- А ты, Таня, - сказал я спутнице, - проси у подруги информацию сразу по всем городам, где был Кравченко.
Странно, на то, чтобы получить адреса нужных нам фирм, у Тани и получаса не ушло. Я ее в машине ждал, перед зданием налоговой инспекции. Специально время засек.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Вечером той среды Варькин особняк был, что называется, полон гостей. Конечно, хозяйке и раньше доводилось приглашать сюда Деда с Кулаком, я же делал это впервые.
Зная, что алкоголь оба не употребляют смерчем пронесся по самым фешенебельным магазинам и закупил разом сортов двадцать всякого прохладительного пойла. Стараниями Тани наготовили массу бутербродов и с икрой, и с нежной очень молодой телятиной, и с безумно дорогой спаржей. Принять бойцов невидимого фронта решил в гостиной и затопил там камин. Дед с Кулаком еще и не курили, поэтому пепельницы на столе не предусматривались.
Встреча получилась несколько не такая, как я планировал. От угощения гости отказались. От питья тоже. И в первый же миг выразили горячее желание узнать, по какому, собственно, поводу их потревожили.
- Гм… Джентльмены, - откашлявшись начал я усадив собравшихся за стол. - Этот человек, по моим сведениям, находится сейчас в столице Округа и должен быть обнаружен любой ценой.
Профессионалы есть профессионалы, я вручил гостям не только фото Леонида Щукина, но и материалы на него из Интерпола. Без упоминания, конечно, о миллионной премии.
- Сведения о том, что он в округе, верные? - бросив мимолетный взгляд на текст интерполовской распечатки спросил Дед.
- Абсолютно. Вот бумажка, на которой его "пальцы". Бумажка Россию не покидала. Вот человек, с которым он поддерживал контакт, - я вручил "джентльменам" фото Кравченко, адрес его родных и краткое описание последних событий.
- Он может быть не в столице округа, а где–нибудь поблизости, - сказал Кулак изучив переданные ему напарником бумажки. - Такой вариант учитывается?
- Учитывается, - стараясь не ударить в грязь лицом как можно решительней подтвердил я. - В расходах вы не ограничены. Найти Щукина нужно любой ценой.
- Хорошо, Виктор Николаевич.
Поднялись оба разом. Есть и пить не стали, не смотря на все мои уговоры. И тут же откланялись.
- Пожалуй, правильно, - согласилась Таня глядя в окно, как отъезжает машина гостей. - Пусть ищут. Ребята, кажется, серьезные. Со стола убрать?
- Плохих ребят не держим, - похвастался я. - Со стола не убирай, сейчас еще один "джентельмен" прискачет.
Покуда не появился Матвей, решал в уме сложную задачу: если Тане я даю тридцать "штук зеленых", то сколько дать Деду с Кулаком? Учитывая их профессиональный уровень и все такое, решил, что, кроме основной зарплаты, а она у них поболе моей, нужно будет подкинуть им "штук" по пятьдесят.
Подрабатывающий у нас студент–пищевик с внешностью матерого вышибалы прибыл как раз в тот момент, когда я вычитал из миллиона сто тридцать тысяч.
Впервые пересекший порог нашего с Варькой обиталища Матвей оказался донельзя смущен и все время норовил встать по стойке смирно.
- Садись–садись, дорогой мой человек, - отеческим тоном приветствовал я и буквально силой впихнул за стол. - Заправляйся, выпить не предлагаю, зная, что ты за рулем. Да ты ешь–ешь не стесняйся. Это - Таня, работает с нами по одному дельцу. Да сиди ты, все свои!
Матвея я определил в один из названных Натальей Сергеевной городов, снабдив фотографией Кравченко и, на всякий случай, Щукина.
- Обращай внимание на мелкие фирмы с компьютерами. Особенно те, что Интернетом пользуются, - посоветовал я.
Для Тани оставил еще один город.
- Зачем это, Виктор? - несколько обиженно спросила она после ухода Матвея. - Ну, найдем мы еще пару адресов, а толку? Ясно же, что Щукин сам там не бывал, а кругом посылал Кравченко. Я лучше с вами буду.
- Разговорчики в строю! - шутливо прикрикнул я. - Сам буду тем же самым заниматься. Нас трое - ты, я, Матвей. И города три. Ты на новом месте, да со своим московским удостоверением, глядишь, чего–нибудь важного нароешь. Операция вступает в завершающую стадию. Тащи бутерброды в курительную, будем "Бакарди" пить.
Себе я взял город с которого все началось. Потому как, во–первых: там Женька Горюнов. Он подскажет, если что. Во–вторых: менты нас знают, но мне мешать побоятся, учитывая Варькины связи.
Матвею решил премиальных не выписывать. В конце концов, не велика сложность, фирмы обходить и фотки показывать. Мы с Варькой и так ему за разовые поручения неплохо платим.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Не прошло и двух недель, а вступившая в финальную фазу операция изрядно меня притомила. Шляться под моросящим ноябрьским дождем по чужому городу от одной карликовой фирмы к другой, это вам не ром перед камином хлестать. Надоедает быстро. Кроме того название операции мне тоже не нравилось.
Хоть и окрестил я ее весьма романтично "Двойной меч", а из песни слова не выкинешь: если на таро, когда желаешь, не обременяя фантазию, найти название секретной операции выпадает двойка мечей - хорошего не жди. Не люблю я эту карту, и все тут. В ней ведь не просто трудности, в ней кровь чудится.
- Точно, Дубов, кажется его фамилия! - обрадовали меня в очередном месте.
Ну, слава тебе Госс–ди и Святая Великомученница Варвара! Уж столько по этому городку мотаюсь. Наконец, повезло. А‑то у Тани ничего, Матвей нашел одну фирму, но там совсем глухо - Кравченко всего раз побывал, даже заказ оформить не успел. Дед с Кулаком работают, конечно, и даже докладывают о том, что ощутимо продвинулись в нужном направлении, но это еще вилами на воде писано.
- А вы?.. Вы частный детектив, верно? Сковородов ваша фамилия. Я про вас в газете читал.
Я уже забодался, с утра до ночи бродить по этому захолустью беспрестанно выслушивая, что я - Сковородов, Сковородкин или, даже, Жарков. Стрельбу из "Эфы" забросил, до того не в себе был.
- Сковорода, - вежливо уточнил я. Да, не легко дается миллион.
- Был он у нас. Коттедж собирался строить. Все ходил, проекты смотрел, примерялся, - в голосе добродушного лупоглазого толстячка, моих, наверное, лет, прозвучало искреннее сочувствие. - А жизнь вон как обернулась. Это не его в детском садике убили?
Я подтвердил данный факт и полез в карман за фотографией Щукина.
- Нам Митрич рассказывал про убийство. Он в этом садике сторожит, ну и у нас, обычно с вечера пятницы до понедельника охраняет, - объяснил владелец фирмы.
- Этого не знаете? - сунув под нос толстяку фото, я, на всякий случай уточнил. - Какой Митрич?
- Этого впервые вижу, - покачал головой тот. - А Митрич - это сторож наш воскресный. Иван Дмитриевич Степаненко. Вон он в углу сидит. Мы разойдемся, а он останется, трудяга.
На имена, лица и многое другое память у меня отвратительная, поэтому, прежде, чем задать очередной вопрос, я полез в блокнот.
- Скажите, - пялясь в собственные каракули, спросил осторожно, опасаясь спугнуть удачу. - Он и в ночь убийства у вас дежурил?
- Где же еще? - искренне удивился собеседник. - Правда под утро его милиция вызвала, так что подменить пришлось.
- Поговорить с ним можно?
- Да говорите сколько влезет. Я думал его уже допросили, кому надо.
- Всегда, знаете, мелочи есть. Разные. На первый взгляд почти и не заметные, - бочком–бочком начал выбираться я из–за стола. - Спасибо вам за помощь. Огромное спасибо.
- Не за что, - отмахнулся собеседник. - Маньяка нашего поймайте, а то люди уже боятся по темному с работы домой идти.
- Всенепременнейше.
- Степаненко? Иван Дмитриевич? - как можно ласковей улыбаясь подсел я к сторожу, до крайности понизив голос. - Ты мне скажи, Митрич, как это тебе раздваиваться удается? Ведь, по милицейским протоколам, ты труп обнаружил. А хозяин говорит, что ты здесь с вечера сторожил.
- Подрабатывать сейчас никому не запрещено. Не прежние времена, - набычился тощий как жердь Митрич, возрастом за пятьдесят.
- Подрабатывать - это точно, - покладисто согласился я. - А за лжесвидетельство, знаешь, сколько дают? Дело–то об убийстве. Может, ты сообщник?
- Отцепись к такой–растакой… - завернул сторож красиво, в пору поучиться, но как–то неуверенно и тихо.
- Митрич, я сейчас "02" наберу, - так же тихо пригрозил я доставая из кармана сотовый. - Лучше сам все расскажи. Кто труп нашел?
- Да племянник мой свет в окошке увидел и мне сюда позвонил, - хмуро признался сторож. - Он всегда по пятницам в садике сидит вместо меня. Тут же за день больше платят, чем там за весь месяц, вот Андрюшка и помогает. Все равно приезжает из своего речного училища. Где–то парню надо быть по выходным. Не с этой же шалашовкой.
- С кем?
- Да с мамашей его, сестренкой моей мать ее… - трехминутной чреды матюков, с его точки зрения, видимо, хватило, чтобы обрисовать моральный облик собственной сестры. - Она, корова, как глаза зальет… Пацан и так там насмотрелся всякого. Пусть лучше со мной будет.
- Это точно, - согласился я. Ну, Михайлов, ты здорово надо мной посмеялся, когда я за Щукиным пришел. А то, что ваш свидетель - никакой не свидетель? То, что настоящего свидетеля только я знаю, это как? Ладно, ужо, посажу кое–кого в лужу.
- Счастливо, Митрич, не горюй, - жизнерадостно попрощался я и ушел в ночь под противный непрестанно моросящий дождь.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
- От Митрича! - решительно протарабанив в детсадовскую дверь, громко возвестил я. - От Александра Дмитриевича Степаненко!
Сторожев племянник оказался щуплым невысоким парнишкой лет пятнадцати и при виде меня испуганно подался назад.
- Страшновато? - ободрительно поинтересовался я, просочившись через полуоткрытую дверь.
- Вы тот самый детектив?
Надо же и этот меня знает!
- А как же, - кивнул я. - Виктор Сковорода собственной персоной. Тебя Андреем зовут?
Тот нерешительно кивнул.
- Вот что, Андрюха, - задушевным тоном продолжил я. - Ты ведь в ту ночь, когда человека убили, тоже здесь был, верно? Не отпирайся, мне Митрич сказал.
- Спал я, - огрызнулся пацан. - Не знаю ничего! Часа в два проснулся, смотрю свет в окошке. Я сразу дяде позвонил. Он меня к себе домой отправил и ментов вызвал.
- Ай, как крепко ты спишь! Даже выстрела не слышал?
- Да не слышал я ничего! Зачем пристали? Может пистолет с глушителем был, откуда мне знать?
- Ну, может, и так, - покладисто согласился я. - Смотри, Андрейка, милиция тебя, пока не беспокоит. На допросы не таскает. Они, глупенькие, о твоем существовании даже не подозревают. Так что, если ты мне врешь…
Я сделал многозначительную паузу.
- Говорю вам, спал! Не слышал ничего! Не видел!
Я в сердцах чертыхнулся про себя. Надо же, до чего нервный попался мальчишка! Попробуй такого разговори! Придется оставить до следующего раза.
- Ладно, неси службу, - многозначительно кивнул я. - Увидимся еще.
И вновь оказался на улице под моросящим дождем. Машинально глянул на часы. М-да, пол десятого. А темнотища, хоть глаз выколи. Прибавил шагу. Действительно, глушь беспросветная. Частный сектор, ставни на окнах, по одному фонарю на квартал. Тут пол города перестрелять можно, если не по пятницам стрелять, а каждый день. Стоп!
Я замер, как вкопанный. Черт возьми, а пацан за Митрича по пятницам в детском садике сидит. Это что получается, что сегодня пятница?
Зубы мои клацнули. Надо же, похолодало как! А весь день, вроде, даже и не мерз. Чертова пятница - Венерин день! Чертова операция "Двойной меч"! Чертова двойка мечей! Пришьет меня местный маньяк и делу конец! Плакали мои денежки!
Изо всех сил сжав в кармане газовый баллончик - идиот, хоть бы "Эфу" прихватил - я, насколько позволяла темнота огляделся окрест. Не полегчало. Прислушался. Где–то вдали машины гудят: это со стороны вокзала, где у нас с Таней встреча. Вернуться к детскому саду, вызвать ее по "трубе"? Но связь такая паскудная, да и пацан совсем перепугается. Музыка откуда–то, вопли пьяные… До людей бы добраться.
Все еще озираясь, я медленно двинулся вдоль забора одного из частных строений. Чертовы кусты, проклятые деревья. Вот же темень. Постучаться? Тоже событие для местной прессы - насмерть перепуганный детектив.
"Эфу" правильно не взял, конечно. Местные менты на меня зуб точат из–за газетной шумихи. С оружием, точно, повязали бы, а может и подстрелил бы с перепугу какой–нибудь сержантик. Заметил бы пушку и за маньяка при…
Резкий шум в кустах раздавшийся, казалось, прямо у меня за спиной ударил по нервам похлеще любого выстрела. Я и понять ничего не успел - где я, кто и почему несусь по лужам сквозь ночную тьму. Резко бросился за угол и тут только частично вернул себе способность соображать. Бежать дальше не стал - пуля, она догонит, - юркнул в темноту притаившись за стволом ближайшего дерева и достал из кармана баллончик.
Может не заметит, маньяк, мимо пройдет?
"Роллекс" на левом запястье старательно отсчитывал секунды, но я по прежнему оставался один. Обидно, если перепугался какой–нибудь собаки. Что же он, маньяк, - идиот с таким шумом через кусты ломиться. Хотя, собака залаяла бы на бегущего, а то и вслед кинулась. Точно, кошки испугался! Нет, надо же, кошки совсем обнаглели, ломятся через заросли, как лоси в лесу!
Сплюнув от досады, выбрался из своего укрытия. Осторожно выглянул за угол. Точно, никого! Никому об этом никогда не расскажу. Таня засмеет, не то, что Варька!
Поминутно оглядываясь, заспешил к вокзалу. Скорее из этого проклятого городка с его маньяками и темными улочками. К уютному камину и крепкому, душистому рому.
Когда Таня подъехала, я уже третью "сотку" опрокинул. Нервы успокаивал, да и ноги промочил покуда по лужам, как кенгуру скакал. Жуя на ходу бутерброд с полу копченой колбасой, поспешно выбрался из привокзального гадюшника.
- А у меня опять с сотовым проблемы были, - пожаловалась она. - Вы мне звонили?
- Зона неустойчивого приема, наверное, - дожевав высказал догадку я. - Поехали домой, боевая подруга. Достало меня тут все.
- Ничего не нашли?
- Еще одна фирма, где Кравченко околачивался. Но Щукина там не знают.
- И все? - не сумела скрыть своего разочарования она.
- Остальное - ерунда всякая. Не по нашему делу, - ни о чем, связанном с паническим ночным бегством, вспоминать сейчас не хотелось. - Я подремлю чуть–чуть, Таня.
Дома, опасаясь ангины, сразу же принял горячую ванну и накатил стаканчик "Бакарди". Гостья тем временем приготовила немудреный ужин, после которого разошлись по своим постелям.
Разбудили меня около полуночи.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
- Виктор, у меня ордер на обыск, - хмуро сказал Семенов, теребя в руках бумажку. - Мы все тихо решим, дом переворачивать не будем. Сдай "Эфу" и делу конец.
- Блин! Они угомонятся когда–нибудь? - сердито пробурчал я заметив на дороге перед домом знакомый милицейский уазик из соседнего города.
Спорить с Вовкой не стал. Во–первых, голова трещала спросонья, во–вторых, тот пришел не один, а с Сашкой Ефимчуком. Нельзя же подрывать Вовкин авторитет в глазах младшего по званию.
- Вечно ты куда–нибудь влипнешь, - сочувственно сказал Сашка.
- Чего вдвоем приперлись? - поинтересовался я, провожая нежданных гостей по лестнице в подвал. - Я что, убегать буду? Отстреливаться?
- Так надо, Виктор, - отвел глаза в сторону Вовка.
- Ну, надо так надо, - вздохнул я, открывая сейф. - Эти идиоты никому выспаться не дадут. Пушку, между прочим, неделю из сейфа не вынимал.
Семенов достал из кармана носовой платок и, осторожно взяв револьвер за дуло, опустил в прозрачный пакет.
- Глушитель тоже, Виктор.
- Бери, что уж.
- У тебя точно нет ни оптического прицела, ни лазерного целеуказателя? - наконец посмотрев прямо мне в глаза спросил он. - То, что здесь именно мы - это жест доброй воли. Если будет настоящий обыск и эти штуки выплывут… Неприятности будут, Виктор.
- Варя хочет, чтобы я стрелять научился, зачем мне?.. Что происходит–то? - уж больно серьезно Вовка себя вел. Я даже волноваться начал.
- Поехали, все узнаешь.
Вопреки ожиданиям ехать мне пришлось не в тачке нашего ОВД, а в машине приезжих. Дорогой все больше молчали. Да и о чем мне с тамошними сержантами разговаривать?
- Где это мы? - с первого взгляда, по прибытию, аж оторопь взяла. Здание одноэтажное, неказистое, облупившаяся штукатурка, темень вокруг, да еще грязь после дождя.
- Гражданин Сковорода, прошу вас следовать за мной, - возник на пороге уже знакомый мне капитан Ковальчук из местного ОВД.
За порогом шибануло в нос так, что меня чуть не вывернуло.
- Прошу прощение, холодильники у нас, сами понимаете… Да еще электричество сегодня отключали, - сочувственно пробормотала некая личность в халате, раньше считавшемся, вероятно, белым, а теперь грязно–сером.
- Вы меня куда привезли? - озлился я при виде нескольких накрытых простынями тел. - Меня тут припадок хватит!
- В морг, вестимо, - не без юмора ответил Ковальчук. - Да вы не волнуйтесь, здесь и нашатырь есть. Откачаем, если что. Вы этого гражданина знаете?
По взмаху его руки услужливая личность в халате поспешно сдернула с одного из тел простынку.
Очевидно я впал в некое состояние ступора. Как еще объяснить, что даже позывы к рвоте пропали. Как–то отвлеченно поймал себя на мысли, что с интересом рассматриваю аккуратное, чернеющее запекшейся кровью отверстие в левом виске. "Будто сверлышком," - промелькнула мысль.
- Сковорода, ты что оглох что ли? - тут только я заметил в полутемном углу бледного, как мел Михайлова, вооруженного шариковой ручкой. - Мы и так тут хрен знает сколько сидим!
- Это Андрюха, племянник сторожа Степаненко, - ответил я. - И, если вам, господа милиционеры, интересно, так это он вместо Степаненко в детском саду сидел в день убийства Кравченко. Именно он, а не дядя его.
- Когда вы виделись с убитым последний раз? - дождавшись, покуда Михайлов запишет ответ, вновь проявил
любопытство Ковальчук.
- Сегодня около десяти вечера от него ушел из детского сада. Пара вопросов возникла, потом на вокзал сразу пошел.
Я старательно описал свой маршрут, не упомянув, естественно, о том, что проделал его, каждого шороха в кустах опасаясь.
Михайлов только записывать поспевал, лицо же Ковальчука осветилось не передаваемой радостью.
- Гражданин Сковорода, это ваш револьвер. Номер вам через полиэтилен видно? - он указал на доставленную Семеновым "Эфу".
- Без оружия я здесь был, без револьвера. Так и в протоколе запишите! - потребовал я.
- Ваш или нет, вы отвечайте.
- Мой, конечно, я его только что из сейфа достал.
- Образцы пуль и гильз в лаборатории окружной сохранены были когда вы разрешение на право ношения оружия получали?
Оставалось только кивнуть.