– Но как это связано с Йолой? И кто эта недовольная женщина? – Космо улыбнулся в сторону водительского сиденья.
Фрида прищурилась.
– У вашего брата ручная граната.
Космо рассмеялся:
– Ага, конечно. А у меня тогда свидание со Скарлетт Йоханссон.
Его улыбка снова превратилась в неуверенную ухмылку подростка, когда слова Фриды подтвердились.
– Она говорит правду, Космо. – Я показал ему гранату.
– Что за… – Он озадаченно посмотрел на меня, но не отошел ни на шаг.
– Сядь в машину, я тебе объясню.
Космо огляделся, как человек, который опасается, что за ним следят. Серый автомобиль-фургон с затонированными стеклами и включенными фарами проехал мимо нас к гостевым парковочным местам у северного крыла больничного комплекса. Когда задние фонари исчезли за углом, Космо поднял обе руки и сказал:
– Слушай, Макс, мне не нужны неприятности.
– Я знаю, но… – Я пытался найти аргумент, чтобы убедить Космо сесть к нам в машину, но мне не приходило в голову ни одной причины, почему он должен ставить на карту послабления терапии и помогать своему младшему брату, который в последние годы при любой возможности давал понять, какое сильное отвращение к нему испытывает. Космо недоверчиво посмотрел на меня.
– Обещаешь прочесть мои комментарии, если я сяду в машину?
В такой ситуации я вряд бы отказал ему в какой бы то ни было просьбе и энергично закивал, хотя и не совсем понял – в принципе, мне было все равно, – почему ему так важен мой первый роман и его размышления по этому поводу.
– Хорошо.
Он открыл пассажирскую дверь и плюхнулся на сиденье рядом с Фридой.
– Это не "Скрытая камера" или что-нибудь в таком роде?
– К сожалению, нет, – ответила Фрида. Она не знала, перед какой клиникой мы припарковались. Перед больничным комплексом не было предупреждающих табличек: "Внимание! Вы находитесь вблизи отделения строгого режима для психопатов".
А так как я не рассказал ей, кто в нашей семье настоящий преступник, было понятно, что в Космо она сразу увидела располагающего к себе союзника.
– Он два часа держит меня в заложниках. Пожалуйста, вы можете повлиять на своего брата?
Показательно, что к нему Фрида обращалась на "вы", мне же с самого начала тыкала.
– Вот он? Тебя? В заложниках? – Космо был невысокого мнения о вежливой форме. Недостаток, на который в его случае легче всего закрыть глаза.
– Да. Говорит, что служба опеки хотела забрать его дочь. И он психанул.
– Я так и знал. – Космо ударил себя по коленям.
– Что ты знал?
– Что они приехали вчера, чтобы устроить тебе проблемы, братишка.
– Вы ему верите? – спросила Фрида. Ее доверие к Космо явно пошатнулось. Я же, наоборот, почувствовал, как у меня камень с души упал. Он видел их!
Он ВИДЕЛ Мелани!
– И ты правда не возражаешь против этих комментариев? – спросил он меня.
– Что? Нет, нет, Космо. Ты не слушаешь? Йола пропала. Похищена. Я не знаю, что мне делать, и похитители запретили мне обращаться в полицию.
Я коснулся рукой головы, нащупал молчащий наушник в ухе.
– Столько всего случилось, просто сумасшествие. Сейчас очень долго все рассказывать. Я объясню тебе все, как только малышка исчезнет.
– Исчезнет? – Космо прижал подбородок к ключице и взглянул на меня, словно поверх воображаемых очков. При этом похлопал Фриду по плечу. – Куда это она должна исчезнуть?
– Понятия не имею. Я думал, мы отпустим ее. У меня по-прежнему раскалывается голова, но я уже сам могу вести машину.
– Сам?
– Да, мне уже лучше. Кажется, они влили мне какое-то лекарство. Может, я пропотел и оно вышло с потом, без понятия, я…
По характерному щелчку я догадался, что Фрида отстегнула ремень безопасности, но Космо схватил ее за руку выше локтя и угрожающе наставил указательный палец ей между глаз, прямо под неровной челкой.
– Ты никуда не пойдешь, Динь-Динь.
– Космо, – умоляюще сказал я. – Пожалуйста, я ей обещал.
– Обещал? Ты с ума сошел? Сам подумай. Она тут же побежит к полицейским. Не пройдет и десяти минут, как машина будет в розыске.
– Клянусь, я не пойду в полицию, – сказала Фрида.
– Да, а я клянусь, что могу три раза подряд, но, думаю, никто из нас обоих не хочет это сейчас проверить, или как?
В зеркалах заднего вида я увидел отражение, Космо тоже его заметил. Мы одновременно обернулись.
– А это что?
Он вопросительно посмотрел в мою сторону, но у меня тоже не было объяснения тому, что мы увидели. Серый автофургон снова появился. Он развернулся и остановился на некотором расстоянии на другой стороне дороги. Мотор работал, облака выхлопного газа, поднимающиеся в воздух, напоминали дымовые сигналы. Но фары были выключены.
– Кто это?
– Откуда мне знать? – ответил я брату.
– Подождите здесь! – Космо вышел из машины и направился к автофургону, фары которого снова вспыхнули, когда мой брат был на полпути.
Автомобиль отъехал в сторону.
– Эй! – закричал Космо и ударил по сдвижной двери проехавшего мимо него автофургона.
Когда тот поравнялся с нами, я быстро взглянул на мужчину за рулем, который – если я не ошибся – был молодым парнем с темной бородкой и светлыми дредами. Он слушал музыку, включенную на полную громкость, если так можно назвать глухие басы, донесшиеся до меня.
– Подвинься! – крикнул Космо, подбежав к нашей машине и распахнув дверь со стороны Фриды.
Автофургон уже отъехал на добрые сто метров и промчался на желтый сигнал светофора.
– Давай, давай, на другую сторону!
– Вот дерьмо, что вы за козлы такие? – закричала Фрида, перелезая через коробку передач и усаживаясь на переднее пассажирское сиденье. – Ваши родители что, кровные родственники? Вся семейка с прибабахом!
– Заткнись! – приказал ей Космо и завел двигатель. – Поговорим о комментариях? – спросил он меня.
Я растерянно кивнул. Космо повернулся вперед – и наша машина помчалась вниз по дороге. Вслед за незнакомцем в автофургоне.
Глава 23
ЙОЛА
Немедленно покинуть помещение. Ничего не надевать. Ничего с собой не брать. Не открывать лихорадочно двери и, выходя, снова закрывать за собой!
Йола вспомнила большинство рекомендаций, которые давал им брандмейстер во время школьной экскурсии в пожарную часть. Только он не сказал, как вести себя в случае пожара, если ты привязан спиной к деревянному столбу.
Ладно, он упомянул, что нужно делать, если нет возможности покинуть помещение. Заткнуть все щели в двери и стыки мокрыми полотенцами, подойти к окну, вывесить простыню, – но Йола слишком хорошо осознавала бессмысленность этих указаний в нынешней ситуации. Даже не будучи связанным, вряд ли можно воспользоваться этими советами; разве что если случайно оказался в ванной, когда начался пожар (иначе откуда взять воду и полотенца?).
"Здесь, в моей камере, всего этого точно нет".
Потрескивание камина, доносившееся с нижнего этажа, становилось громче, и Йола почему-то подумала об осином рое. Удивительно, но здесь наверху стало еще темнее: порыв ветра загасил свечу, и Йоле в лицо дунуло плотное облако дыма.
Она снова попыталась сжаться и отодвинуться как можно дальше от деревянного столба. Ядовитый дым, это она тоже узнала во время экскурсии, сначала собирается наверху, под потолком.
– В крайнем случае вам придется выползать на четвереньках, – объяснил брандмейстер.
"Да, если бы", – подумала Йола и закашлялась.
Она нащупала камень у себя в кармане, снова чуть приподнялась, чтобы вытащить его из кармана, но уже сейчас у нее щипало глаза и она ощущала привкус гари, когда сглатывала. Даже если получится достать камень из узких джинсов, Йоле не хватит времени, чтобы перерезать его острыми краями веревку, несколько раз обмотанную вокруг ее тела.
Йола вспомнила жуткое изображение ведьмы на костре из учебника по истории.
– Страшная смерть, – сказала мама и объяснила, что иногда люди причиняли другим зло, потому что те были не такие, как большинство.
– Но я ведь тоже другая, это все говорят, – возразила тогда Йола, а Ким засмеялась и успокоила ее, что давно прошли времена, когда дети приходили смотреть на сожжение ведьм, которое устраивалось на рыночной площади для развлечения народа. – Пусть ты красивее и умнее всех в классе, но из-за этого тебя никто пальцем не тронет.
"Ах нет, мама! Боюсь, ты меня обманула".
Йола чихнула, вытерла рукавом слизь, которая забила ей ноздри.
Начались цикличные приступы удушья.
Кашель. Чихание. Глотание. И снова сначала.
Чем плотнее становился дым, тем больше ускорялся цикл.
Йола вытягивалась, приподнималась, дергала за веревки, дрыгала ногами, все бесполезно. Она ничего не могла сделать, только ждать смерти. Точнее, обморока, который предшествует отравлению, потому что брандмайстер объяснил и это: лишь единицы погибли от самого огня. Большинство потеряли ориентацию и задохнулись от дыма.
Ориентация!
Йола пыталась держать глаза открытыми, чтобы видеть. Хоть что-нибудь! Она не знала, были ли это слезы, или дым стал уже таким непроницаемым, сплошным – она по-прежнему ничего не видела. Ни колыхающегося пламени близкого огня, ни искр, ни вспышек.
Она сдалась. Закрыла глаза. И в тот самый миг стало светло.
Неожиданный яркий свет, какого Йола с открытыми глазами не вынесла бы. Словно прямо перед лицом вспыхнула молния. Потом прозвучал взрыв. Один, затем другой. При третьем, который напомнил пушечный выстрел во время "Рыцарского турнира" в Шпандау, под Йолой задрожал пол. Казалось, столб стал резиновым и прогнулся под ее спиной. Йола открыла рот, чтобы закричать, втянула облако золы, почувствовала, как та заскрипела на зубах, когда губы сжались; потом она почувствовала, что парит, и все вокруг стало невесомым.
Йола больше ничего не слышала, не ощущала ни веревок, ни веса, ничего, кроме свежего холодного ветра в лицо. И когда наконец решилась открыть глаза, спустя долю секунды после последнего взрыва, увидела яркий блестящий свет, который словно надвигался на нее.
Через секунду у нее уже сломались две кости – легко и беззвучно, как сухие травинки.
Затем стало хуже.
Глава 24
КИМ
– Что случилось? – озадаченно спросил он.
Ким закрыла за собой входную дверь, сбросила пальто и туфли-лодочки с опухших ног. Все плавные быстрые движения напоминали отрепетированную хореографию. Ритуал возвращения домой, сопровождаемый облегченным вздохом: наконец-то можно оставить будни за запертой дверью. Только это была не ее квартира и тем более не ее домашний очаг.
Ким целеустремленно прошла в гостиную и опустилась на диван.
"Странно, – подумала она. – Эта кожаная штука такая удобная, а мы еще ни разу не занимались на ней сексом".
– У тебя есть сигарета? – спросила она мужчину, которого на занятиях с семейным психологом они окрестили Мистер Escape. Потому что для нее он олицетворял возможность побега. И потому что его настоящее имя было не важно. По крайней мере, так она наврала Максу и терапевту. На самом деле она выбрала это имя потому, что ее любовник приятно пах одноименным мужским парфюмом от Кельвина Кляйна; вот как сейчас, сразу после душа.
Он стоял в дверях – босиком, с влажными волосами, в одних джинсах, – и мрачно смотрел на нее.
– С каких пор ты снова куришь?
– С тех пор как Йола исчезла.
– Она пропала?
– Какое еще значение слова "исчезла" ты знаешь?
Он раздраженно моргнул.
– Когда?
– Вчера вечером.
– Она сбежала?
В его голосе слышалась надежда, потому что в случае исчезновения ребенка "побег" лучше любой альтернативы, но Ким пришлось развеять эту его надежду. Она коротко рассказала о событиях последних часов, включая хаотичную сцену в больнице.
– Твой муж? – растерянно спросил Мистер Escape, когда она закончила повествование.
– Да. Макс утверждает, что похитил ее.
Он перестал моргать и напряженно зажмурился, словно пытаясь решить какую-то особенно сложную арифметическую задачу. В принципе, его реакция не отличалась от реакции Ким, когда она сегодня утром прослушала сообщения голосовой почты. Правда, выглядел он значительно испуганнее, чем она в тот момент.
– Это что, шутка?
– Я похожа на клоуна?
– Нет. Но, честно говоря, ты не похожа и на мать, которая переживает за дочь!
"Приемную дочь", – мысленно поправила его Ким.
– Почему? Потому что я не упала к твоим ногам и не катаюсь, рыдая, по полу?
Он смотрел ей в глаза, выглядел ошеломленным. Либо из-за ее поведения, либо из-за исчезновения Йолы. Ким не могла сказать, что ужасало его больше.
– Кроме всего прочего, потому что ты подкрасила губы и нарумянилась, прежде чем прийти ко мне, и я просто не могу поверить, что ты хочешь того, о чем я думаю, – напустился он на нее.
Ким поднялась. Расстегнула верхнюю пуговицу на блузке.
– Ах так? И о чем же я думаю? – спросила она и не сомкнула губы после того, как задала вопрос; ритмично касалась языком верхних резцов изнутри, ожидая ответа.
Мистер Escape подошел ближе, запустил обе руки Ким в волосы и притянул ее голову к себе.
– Твою дочь похитили, а ты хочешь трахаться?
Она почувствовала его дыхание у себя на языке. Ее губы были в миллиметре от поцелуя. Он крепче схватил ее за волосы. На глазах у Ким появились слезы.
Она кивнула, и их губы соприкоснулись.
– Шлюха, – сказал он и оттолкнул ее от себя на диван.
Ким почувствовала, как кровь прилила к щекам. Она поднялась, злая и возбужденная, но злоба однозначно преобладала.
– Ты идиот! – фыркнула она. – Думаешь, судьба Йолы мне безразлична?
Ким сделала шаг в его сторону и залепила звонкую пощечину. Он лишь покачал головой, не прикасаясь к красному пятну, которое тут же появилось на его щеке.
– Я боюсь за нее, – сказала Ким, ее голос и правда звучал сдавленно, но причиной было унижение, которое она только что перенесла. – Я ужасно боюсь за нее, – повторила она. – И хочу на пять минут забыть об этом страхе, всего лишь на пять минут, разве это так сложно понять?
– Честно говоря, да.
Он разглядывал ее застывшее лицо, и именно эта надменная манера, которая обычно так возбуждала, сейчас доводила Ким до белого каления.
– То есть я тебе надоела? – Она попыталась спровоцировать его. – Вчера ты не мог насытиться женщинами, а сегодня у тебя пропал аппетит?
Он сочувственно покачал головой.
– Ты ведешь себя как дешевка.
– В кровати тебе это никогда не мешало, – огрызнулась Ким.
В прихожей зазвонил ее сотовый.
Она прошла мимо него назад к входной двери и подняла свое пальто. Потребовалось какое-то время, пока она нашла телефон в одном из карманов.
– Да?
Энергичный голос на другом конце тоже не сулил приятного разговора.
– Это я, Тоффи. Ты немедленно должна приехать ко мне в бюро.
– Что случилось?
– Йола, – коротко сказал он. – Появился свежий след.
Глава 25
МАКС
Через полтора часа местность, по которой мы ехали, стала такой же унылой и безотрадной, как и мое настроение. Мы снова были в Берлине, хотя все вокруг скорее напоминало Ресифе, Манилу или Бангладеш.
– Где мы, черт возьми? – спросила Фрида, которая молчала всю поездку, за исключением одного-единственного слова, когда на Темпельхофер-Уфер мы проехали мимо автозаправки и Фрида сказала "резерв". Стрелка датчика бензина по-прежнему находилась в красной зоне, потому что Космо уверенно промчался дальше.
Большую часть бензина мы истратили в Бранденбурге в поисках автофургона, который потеряли из виду сразу же после красного светофора на первом перекрестке за клиникой. Еще полчаса блуждали по Бранденбургу, изъездили главные улицы и переулки, но серый автофургон с затонированными стеклами как будто сквозь сквозь землю провалился и не сел нам на хвост, когда Космо решил направиться в "надежное место" в Берлине.
Сейчас, полтора часа спустя, мы уже миновали Кройцберг, как раз пересекли мост Эльзенбрюке у комплекса Трептоверс и ехали по дороге Альт-Штралау параллельно Шпре, причем я почти не узнавал местность, где раньше кутил ночи напролет. Я знал, что где-то здесь находится Арена Берлин с барами, клубами и кораблем-бассейном, но сейчас не ориентировался. Территория справа поглотила все мое внимание, и мысли о спасении Йолы даже на секунду отодвинулись на задний план.
– Ты ведь туда не собираешься? – спросил я Космо, когда он остановился перед проемом между двумя дощатыми бараками. Сверху был натянут брезент, на котором стояло "Куври 2.0" – видимо, вход.
Мой брат вытащил ключ зажигания и вышел из машины.
– Я туда не пойду, – запротестовала Фрида и осталась сидеть.
– Тебе и не надо, – ответил Космо и открыл дверь с ее стороны.
– Эй, эй, спокойно, – сказал я, потому что рассчитывал на худшее и хотел быстро выскочить наружу, но мою дверь заклинило. Однако беспокойство, что Космо может применить силу, оказалось беспочвенно. Он бросил автомобильный ключ Фриде на колени.
– Сейчас можешь проваливать, малышка. Ты нам больше не нужна.
Несмотря на его слова, она словно застыла на пассажирском сиденье, двигались только ее глаза, которые смотрели поочередно то меня, то на Космо: раздраженно, обеспокоенно и недоверчиво. Я тоже не знал, что задумал мой брат.
– Не волнуйся, это не уловка, – смеясь сказал он и оглядел брезент между дощатыми бараками. – Там внутри нас никто не найдет. – Он снова обернулся ко мне и указал на гранату в моих руках: – Кстати, ее можешь оставить в машине. Это муляж. Чеки нет.
Я догадался, что он имеет в виду кольцо, за которое нужно дернуть, прежде чем швырнуть гранату. Кольца действительно не было.
С облегчением, что больше не держу в руках смертельный груз, я решил поверить брату и положил твердое яйцо рядом на сиденье. В тот же момент Фрида вышла из оцепенения. Пока она пересаживалась обратно на место водителя, я открыл дверь и стоял уже на улице, когда освобожденная пленница еще раз окликнула меня по имени.
– Да?
Она завела мотор.
Я наклонился к машине, чтобы еще раз извиниться перед Фридой, но, прежде чем успел что-нибудь сказать, услышал звонкий шлепок и почувствовал жжение на левом ухе. Ее удар ладонью оказался слабее, чем я того заслуживал, потому что у Фриды было не самое выгодное положение. Я отскочил назад, как раз вовремя, чтобы она не проехалась мне по ногам. Открытая задняя дверь не интересовала Фриду. Визжа шинами, она развернулась и помчалась обратно в направлении, откуда мы приехали.