- Кто у вас в "Глории" знает по этому делу больше всех?
- Денис Грязнов. Наверно, еще Макс. Макс - компьютерщик. Он добывает закрытую информацию.
- Вы работаете под руководством милиции? В связке с ней?
- Нет. Но дядя Дениса - начальник МУРа генерал Грязнов.
Николай присвистнул.
- А говоришь - нет! Гони давай адрес этого вашего компьютерного гения Макса, живо!
- Я точно не помню. Только номер квартиры.
- О, господи! Врезать тебе, что ли…
- Все равно не вспомню. Не знаю.
- Хрен с тобой. Давай номер квартиры, этаж, телефон - все, что знаешь.
- Четвертый этаж, квартира сорок восемь, - заплетающимся языком сказал Витя. Подумав, назвал и телефон, после чего снова надолго закрыл глаза.
Николай понял, что вряд ли добьется от пленника чего-либо еще. Значит, эти бравые сыщики, находящиеся на блатном прикорме в МУРе, ничего пока толком, кажется, не знают.
Пора было закругляться. Но прежде, чем отнести эту жертву скополамина к машине, Николай решил проверить, хорошо ли нейтрализован аппарат слежения - все-таки этот герой тянул к нему свои ручонки. Не выходя на лестничную клетку, он из дверного проема нащупал глазок прибора.
- Черт, жвачки на вас не напасешься! - сварливо пробормотал он, разжевывая свежую подушечку "Дирола". - Очень полезный, без сахара, - схохмил Николай, снова заклеивая кругляшок объектива.
Еще через минуту он усаживал пребывающего в небытии Виктора в его "четверку". Аккуратно, как спящего, положил его на баранку, захлопнул дверцу и, подняв воротник пиджака, вернулся короткой пробежкой в дом. Все. Теперь он имел полное право подняться на лифте - человек из гостей возвращается домой.
Дверь ему открыла переволновавшаяся Марина.
- Ну, вот и я! - радостно сообщил ей Николай.
Она, ничего не отвечая, посмотрела на него любящим взглядом и вдруг прильнула к нему в поцелуе. Обняв ее за талию, он молча провел ее в комнату.
- Все в порядке, не волнуйся, - проговорил он и поспешно прибавил: - Мы тут в твое отсутствие, между прочим, с Марией Олеговной немножко по душам беседовали. И знаешь, я ей признался, что хотел бы на тебе жениться, - с совершенно невинным видом завершил он.
- Что-о?! - протянула изумленная Марина. - И что мама?
- Мария Олеговна обрадовалась за тебя, сказала, что благословит. Короче говоря, она согласна.
- А меня… Меня что - уже не надо спрашивать?! - вскричала Марина вдруг осипшим голосом.
- Ну вот же я тебя и спрашиваю, - засмеялся Николай. - Пойдешь за меня замуж?
- Если ты это серьезно - не надо превращать все в балаган, Коля. И вообще, я должна подумать.
- Да ради же бога! - словно извиняясь за что-то, проговорил он. - А насчет того - серьезно это или нет, поверь мне на слово: серьезней некуда.
- А раз так, скажи мне… - Она замолчала, подняла на него выражающие какую-то непонятную ему муку глаза. - Мне очень трудно это тебе говорить, особенно сейчас, в такой момент… - Вздохнула, набрала побольше воздуха в грудь и кончила твердо и решительно: - Но не сказать этого я не могу, потому что от твоего ответа зависит все остальное… Скажи, это ты убил Завьялова?
- Знаешь, я едва ли не впервые слышу эту фамилию…
- Ярослав Завьялов - племянник Антона Григорьевича. И я тебе о нем уже говорила…
- А-а! Припоминаю, припоминаю! Ты говорила, что он неприятен тебе, что он, кажется, наркоман и претендует на наследство старика. Так? А что, его убили?
Марина молча кивнула.
- Ну и почему ты решила, что это я?
- Книги, которые ты сегодня вернул, - они разве не у него были?
- А, так вот оно в чем дело! Ты подозреваешь, что он украл книги, а я его убил исключительно для того, чтобы их вернуть. Ладно хоть в благородстве мотивов мне не отказываешь, хотя глупее вряд ли что можно придумать, извини. Хорошо. Известно хоть, как его убили?
- Я не знаю… Слышала только, что труп нашли сравнительно недалеко от нашего дома, - угрюмо ответила Марина.
- Его что - зарезали, застрелили?
- Его, кажется, забили ногами. Шпана. А может, какие-нибудь каратисты… Ах, ну да, ну да, извини, что подозреваю такого бравого вояку, как ты. Ты, конечно, предпочел бы пистолет с глушителем, да? - нехорошо ухмыльнулась она.
- Ну почему же? - усмехнулся и Николай. - Могу и ногами. Но этого самого Завьялова я не убивал. Да и с какой стати! Выкупил у него две книги, это было. Выкупил, а не отнял! И между прочим, он сам назначил мне встречу в том самом скверике. Встретились, я ему заплатил, сколько он просил, торговаться не стал. Я ему - деньги, он мне - книги. На том и расстались. - Он собрался на этом завершить свой рассказ - и так слишком много пищи для впечатлительного женского ума, но снова встретился с ее обжигающе недоверчивым взглядом. - Ну хорошо, хорошо, есть еще кое-что… Мне сразу показалось, что он как бы не в себе. А потом, когда я пошел от него, уже с книгами, он начал вдруг мне в спину орать, что, если я сунусь в милицию, чтобы его заложить, он, во-первых, ото всего откажется, а во-вторых, мне до ментовки не дойти - у него, мол, такие крутые кореша, что они меня… Вот я, чтобы он шибко не орал на всю Ивановскую - люди ведь могут услышать, мало ли что подумают, - вернулся и маленько его поучил. Ну, не до смерти, конечно, и никакой, спаси господи, не ногой. Ногой бы я его точно убил - у меня так удар поставлен… Ну и сказал ему при этом пару ласковых - про то, чтобы кончал крысятничать, у своих воровать и знаться со всякой сволочью… Честное слово офицера, я тебе не вру!
Она обреченно потерла ладонью лоб. Сказала с грустной улыбкой:
- Капелька правды в океане лжи… Я думала, ты мной увлекся, а тебе, похоже, всего лишь нужно было оказаться поближе к красновским книжкам, разве не так? А тут ты подметил каким-то образом, что Ярослав собирается обворовать дядю, пока тот болен, и решил покончить с мальчишкой раз и навсегда - как же, конкурент! - На глаза ее вдруг навернулись слезы. - Выходит, я для тебя всего лишь средство…
- Зачем ты так, Марина? Неужели ты не понимаешь, что так нельзя!
- Ну что, что именно нельзя? - закричала она.
- Нельзя не верить человеку, который тебя любит! - невесело объяснил он.
- Ну что ж, считай, что ты нашел дуру, которая верит тебе, - сказала она обреченно. - Что же ты за человек такой, Коля? Кто ты? Может, все-таки скажешь… своей будущей жене?
- Посмотри мне в глаза, - приказал он вдруг. Приказал так, что не подчиниться ему она просто не могла. Словно загипнотизированная, Марина подняла на него свои печальные глаза. Да, он ее не убедил. Ну что ж… - Нет, - твердо сказал он. - Я так не хочу, Маня. Я не насильник.
Вот теперь, кажется, и она почувствовала, что испытывают те люди, которые торопятся отвести свой взгляд от его глаз - умный, бесстрашный этот взгляд словно хозяйничал внутри нее, от него нельзя было скрыть ничего-ничего. Он разжал руки, отпустил ее, словно оттолкнул.
- Хорошо, - сказал он и повторил: - Я не насильник.
- Не торопи меня, Коля, - опережая свой испуг, сказала она. - Не спеши, ради бога. Дай мне все понять…
Он встал, решительно прошел к двери. Марина, словно нехотя, последовала за ним - проводить до двери.
"Все равно ты моя. На всю жизнь. И зря ты это еще боишься понять", - подумал Николай, бросая последний взгляд на ее легкую фигуру.
Он и сам не очень хорошо понимал, с чего это он так расчувствовался. Но твердо знал: сейчас она была ему единственным родным существом на всем белом свете…
Он миновал машину топтуна, посмотрел на его неподвижное тело - доблестный Шерлок Холмс все еще пребывал в состоянии глубочайшего сна. Поза у него была вполне естественная, спокойная, нисколько не привлекающая чужого внимания. Удовлетворенно хмыкнув, Николай забрался в собственные "Жигули" и примерно через полчаса оказался уже на Неглинке. Мысль его была проста: сейчас он, пользуясь тем, что рабочий день давным-давно уже закончился и в офисе никого, кроме какого-нибудь сторожа или ночного дежурного нет, проникнет в эту самую "Глорию", которая полезла туда, куда ее не просили, устроит там, прямо на месте, небольшую разборку - чтобы знать, чего этим хлопцам все-таки надо, а заодно не то чтоб попугать - маленько окоротить их рвение.
Однако, к его удивлению, окна "Глории" были залиты светом, судя по доносившемуся из открытых форточек шуму, там оставалось еще довольно много народа. Случилось, что ли, у ребят что? Николаю и невдомек было, что это - обычная картина, такой уж в "Глории" сам собой установился режим, все не как у нормальных людей. Он затаился в глубине двора, в одной из ниш огромного здания - решил все-таки дождаться "общего разъезда". А там уж, положившись на свой разведчицкий инстинкт, выбрать одно из двух: или лезть в офис, или же выбрать из команды Грязнова кого-нибудь пожиже, чтобы вытряхнуть из него всю необходимую информацию…
Наконец сотрудники "Глории" начали расходиться по домам, и Николай подумал, что второй вариант не очень реален: ребята здесь подобрались такие же крепенькие, как он сам, а главное, такие же тертые, только, по возрасту судя, не чеченцы, а афганцы… Но вообще, если подумать, не могут ведь в конторе быть все такие, верно? Вот и надо поискать звено послабее - секретаршу какую-нибудь, эксперта…
Они, не спеша, выходили во двор по двое, по трое и оставались здесь же - ждали, видать, того, кто закроет контору. Но контору закрыли не снаружи - оставили дежурного, который и заперся изнутри.
Кто-то крикнул:
- Ну что, все? Макс здесь?
- Здесь, здесь, - ответили ему. - Решил сегодня дома заночевать! - и засмеялись чему-то своему.
- Ну, тогда трогаемся, - распорядился все тот же голос, и вся компания с громким говором, с какими-то шуточками вывалилась на Неглинную, словно вымершую в этот поздний час. Тот, кого назвали Максом, шел в хвосте этой веселой процессии. И едва взглянув на него - толстого, мягкого, украшенного дурацкой бородой, Николай сначала решил: вот он тот, кто нужен. А потом вспомнил, что Макс компьютерщик, а стало быть, в принципе может знать все, что ему нужно…
Макса взялся подвезти какой-то жилистый, цепкий мужик, которого все называли Лешей. Николай проследил их до самого Максова дома и страшно обрадовался, когда этот Леша поехал на своей машине дальше, оставив компьютерщика одного. Николай решил действовать, как всегда, напролом, ибо в душе считал излишние ухищрения уделом людей не вполне уверенных в своих силах.
Он выждал, давая Максу войти в квартиру. Даже улыбнулся про себя, вспомнив, как топтун заплетающимся языком сообщил ему: "четвертый этаж, квартира сорок восемь". Вот оно и пригодилось, зряшное знание…
Наконец он, решив, что уже можно, махом взлетел на нужный этаж и честно дал хозяину знать о своем приходе длинным звонком в дверь.
Компьютерщик, как и все эти современные "продвинутые" ребята, в житейских делах оказался полным лопухом. Даже не поинтересовавшись, кто это к нему пожаловал среди ночи, он гостеприимно распахнул дверь, правда при этом для чего-то держа в руке металлический штатив.
Он посмотрел на визитера и сказал, немного подумав:
- Простите, но, по-моему, я с вами не знаком. - И собрался уже захлопнуть дверь снова.
- Это не имеет значения э-э… господин Макс. - Он несильно, но вполне убедительно оттолкнул хозяина и вошел внутрь, захлопнув за собой дверь. - Будьте добры, положите это ваше оружие на место. - Он показал на штатив. - Я сильнее вас, уважаемый, а потому хотел бы сразу предостеречь от необдуманных поступков и резких движений. - И тут же решив, что с учтивостью даже малость перебрал, рявкнул: - А ну давай в комнату, чмо!
Это получилось так неожиданно, что Макс даже слегка опешил. Впрочем, тут же собрался с духом.
- Чего ты орешь-то? - храбро спросил он, проходя, впрочем, в комнату. - Приперся ко мне домой, да еще и указывает…
- Не, мужик, тебе верхнее образование явно не на пользу пошло, - как-то вяло сказал Николай и вдруг неуловимым движением сунул свой кулак в дряблое брюхо компьютерщика. - Теперь въезжаешь в ситуацию?
Макс, сдавленно охнув, рухнул на стоящий поблизости стул. Николай полюбовался на пыхтящего от боли и унижения компьютерщика, покровительственно похлопал его по заросшей иссиня-черным волосом щеке.
- А теперь давай разговаривать. Вопрос первый. Что тебе известно о Леониде Остроумове?
- С чего ты взял, что я должен…
Пустынную тишину ночной квартиры нарушила звонкая оплеуха.
- Давай излагай, раз спрашиваю! Для чего-то ты ведь шлялся по Интернету? Ну и давай колись! Как это связано с делом Краснова? А чтоб тебе понятней было, скажу, что меня больше всего интересуют птички-синички. Тебе понятна, надеюсь, моя аллегория?
- И что - для этого обязательно было вламываться в квартиру? - все еще кряхтя от боли, спросил Макс. - У Краснова были какие-то суперредкие книги о птицах. А потом его ограбили… Но это и все, что мне известно. Обратитесь в милицию, вам там все расскажут более подробно.
- Еще одну плюху захотел? - с пугающей ленцой спросил Николай. - Знаешь, борода, я не очень люблю, когда надо мной смеются. В милицию советуешь обратиться, да? Как бы тебе самому не пришлось оказаться в твоей любимой милиции, только в несколько ином качестве. Я имею в виду - в качестве вещественного доказательства. То бишь трупа…
- Слушай, мужик, - чуть ли не взмолился Макс. - Не знаю, чего тебя так припекло с этим делом, но я тебе правду говорю! У коллекционера Краснова пропало несколько книг про птичек-синичек, как ты говоришь. Вот наши ребята их и разыскивают. И все дела.
- Да в гробу я видел этого вашего Краснова! - не выдержал, снова повысил голос Николай. - Меня интересует вся информация, которую вы нарыли по Остроумову!
- Ну вы меня удивляете, честное слово! - снова вполне искренне изумился Макс. - Какая там информация! Я и наткнулся-то на него совершенно случайно. Просто шарил по Интернету в поисках всего, что касается книг о птицах, ну и наткнулся на крутого собирателя родом из России. Правда, он вообще-то не книги собирает. Хотя кто их разберет, этих новоиспеченных миллионеров…
- Вот видишь, а говоришь, что все сказал! Давай выкладывай буквально все, что знаешь - о его состоянии, фирме, роде занятий и так далее…
- По-моему, вам все же лучше покинуть мой дом, - сказал вдруг Макс. - Не знаю, кто вы, но я не обязан отвечать на ваши вопросы!
Николай только покрутил головой - это ж надо!
- Послушай меня, умник! Я тебя не убью - пока. Но это не значит, что я из тебя не вытряхну все, что мне нужно. У меня под рукой большой запас скополамина. А может, тебе больше по душе амобарбитал? Тоже имеется. Выбирай. - И Николай с добродушной улыбкой развел руками.
- Тебя все равно найдут и оторвут яйца, - бесстрашно пообещал хозяин квартиры.
- Вот тогда по-другому и поговорим. А сейчас мой тебе совет: побереги свои. Итак, я весь внимание.
Макс вздохнул, еще немного подумал и… как высокоразумный человек сдался.
- Леонид Остроумов. Живет на Кипре. Владеет фирмой под названием "Rire bird", то есть редкая птица, - начал он. - Еще он обладатель контрольного пакета акций одной фармацевтической компании, название - "Остроумов фэрмаси". Устраивает?
- Каков его капитал?
- Да разве ж нормальный русский станет светиться? А в "Форбс" про него пока не пишут. - Макс усмехнулся. - Хотя, сдается мне, ему в "Форбс" уже самое место. И отнюдь не последнее. Он известен, этот Остроумов, как человек, посвятивший жизнь разведению птиц и сохранению их редких пород, а также как меценат. Не глядя, субсидирует всевозможные научные исследования, экспедиции… И еще одна странная хреновина. Наткнулся я по ходу дела на статейку, где Остроумова обвиняют в создании какой-то чуть ли не секты…
- Что за статейка, где опубликована?
- Опубликована в газетке с каким-то дурацким названием: "Правда про некоторых" или что-то в этом роде. Одна закавыка: на самом деле такой газеты в природе не существует. Но все статьи там на один манер: крепко копают под Остроумова…
- Так, с этим пока погодим. Что дальше собирается предпринимать глава вашего агентства? - перебил Макса Николай. - Ваш этот, как его… Грязнов?
- А вот этого я не знаю. А знал бы - не сказал!
- Снова здорово! Да все бы ты сказал, если бы я захотел, не сомневайся! Счастье твое, что я пока не хочу. И, так и быть, не стану тебя больше перевоспитывать, борода. Я сегодня добрый, счастливый. Однако, знаешь, передай-ка своему Грязнову, что вам всем лучше бы обходить дом на Трифоновке стороной. Если я еще хоть раз замечу ваши примочки на двери, или какие-нибудь там микрофончики, или что-нибудь подобное… Короче, предупреждаю: буду уничтожать все ваши "жучки" самым безжалостным образом. Понимаю, денег у вас лом, поскольку вы всяких богатеньких Буратин обслуживаете, и тем не менее… Кроме того, я неплохо знаю законы - за нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и так далее по нашему УК можно подзалететь оч-чень крупно!..
Макс было открыл рот, чтобы возразить что-то, но ночной гость решительно не дал ему говорить, предупреждающе вскинул руку.
- И не вешай лапшу на уши, что у вашего агентства имеется санкция на проведение подобных акций. Нет ее у вас, и быть не может!
- Да кто ты такой, что можешь судить? - возмутился было Макс.
- Я? - нагло улыбнувшись, сказал Николай. - Ну, скажем, адвокат. Только защищаю я всего одного человека - свою девушку. А ей очень не нравится, когда какой-то недоумок целыми днями пялится на нее из своей тачки. И вот еще что скажи: если кто-нибудь из ваших подойдет к ней ближе, чем на пятьдесят метров, то… - Он запнулся, подбирая нужное слово, подобрал: - Знаешь, как выглядит селедка под шубой?…
Макс терпеливо выслушал весь этот бред, но в конце все же позволил себе осведомиться не без ехидства, как ему казалось:
- А вы документик какой предъявить можете, господин адвокат?
- Нет, все-таки семечек у тебя в арбузе явно не хватает, хоть ты и шибко ученый, - с интересом в который раз разглядывая компьютерщика, заметил Николай. - Значит, документик, говоришь? Вот этот подойдет? - И с этими словами он сунул Максу в толстую физиономию решетниковскую "беретту". - Ну, доволен?
На лице Макса, который, скося глаза к носу, разглядывал это чудо техники прошлого века, обозначился не страх - какое-то детское восторженное изумление.
- Вот это да! Слушай… а разрешение на эту пищаль у тебя имеется?
- Нет, все-таки вы, компьютерщики, и вправду не от мира сего, - пожал плечами Николай. - Тебе-то что до разрешения? Вот сейчас, например? - И больно воткнул ствол своей экзотической пушки в самое основание Максова носа.
"Беретта" пахнула на Макса запахом недавно горевшего пороха.
Всю дорогу, что он ехал от брошенного на произвол собственных страхов Макса, Николай думал о той информации, которую выбил из компьютерщика, а особенно - про странную, несуществующую газетку "Правда про некоторых" - надо же, глупость какая! И вдруг его осенило: да ведь это же не кто иной, как все тот же жалкий ублюдок Чванов подстроил, чтобы подгадить своему боссу. Зачем? Ну, мало ли… Впрочем, так это или нет, теперь можно проверить безо всяких проблем…
Когда он наконец добрался до дома на Большой Грузинской, то застал Чванова точно в той же позиции, что и оставил - лежащим на диване и оглашающим помещение вдохновенным храпом.