- Если ты, - сказала она, голос ее срывался, звенел от напряжения, - если ты еще хоть раз… Если ты, гнида интеллигентская, еще хоть раз повысишь на меня голос или посмеешь разговаривать со мной в подобном тоне, то я тебя, аристократ хренов, кобель поганый - я тебя придушу своими руками. Можешь даже не сомневаться: ПРИДУШУ! - Она перевела дыхание, не поднимая на него глаз, набухала себе коньяку в чайную чашку, маханула залпом, сказала властно: - А теперь звони своему Димону и немедленно посылай его к Краснову. Время идет, а ты не мычишь, не телишься. Еще скажи: пусть не зарывается, а берет только то, о чем договаривались. Две книжки - ерунда, авось сразу не хватятся. А потом - потом хрен кто распутает концы. И чтобы никаких карт-бланшей, никакой мокрухи. Заметит что-то подозрительное - лучше пусть тут же сваливает. Ты понял меня?
- О боже! - тоскливо отозвался Решетников. - Даже лучшая баба - это все равно всего лишь баба. - Чувствовалось, что самолюбие его уязвлено, что ему неприятно подчиняться ей, но и как выйти с честью из этого положения - он тоже не знает. - Что же ты так орешь, Лялечка! У меня даже голова от тебя разболелась!
- Прими ношпу с анальгином, - бросила она, даже не думая ему сочувствовать или смягчать свой приказной тон. - Знаю я эту вашу мужскую болезнь: как до дела доходит, так сразу штаны полные, так сразу за бабу прятаться…
А ей сейчас ужасно претил даже этот его нерешительный вид. "И чего я с ним связалась", - думала она, напрочь забыв о том, что в тот момент, когда она с Игорем Альфредовичем "связалась", ей и жить было негде, да уже и не на что, и если бы не он, одна бы выпала ей дорога - панель… Но она про это не вспоминала, она думала, глядя на него: ну добро бы хоть любовник был из него путный, а то одно название…
- Ну, что ты расселся, как у тещи на блинах, звони давай! - снова подхлестнула она босса, хозяина, сожителя, и Игорь Альфредович, дернувшись и бросив сквозь зубы: "Ну, ты… полегче!" - все же схватился за мобильник, набрал нужный номер, закричал в трубку - не столько для того, кто был на том конце провода, сколько для нее, для Аллы, сидевшей рядом и ждущей от него мужских поступков:
- Дмитрий! Давай приезжай сюда. Немедленно. Что?! Ты что - шутки со мной шутить будешь? Одна нога здесь - другая там! Да, дело… да-да, то самое, о котором мы с тобой говорили. Все, хватит базарить! Расчет? Да что ж ты, м… такой, все по телефону норовишь! Ты приезжай - я тебе все в деталях здесь обскажу еще раз: что, где, когда.
Он отшвырнул от себя телефон, схватил со стола коньячную бутылку, жадно присосался к горлышку.
Алла властно вытянула бутылку у него из рук, сказала брезгливо:
- Ты что думаешь, мне расслабиться не хочется? Твоя забота сейчас - дело сделать, понял? И не как-нибудь, а в наилучшем виде. Так что дождись сначала Димона, а уж потом…
И когда наконец Димон, в одиночку, отправился на дело (дом на Трифоновской, подъезд 2, код 579, один замок - фомкой, другой - простой отмычкой, но желательно не царапать сувальды, если кто не спит или появится не вовремя - вырубить, но ни в коем случае не гасить, взять только две книги - шкаф красного дерева, третья полка сверху, середина, две одинаковые книги в коже - "История птиц Британии", не забудешь? Больше ничего не брать, как бы ни чесались руки, расчет как договаривались, по выполнении), - когда он, наконец отправился на дело и осталось только ждать того самого момента, с которого они могли начинать считать себя богатыми и счастливыми, она сказала, закидывая ногу на ногу, так, что далеко, до самого тазобедренного сустава обнажилась ее розовая ляжка:
- Вот теперь наливай, Игорек. Начнем снимать стресс, верно? Вообще стрессы обязательно надо снимать, причем, чем быстрее, тем лучше. Это я тебе как медик говорю. - И засмеялась.
И он, не отводя жадных глаз от дразнящей наготы ее бедра, засмеялся тоже, правда, как-то скованно, зажато - никак не мог отвлечься мыслями от того, что сейчас происходит там, на Трифоновской.
- Ага, - наконец выдавил он сохнущим горлом. - Димона дождемся - и оттянемся по полной программе.
Тогда, посмотрев на него все с тем же презрением, она налила себе и выпила, даже не подумав закусывать. Тоже нервничала, но по-своему…
Но волновались они, похоже, напрасно: спустя примерно полтора часа Димон, высоченный губастый парень в джинсовой куртке и белых, как у Бориса Моисеева, слаксах, вошел в квартиру Решетникова - с самодовольной улыбкой во весь рот и свертком под мышкой. По всему видать - на щите.
- Ну как? - встретил его в дверях Игорь Альфредович.
- Как не хрен делать! - гордо оказал Димон и торжественно было протянул ему сверток, но тут же передумал. - Или как, Альфредыч, может, сперва деньги?
- Ишь ты, деньги! Ты там не наследил за собой, нет? Ладно, пошли. Расскажешь, как все было, посмотрим, что ты принес, а там и решим…
- Как говорили две книжки, так и принес, чего решать-то? - покрутил головой Димон - ну, мол, ты и чудишь, босс… И, глядя, как хозяин на ходу распаковывает книги, забормотал, идя за ним следом: - Только это… Альфредыч… там про птиц про этих, про британских - один том всего оказался, в шкафу-то в этом… Ты говорил два - а там токо один, ну я и…
- Ты чего принес?! - взревел Игорь Альфредыч, вытащив наконец принесенное на свет белый. - Нет, Ляля, ты посмотри, что этот мудофель в слаксах принес!
- А чего такого-то? - возмутился Димон. - Сказано - за две книжки платите, я две книжки вам и притаранил, хотя по мне - так лучше бы картинку какую было приватизировать. Там картинок разных - хоть жопой ешь…
Слушая весь этот бред, Игорь Альфредович, бессильно привалившись к стене, растерянно стоял у стола и смотрел на хорошо ему знакомую книгу в тисненной золотом коже.
- Господи! - выдавил он сквозь зубы с совершенно обреченным видом. - Это он знаешь что приволок, Алла? Это он альдину дедову приволок! Да ты хоть соображаешь, что ты наделал, урод? Это все равно что ты "Трех богатырей" каких-нибудь из Третьяковки спер или "Ивана Грозного", который убивает сына… Как тебе хоть в голову-то вскочило, уродище!
- А чего? - слегка растерялся наконец Димон. - Я смотрю - одного тома птичьего нету, ну я… Вы ж сами сказали - платите за две книги, верно? Ну я и подумал: эта старая, красивая. Она там совсем рядом стояла с этими, с птицами, ну я ее и того… Для счета. Чего я не так сделал-то?
- Тебе что было сказано? - грозно спросил Игорь Альфредович. - Тебе было сказано: два тома про птиц, и больше ничего не трогать. Говорил я тебе это специально или нет?
- Ну, говорил… Говорили.
- А ты что? Зачем ты ее взял, а? Она, может, одна на всю Россию, на все СНГ, куда ее теперь? А искать ее будут, как, блин, золото из валютного хранилища!
Алла тем временем, кинув мимолетный взгляд на "Птиц" (надо же, за что только люди ни готовы огромные деньги платить), жадно схватила книгу, о которой так много слышала в рассказах задавшегося целью просветить ее Решетникова. Книжечка была небольшая, и от нее прямо-таки исходил аромат какого-то изящества, дающегося высоким вкусом, принадлежностью к чему-то настоящему (она почему-то при этом вспомнила красновскую соседку, Марину эту, которой, надо честно признать, очень подходили и ее духи, и ее выпендрежное платье). Она открыла книжечку и наконец своими глазами увидела знаменитую марку жившего аж полтыщи лет назад знаменитого венецианца Альдо Мунция: дельфин, обвивший своим гибким туловищем якорь… "Гипнероптомахия Полифила". Венеция. 1499 год - таких вот книжечек, поди, и выпущено-то было всего ничего, а сколько их теперь осталось? Раз, два и обчелся? Нет, чего греха таить, именно книги Алла не любила, а вот толк в дорогих вещах понимала…И если разобраться - за что, собственно, Игорь драит сейчас бедного малого? Да эта книга, поди, в несколько раз дороже каких-то долбаных британских птиц! Может, и правда, как Димон догадался, Игорь ему по полной платить не хочет? А что - тогда Игорь, наверно, прав. Чего деньгами разбрасываться, если их при себе оставить можно?
Между тем "диспут" у Димона с Игорем был в самом разгаре.
- Не, ну ты чего, в натуре, командир? Чего мне ее - назад тащить, что ли? Сам же говоришь - эта… "Три богатыря". Значит, знатно толкнуть можно, нет, что ли?
- Ну баранина! - развел руками Игорь Альфредович, обращаясь за поддержкой к Алле. - Так и не въехал до сих пор, что глупость сморозил, что из-за этой книжонки нас всех за копчик взять могут!
Но Алла, вопреки ожиданиям, не кинулась его безоговорочно поддерживать, больше того, обидно оборвала:
- Подожди, Игорь, - и развернулась к Димону: - Давай лучше расскажи, как все было. Все по порядку рассказывай, понял? Как вошел, что там дед, долго ли ты пробыл - словом, все-все. И учти, от того, что ты расскажешь, и будет теперь зависеть расчет. - Она демонстративно убрала со стола толстую пачку "зеленых", которую Решетников приготовил для расплаты со своими "руками".
Игорь Альфредович скривился - девка брала на себя слишком много. Но промолчал. Ладно, пусть этот идиот сначала расскажет все, что надо, а уж потом, когда они останутся вдвоем, он напомнит ей, кто есть кто! Ей эта выходка даром не пройдет!
- Ладно, давай рассказывай, чего жмешься! - разрешил он. - Да не тяни, и так с тобой уже время теряем…
- Да чего особо рассказывать-то? Как договаривались - так все и сделал. Перво-наперво проверил окна. И у соседки свет не горит, и у деда. Правда, у деда все-таки какой-то слабый был в одной комнате, уж потом я понял - в спальне ночник. А с улицы и не поймешь, я даже подумал, свечка, что ли, горит…
- На телевизор не думал?
- Не, телевизор - он синим горит… Синим пламенем, ха-ха!
- Ну, ты поостри еще! - цыкнул на него Игорь Альфредович.
- Не, а чего он? - пожаловался Димон Алле. - Как будто я, блин, его гробанул… Ну вот, дело привычное, правильно? Поднялся я на этаж, послушал под дверьми. Все тихо. Ну и то сказать, время-то много уже, время-то самое подходящее для наших дел… Ну дальше я… А чего дальше? А, замки! Ну, как вы и говорили - верхний я на раз открыл, только не шпилькой, а пилкой для ногтей, в самый аккурат вошла, а нижний фомкой отжал, как вы говорили. Конечно, фигня, а не замки. Я даже удивился поначалу: коллекционер, такое богатство, а замки - тьфу. А потом, уже в квартире, разглядел: она у него, у деда, на охрану была поставлена: там, у двери, и проводки, и коробка сигнальная, а только, наверно, он денег, что ли, на охрану пожалел - ну, не подключена она.
Игорь Альфредович в этом месте рассказа сурово посмотрел на Аллу - ее промашка, сигнализацию охранную просмотрела. А если б была подключена? Если б сработала? Ужас!
- Вот на таких мелочах и горят лучшие люди! - заметил он вскользь, отыгрываясь за недавнее. - Да знаешь, что тебе полагалось бы сделать за такую промашку?!
- Ой, да ладно тебе, помолчи? - снова отмахнулась она от него, как от назойливого насекомого.
Нет, с этим надо было что-то делать - девка на глазах теряла к нему уважение!
- А ты чего тут, собственно, командуешь? - не на шутку разозлился Решетников. - Расселась - и командует! Твое дело - сгоношить чего-нибудь еще на стол. Что мы, нелюди какие? Человек с дела пришел, а мы его даже не угостим?!
Алла, ни слова не говоря, поднялась со своего места, полезла в холодильник. Она открывала банки, резала хлеб, вытирала новую запотевшую бутылку, и все это - молча, но в то же время стараясь не пропустить ни одного слова из того, что рассказывал Димон.
- …Ну вот. Я в прихожей постоял, послушал. Тихо, блин, только на кухне кран капает, да дед храпит. Ну, конечно, если б вы не предупредили, я вообще-то старика бы сразу вырубил - от греха, значит, чтобы лишнего не видел. Нет, не до смерти, а так… ну, вроде как анестезию бы дал, наркоз, гы-гы! Ну и все, чего еще рассказывать-то? Я к шкафу подошел, сразу, как вы говорили, на третью полку смотрю. Вижу, одна книга есть, прямо посередке, а второй не видать. Ну, думаю, не могли же ошибиться ребята. Это я про вас так, про обоих, уж извините! Даже фонарь зажег - точно, одна стоит, вторую чего-то не видать. Я и выше посмотрел, и ниже - нету, блин. А главное, я-то думал, что шкаф мне открыть - раз плюнуть, а он тяжелее, чем дверь открылся. Такой замок, блин, старинный. Пока это я дотумкал, что ключи где-то рядом с дедом надо искать! Ну и нашел, ага. Ну, а дальше чего делать-то, нет второго тома, и нету! Взял я тот, который есть, ну и книжку, что рядом стояла, прихватил. Думал, какая разница - книга старинная, тоже может сгодиться…
- Так, стоп, - сказала Алла. - Давай еще раз. Ты хорошо книжку искал?
- Вот чтоб мне ссучиться - все, блин, перешарил. Она ж небось приметная… Ну нету нигде! Гадом буду, нету - и все!
Алла встала, прошлась по кухне из угла в угол - думала.
- Я, между прочим, специально сегодня смотрела - стояли оба тома. Рядом.
- Ну и что? - угрюмо сказал Решетников. - Это ни о чем не говорит. Главное - у нас ее нету. Короче, Димон, подвел ты меня. Не могу я тебе все заплатить. Это я тогда сам в пролете буду. Мне за два тома покупатель обещал, а возьмет ли он один вообще - ба-альшой вопрос…
Димон аж посинел от такого поворота событий.
- Ну, блин! Я-то тут при чем? Вы меня навели, я дело сделал. А замели бы меня? Какая разница - нашел я книжку, не нашел - все равно срок бы корячился. Не, Альфредыч, так дело не пойдет!
- Мне две книжки про птиц надо, понял? А эту, вторую - можешь взять себе на память - все равно тебе навара с нее никакого не будет, потому как тебе ее не продать!
- Не, Альфредыч… - Димон был растерян, но сдаваться не собирался, - уговор же у нас… Я, блин, за вас на дело пошел, а вы мне за то - подлянку? Так вообще-то у людей не заведено. Это я и зуб на вас нарисовать имею право, и меня, между прочим, все поддержат…
- Ты на меня? Зуб? - ощерился Решетников. Он чувствовал себя вполне уверенно. Димон был самым настоящим сявкой - так, пошестерить чего на подхвате, серьезные воровские законы не про него писаны. Законы серьезных людей касаются. Но и Димон, который теперь знал слишком много, своего упускать не собирался.
- Так я тогда вам обе книги не отдаю, раз вы уговор нарушаете…
- А ну хватит! - вмешалась вдруг Алла и даже кулаком стукнула.
Оба спорщика сначала удивленно посмотрели на нее, потом друг на друга. Но она даже внимания не обратила на эти взгляды.
- Книжки были, - продолжила Алла. - Если пропали - только в самый последний момент, уже после моего ухода… Там дед говорил что-то насчет племянника - мол, сегодня племянник ко мне должен прийти… Познакомить предлагал… Я думаю так: если книжку кто и взял, то либо племянник, либо молодая соседка…
Димон слушал ее, открыв рот, какая-то мысль, чувствовалось, билась в его бедовой голове, просилась наружу.
- Племянник этот - его Ярославом звать, да?
- А черт его… А, да, вроде дед говорил - Ярик.
Димон заметно повеселел.
- Ладно тогда, - удовлетворенно сказал он и повернулся к хозяину: - Ну, а если я второй том принесу, Альфредыч - бабки как договаривались?
- Мое слово - железо, - сказал Решетников, демонстративно отсчитывая от припасенной заранее пачки "зеленых" половину. - Если хочешь - могу даже аванс дать, пятьдесят процентов. Остальное - потом.
- Не, блин, я частями брать не стану, я после все возьму, - отказался Димон, подумал. - Хотя нет, тыщу давайте сейчас. На текущие расходы. Знаю я, где эта книжка. Но только теперь цена будет не три тысячи, а пять. Сверх тыщи, понятное дело…
- Это за что же? Да пять… Ты знаешь, что такое пять тысяч баксов? За пять министра заказать можно! Три на все - и ни копейки больше!
- У них копеек нету, - хихикнул Димон. - А не хотите платить - не будет вам и книжки. И на фиг мне лапшу на уши вешать, что я сам их не толкану. Да за милую душу!
Алла поморщилась:
- Не жлобись, Игорь. А то и правда ни с чем останешься!
- Черт с ним, - махнул рукой Решетников. - Если принесешь - заплачу.
- Принесу, принесу! - весело сообщил Димон, вставая из-за стола.
Алла остановила его:
- Я надеюсь, ты не к старику?
- Не, совсем в другое место!
- И то хорошо, - кивнула Алла. Спросила: - А ключ ты на место положил?
- Какой? От шкафа? Конечно положил. И еще так, знаешь, книжки сдвинул, чтобы дырка в глаза не бросалась, авось не сразу старик заметит…
- Не страшно, - сказала Алла и повернулась к Игорю Альфредовичу. - Давай ему тысячу и пусть идет. Потом отпразднуем.
- Ты все рассказал, ничего не забыл? - спросил Решетников, прежде чем подтолкнуть к Димону пачку "зеленых". - Я тебя спрашиваю, потому как теперь все имеет значение. И все, между прочим, входит в цену.
- И бензин? - идиотски щерясь, спросил Димон. Он быстро пересчитал деньги, сунул их во внутренний карман. - Бензин тоже входит или нет? Я думаю, за бензин надо бы отдельно приплатить…
- А ну, катись отсюда, дебильная рожа! - сорвался Игорь Альфредович. - Обманешь - я у тебя и эту тысячу из глотки вырву, понял?!
- Во, блин, уж и пошутить нельзя! - хмыкнул Димон.
С этими словами он стремительно, словно боясь, как бы хозяин не начал выталкивать его взашей, маханул стакан водки, залез горстью в салат и, жуя на ходу, выскочил за дверь, крикнув напоследок с набитым ртом:
- Если что - сразу позвоню. Ждите!
Игорь Альфредович никак не мог отойти от злости. Ужасная страна! Все через это самое место! Как все было точно спланировано - и на тебе. Какая-то идиотская случайность, какой-то раздолбай в исполнителях - и вся с такими трудами выстроенная комбинация, все надежды летят в тартарары!
Он даже не услышал, как Алла подкралась к нему сзади - аж вздрогнул, когда она всем телом прижалась к его спине. Ишь, ластится.
- Хватит подлизываться, - недовольно отстраняясь, сказал он.
- Ну прости дуру, если что не так, - промурлыкала она. - Так хочется, чтобы все получилось, как ты мне обещал. - И положила волшебно прохладные руки на его лоб. Знала, подлая, как его взять?
- Ах, Лялечка! - вздохнул он. - Разве я этого не хочу? А тут этот идиот… Знала бы ты вообще, какая это сволочь, все эти фарцовщики, домушники, спекулянты. - Все это он говорил так убежденно, будто сам не был одним из них. - И ты тоже хороша…
- Да я-то чем провинилась? Я тебе наступила на самолюбие? Прости, дорогой!
- Да при чем тут мое самолюбие! Этот идиот тащит - видите ли, для ровного счета "Гипнероптомахию Полифила", альдину, отпечатанную в Венеции в 1499 году, а ты мне - про самолюбие! Да она, эта альдина, может, одна на всю Европу, она нам не только все дело завалить может - мы с ней загремим под фанфары да так, что и костей не соберем…
Она снова пустила в ход свои волшебные руки, успокаивая его.
- А мы не можем с тобой посмотреть на это дело с другой стороны? Ну, нет у нас с тобой двухтомника с птичками, так, может, мы твоему иностранцу эту самую альдину и впарим? Сам ведь мне говорил, что эти книжечки столько стоят, что можно наших пять-шесть жизней прожить и ни в чем себе не отказывать…
И снова Игорь Альфредович решительно оттолкнул Аллу, сказал, стараясь не смотреть на нее: