром позвонили из "Интерсоут кемикл", - сообщил он. - Смит нашел место водителя в Бирмингеме и обратился к ним за рекомендацией. К концу дня у нас будет его адрес.
- Прекрасно, - сказал я.
Спустившись в отдел скачек, я придвинул к себе телефон Долли и позвонил в "Чаринг, Стрит и Кинг".
- Говорит секретарь мистера Болта, - ответил спокойный голос.
- Мистер Болт у себя? - спросил я.
- К сожалению, его нет... Будьте добры, скажите, кто говорит?
- Вы уже обнаружили, что у вас моя папка?
- Ох, - засмеялась она. - Да, я унесла ее с собой. Простите.
- Она сейчас с вами?
- Нет, я не взяла ее на работу, потому что решила не рисковать. Вдруг мистер Болт ее увидит, а там на обложке напечатано "Агентство Ханта Рэднора" и красная наклейка: "Дело из архива. Взято Сидом Холли".
- Да, это была бы катастрофа, - согласился я.
- Поэтому я оставила папку дома. Она вам нужна срочно?
- Нет. Главное, чтобы она была в безопасности. Как вы посмотрите, если я приеду забрать ее послезавтра, утром в воскресенье? Мы могли бы куда-нибудь поехать и вместе позавтракать.
Наступила пауза. Потом она твердо сказала:
- Да, пожалуйста. Конечно, приезжайте.
- Письма акционерам уже ушли? - спросил я.
- Да, они отправлены вчера.
- До воскресенья, мисс Мартин.
Я пододвинул телефон к Долли и перехватил ее насмешливый взгляд. Я снова сидел на уголке ее стола. В мое отсутствие пришла девушка из машинного бюро и забрала мой стул.
- Насколько я понимаю, мышка опять съела сыр и убежала, - проговорила Долли.
- Ничего себе мышка...
В этот момент вошел Чико. Половина лица у него серо-синяя - сплошной кровоподтек, ссадина на разбитой брови покраснела и набухла.
- Вас же было двое, - с негодованием сказала Долли, - а он расправился с обоими, как с малолетками!
Чико воспринял критику гораздо лучше, чем если бы она с материнской заботой начала охать над его синяками.
- Это выглядело так, будто два лилипута пытались привязать Гулливера к колышкам, - добродушно отшутился он.
- Но Давид в одиночку победил Голиафа, - возразила Долли.
Чико скорчил гримасу, а я засмеялся.
- А как у нас сегодня урчит в животе? - иронически спросил у меня Чико.
- Лучше, чем ты выглядишь.
- О господи, - рассердилась Долли. - Забери его куда-нибудь. Уведи его отсюда. Я больше этого не вынесу.
* * *
Спустившись на первый этаж, я расположился в мягком темно-бордовом кресле в кабинете-гостиной Рэднора, и он рассказал, что в рапортах патрульных из Сибери нет ничего тревожного.
- Только что звонил Файзон. Все нормально для первого дня соревнований. Скоро начнет приезжать публика. Он и Том вместе с капитаном Оксоном обошли весь ипподром и не заметили ничего необычного.
Однако там могло быть что-то необычное, чего они могли не заметить. Тревога не оставляла меня.
- Я хотел бы заночевать в Сибери, если там найдется комната, - сказал я.
- В таком случае звони мне в течение всего вечера домой, - заявил Рэднор.
- Хорошо. Если вы закончили работу с фотографиями, нельзя ли мне их забрать? - спросил я. - Мне хотелось бы сверить инициалы служащих ипподрома со списком инициалов на фотографии.
- Прости, Сид, но у меня их нет.
- Они наверху?...
- Их вообще здесь нет. Их взял лорд Хегборн.
- Но зачем? - Я встревоженно выпрямился.
- Он приезжал сюда вчера во второй половине дня. Должен сказать, что он уже почти полностью на нашей стороне. Я даже не услышал от него обычных жалоб на дороговизну наших услуг, что уже хороший симптом. Короче говоря, он хотел увидеть доказательства, о которых ты ему рассказывал и которые позволяют утверждать, что акции скупает Крей - фотографии отчета о движении акций. Он знал, что есть такой отчет. Лорд Хегборн сказал, что об этом отчете сообщил ему ты.
- Да, я говорил ему.
- Он хотел их посмотреть. Вполне разумное желание, и я решил не оставлять его в неведении. Я показал ему фотографии. Он очень учтиво спросил, нельзя ли ему взять их с собой и показать стюардам в Сибери. По-моему, у них сегодня собрание. Он считает, что если они увидят, какой процент акций Крей сосредоточил в своих руках, это подтолкнет их к более решительным действиям.
- А другие фотографии? Те, что лежали в конверте?
- Он взял их все. Они лежали вперемешку, а он спешил. Лорд Хегборн сказал, что сам рассортирует их позже.
- Он повез их в Сибери? - с ужасом спросил я.
- Да, на собрание стюардов, которое должно состояться сегодня утром. - Рэднор посмотрел на часы. - Сейчас, полагаю, собрание уже началось. Если ты поедешь туда, то сможешь попросить лорда Хегборна вернуть снимки. К тому времени они уже будут ему не нужны.
- Лучше бы вы не позволяли ему уносить их отсюда! - вздохнул я.
- Это не принесет вреда. Даже если он потеряет их, у нас есть негативы, и тебе завтра же напечатают фотографии листа с инициалами.
Рэднор не знал, что негативов тоже нет в агентстве, они лежат в папке с делом Бринтона, которая по ошибке очутилась в Финчли. Но я не стал признаваться в своей оплошности.
- Ладно. Наверно, это не имеет значения, - сказал я, хотя совсем так не думал. - Возьму их у лорда Хегборна в Сибери.
Я отправился домой и сложил в сумку веши, которые мне понадобятся ночью на ипподроме. Яркое солнце било в окна, и светлая с сине-зеленой обивкой мебель создавала в комнате уютную атмосферу. Я два года прожил здесь и только недавно начал чувствовать, что это мой дом. Дом без Дженни. Счастье без Дженни. Оказывается, и то, и другое возможно. После того как она ушла, я только сейчас начал приходить в себя.
* * *
Солнце ярко сияло и в Сибери, но зрителей собралось немного. Низкий уровень скачек был настолько очевиден, что вызывал только жалость. Худосочные четвероногие, спотыкаясь и пошатываясь, в конце концов все же добирались до финиша. Я с печалью подумал, что со своим неискушенным умом пытаюсь переиграть лорда Хегборна, капитана Оксона, стюардов Сибери, Крея, Болта, Фреда, Лео, и кто знает, сколько их там еще.
За весь день не случилось ни одного происшествия. Лошади беззаботно скакали, точнее, переползали через коричневое торфяное покрытие полосы, поврежденной серной кислотой, и, когда они преодолевали заборы в пальнем от трибун конце скаковой дорожки, огромные солнечные зайчики не били им в глаза.
Прекрасная погода привела зрителей в хорошее настроение, и чувство прежнего оживления, всегда царившего в Сибери, временно вернулось на ипподром. Многие, замечая обветшалый вид трибун, говорили, что пора уже привести такое приятное для соревнований место в порядок. Если люди и вправду так думают, вздохнул я, возможно, возрождение Сибери не так уж несбыточно.
Старший стюард внимательно выслушал меня, когда я по совету Занны Мартин предложил провести подписку среди зрителей, чтобы каждый по желанию сделал взнос на возрождение ипподрома. Он недоверчиво смотрел на меня, но сказал, что обсудит с коллегами, как это устроить.
Несмотря на эти маленькие успехи, у меня не переставали бегать по спине мурашки. У лорда Хегборна фотографий не оказалось.
- Их просто куда-то переложили, Сид, - мягко успокаивал он меня. - Не устраивайте такой переполох из-за пустяка. Фотографии найдутся.
Он рассказал, что положил их на стол, за которым проходило собрание стюардов. Когда деловая часть закончилась, он встал и, беседуя с одним из коллег, отошел к дверям. Потом вернулся, но пакета на месте уже не было: стол готовили для ленча, выбросили окурки из пепельниц, постелили белую скатерть.
- Что решило собрание? - спросил я.
Он долго мялся, но в конце концов признался, что вопрос отложили на неделю-две, в спешке никто не видел необходимости. Акции переходят из рук в руки медленно, очень медленно. Но все же стюарды согласились, что Ханту Рэднору стоит продолжить расследование.
Я не решился войти в комнату стюардов, чтобы поискать пакет с фотографиями, и стал расспрашивать служащих фирмы, которые привезли продукты для ленча. Но они ничего не видели. Я спустился вниз к женщине, которая убирала стол после собрания. Она выбросила кучу бумаги, но никакого пакета там не было. Она согласилась поискать в мусорной корзине и в комнате стюардов, но вернувшись, покачала головой.
Я спросил у мистера Фотертона, директора-распорядителя ипподрома Сибери, спросил у капитана Оксона спросил у секретаря, я спрашивал у каждого, кто, на мой взгляд, присутствовал на собрании. Никто из них не знал куда делись фотографии. И все они так же, как лорд Хегборн, успокаивали меня:
- Не волнуйтесь, Сид. Найдутся.
Но фотографии не нашлись.
Я пробыл на ипподроме до шести вечера, когда сменился патруль. Принявшие дежурство были теми же оперативниками, которые провели здесь прошлую ночь: четверо бывших полицейских средних лет, опытных и знающих свое дело. Они удобно устроились в комнате для прессы с центральным отоплением и четырьмя телефонами. Ее окна выходили на две стороны, на поле и на трибуны. "Лучшей штаб-квартиры для ночных дежурств и придумать нельзя", - сказали они.