Вскоре незаметно появилась ещё одна красавица лет двадцати пяти, маленького росточка, чёрная жгучая брюнетка с длинными прямыми волосами. Вся она светилась своей натуральностью: отсутствием макияжа, коротко подстриженными аккуратными ноготками без маникюра, лучезарной улыбкой. Словно не видя никого из присутствующих, она проскользнула в зал мимо проституток и, непонятно кому кивнув, присела рядом с Журовым, положив свою миленькую головку ему на плечо. Только после этого она стала водить раскосыми глазками, оглядывая всё вокруг, чувствуя себя под надёжной защитой.
Все обратили внимание, как успокоено вздохнул Журов, увидев её рядом.
Генералы уже привыкли к этой диковатой девочке, которую между собой называли обезьянкой из-за её, как им казалось, примитивности и оттого, что она всё время висла у Поликарпа на шее. Она ни с кем не разговаривала кроме Журова. А если ей задавали вопрос, сначала смотрела на Поликарпа - как он на это отреагирует. И только если он продолжал довольно молчать, пыталась сформулировать ответ. Предполагали, что это очередная прихоть Журова. Но было странно, что она тянулась уже больше пяти лет.
Официанты в очередной раз наполнили стопки генералов. Все девушки кроме Светы попросили вина. Светлана решила пить водку.
После очередного тоста, Семён Борисович обнял за плечи свою избранницу и прижал к себе. Ему было хорошо. Под общий шум суеты, мужских разговоров и хохот девушек, он углубился в себя. В свою долгую, как ему казалось, жизнь. Несколько лет назад ушли последнее неприятности связанные с работой, и теперь жизнь его катилась ровной чередой, отмеривая вешками очередные этапы. Давно справили тридцатилетие свадьбы. Купили сыновьям квартиры. У себя сделали перепланировку. Но это временное перемирие с судьбой казалось Семёну затишьем перед бурей. И с какой стороны её ждать, было неизвестно.
Периодически встречаясь с Журовым, они никогда не заговаривали о провале привезённой москвичами контрабандной схемы, которую свалили на покойного Березина. Быть может, если бы тот остался жить, они не раз обсудили то, что случилось. Но теперь любое упоминание возвращалось к гибели их товарища. И это было тяжело. При встрече с Поликарпом они просто обменивались взглядами, и каждому становилось ясно, что прошлое рядом, но пока всё нормально. С тех пор как схема ушла на Дальний Восток, они перестали ею интересоваться. Только на совещаниях силовиков в Москве периодически звучала тема борьбы с коррупцией.
На самом деле все понимали, что борьбы с ней быть не может исходя из самой её сути. Поскольку для этого надо, чтобы каждый руководитель посадил себя в тюрьму, назначил себе срок и конфисковал своё имущество, в большинстве своём нажитое преступным путём, а затем принялся за своих ближайших родственников.
А поскольку этого никогда не будет, то нужно делать вид и жертвовать наиболее заевшимися или ставшими неугодными членами круговой поруки.
Семён представлял себе трудность принятия такого решения наверху. Необходимо было заранее выстроить все процедуры, отсечь нити идущие наверх. И самое главное поручить возглавить этот процесс наиболее умному и опытному сотруднику. А вот с этим и была основная беда, поскольку за время разворовывания страны, руководители верхних эшелонов приближали к себе, как правило, наиболее верных и желательно не очень умных, дабы не подсидели. Успели окружить себя непробиваемым кольцом недальновидных тупых подхалимов.
Теперь, когда разворовывать уже стало нечего, а точнее те масштабы безвозвратно ушли, и надо страну двигать вперёд, принимая решения и выполнять поставленные задачи, наверху с ужасом взирают на полное отсутствие вокруг мыслящих людей. Срочно внедрили программу подготовки руководящего резерва, но её снова заполнили связи мздоимцев и расхитителей. И только когда спустились на возрастной уровень институтов и школ, обнаружили незаражённые плесенью стяжательства молодые горящие сердца. Сколько же ещё лет быть стране в разрухе - думал Ефимов разочарованно.
Сидя за столом, погружённый в свои рассуждения, Ефимов машинально продолжал пить водку и закусывать, чокаясь со Светланой. Практически за столом они остались втроём. Водку разливал Ткач, но сидел в стороне. Журов о чём-то ворковал со своей подружкой в углу на кресле. Кудашкин с Игнатьевым сновали со своими девушками то в комнату отдыха, то в бильярдную. Приходили за стол опрокинуть по стопочке. Вино у девушек закончилось, и они вместе со всеми стали пить водку.
Принесли горячее. Пара больших тарелок с мясом.
Светлана, чернобровая белолицая девушка небольшого росточка, уже достаточно опьянела. Язык стал слегка заплетаться. Казалось, что её вполне устраивает то, что никто не тянет её в комнату отдыха. Несколько раз она успела прыгнуть в тёплый бассейн и теперь сидя с мокрыми короткими волосами, сама обнимала Семёна, положив ему голову на плечо.
Периодически, возвращаясь на своё место, она обращала внимание на задумчивую рассеянность Ефимова и это явно её беспокоило.
После очередного возлияния, она заглянула ему в лицо и слегка заплетающимся языком неожиданно попросила:
- Можно с Вами поговорить?
- Конечно, - сказал тот, недоумевая и глядя в чёрные и блестящие словно бусинки глаза девушки, - Я тебя слушаю!
Своими чёрными, как смоль волосами и высокими дугами бровей, она походила на молдаванку.
- Не здесь, - отозвалась она, - пойдём в парилку! Там сейчас никого нет.
Затем стала неуклюже подниматься, опираясь на сидевшего с краю Ткача.
Ефимов приготовился к сексу. Он ласково посмотрел на Светлану. Простынь, которой она прикрывалась, была практически мокрой. Липла к её округлостям, ещё сильнее выделяя грудь, бёдра и ягодицы. Семён Борисович подумал, что эта нежная и добрая девушка сможет подарить ему несколько блаженных минут.
В парилке было не жарко. Видимо Игнатьев с Кудашкиным установили здесь необходимую в таких случаях температуру дабы не получить инфаркт от перегрузки.
Семён сел на полог. Светлана на скамейку рядом. Оба молчали. Прошло несколько минут.
Внезапно Светлана обернулась к Ефимову и, неотрывно глядя в лицо, спросила:
- У Вас есть два сына, Борис и Роман?
- Ну да, - по инерции ответил Семён, думая, причём здесь они? Быть может, она так напилась, что хочет застыдить его и прочитать мораль?
- Борису тридцать и день рождения у него в мае?
- Ну да, - снова отозвался Семён, продолжая недоумевать, но чувствуя, что дело касается старшего и на всякий случай улыбаясь, обнажая золотые зубы.
Видя непонимание Ефимова, она, продолжая глядеть в упор, спросила:
- Вы меня не помните?
Наступила пауза.
Ефимов успел внимательно посмотреть на неё, прежде чем она отвернулась и уставилась в пол.
В этом резком повороте головы, в мелькнувшем разлёте бровей, откинутой чёлке и показавшемся из под коротких волос верхнего тонкого ободка оттопыренного уха, он почувствовал что-то знакомое. Но не его личное, а то, что было когда-то рядом. Что встревожило его тогда, не менее, чем сейчас. Взволновало чем-то затейливо весёлым. Наполнило радостью.
Он продолжал молчать, не искусственно выдерживая паузу, а пытаясь разбередить опьянённую память и заставить её работать, перебирая ячейки с, заложенной в них когда-то, информацией.
Не выдержав, Светлана нарушила затянувшееся молчание:
- Только не говорите, пожалуйста, Борису, я сделаю всё, что Вы хотите! - произнесла она с мольбой, переведя взгляд дальше, в угол парилки, где скопившаяся кучка засохших листьев едва дрожала от циркулирующего тёплого печного воздуха.
И тут Ефимова осенило. Эта последняя фраза с сочетанием мгновенного образа запавшего в память, неожиданно раскрыла перед ним всю мерзопакостную картину реальности.
Словно сорвали салфетку с нарисованным на ней пирогом, и отвратительный запах дерьма ударил с подноса ему в лицо, заполнил лёгкие. А затем ткнули носом прямо в эту жижу, топя в тлетворных бактериях, проникающих в рот, нос, глаза, уши. Заставляя услышать сквозь них лучезарный смех Светланы из комнаты сына, увидеть их счастливые лица, дарящие всем собравшимся беззаботную радость, разлетающееся фейерверком веселье. Он вспомнил - это было совсем недавно, в день рождения Бориса!
Руки Ефимова, ранее обнимавшую Светлану, стали липкими и грязными, словно он прижимал их к пластилину, где ранее отпечатались ладони его старшего сына. Гадливое чувство, схожее с желанием насильно вынуть изо рта ребёнка, необходимый тому, пережёванный кусок хлеба, чтобы насытить свою грязную прожорливую утробу, подступило к горлу тошнотой.
- Не звони ему больше, - глухо сказал Семён.
Слез с полога и вышел из парилки, направляясь в душ. Ему казалось, что его вырвет.
После пройдя в гостиную, он налил себе фужер водки и выпил, залпом не поморщившись.
- Ну как, хороша девчонка? - наперебой спросили его Игнатьев с Кудашкиным.
- Угу, - ответил Семён, кивнув головой и снова сел на своё место. Настроение у Ефимова было испорчено.
Светлана в гостиной больше не появилась. Незаметно прошла в раздевалку, где оделась и уехала восвояси.
Глава 12. Таможенный пост
После того, как Светлана не вернулась, все стали шутить, что Семён насмерть замучил девчонку, так что она сбежала. Но это не веселило Ефимова.
Он думал о той стране, в которой они все живут. Она представлялась ему каким-то полигоном для испытаний человеческих жизней, судеб, нравственных устоев. Хотелось верить, что наконец-то движение вперёд возглавили достойные люди. Но почему тогда они держат своих отпрысков заграницей? Учат их иностранным языкам. Заставляют получать иностранный опыт. Покупают недвижимость подальше от России. Кажется, ну вот - перед тобой вся страна! Лепи из неё всё доброе и хорошее, о чём ты мечтал, сидя за школьной партой, а потом в студенческой аудитории. Делай её жителей счастливыми. Нет! Снова начинаем запускать ракеты, готовиться к перелётам на Марс. А жители области в сорокаградусный мороз продолжают ходить в деревянные уличные туалеты. Добывать воду из растаявшего снега, отапливаться буржуйками. Быть может, в этом есть вина каждого. Стоило один раз свернуть не туда, и назад уже нет дороги. У каждого есть свои точки не возврата.
Ефимов вспомнил, как попал из милиции в таможню. Это был результат его первого компромисса с совестью. Сколько их потом было? Но первый запомнился в деталях.
Это было начало девяностых. Он служил в главке. Был начальником отделения оперативного отдела, майором милиции. Позвонил агент и сообщил, что добыл очень интересную информацию, которая может пойти им на пользу. Встреча состоялась.
Это был рыжий Макс. Вечно он влезал в какие-то авантюры. То познакомится с депутатом - педофилом. То начнёт работать на "Белую стрелу", тайную организацию, уничтожающую неприкасаемых преступников, а потом оказывается, что это самая настоящая киллерская контора. Ткач устал выпутывать его из блуда.
На этот раз его рассказ касался таможни. Получалось, что находящийся на окраине города, современный четырёхэтажный огромный комплекс таможенного поста, построенный из красного кирпича, был просто отобран у хозяев и передан во владение неизвестной фирме. Каких либо подтверждающих документов Макс не показал. Пояснил, что потерпевшие шарахаются от всех, но готовы встретиться в конспиративном месте и представить все необходимые документы. Семён согласился пообщаться. Встреча была назначена в ресторане.
Небольшая кабинка вмещала шестерых. С одной стороны стола сидели Ефимов с Максом. С другой - двое бизнесменов. Несмотря на то, что именно они здесь заказали столик, не переставали озираться по сторонам. Осматривали каждого входящего через заранее слегка раздвинутые шторы, прикрывающие вход.
Семён не принимал всерьёз эту странную конспиративную встречу. Несколько лет до этого, он руководил группой по борьбе с заказными убийствами областного управления. Чего только не насмотрелся и с кем только не познакомился из преступных авторитетов. Семён знал, что бандиты никогда не будут поддерживать чью-то идею, будучи не уверены, что сделано всё чисто. Неоднократно, работая на добытых промахах бандитов, Семёну удавалось в обмен на замалчивание компрометирующей информации, получать сведения о самих заказчиках и исполнителях преступлений.
Он понимал, что встретившись с этими бизнесменами ничего не теряет. Его волновало только одно, не являются ли они подсадными утками УСБ или ФСБ. Но пока оснований для беспокойства не было. Где же ещё оперативному сотруднику получать информацию как не от граждан? Поэтому, исключая данный момент, оставалось два других. Либо эти ребята действительно говорят правду, либо они, наоборот, являются рейдерами, которые прикидываются овечками, чтобы с помощью фальшивых документов при поддержке силовых структур, стать владельцами доходного здания.
Семён видел, что для запуганных овечек они подготовились неплохо: скромная бизнесменовская машина "ауди", незаметный ресторан с кабинками и шторками, конспирация и затравленный вид.
Папка с копиями документов была толстая, на завязочках, прямо как в школе. Бизнесмены предложили пообедать. Макс с Семёном не отказались. После того как был сделан заказ, Семён углубился в документы. Краем уха он слышал, как Макс грузит всех своими байками, перемешанными с реальными историями.
Бизнесмены слушали и даже подхохатывали слегка, но в издаваемых ими звуках больше чувствовалась настороженность. Они казались тогда тридцатилетнему Семёну совсем взрослыми. Им было за сорок. У одного на висках и бровях уже белела седина. Он был высок и худ. Его жёсткий прямой взгляд через щель в шторе внимательно оглядывал каждого проходящего мимо их кабинки.
Другой был совершенно лыс. Отсутствие волос и жёлтый, неестественный загар делали его круглое лицо похожим на горизонтально лежащую дыню колхозницу. Он постоянно что-то жевал и, казалось, что именно от этого дыня расползается в стороны. Глаза у него были узкие, глубоко сидящие. В них, как запертые в клетке мышки, бегали чёрные бусинки зрачков. Их внешний вид не вызывал у Семёна доверие, но он научился общаться с такими людьми.
Не часто можно сразу распознать внутренний мир человека. Иногда для этого нужно сделать вид, что ты ему поверил.
Документы были все в порядке. Именно это и вызвало подозрение. - Уж больно грамотно всё было оформлено и в соответствии со всеми требованиями, - шутя, вслух высказал своё мнение Семён, складывая документы обратно в папку и принимаясь за обед.
- Ничего удивительного, - отозвался тот, что повыше ростом, - когда строишь в России пятиэтажное здание, ты либо подписываешь себе приговор, либо обеспечиваешь себя и всю свою семью на безбедное существование. Поэтому здесь важна каждая бумажка. Обратите внимание - здесь даже копии накладных на закупки строительных материалов!
- Да я видел, - отозвался Семён, если не возражаете, я проконсультируюсь со своим руководством, прежде чем дать вам согласие на совместную работу.
- Только, пожалуйста, не говорите никому, где вы взяли эти документы! - вмешался лысый.
- Хорошо! - отозвался Семён, - считаю деловую часть нашей встречи на сегодня законченной?
- Приятного аппетита, господа! - обрадовался Макс, который был готов пустить в ход новые байки и совершенно не видел, что бизнесмены практически его не слушают.
Вместо руководства Семён снёс документы Лялину - своему старому приятелю из экономического отдела.
- Заходи завтра в конце рабочего дня, - сказал тот, убирая папку в шкаф.
Но ни завтра, ни через неделю встретиться с Лялиным он не смог. Тот словно сквозь землю провалился. Трубку не брал. Коллеги говорили, что его нет на месте или выехал в район. Затем заболел и нарисовался только спустя две недели.
Всё это время Семён не знал, как успокоить бизнесменов. Возможно, в течение этих дней, их страх передался Семёну. Ему стало казаться, что около парадной дома, где он живёт, стали парковаться и подолгу стоять неизвестные автомашины с сильно тонированными окнами, в которых виднелись силуэты мужчин спортивного вида. Из своего опыта, Семён всегда с подозрением относился к таким автомашинам и, видя их, передёргивал затвор пистолета, после чего клал его в карман. А здесь они зачастили, словно по расписанию.
Лялин нашёлся сам и неожиданно Просто позвонил по телефону и сказал, что он на месте и ждёт. Семён отложил все свои дела и помчался к приятелю.
- Если в документах нет подделок, - сказал Лялин, как ни в чём не бывало, даже не извиняясь за своё исчезновение, - всё верно! Объект принадлежит данным ребятам. Но это же ксерокопии. А в них подделать можно всё очень легко! Вот если бы ты мне принёс оригиналы - я бы тебе сказал точно.
Что, что, но теперь-то Семён чувствовал - оригиналы нести нельзя!
Он решил, что сам посмотрит оригиналы, если надо будет сравнить.
Семён установил новых владельцев терминала. Это была московская фирма с длинным названием. Ехать в столицу желания не было, но он всё же позвонил туда. Трубку взяла секретарь, а затем соединила с шефом. Мужчина на том конце провода согласился с удовольствием приехать и дать объяснения. Но посоветовал для начала переговорить с их местным представительством. Назвал адрес, телефон, и к кому обратиться.
Семён удивился такому неожиданному повороту событий и сразу набрал указанный номер. Ситуация повторилась. Сначала взяла трубку девушка затем мужчина. Без каких либо отговорок мужчина обещал придти на следующий день.
Но он не пришёл.
В назначенное время появился руководитель отдела по раскрытию умышленных убийств центрального района Носиков Паша.
Это был высокорослый парень плотного сложения, в казаках с металлическими шпорами, длинном чёрном пальто и такой же чёрной широкополой фетровой шляпе. Он был похож на заплутавшего в дебрях современного мегаполиса мексиканского ковбоя. Казалось, что вот-вот он разведёт руками полы своего длинного до щиколоток пальто и продемонстрирует рукоятки пистолетов торчащие из кобур, подвешенных к широкому кожаному поясу.
Не спрашивая разрешения, он расстегнул пальто и развалился на стуле, разведя колени. Оружия видно не было. Только джинсовый костюм.
- Тебе чего? - недоумённо спросил Семён, глядя на него.
- Ты с ума сошёл! - испуганно начал Павел разговор, - ты знаешь, с кем связался? Ты совершенно не понимаешь и не представляешь последствий.
- О чём ты говоришь-то? Я не врубаюсь! - Семён не мог понять, зачем к нему пожаловал убойный отдел.
Голос у Паши был слегка с хрипотцой, но передаваемое волнение дополняло его легким повизгиванием.
- Ну, ты просил, чтобы с тобой связались по поводу здания? Просил. Вот меня и прислали!
- Так я же не с тобой разговаривал! - удивился Стас.
- Да они к тебе не придут, ты что, этого не понимаешь? - удивился Павел несмышлености собеседника.