– Видео? – деловито осведомился руководитель научной части программы "Орион" доктор Ванхаймер. Уроженец Цюриха, этот швейцарец ничем не отличался от своих соседей-нем-цев – был предельно лаконичен и точен.
– Тони, видео? – переадресовал вопрос командир.
– Конечно, доктор! – откликнулся Тони. – Не обижайте…
– Немедленно сюда! – скомандовал швейцарец.
– Извините, доктор, – прервал Ванхаймера Погодин. – Алексей, мы тут подсчитали. Сейчас перегоним вам на комп программу выхода из вашего кувырка, все будет о’кей! Но есть один неприятный момент – МКС потеряла скорость, и два двигателя, работавшие дольше других, прижимали ее к Земле. Короче, потеряв немного скорости и получив незначительный вертикальный импульс, станция начала терять высоту со скоростью 1,1 метра в секунду.
– Неужели за какие-то секунды движки разогнали трехсоттонную станцию до такой скорости? – с недоумением спросил Богатырев.
– Ну, во-первых, скорость не ахти какая. С такой скоростью лифты в жилых домах работают. А во-вторых, двигатели первый и второй работали не несколько секунд, а почти восемь минут. Из этих восьми пять минут все двигатели работали одновременно и взаимокомпенсировали тяги. Но после выключения третьего, четвертого, пятого и шестого почти ровно три минуты два двигателя создавали тягу, работая на понижение орбиты, и этого оказалось достаточно, чтобы придать эту вертикальную скорость.
– Это сильно осложнит наш полет? – спокойно спросил Богатырев.
– Да, Алексей, боюсь, что да.
– Алекс, с вами говорит профессор Сертиз, – вмешался в разговор трескучий старческий голос, принадлежащий заместителю руководителя космической программы "Орион", американцу Дональду Сертизу. – Вам надо активировать пустотные скафандры. Скорее всего, придется применить баллистическую посадку в спасательной капсуле.
– Минуточку, а станция, профессор?!
– Или ваши жизни, командир. Через двое суток, к моменту подхода грузовика "Прогресс", потеря высоты составит более ста девяноста километров. Это уже в критической близости к линии Кармана. Фактически, это уже почти линия Кармана. В этом высотном коридоре вам будет крайне сложно, если вообще возможно, произвести стыковку. А без стыковки, вы не сможете дозаправить маневровые двигатели и остановить падение станции. Минуточку! Алекс, подожди, Хьюстон на связи… – перебил себя профессор. – Так, так, понял, Стив. Спасибо!.. Алекс, Хьюстон сообщает, что будет готов отправить шаттл "Констеллейшн" через трое суток, не раньше. Нет, это не выход!
– Автоматический режим? – встрял Ванхаймер.
– Стыковка с грузовиком в автоматическом режиме, без подстраховки экипажа станции? Нет, это тоже не выход! Велика вероятность ошибки, которую некому будет исправить. Подстраховка из ЦУПа малоэффективна. Но не может быть, чтобы не было решения. Профессор, задайте работу вашему коллективу! – не сдавался Богатырев. – Ведь какое-то время еще есть. Например, у нас имеются два американских скафандра "Базальт" и четыре российских "Орлана". Они опробованы, проверены. Запас кислорода в автономном режиме в американских – восемь часов, в российских – семь. При необходимости и те и другие оборудованы системой "подвесных" баллонов, продляющих жизнеобеспечение систем до десяти – максимум двенадцати часов. И дело вовсе не в кислороде, его можно взять и больше, дело в батареях скафандров – через двенадцать часов они гарантированно разрядятся. Реактивными ранцами оснащены "Базальты". "Орланы" – только маневровыми пиропатронами. Есть экспериментальный норвежский скафандр "Викинг". По заводским характеристикам термоизоляции и герметики он немного лучше, а по энерговооруженности – лучше вдвое. Его двигательная установка, по идее, мощнее в три раза "Базальтов". Но никто его еще не испытывал…
– Вы это к чему, сэр? – растерялся профессор Сертиз.
Тони слушал этот диалог и чувствовал, как у него холодный пот струйками побежал по спине. Что задумали на Земле? Что задумал Алексей? Что происходит, черт возьми?
– Экипаж, говорит командир, – прошкворчали динамики. – Приготовиться к активации программы ориентации. Пьер, переходи в стыковочный модуль "Звезда" и готовь скафандры к возможному выходу. Тони – в "Нод-3". Бегом! Ронни, запускай программу! Даю обратный отсчет!
Тони судорожно дернулся, оглядел всю панель приборов, дезактивировал накачку лазера и управление телескопом, включил режим пассивного ожидания и, отстегнув держащие его ремешки, легко направил свой полет в сторону гермолюка, соединяющего "Купол" с модулем "Нод-3". На прозрачный свод стали медленно надвигаться противометеоритные шторки, закрывая грандиозный космический пейзаж.
Замок гермолюка подался легко, открылся, впустил Тони в "Нод-3" и закрылся за ним с легким всасывающим хлопком. Оказавшись в модуле, Тони огляделся, нашел рудиментарный ложемент перед пультом систем жизнеобеспечения, устроился в нем и пристегнулся. Убедившись, что все системы работают в штатном режиме, он доложил:
– Алекс, это Тони. Я в "Нод-3". Системы в норме.
– О’кей.
В это же время в модуле "Звезда" Пьер Барсак спешно готовился к расконсервации пустотных скафандров.
– Алекс, это Пьер. Какие готовить и сколько? Два?
– Готовь два "Базальта" и "Викинг". От "Орланов" приготовь пиропатроны.
– Алекс, готов к коррекции, – произнес сидящий рядом с командиром Ронни.
– Всем закрепиться в отсеках! Земля, начинаю обратный отсчет!
Тони теперь не мог наблюдать за работой двигателей, он лишь ощутил появление слабой силы тяжести, вектор которой постепенно менялся. Появилось неприятное ощущение медленного переворота через спину. Показатели приборов систем жизнеобеспечения были в норме. Спустя две минуты сила тяжести исчезла.
– Завершение маневра! – это рявкнул Ронни, сидящий в легком ложементе рядом с Богатыревым.
– Земля, визуально наблюдаю прекращение кувыркания. Подтвердите, – прозвучал голос командира.
– Сейчас, Алексей… Да, подтверждаем, коррекция прошла успешно… Но, э-э…
– Володя, ну что там еще? – нетерпеливо перебил Богатырев.
– Увеличилась скорость падения, Алексей. Не намного, но все же, – виновато проговорил оператор.
– В абсолютных цифрах?
– До 1,2 метра в секунду. И использовать корректирующие двигатели больше нельзя. В них топлива – только-только для стыковки с грузовиком. Причем едва хватит на две попытки. Сейчас мы пытаемся выяснить, насколько можно ускорить пуск "Прогресса".
– Прямо как на лифте спускаемся… – это пробормотал Ронни.
– Господин Богатырев, вы к чему говорили о скафандрах-то? Что у вас за идея? – опять проявился профессор Сертиз.
– Действительно, что у вас на уме? – поддакнул Ванхаймер.
– Да вот, вспомнил картину художника Репина "Бурлаки на Волге".
– Что-что? Что такое бурлаки? Репин? Не понимаю…
Стало слышно, как кто-то на английском языке объясняет американцу и швейцарцу про бурлаков и Илью Репина. Спустя минуту вновь прорезался голос Сертиза:
– A-а, я, Кажется, понял. Спасибо… Что ж, оригинально. Тянуть станцию своими же реактивными ранцами вверх, приподнимая ее. Да-а… А мне, извините, командир, почему-то больше импонирует сравнение с бароном Мюнхгаузеном, когда он на лошади в болоте тонул. Нудаладно, сейчас мы просчитаем, выйдет из вашей затеи что-нибудь или нет. Я временно отключаюсь, командир, до связи!
– Считайте быстрее, профессор, мы ждем! Пьер! Как там скафандры?
– Алекс, я активировал программу для двух "Базальтов", "Викинга" и, на всякий случай, одного "Орлана". Пока все идет нормально, сбоев нет. Думаю, через два часа "Орлан" и "Базальты" будут в кондиции. Насчет "Викинга" пока затрудняюсь сказать точно, но тоже порядка двух часов. Пиропатроны подготовил.
– Отлично, Пьер! Ронни, иди готовь шлюзовую камеру четвертого стыковочного модуля и помоги Пьеру проверить и приготовить дополнительные баллоны с воздушной смесью. Ронни, кстати, сколько могут работать реактивные ранцы "Базальтов" при полной тяге?
– Восемь – десять минут, Алекс, не больше, при тяге в 0,12 тонны.
– А "Викинг"?
– Заводская характеристика – не менее двадцати пяти минут. Да и тяга по ТТХ мощнее почти в три раза – 0,32 тонны. Но это – на стенде в лаборатории. На практике, в открытом космосе, – кто знает…
– МКС! Вы уходите в тень! Связь через тридцать минут.
– Отбой, – сквозь все более сильные помехи прорвался и исчез голос Погодина.
– Понял, Земля, отключаюсь.
Над головой Богатырева погас небольшой монитор видеосвязи с ЦУПом, затихли шумы в динамике. Воцарилась тишина, прерванная спустя несколько долгих минут спокойным голосом командира:
– Ну, и что это было, джентльмены?
Экипаж загалдел одновременно, как в курятнике.
Глава 2. Вакуум
– Таким образом, имеется шанс если не остановить потерю высоты, то, по крайней мере, значительно замедлить скорость падения. Это позволит в более или менее штатном режиме состыковать с МКС грузовой "Прогресс", дозаправить станцию и попытаться откорректировать орбиту. Если не получится, то шаттл "Констеллейшн" поможет внести окончательную корректировку по высоте. Какие новости из Хьюстона? – профессор Сертиз нашел глазами своего ассистента.
– Взлет с мыса Канаверал планируют через шестьдесят восемь часов, профессор!
Дональд Сертиз положил мел, вытер влажной губкой руки, отошел от доски, исписанной формулами, и обвел усталыми глазами небольшой зал, в котором собралось около тридцати ученых и инженеров программы "Орион". Кроме них присутствовали представители космических агентств основных стран – участниц МКС: ESA (Европейский Союз), CSA (Канада), JAXA (Япония), NASA (США) и Роскосмоса. Чуть в стороне на треноге стояла видеокамера, и рядом с ней светились четыре больших экрана, обеспечивая прямую видеоконференцию с несколькими космическими центрами Земли: Хьюстонским (мыс Канаверал), Лонг-Бич (океанский стартовый комплекс "Sea Launch"), Гвианским (космодром "Куру") и Плесецким.
– Прошу высказываться, коллеги, – произнес профессор и сел.
В зале поднялся легкий гул – ученые обменивались мнениями, кто-то делал расчеты на бумаге, кто-то тыкал пальцами и клавиши научных калькуляторов, но выступать никто не спешил. Сидевший рядом с Сертизом доктор Ванхаймер снял очки, протер стекла, водрузил оправу обратно на нос и, хищно повертев головой налево и направо, выстрелил:
– Дискуссия закончена?
Все молчали.
– Все это очень интересно, господа ученые, даже занимательно. Будто читаю Жюля Верна в русском переводе, – едко донеслось из зала. Говорил полковник Рейли, одновременно листая блокнот, лежащий у него на коленях. – Только идя на поводу русского менталитета, можно представить себе такое. Додуматься вручную таскать с орбиты на орбиту космическую станцию! Это вам что, тачка с песком? Какие колледжи вы оканчивали, господа ученые? Какие оценки получали в школе? Да это то же самое, что пытаться буксировать авианосец африканской пирогой! Выбросьте эту идею из головы. Необходимо, вместо озвучивания пустопорожних идей, придумать настоящий, серьезный, научно обоснованный план спасения станции. Я категорически против вашего нелепого предложения. Это – потеря времени, а значит, проигрыш и гибель МКС.
– Понятно, – сказал слегка озадаченный Сертиз. – Вернее, совсем непонятно. А что вы предлагаете делать? Ну же, смелее. Я хочу услышать ваши предложения. Молчите? Ясно. Кто еще хочет высказаться?
– Позвольте? – прозвучало с монитора, транслирующего группу ученых на космодроме "Куру". – А мне сдается, что расчеты близки к истине, и попробовать стоит. В любом случае это шанс. Ну а экипаж, если будет неудача, использует спасательную капсулу и совершит баллистический спуск. Ничего не поделаешь.
На экране было видно, что все стоящие вокруг говорившего молодого человека в халате одобрительно закивали.
– Команда Sea Launch поддерживает эксперимент с использованием тяги пустотных скафандров. Предлагаем окончательно определиться самому экипажу. Ведь рисковать будут они, – донеслось из Лонг Бича.
– Хьюстон? – повернувшись к экрану, спросил Сертиз.
– Придется поддержать вашу авантюру, черт возьми! Хотя лично мне это напоминает ремонт бритвы посредством ее битья о паровую батарею! – проворчал Стив Варсон, руководитель ЦУПа в Хьюстоне.
– Плесецк?
– Поддерживаем… хоть и не очень нравится мне все это, – проговорил директор космодрома Царев.
– Можно подумать, что все в восторге от сложившейся ситуации, – едко заметил кто-то.
Это еще не все.
– Продолжайте, Плесецк.
– Мне только что доложили… В аварийном режиме готовится "Клипер–3М". В отличие от частично многоразового "Клипера-1", эта модификация полностью многоразовая, трехместная, с герметичным грузовым отсеком, стыковочным узлом и кессонной камерой. Монокок кабины достаточно большой, в нем располагаются три противоперегрузочных ложемента и два спальных места для экипажа, свободного от вахты. При необходимости спуск аппарата можно производить с пятью космонавтами на борту, двое из которых закрепятся на спальных местах. В любом случае это намного безопаснее баллистического спуска в спасательной капсуле. Еще один момент. Переход экипажа МКС на "Клипер" возможен без стыковки – кессон способен принимать по два космонавта одновременно каждые двадцать пять минут. То есть переход экипажа можно произвести в штатном режиме за один час. Опытный пилот у нас есть.
– Сроки готовности "Клипера" к старту?
– Сейчас… – Было видно, как Царев отвернулся от камеры и что-то спрашивает у одного из своих сотрудников. – Понятно… понятно. Профессор, мои спецы обещают максимально разгрузить "Клипер", оставив лишь все необходимое для систем жизнеобеспечения. Тогда, я облегченном варианте, с одним пилотом на борту, запуск можно будет произвести с самолета-матки, без подготовки разгонного блока ЖРД "Фрегат", а использовать уже полностью готовые к старту твердотопливные бустеры "Мезон", аналог ваших "Скайлифтов". Правда, со времен "Бурана" мы такие запуски не практиковали, придется монтировать на транспортник-матку специальные направляющие и закреплять на них "Клипер". По времени реален срок… двадцать-тридцать часов, плюс подлетное время – еще три-четыре часа. Не больше.
– Господин Царек, прошу вас продолжать подготовку "Клипера" – это очень важно. Думаю это реальный шанс на благополучное возвращение экипажа МКС в случае неудачи с ручной буксировкой. Спасибо, это хорошая новость.
– Господин Царев, – влез в разговор Ванхаймер. – Подвесьте на "Клипер" дополнительно пару малых бустеров класса "Элевейтор". Конструкция позволит?
– Да, доктор, позволит. Согласен, подвесим на всякий случим два разгонных блока "Протон", мало ли что, тем более что весят они всего по сто пятьдесят килограммов каждый.
– Владимир, – обратился к Погодину профессор Сертиз. – Как у нас со связью? Можете соединить с МКС?
– Да, уже могу!
* * *
– …чем согласованнее будет работа всех троих, тем выше результат. Главное, постараться соблюсти единый вектор усилия. Я считаю, что шансы замедлить, а то и вообще прекратить падение станции, очень высоки, – говорил профессор Сертиз. – И это не только мое мнение. Практически все считают, что попробовать стоит. Тем более что у нас есть еще одна хорошая новость. Русский "Клипер-3М" будет готов стартовать через сорок часов. К моменту его подлета у вас еще будет достаточный запас высоты даже в случае неудачного "ручного" перемещения станции. Однако все считают, что окончательное решение должно быть за вами. – Профессор замолчал и откинулся на спинку стула.
– Мы обсудили этот вопрос и готовы попытаться перетащить станцию. – На мониторе связи был виден Богатырев, а из-за его плеча медленно всплывал Белл. – В космос выйдут Пьер, Тони и я. На МКС остается Ронни. Мы с Тони возьмем "Базальты", а Пьер, который лучше нас знаком с норвежской моделью, – "Викинг". С вашего разрешения приступим к подготовке.
– Алексей, Царев говорит.
– Да, Иван Петрович! Слушаю вас.
– Алексей, судя по всему, к вам полетит Сергей Григорьев на "Клипере". Ты его хорошо знаешь. Если потребуется доставка оборудования или чего там еще, связывайся со мной без промедления! Успеха!
– Ну, с Богом! Приступайте, Алекс. Успеха! Мы на связи, – закончил Сертиз.