Только теперь Денис позволил себе открыто взглянуть на сидевшую в правом углу комнаты красивую молодую женщину. Она тискала в руке якобы пропитанный горючими слезами платочек. Мгновенно оценив ситуацию, Денис строго посмотрел на Лагутина и поправил его:
- Полагаю, гражданка Ухтомская пока не задержанная, а свидетельница, не так ли? - Он полистал протокол, спросил: - Вы готовы ответить на вопросы, Алла Валентиновна?
Денис знал, что делал - это обращение по имени-отчеству могло одним махом разрушить все преграды между фигурантом и следователем. И впрямь Ухтомская с радостной надеждой посмотрела на вновь прибывшего милиционера в штатском.
- Я не понимаю, почему меня привезли сюда, - с легким надрывом сказала она. - Меня ведь даже свидетельницей-то, наверно, не назовешь… Понимаете, я находилась без сознания… А когда пришла в себя, то обнаружила Игоря… - И залилась горючими, настоящими, в общем-то, слезами.
Денис сел за следовательский стол, придвинув к себе заботливо подсунутые ему Лагутиным, видно, недавно отпечатанные, еще влажные фотографии, которые эксперт сделал на месте происшествия. Да, тут было отчего зарыдать.
Денис посмотрел на Аллу, посмотрел на Лагутина - тот подошел, почтительно нагнулся, подставив ухо.
- А нельзя ей дать воды или там… капель каких-нибудь успокоительных, - довольно громко попросил он. Добавил еще громче: - Может, мы с вами, товарищ капитан, дадим даме возможность привести себя в порядок?
- Да-да, конечно, - сказал Костя, протягивая Ухтомской рюмочку с валокордином. Улыбнулся ей: - Видите, мы совсем и не страшные, в первую очередь о людях думаем…
Они вышли в коридор, оставив Ухтомскую одну, впрочем, стояли тут же, под самой дверью.
- Давай, говори быстро, - попросил Денис, - как все получилось?
- Позвонила по "ноль-два", - начал деловито Костя, - сообщила, что дружка ее пристрелили. Я приехал с бригадой фактически сразу после звонка… Правда, там уже работала группа из местного отделения…
- Ясно, - перебил Денис, - давай дальше.
- Фотографии видел? Ну, вот прямо так он и лежал, этот жмурик, Решетников то есть. Выстрелили в голову - и к чертовой матери. С одного выстрела, никаких контрольных не потребовалось… Что еще такого характерного? В гостиной, на полу, валялся поднос, бутылки, тарелки…
- Следы борьбы, что ли?
- Нет! Ухтомская утверждает, что поднос уронила она, когда упала, а почему упала - говорит, что не помнит. При падении сильно ударилась головой и потеряла сознание. Как в "Бриллиантовой руке": очнулась - гипс. Ну, не гипс - трупак. Говорит, в квартире уже никого не было, если не считать трупа ее сожителя…
- С чего же ей, интересно, падать-то вздумалось?
- Может, преступник ее толкнул или там ударил?
- Ага. И оставил в живых, да? - усомнился Денис. - Нет, что-то тут не так. Ладно, дай-ка я сам с ней потолкую, может, и откроется момент истины.
Вернувшись к Ухтомской, Денис перво-наперво участливо осведомился:
- Ну как вы? Лучше?
Ухтомская кивнула.
- Вот и хорошо… Давайте мы с вами сразу договоримся, Алла Валентиновна: вы рассказываете мне по порядку все, что происходило в квартире вашего знакомого…
- Я даже не знаю, с чего начать, - неуверенно сказала Ухтомская.
- Алла Валентиновна, вы, наверно, прекрасно понимаете, что, раз дело попало на Петровку, ему придается особое значение! - немного нажал на нее Денис. - Решетников, конечно же, погиб неспроста, в этом ни у кого нет сомнений. Поэтому не сочтите меня излишне назойливым - мне необходимо знать буквально о каждой минуте, проведенной вами в день убийства в квартире погибшего. - Сделав выразительную паузу, Денис не менее выразительно прибавил: - Только в этом случае мы сможем принять действенные меры и даже по возможности оградить вас от нежелательных последствий. Хотелось бы, чтобы вы поняли: теперь ваше благополучие и даже безопасность зависят только от вас самой.
Ухтомская недоверчиво покосилась на него.
- Между прочим, вы даже не представились, - сказала она вдруг.
- Простите! - поспешил он исправить оплошность и даже мгновенно нашел выход: - Зовут меня Денис. А отчества я вам называть не буду, ладно? Обойдемся и без него - по причине… особой доверительности нашей беседы. - Он пустил в дело одну из своих знаменитых улыбок во весь рот и, чтобы уж Алле Валентиновне не пришло на ум снова спрашивать его о фамилии или о должности, словно вскользь, заметил: - Давайте забудем о ваших прежних прегрешениях перед законом, разговор у нас с вами будет только о событиях сегодняшнего дня, хорошо?
- А вы, оказывается, прекрасно осведомлены обо мне, - заметила Алла Валентиновна.
- Такая уж у нас работа, - солидно вздохнул Денис. - Не могу не напомнить - теперь уже официально, - что ваше добровольное сотрудничество, если даже вы в чем-то виноваты, облегчит вашу участь.
- Хорошо, - сказала Ухтомская обреченно вздохнув. - По крайней мерз вы честно со мной разговариваете…
- Ну вот и отлично. Давайте расскажите все по порядку.
Алла Валентиновна задумалась, снова представив себе все, что случилось за сегодняшний день, решая, с чего все же начать.
- Сегодня Решетников встречался с неким Алексом Петерсеном, представившимся по телефону гражданином Америки. Мы давно ждали этой встречи - Петерсен хотел купить у Игоря несколько редких книг. Была заранее оговорена цена… довольно высокая. - Тут она замолчала, посмотрела на Дениса с подозрением. - Видите ли, подробнее мне бы не хотелось…
- А вы не смущайтесь, - подбодрил ее младший Грязнов. - О том, что эти книги краденые, мы знаем, известно даже и у кого они украдены… Ну и все же: о какой сумме шла речь?
- Пятьдесят тысяч долларов, - опустив голову, сказала Алла. И тут же вскинула ее. - Вы меня привлечете за соучастие, да?
- Вы что, лично выносили эти книги из квартиры Краснова, к которому были прикреплены для проведения курса инъекций?
- Нет, - замотала головой Ухтомская. - Но фактически я способствовала этому преступлению… Ну я не сама, меня заставили. - Она вдруг замолчала, со свистом втянула воздух, сказала сквозь зубы: - Если б вы знали, как мне страшно… Я ведь уже была под судом… - и взмолилась: - Помогите мне! Я не преступница, просто так сложились обстоятельства, что меня шантажировали этой моей судимостью…
- Никто вас пока ни в чем не обвиняет! - остановил ее Денис. - Я же вам сказал, дорогая Алла Валентиновна, помогите нам, мы поможем вам. Ну?
- Хорошо. - Она еще раз промокнула платочком слезы, слабо улыбнулась ему. - Похоже, влипла я как следует… Ладно! Чему быть, того не миновать? - и для убедительности махнула изящной наманикюренной ручкой.
"Интересно, - подумал Денис, - когда она успевает из Золушки-уборщицы превращаться в светскую дамочку? А еще говорят, что это Восток - дело тонкое. Женщины - вот уж что тоньше некуда!"
- Петерсен хотел приобрести двухтомник "Истории птиц Британии", цена была назначена практически сразу: пятьдесят тысяч, как я уже сказала. Петерсен искал двухтомник давно, но так и не мог найти, пока не встретил Решетникова… Знаете, эти "птичьи" книги, оказывается, очень большая редкость. Фантастическая… Но проблема была в том, что самих книг у Игоря не было, но зато они были у Краснова. Вот тут Игорь и вышел на Антона Григорьевича. Собственно, как вышел? Узнал через других книголюбов, мир коллекционеров довольно тесен. Игорь предлагал Краснову продать эти книги на очень хороших условиях. Но тот наотрез отказался. Тогда Игорю пришла в голову идея использовать меня… То есть он сам говорил: сначала он хотел просто какого-нибудь медработника, а потом, когда познакомился со мной… Да тут еще Краснов серьезно заболел…
Она замолчала и молчала так долго, что Денису пришлось немного пошевелить ее:
- Ну же, Алла Валентиновна! Прошу вас, у нас очень мало времени.
- Я колола Краснову снотворное, а в тот вечер увеличила дозу, - словно очнувшись, продолжила она. - Чтобы еще один подельник Решетникова сумел ночью незаметно проникнуть в квартиру…
- Кто этот подельник? - мгновенно среагировал Денис. - Как его зовут? Где живет?
- Это бывший уголовник, квартирный вор… Он молодой еще парень… зовут его Димон… Или это кличка такая - не знаю, врать не буду. Где живет - понятия не имею, я с ним почти не контактировала - все больше сам Решетников. Он с ним обычно связывался по телефону…
- Хорошо, - сказал Денис, записывая что-то в блокноте. - К этому персонажу нам еще обязательно придется вернуться, Алла Валентиновна. Надеюсь, описать его сможете? А пока расскажете, как погиб Игорь Альфредович?
- Но я же говорю - я лично не видела! - обиженно вскинулась она. - Видимо, все произошло, когда я была без сознания…
- Но что-то же вы видели, что-то помните, верно? И, кстати, как именно получилось, что вы потеряли сознание? На нервной почве?
- Я не понимаю вашей иронии, - обиделась Ухтомская. - Произошла настоящая трагедия… неужели вы все тут, в милиции, лишены сердца?
- Нет, не все. Но я хочу узнать, что именно произошло в квартире Решетникова, и никак не могу этого услышать. Вы что-то скрываете от следствия, Алла Валентиновна, а я ведь вас предупреждал…
- Ах, боже мой! Да ничего я не скрываю! Просто это не расскажешь в двух словах… Знаете, Игорь… то есть, простите, Решетников, он в последнее время совсем рехнулся от жадности. Специально к встрече с Петерсеном изготовил фотоснимки фальшивого, вернее, несуществующего тома "Истории птиц"… И когда тот наконец появился, сообщил ему, что хочет аванс в двести тысяч долларов…
- Ого! - изумился Денис. - Вот это аппетит!
- Да-да, двести тысяч! И знаете за что? За этот самый липовый том, который якобы существует всего в двух экземплярах. Я, еще только узнав об этой затее, начала отговаривать его - ведь Петерсен отнюдь не дурак, он прекрасно разбирается в книгах. Я не сомневалась, что он сразу раскроет обман. Но Игорь мои слова пропустил мимо ушей. И когда Петерсен пришел, он отослал меня на кухню, чтобы я приготовила там выпивку и кофе… ну и подмешала клофелин - Игорь надеялся в случае необходимости вырубить американца…
- Зачем? - искренне удивился Денис. - Ведь у вас были договоренности, были книги на руках!
- Я думаю, самая вульгарная жадность. Психоз какой-то, честное слово! Пятьдесят тысяч долларов, двести тысяч долларов. А за все три тома, в комплекте с фальшивым, он хотел назначить цену аж в миллион! Я думаю, цифры просто гипнотизировали его. Хотя ведь и пятьдесят тысяч долларов огромная сумма - верно?
- Еще как верно, - усмехнулся Денис.
- Ну вот. А когда я вернулась с подносом, Алекс, который, как я и думала, быстро все понял, как раз говорил, что больше не собирается иметь с Игорем дело. Но когда он обронил, что поскольку раньше считал его порядочным бизнесменом, то даже принес с собой деньги, у Игоря словно помутился разум - он хотел ударить иностранца бутылкой, но я, слава богу, успела повиснуть у него на руке. А Петерсен тем временем вытащил пистолет. Я жутко испугалась, когда он навел его на Игоря, но все же почему-то была уверена, что до стрельбы дело не дойдет. И тут Игорь оттолкнул меня, просто стряхнул с себя, чтобы освободить руки, я упала и так ударилась обо что-то головой, что сразу потеряла сознание и больше ничего не помню. Честное слово! А когда очнулась, то обнаружила, что никакого иностранца уже нет, а рядом со мной, весь в крови, лежит Игорь - и мозги его кругом… Вот и все, больше я ничего не знаю.
Денис задумчиво почесал затылок.
- Ну что ж, и этого уже достаточно много… Скажите, а вы, случайно, не запомнили марку… нет, что я говорю! Вы не могли хотя бы примерно описать пистолет, который был у вашего американца?
- Пистолет? Но в этом я совершенно не разбираюсь… Одно могу сказать точно: он был небольшой.
- Небольшой или маленький? - уточнил Денис.
- Нет, дайте подумать, - напряглась Алла Валентиновна. - Скорее все-таки маленький.
- Вы умница, Алла Валентиновна! - обрадовался чему-то Денис.
- Почему я умница? Потому что убийца не Петерсен, да?
Денис восхищенно посмотрел на нее:
- Вот кому бы в сыщики пойти! Почему вы так решили?
- Ну я… - замялась женщина. - Я краем уха слышала разговор между теми милиционерами, что приехали по моему вызову… Они осматривали Игоря и говорили между собой, что такие повреждения можно нанести только из мощного пистолета. Они даже упоминали ТТ. А один там… я не разбираюсь в званиях… толстый такой, с усами, он даже пошутил что-то насчет того, что ТТ теперь - любимое оружие киллеров. Вот видите, у меня прекрасная память на всякие мелочи…
- Ну, значит, вы сможете мне во всех подробностях описать и внешность господина Петерсена, да? - улыбнулся Денис.
- Но ведь это не он же убийца? Или вы считаете, все-таки он?
- Может, и не он. Но очень вероятно, что через него мы могли бы выйти и на настоящего убийцу…
Ухтомская подробно описала внешность заморского гостя. И не только внешность. Ее женский глаз запомнил каждую складочку на его костюме, она описала галстук гостя и его обувь. Ее оценивающий глаз запечатлел и фигуру Петерсена, и его манеру изъясняться, как бы нарочито, не вполне естественно мешая русские и английские слова. Не говоря уж о такой мелочи, как вертикальная складка между бровями, иногда называемая складкой гордеца. Ну и, конечно, сказала она о том, что загар господина Петерсена показался ей каким-то не таким, не американским.
- Это что значит? - заинтересовался Денис. - Ведь морской загар - он, наверно, везде одинаков…
- Ну, не знаю, как вам объяснить… Но мне кажется, что я всегда отличу калифорнийский загар от средиземноморского. Может, это моя мнительность говорит, но вы вот сами разве не отличите настоящий загар от кварцевого?
Уже совсем напоследок Денис на всякий случай спросил Ухтомскую, не знает ли она что-нибудь о смерти Завьялова. Она ничего толком не знала, но ее вошедшая во вкус интуиция подсказывала ей какие-то версии и здесь. Она считала, например, что Завьялов украл один из томов "Истории птиц" из дома Краснова, то есть воспользовался действием ее укола раньше Решетникова, вернее, раньше Димона.
- Игорь отдельно заплатил Димону, чтобы тот "решил вопрос" с Завьяловым, причем он скрывал это от меня, говорил расплывчато: "Я дал Димону карт-бланш". Я кричала, я требовала, чтобы он не лез в уголовщину и не втягивал в нее меня. И он вроде бы согласился. И вдруг я узнаю, что Завьялов погиб! Я готова была Игоря убить, но Игорь клялся и божился, что он тут ни при чем! А вот что касается старика… Это он, Игорь, позвонил ему, сообщил о гибели племянника! Никогда не думала, что он способен на такую низость!
- Ах, сволота! - вырвалось у Дениса. - Так это, значит, он?!
- Он, не тем будь помянут. Вот видите - расплатился сполна за свои подлости. - И Ухтомская снова заплакала.
Глава 8
Топтуна он обнаружил несколько дней назад - обратил внимание на "четверку", стоявшую постоянно напротив того подъезда, где жила Марина. То есть если бы "четверка" стояла пустая - в ней не было бы ничего примечательного. Но в том-то и дело, что в ней все время сидел человек, довольно бдительно фиксирующий всех входящих и выходящих; Николай даже заметил у него в руках фотоаппарат.
Поэтому сейчас он остановил свои "Жигули" в самом начале улицы, вытащил из бардачка военный бинокль, навел его на "четверку" и удовлетворенно хмыкнул.
- Сиди, сиди, голубь, в своей колымаге, - пробормотал он под нос. - Считай себе своих ворон. А мы пойдем другим путем…
Он вышел из машины, завернул в арку, миновал двор, затем еще один, и в результате этого нехитрого маневра оказался в тылу Марининого дома.
Обычно подъезды в этих старых домах были оснащены вторым входом, черным. Сначала их делали для прислуги - чтобы не путалась у господ под ногами, потом - на случай воздушной тревоги, чтобы жильцы могли по-быстрому, без толкучки выскочить на улицу. Но с течением времени их за ненадобностью намертво заколотили - по крайней мере, так считали сами жильцы дома. Однако Николай, например, уже знал, что черным ходом в нужном ему подъезде вовсю пользовались детишки. Ну а где прошел один человек, там обязательно пройдет и другой. Он положил пакет с книгами под ноги - чтобы освободить руки, внимательно пригляделся к большому висячему замку и хмыкнул. Замок был хорош, огромен, да вот беда, дерево, к которому крепились накладки, на которых он висел, давно уже иструхлявело. Небольшое усилие, еще одно - и замок остался у него в руках. За что он и любил эти старые добротные дома - тогда думали о человеке, когда их строили…
Он не стал тревожить лифт - поднялся наверх пешком и, не доходя одного пролета до нужного ему этажа, притормозил. Здесь следовало оглядеться и мысленно прикинуть радиус действия наблюдательной системы, если таковая, конечно, имеется. А она, скорее всего, имеется. Раз телефон квартиры старого коллекционера прослушивается, значит, эти лопухи наверняка установили сюрприз и на его дверь. В этом Николай почти не сомневался. Нет, не зря он занимался почти два года безопасностью родной фирмы. По крайней мере, научился разбираться в подобной ерунде.
- Оп-ля-ля! - прошептал он, вглядевшись как следует в пространство над дверной коробкой стариковой квартиры. Да, он был прав - вот она, подсматривающая система, только его и дожидается.
Пригнувшись так, чтобы не попасть в поле зрения поворачивающегося объектива, он подкрался вплотную к красновской двери и молниеносным движением залепил глазок системы самой обыкновенной… жвачкой. Вот теперь можно было выпрямиться, придать лицу благостное выражение и позвонить в Маринину дверь.
Услышав за дверью тихое шарканье, он сказал нетерпеливо:
- Мария Олеговна, это я, Николай. Откройте, пожалуйста!
Дверь мгновенно распахнулась.
- Коленька! - Мария Олеговна радовалась ему и удивлялась одновременно. - Ты к Марине? Надо же, какая жалость, нету ее, до сих пор все в редакции. Позвонила - сказала срочный материал готовит.
- Вы уж меня простите, Мария Олеговна, что поздновато да без предупреждения… Мне, честно говоря, и самому неудобно, но… Мы тут с ней поссорились немножко, вот я и хочу наладить отношения…
- Проходи, проходи, Коленька, - не раздумывая, сказала Никонова. - Идем, покормлю тебя, ты ведь, наверно, после работы, есть хочешь? А там, глядишь, и дочура моя придет…
- Не знаю, что бы я без вас делал, - весело сказал Николай, проходя следом за ней на кухню. - Другой раз так тоскливо бывает в чужом-то городе. А как вспомнишь, что вот Марина есть, вы, Мария Олеговна, сразу как-то веселее на душе становится!
Он знал, что делает, провоцируя сейчас этими словами о своей неустроенности ее женское любопытство. Неизвестно еще, захочет Марина с ним разговаривать, а надежнее союзницы, чем Мария Олеговна, - и не придумаешь.
- А ты сам-то откуда, Коля? - попалась на его уловку Никонова.
- Сам-то? С Урала я, Мария Олеговна, из-под Тагила…
- Эва как далёко! - удивилась женщина. - А что сюда-то приехал? Дела какие, работа?
- Работа, - ответил он не слишком определенно. - Командировка.
- А у тебя там, на Урале-то, дом есть, родные? - осторожно подводила Мария Олеговна разговор к самому интересующему ее вопросу.
Он рассмеялся: