Закрыв дверь, я подошел к окну. Палата была на шестом этаже. Внизу на шезлонгах лежали выздоравливающие пациенты и принимали солнечные ванны. Если я попытаюсь спуститься этим путем, то меня моментально обнаружат.
Пока я лихорадочно пытался найти путь к бегству, в коридоре послышался какой-то шум. На цыпочках я вернулся к двери и вновь приоткрыл ее. Медсестра и санитар вкатывали носилки на колесиках в палату напротив.
Я ждал, не сводя взгляда с больших настенных часов. Было уже шесть пятьдесят. Время уходило. У меня оставалось только двадцать минут до того момента, как сестра принесет мне ужин. Если я хочу исчезнуть отсюда, то должен делать это быстро.
Я так ничего и не смог придумать, когда сестра и санитар вновь появились в коридоре.
– Если меня спросит док, я буду внизу, – сказал санитар. – Я забыл свидетельство о смерти.
– В один из дней ты забудешь свою голову, и я этому не удивлюсь, – резко сказала медсестра.
Санитар попытался ущипнуть ее за зад, но она увернулась.
– Если ты не прекратишь свои шуточки…
– Знаю. Знаю, – весело ответил санитар. – Ты пожалуешься старшей медсестре. И почему ты отказываешься от подобных развлечений?
Медсестра пошла по коридору, санитар, посмеиваясь, двинулся за ней. Оба полицейских вежливо отошли в сторону, чтобы пропустить их.
После секундного раздумья я осторожно открыл дверь. Полицейские перегнулись через перила. Вероятно, они наблюдали за медсестрой.
Санитар натолкнул меня на одну идею. Я тихонько пересек коридор и открыл дверь палаты напротив. Однако моя решительность быстро улетучилась, когда я увидел на носилках труп, прикрытый простыней.
Взяв простыню за уголок, я приподнял ее. На каталке лежала мертвая женщина. Она словно спала. Мое сердце бешено колотилось, но я понимал, что пропаду, если не воспользуюсь этим шансом. В палате труп было негде спрятать. Я открыл вторую дверь и увидел просторную ванную. Сняв труп с каталки, я перенес его туда. Опустив тело в ванну, я задернул занавеску. Это усилие окончательно меня измотало. Почти без чувств я лег на каталку, дрожа всем телом. Нельзя было терять ни минуты. Сняв шляпу, я натянул на себя простыню. Едва я вытянулся на своем жестком ложе, как у меня ужасно разболелась голова. Руки дрожали мелкой дрожью. Я боялся, что меня обнаружат прямо здесь, и уже хотел спрятаться в ванной, как вдруг услышал, что дверь открывается. Я замер, стараясь унять бешено колотящееся сердце.
Посвистывая, санитар выкатил каталку в коридор. По всему было видно, что это был беззаботный молодой человек.
Этот короткий путь по коридору был худшим моментом в моей жизни.
– Кого это ты везешь, приятель? – послышался бесцеремонный голос одного из полицейских.
Я почувствовал, как кровь застыла у меня в жилах.
– Как раз для тебя, – невозмутимо ответил санитар. – Труп.
– Черт возьми! Я думал, в вашем госпитале выздоравливают.
– Редко. Могу поклясться, похоронное бюро дает взятки главному врачу.
– Кто это? Женщина или мужчина?
– Женщина. Перитонит. Видимо, во время операции док забыл перчатки у нее в животе.
Коп рассмеялся, и носилки покатились дальше, я почувствовал легкий толчок, затем шипение закрывающейся двери лифта. Еще пара секунд, и мы поехали вниз.
– Привет, Джо, – послышался женский голос.
– Привет, куколка. Все цветешь?
Каталка остановилась.
– Кто там?
– Миссис Эннисморе. Из 44-й палаты, – ответил санитар. – Так, может быть, встретимся вечерком?
– Это как раз напротив палаты Рикка, не так ли?
– Да. Там два копа не спускают с него глаз.
– Надо же. Старшей медсестре это не понравится.
– Рискин ее уговорил. Ну и голова у этого парня. Не хотел бы я быть его врагом. Рикка он уже приручил. Тот надеется, что избежит петли, если будет изображать человека, потерявшего память. Ничего подобного. Я сам слышал, как старая лиса Рискин сказал доку Саммерсу, что завтра намерен предъявить обвинение в убийстве. Хотел бы я видеть лицо Рикка в этот момент.
– Кого же он убил?
– Какую-то женщину. Наверное, он сумасшедший. Ведь при этом он едва не угробил и себя. Послушай, красотка, почему бы нам не подняться вместе на лифте. Может быть, нам повезет, и мы застрянем между этажами.
– Сомнительного свойства везение.
– Подожди меня. Я только отвезу ее и сразу же вернусь. – Каталка вновь двинулась.
Я услышал скрип открываемой двери, затем толчок, и каталка вкатилась в помещение, ударившись о противоположную стену.
– Парень, который придумал лифт, был неплохим человеком, – услышал я его голос. – Пойдем со мной, и я покажу тебе кое-что интересное.
Наступила тишина. Я лежал до тех пор, пока не услышал шипение двери лифта. Потом откинул простыню и сел. В помещении стояло несколько каталок. В воздухе ощущался специфический запах формалина. Было довольно холодно. Я едва не забыл шляпу, но в последний момент вспомнил и напялил ее на голову. Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел дверь. Я подошел к ней, повернул ручку и выглянул. Короткий коридор вел во двор, где стояли две санитарные машины. Я пошел по коридору, не имея ни малейшего понятия, куда идти и что делать. У меня не было ни цента. В моих карманах гулял ветер, не было даже носового платка. Но это меня не очень беспокоило.
Во всяком случае мне удалось уйти от Рискина, из этого госпиталя и от моего лжекузена Рикка. По крайней мере на данный момент.
Глава 5
Большая желтая луна лила янтарный свет на море. На песке стояла машина с включенными фарами. Парень и девушка с разных сторон от нее раздевались. Я был достаточно близко и мог слышать их голоса.
В этом месте пляж был пустынен. Я просидел в кустарнике почти три часа и уже потерял всякую надежду, когда приехала эта машина.
Парень и девушка вошли в море и, зайдя на глубину, поплыли. Я быстро вышел из своего укрытия и подошел к машине. В кармане мужского пиджака находился пухлый бумажник. Я открыл его и едва поверил своему счастью. Там было довольно много денег. Я взял сто пятьдесят долларов в мелких купюрах. Остального ему с избытком хватит на ужин со своей девушкой. Сунув бумажник обратно в карман, я скрылся в темноте.
За эти три часа, проведенные в кустах, я смог составить более или менее приемлемый план. Рискин, должно быть, решит, что я буду пытаться как можно быстрее покинуть Майами. Я ведь сам рассказал ему о том, что путешествую автостопом. Скорее всего он распорядится блокировать все дороги, ведущие из города. Я же решил затаиться в самом Майами, в каком-нибудь тихом отеле. Администратору я объясню, что ожидаю прибытия багажа. Однако нужно быть предельно осторожным. Рискин, конечно же, пустил по моему следу своих ищеек. Не исключено, что и Рикка поступил так же.
Я медленно шел в направлении ярко освещенной пристани. От усталости меня буквально шатало. С момента бегства из госпиталя я прошел несколько миль. Сидя в кустарнике, я снял повязку с головы. Голову мне обрили наголо, но рана практически зажила. Во всяком случае шляпа теперь сидела на голове как влитая.
Передо мной была набережная с рядом магазинов, кафе и газетных киосков. Я то и дело натыкался на полицейские патрули, но обнаружить меня в толпе было довольно трудно. Вскоре я заметил небольшой отель. Это было то, что нужно.
Я открыл дверь и вошел в холл.
Из-за конторки поднялся небольшого роста пожилой мужчина в черном шерстяном костюме. Он был лыс, с помятым лицом и усталым взглядом.
– Мне нужна комната, – негромко сказал я.
– Десять долларов задатка, – ответил портье. – На какой срок?
– На пару дней, если мне подойдет – на неделю.
Он почесал голову.
– Вы без багажа?
– Он на вокзале.
– Это плохо. Мы могли бы послать за ним.
Я вытащил десятидолларовую банкноту и положил на конторку.
– Я привезу его завтра утром. Покажите мне номер.
Портье снял ключ с доски и пододвинул мне регистрационную книгу.
Я написал "Джон Кросби" в строке, которую он указал пальцем. Моего короткого раздумья перед этим он, казалось, не заметил. Еще раз окинув меня ничего не выражающим взглядом, он позвонил в колокольчик. Появился заспанный коридорный. У него была крысиная физиономия с близко посаженными глазами и узким ртом. Его униформа давно требовала чистки.
– Второй этаж, – коротко сказал коридорный. – Без багажа?
– Без, – подтвердил я.
Я поднялся вслед за ним по лестнице. Он открыл дверь в конце коридора, вошел внутрь и включил свет.
– Душевые в другом конце коридора. Но не надейтесь принять душ. Нет воды.
Я вошел вслед за ним в маленький номер с кроватью, столом, парой стульев и протертым до дыр ковриком на полу.
– Похож на Букингемский дворец, – заметил я.
– Чуть просторнее, – поддержал он мою шутку, вручил ключ, красноречиво глядя на меня. Я дал ему доллар. Он едва не упал в обморок.
– Может быть, вы чего-нибудь хотите, мистер? – поспешно спросил он. – Может быть, нуждаетесь в компании? У меня имеется список телефонов – длинный, как моя рука.
– Не утруждай себя.
– Если вам вдруг что-то понадобится, позвоните портье и попросите меня. Мое имя Маддокс.
– Проваливай!
Когда он ушел, я сел на кровать и снял шляпу. Я так устал, что у меня слипались глаза. Матрац казался набитым булыжниками, но это меня не беспокоило. У меня было такое чувство, что я мог бы уснуть и на гвоздях.
Я уселся поудобнее, зевнул, вертя шляпу в руках. Моя голова была пустой. Я вспомнил, что в прошлом я всегда засовывал за подкладку шляпы десятидолларовый билет в качестве заначки. Как давно это было.
Чисто машинально я вывернул подкладку. Мои пальцы нащупали свернутый листок бумаги. Увидев его, я даже не удивился, словно и ожидал обнаружить нечто подобное.
Я развернул бумагу. Это была багажная квитанция, и наверху карандашом было написано:
"Джон Фаррар. Камера хранения аэровокзала. Большое Майами. На предъявителя".
В строке: "Предмет хранения" было написано: "Один чемодан".
Желание спать улетучилось мгновенно. Я чувствовал себя бодрым, как никогда. Итак, эта шляпа, костюм, который был на мне, действительно мои! Я посмотрел на дату: шестое сентября. Чемодан был сдан на хранение в 6.05 утра.
Некоторое время я сидел, тупо разглядывая вытертый коврик под моими ногами. Увы, сомневаться не приходилось, я действительно потерял память на сорок пять дней и, если верить Рикка, за это время умудрился убить двух мужчин и женщину.
Рикка вполне мог соврать. И если я хочу, чтобы моя крыша окончательно не поехала, я любой ценой должен выяснить, что же произошло за эти сорок пять дней. Катастрофа произошла не далее чем в пяти милях от Пелотты. Нужно вернуться на место катастрофы, и, если мне повезет, я смогу шаг за шагом восстановить последовательность происшедшего за эти сорок пять дней. Меня выбросило из "Бентли", и при этом я получил тяжелейшую травму головы. С этого момента и до моего пробуждения в госпитале Майами я находился словно в тумане.
Я провел пальцем по багажной квитанции. Может быть, этот чемодан даст мне ключ к тому, что же в действительности произошло за эти сорок пять дней? Судя по квитанции, чемодан действительно принадлежал мне, и я лично сдавал его в багаж. Однако я понятия не имел, где находится этот вокзал. Но я знал: чемодан нужно забрать сегодня. Пока я не изучу его содержимое, предпринимать ничего нельзя.
Я снял трубку телефона.
– Пришлите мне Маддокса, – сказал я портье. – Мне нужны сигареты. И пусть он поторопится.
Портье пробормотал что-то невразумительное и повесил трубку.
Через пару минут в номер вошел Маддокс. Подъем на второй этаж дался ему с трудом, но он выжидательно смотрел на меня.
– Итак? – сказал он, закрывая дверь. – Какого рода женщин вы предпочитаете? Блондинки, брюнетки…
Я протянул руку.
– Сигареты.
Он дал мне пачку.
– У меня на примете маленькая блондинка, которая…
– Забудь, – сказал я. Закурив, я вытащил банкноту в двадцать долларов и зажал между пальцами. – Как ты смотришь на то, чтобы поиметь это?
Его глаза едва не выскочили из орбит.
– Ну…
Я протянул ему багажную квитанцию.
– Пойди и принеси это сюда.
– Что? Сейчас?
– Так ты не хочешь заработать двадцать баксов?
Он мельком взглянул на квитанцию.
– Я думал, вас зовут Кросби, – сказал он, бросив на меня взгляд, полный подозрения.
Ничего не ответив, я сунул квитанцию и двадцать долларов в карман.
– Да я ничего не говорю, – торопливо сказал он. – Так что вы там мне говорили?
– Привезите сюда чемодан, и побыстрее. – Я протянул ему квитанцию.
Он вылетел из номера, словно пуля из револьверного ствола. Дожидаясь его, я попытался проанализировать полученную информацию.
Вечером 6 сентября я находился за рулем "Бьюика", зарегистрированного на имя Джона Рикка, на магистрали в семнадцати милях от Майами. Со мной была девушка: может быть, Делла, а может быть, и нет. Мне не сказали. Рикка знал, кто была она, но Рискин – нет. Произошла катастрофа. Возможно, я действительно не справился с управлением, а возможно, мне помогла другая машина. Девушка погибла, но уже через пять минут меня обнаружил патрульный полицейский. Кроме того, речь шла о каком-то револьвере с отпечатками пальцев погибшей девушки. Это навело Рискина на мысль о том, что авария была инсценирована, чтобы скрыть убийство.
Я провел по лицу тыльной стороной ладони. Любой ценой я должен узнать, кто была эта девушка и откуда у нее был револьвер. Кроме того, я должен выяснить, по какой причине я потерял контроль над машиной.
Рискин сказал, что мне принадлежали апартаменты на Франклин-бульваре, в Линкольн-Бич. Я вспомнил, что Делла спрашивала, не хочу ли я поехать с ней и ее мужем в Линкольн-Бич. У меня появилось ощущение, что на протяжении этих сорока пяти дней я действительно занимал апартаменты в городе Линкольн-Бич.
Судя по костюму и по тому, что я ездил на "Бьюике", у меня водились деньги, и деньги немалые. Но как я мог заполучить их за столь короткий срок?
Мне на ум пришел толстяк Рикка. Вот кто мог дать мне нужную информацию. Он сказал, что я помолвлен с девушкой по имени Джинни. Где я мог встретиться с ней и кто она такая?
Я воспроизвел в памяти его слова:
"Ты тот парень, который убил Уортхема и Райснера". Кто они? "Где ты спрятал деньги?" – спросил он. Какие деньги? "Ты можешь встать и уйти и быть свободным, как ветер. Так почему я должен заботиться о тебе? Пусть она побеспокоится". Кто она? Почему она должна обо мне беспокоиться?
Вытянувшись на постели, я, делая глубокие затяжки, пытался найти ответы на вереницу вопросов, но так и не находил на них ответа. Я понимал, что без денег не смогу ступить и шагу. На данный момент я имел чуть больше ста долларов. Долго ли я смогу с ними протянуть? Естественно, не так долго, как мне хотелось бы. Без денег я конченый человек. Я даже не смогу выехать из Майами, имея в кармане жалкие сто долларов.
Я все еще напрягал мои бедные мозги, когда в коридоре послышались шаги Маддокса. Я едва успел нахлобучить шляпу, чтобы скрыть мою обритую голову, как в номер, тяжело отдуваясь, вполз Маддокс. Дыша словно загнанная лошадь, он поставил рядом с кроватью большой чемодан из свиной кожи.
– Вот он, мистер, – сказал он. – Да он весит по крайней мере тонну.
Я критически осмотрел чемодан. Судя по всему, я видел его впервые в жизни. К ручке была привязана карточка, на которой было что-то написано. Это была моя подпись.
Я попробовал открыть его, но ничего не получилось.
– Прекрасный чемодан, – заметил Маддокс, глядя на меня.
– Да уж, но я потерял ключ. Может быть, ты сможешь найти какой-нибудь ломик? – Я игнорировал удивление в его взгляде.
– Зачем ломать замок. У меня имеется отмычка, мистер.
– Так принеси ее.
Он исчез с такой быстротой, словно в заднице у него имелся пропеллер.
Я стоял, рассматривая чемодан. Неужели внутри находится ответ на то, чем я занимался эти таинственные сорок пять дней? Найду ли я ответ на этот главный вопрос?
Маддокс вернулся через шесть минут. Мне они показались шестью часами.
Он наклонился над чемоданом, сунул отмычку в правый замок. Щелкнув, тот отскочил. С левым он проделал то же самое.
Выпрямившись, он довольно сказал:
– Проще простого, если знать, как это делается.
Я вручил ему обещанные двадцать долларов.
– До завтра, – сказал я, стараясь, чтобы он не уловил моего волнения.
Он с интересом смотрел на чемодан, затем сделал несколько шагов к двери и спросил:
– Может быть, я могу еще что-нибудь для вас сделать?
– Спасибо. Больше мне ничего не надо.
Едва за ним закрылась дверь, как я задвинул на ней задвижку. Затем я вернулся к кровати. Положив чемодан на постель, я поднял крышку.
Я не знал, что конкретно увижу внутри, но уж точно не то, что увидел. Чемодан был плотно забит деньгами: тысячи и тысячи долларов. Столько денег я не видел никогда в жизни.
Некоторое время, как загипнотизированный, я пялился на обандероленные пачки стодолларовых банкнот, затем очень осторожно начал выкладывать деньги на постель, механически пересчитывая их. Я делал это до тех пор, пока чемодан не опустел. На постели лежало четверть миллиона долларов в стодолларовых купюрах!
Теперь я понимал, чего так домогался от меня Рикка. Четверть миллиона долларов! Но как они могли попасть в чемодан? Каково их происхождение?
Я вдруг почувствовал, что вот-вот упаду в обморок, и схватился руками за край кровати. Мои колени задрожали, и я осел на пол. Но я даже на секунду не выпускал деньги из поля зрения.
Четверть миллиона долларов!
Мотив для убийства! Неужели я действительно убил из-за них двух мужчин и женщину? Как я мог это сделать?
Глава 6
Если бы меня не подозревали в убийстве, я не тронул бы и цента из этих денег. Вероятнее всего я пошел бы с этим чемоданом к Рискину, но что мне теперь оставалось делать? Чемодан давал Рискину мотив – мотив для убийства!
Мне же нужны были деньги, чтобы наконец пролить свет на это запутанное дело. Итак, теперь у меня есть четверть миллиона долларов. Остается воспользоваться ими.
Как только я пришел к такому решению, все остальное показалось довольно простым. Я подкупил Маддокса и лысого портье. Маддокс получил сто баксов, а лысый портье за соучастие – пятьсот. Оба опознали меня, как только прочитали утренние газеты. Там было указано мое имя и довольно точное описание моей внешности. В заметке говорилось:
"Этот человек разыскивается в связи с убийством пока неопознанной женщины. Все сообщения направлять лейтенанту Биллу Рискину из отдела по расследованию убийств".
Однако не было никакого сообщения о предполагаемой награде, так что эта заметка ни Маддокса, ни портье не заинтересовала. Их интересовали только мои доллары.
Я оставался в отеле две недели. За это время мои волосы отросли, и я даже отпустил небольшую бородку. Эта борода плюс очки в черепаховой оправе делали меня совершенно неузнаваемым. Рискин, разумеется, тут же узнал бы меня, но я был уверен, что случайный прохожий, знакомый только с газетным сообщением, увидит во мне простого безобидного гражданина.