Ричард Данвелл подождал, пока карета остановится. Шагами почти столь же нетвердыми, как у его брата, он подошел к сидевшему на козлах Джейкобу Поулу.
- Вы слышали?
- Каждое слово, - угрюмо отозвался полковник. - Признание частичное, однако и такого более чем достаточно.
- Он говорит, это несчастный случай.
В тоне Ричарда звучало отчаянное желание поверить, ко Поул покачал головой.
- Подумайте о том, что произошло после. Ваш нож со следами крови. Окровавленная одежда в вашей комнате в Данвелл-Холле. Все это свидетельствует об умысле, а не о несчастном случае. А потом - молчание. Даже когда его родной брат стоял у подножия виселицы!
Ричард вздрогнул, но причиной тому был не только холодный ветер, пронизывающий мокрую одежду насквозь.
- Вы заставляете меня признать то, что я бы предпочел отрицать. И все равно он мой брат. Я не хочу видеть его в петле. Что теперь?
Поул кивнул на двух приближающихся лошадей.
- Не могу сказать. Зато у доктора Дарвина всегда есть наготове план - или добрая дюжина.
Впрочем, с планами пришлось несколько минут подождать. Ричард Данвелл помог Кэтлин слезть с седла, и влюбленные в нерешительности застыли на жалящем ветру напротив друг друга. Ни один не мог вымолвить ни слова. Наконец Кэтлин с отвращением сморщила носик.
- Ах да, мне следовало вас предупредить, - промолвил Дарвин. Ему по крайней мере хватало жизнерадостности на всех.Эта вонь не просто так, а специально - и временно.
Чары распались. Кэтлин покачала головой и улыбнулась.
- Пусть он и пахнет, как могила, мне все равно. - И добавила, понизив голос и предназначая свои слова одному только Ричарду: - Лишь бы ты сам в ней не лежал.
- А до этого, я уверен, еще очень долго. Дарвин шагнул вперед, отстраняя их друг от друга.
- Но как? - Кэтлин перевела взгляд с Ричарда на карету. - Про убийство и признание я понимаю, но воровство…
- Терпение, мисс Кэтлин. Еще хватит времени на ответы - чуть позже. - Доктор взглянул в лицо Ричарду. - Надо бы идти за ним следом, и поскорее. Вы или я?
- Наверное, идти следует мне. - Молодой человек обвел взором пустынные скалы, среди которых скрылся его брат. - Только сперва я должен узнать одну вещь. Неужели Брэндоном руководила примитивная алчность, желание завладеть фамильным поместьем?
- Нет. - Дарвин взял Ричарда Данвелла за руку. - И сам факт, что вы спрашиваете об этом, говорит мне, что пойти вслед за Брэндоном должен кто-нибудь другой - чтобы вам не пришлось вторично предстать перед судом за убийство, причем на сей раз из неподдельной ревности. Брэндона надо пожалеть, однако это не та жалость, которую можно ждать от вас. Он возжелал того, чем обладали вы, только предмет его вожделения нельзя измерить в золоте, рубинах или же фамильных имениях. Он обретается в девичьих глазах. - Доктор взял руку Кэтлин и вложил ее в ладонь Ричарда. - Возвращайтесь же в гостиницу вместе с Джейкобом. Оставьте здесь лошадей. Если я не вернусь через два часа, можете делать вывод, что я… нуждаюсь в помощи.
И он, не оглядываясь, направился вдоль утеса, на ходу обшаривая глазами серую линию неба, каждый каменный выступ, каждый подернутый мхом курган впереди. Погода все ухудшалась, леденящий ветер нес над волнами клочья тумака. У подножия скал плескались белые волны, чернели выступающие над водой валуны. Меж оставленных приливом луж одиноко бродили чайки. Даже рациональному взору Дарвина нетрудно было населить этот унылый пейзаж беспокойными духами утонувших моряков. Суеверного же Брэндона Данвелла внезапное появление брата близ места, откуда тот некогда бросился на верную гибель, наверняка повергло в неудержимый ужас.
Физическое состояние Брэндона не позволяло ему убежать далеко. Дарвин наткнулся на распростертое на самом краю обрыва тело. Несчастный лежал, закрывая голову руками. Он не слышал шагов доктора и содрогнулся, когда на плечо ему легла чья-то рука.
- Мужайтесь, дружище, - негромко произнес Дарвин. Брэндон был так испуган, что даже не обернулся. - Тот, кого вы видели в карете, вовсе не призрак из потустороннего мира. Ваш брат Ричард жив. Он явился вам таким образом лишь для того, чтобы вынудить у вас признание - которое вы и сделали.
Брэндон приподнялся и устало покачал головой. Но отрицать уже ничего не мог и через несколько секунд вновь поник, уткнувшись лицом в ладони.
- Ричард жив. Значит, я мертв. - Голос его звучал безжизненно.
- Только если сами захотите умереть. - Дарвин заговорил бодро и деловито: - Вы очень больны, но, хотя исцелить вас нельзя, лечить все же можно. И если я не в силах предложить вам здоровья, надежду предложить я вам могу.
- Надежду. - Данвелл поглядел на доктора. В усталых, покрасневших глазах читались отчаяние и крайнее изнеможение. - Надежду протянуть еще ровно столько, чтобы сплясать в воздухе… Уж лучше покончить со всем здесь и сейчас.
- Что ж, выбирать вам. - Однако Дарвин покрепче ухватил куртку Данвелла, усаживаясь рядом с ним на черном каменном обрыве. - Только знайте, что ваш брат не из тех, кто ищет мести…
- Уолтер Фоулер…
- Лежит в могиле. И не восстанет из нее, что бы мы ни делали. Разумеется, Ричард должен получить поместье и доказать свою невиновность. Но письмо за вашей подписью, отправленное перед тем, как вы навеки покинете эти края…
- Больной и без гроша в кармане.
- Вы знаете вашего брата лучше, чем я. Неужели даже после того, что вы ему сделали, он отошлет вас чахнуть и умирать в нищете?
Брэндон молча покачал головой, глядя на поднимающийся туман.
Дарвин кивнул.
- У вас есть при себе деньги? Тогда берите одну из ждущих на дороге лошадей и скачите в гостиницу в Сент-Остелле. Я поговорю с Ричардом и завтра навещу вас. С бумагой и чернилами.
Брэндон тяжело вздохнул и с усилием поднялся на ноги. Дарвин не спускал с него взгляда, пока они не отошли достаточно далеко от обрыва.
- Я поступлю, как вы сказали. - Выцветшие глаза Данвелла смотрели в ярко-серые глаза Дарвина. - Но одного все равно не понимаю. Почему вы так стараетесь ради меня, убийцы, преступника?
- Потому что я тоже когда-то взглянул в лицо женщине - и пропал. - Доктор глядел в видимую ему одному пустоту. - И думаю, что сделал бы все что угодно - абсолютно все, пусть даже самое ужасное, - лишь бы завоевать ее.
- Она вышла за другого?
- В конце концов да. Но мне повезло. Я завоевал Мэри, и она спасла меня от моего худшего "я". Семь лет назад она умерла. - Дарвин пожал тяжелыми плечами, отгоняя внезапную дрожь. - Семь лет. Но наконец я понял, что жизнь продолжается. Как будет продолжаться и ваша.
С неба заморосил мелкий дождик. Двое мужчин молча, плечом к плечу брели к терпеливо ждущим лошадям.
Возможно, в пору было ликовать, но атмосфера в "Якоре" царила отнюдь не праздничная. По просьбе Дарвина гостям Милли Мередит отвели отдельную комнату в глубине гостиницы. Доносящиеся из общего зала громкие радостные голоса и звон посуды на кухне лишь усугубляли нависшую над длинным столом отчужденность.
Ричард Данвелл сидел у стены напротив Кэтлин. Он тщательно вымылся, беспощадно расправившись с последним остатками следа могильной затхлости, и добела оттер зачерненные зубы. Брюки и сюртук, которые он одолжил у Джейкоба Поула, оказались ему чуть-чуть длинны, так что рукава свисали ниже запястий. Не в настроении ни есть, ни разговаривать, молодой человек поглаживал льнущего к его ногами бассета Гарвея и жадно следил за каждым движением своей нареченной.
Дарвин устроился рядом, напротив Милли. Джейкоб Поул, сбоку от него, в самом конце стола, обеспечивал связь с кухней. По его команде в комнате непрерывным потоком появлялись блюда и напитки, основную часть которых Дарвин уничтожал в одиночку. К доктору вернулось хорошее расположение духа, и он казался исключением среди своих подавленных и невеселых сотрапезников.
- Я видел, но не понял, - говорил он. - Едва на сцене появился "Джек Трелани", я сразу же обратил внимание на его желтые пальцы и ногти и предположил, что они окрасились от постоянного употребления табака. Но трубки-то при нем не было и в помине, он не курил и не жевал табак. - Доктор повернулся к Данвеллу. - По словам слуг в Данвелл-Холле, вы проводили много часов за какими-то непонятными занятиями, принимали очень странных гостей с Континента и вообще баловались "черной магией". А какое занятие, на взгляд слуги, чернее алхимии? Пятна на ваших пальцах оставлены кислотой - ведь правда же? - в результате алхимических опытов. Ричард кивнул.
- Сначала во Франции, потом уже здесь. Это соляная кислота, следы сходят очень медленно.
- Я сотни раз видел их на пальцах нашего друга мистера Пристли. - Дарвин покачал головой в припадке самокритики. - Они уже сами по себе должны были мне все сказать. Так нет же, вместо того чтобы пустить в ход мозги, я продолжал идти по ложному следу и предполагать, будто в еду или питье подмешали какое-то снотворное.
Миллисент Мередит восхищенно взирала на доктора, но вдруг поймала на себе взгляд Джейкоба Поула. Полковник нахально ухмыльнулся.
- Понимаю, Милли. Эразм такой. Я сам проходил это сотни раз. - Он повернулся к Дарвину. - Уверен, что вам с Ричардом все кажется ясным как день, однако позвольте заметить: простые смертные вроде нас с Милли по-прежнему томятся в темноте. Простыми словами, Эразм, и подоходчивее. Когда я правил каретой, я выполнил в точности, что мне сказали, а потому теперь знаю, кто был призраком, - Ричард, разумеется. Но хоть убейте, не могу сказать, как он это проделывал.
Милли энергично закивала.
- Мой собственный вопрос. Как мог он проходить через стенки дилижанса, да еще так, что его никто не замечал?
Дарвин приподнял брови и вопросительно поглядел на Данвелла. Тот качнул головой.
- Не проходить, а просачиваться. Потому что на самом деле призрак был простым газом. Прославленный месье Лавуазье демонстрировал его мне в Париже. Этот газ крайне легко готовится, обладает слабым сладковатым запахом, от него люди сперва веселятся, а потом быстро теряют сознание. Вот что вы, полковник Поул, впустили в кабриолет, когда там находились Брэндон и Кэтлин. Я экспериментировал - на себе - и выяснил, что на коротких сроках этот газ совершенно безопасен. Как только пассажиры засыпали, в запасе оставалось добрых пять минут, прежде чем свежий воздух из раскрытой двери привел бы их в чувство.
- И опять-таки доказательство было прямо у меня перед носом - а я его проигнорировал, - нахмурился Дарвин, запихивая в рот глазированную сливу. - Второе ограбление - дождь стеной. Пассажиры отсырели. Но ведь дилижанс не протекает - я сам осматривал. Значит, там кто-то побывал. А если пассажиры этого не видели, значит, они спали.
- Но для чего вообще эти грабежи? - Милли смутилась еще пуще прежнего. - Ей-богу, Ричард, ведь не для того же вы приехали из Франции, чтобы грабить своих же родственников? А вдруг вас бы поймали?
- Поймали на воровстве того, что и так по справедливости принадлежит ему? - В первый раз за все время вступила в разговор Кэтлин. Высокие скулы ее чуть порозовели. - Он имел полное право брать…
- Нет, Кэти. - Ричард Данвелл сжал руку нареченной, взглядом призывая к молчанию. - Я и вправду крал, просто потому, что мне нужны были деньги, чтобы оставаться здесь. Когда я ехал сюда, то не думал задерживаться надолго. Хотел лишь взглянуть на тебя и убедиться, что все хорошо. Твое лицо сказало, что это не так. А стоило мне увидеть Брэндона и понаблюдать за его походкой, я понял, что просто не могу уехать.
- Походка Брэндона? - Милли Мередит бросила на Дарвина пораженный взгляд, в котором забрезжило понимание. - Счастье и здоровье…
Доктор важно кивнул.
- Кэтлин повезло вдвойне - даже втройне. Она избежала чудовищного союза и выйдет замуж за здорового и честного человека.
- Довольно-таки честного. Но не совсем. - Поул щелкнул пальцами и повернулся к Данвеллу. - Полноте, Ричард, признайтесь. Вы подговорили юного Джорджи с каретного двора солгать ради вас. Он сказал, что вы уже давно водите карету из Сент-Остелла в Данвелл-Коув, чем убедил меня, что вы-то по крайней мере не призрак.
Данвелл нахмурился.
- Джорджи так и сказал? Даже не знаю, как объяснить его слова. Говорю же вам, я прибыл в Англию чуть больше двух месяцев тому назад, услышав о готовящейся свадьбе. И я ничего не говорил Джорджи.
- То есть он соврал по собственному почину?
- Да нет, Джейкоб. - Дарвин съел все, что находилось в поле видимости, и теперь благостно откинулся на спинку стула, пожирая глазами Милли Мередит - нельзя сказать, что к ее неудовольствию. - Сперва я, как и вы, был озадачен двуличностью Джорджи. Но потом понял, что парень не лгал. Он сказал чистую правду - по своим понятиям.
Дарвин показал на бассета, который растянулся у ног хозяина и блаженно лизал его руку.
- Разве для десятилетнего мальчишки - или собаки - два месяца не равны целой вечности?
БЕССМЕРТНЫЙ ЛАМБЕТ
Утро грозило дождем - и он таки пошел. Старая кобылка, без особых усилий тянувшая за собой легкую двуколку, отозвалась на первые удары теплых капель возмущенным ржанием и раздула ноздри, но, понурив голову, продолжала брести вперед сквозь потемневшее летнее утро.
- Говорил же я вам, Эразм, - Джейкоб Поул торжествующе глянул на своего спутника, - как вчера вечером задул восточный ветер, так я нутром почуял - дождя не миновать.
Дарвин поерзал на сиденье, придвигаясь ближе к полковнику, вытащил из бокового ящичка окованный медью прибор и сумрачно поглядел на него. - По-прежнему показывает "ясно".
- И не успокоится, пока мы не промокнем насквозь. Бьюсь об заклад, мои старые кости в любой день недели дадут сто очков вперед этому вашему новомодному приспособлению.
- Пожалуй, я начинаю думать, что вы правы. - Дарвин посмотрел на тучи, надул и без того толстые губы и покачал головой. - И все же мой барометр построен на основании неопровержимых научных принципов, тогда как поведение ваших суставов остается одной из непостижимых тайн жизни. Уж не окажется ли, что здесь, в Восточной Англии, мне придется заново постигать уроки, заученные в Личфилде? Возможно, эту штуковину надо как-то перенастроить применительно к местным широтам…
Не обращая внимания на струйку воды, что уже бежала вниз по широкополой фетровой шляпе, доктор задумчиво постучал пальцем по барометру. Джейкоб Поул наблюдал за его манипуляциями скептически.
- Жаль, что вы не можете перенастроить еще и меня. От дождя у меня ломит кости совершенно одинаково - что в Личфилде, что в Калькутте. А вот кабы мы, как я предлагал, подождали часок-другой в гостинице, сидели бы сейчас в тепле и уюте, распивая бутылочку доброго портвейна.
- Ага, а к вечеру бы заработали такую подагру, по сравнению с которой все ваши нынешние боли просто пустяк, - парировал Дарвин.
Его спутник плотнее завернулся в кожаный плащ и съежился на сиденье, угрюмо глядя на дорогу, что меловой полосой, никуда не сворачивая, убегала за горизонт. Слева, параллельно ей, тянулись канал и земляной вал.
- Если верить последнему указателю, до Ламбета еще целых три мили, - проворчал полковник. - И даже амбара никакого не видно, где укрыться. Мы промокнем до нитки.
- Без всяких сомнений. - Похоже, эта перспектива ничуть не устрашила Дарвина. - И тогда, Джейкоб, уж будьте любезны припомнить, что мы отклонились от первоначального маршрута лишь по вашему настоянию.
Поул хитро покосился на спокойный профиль друга.
- Признаю, идея завернуть в Стиффки и впрямь принадлежала мне. И вы сами со мной согласитесь, как отведаете тамошних устриц - лучших на всем восточном побережье. Зато насчет Ламбета придумал не я. Древние развалины меня не завораживают, разве что в них спрятано что-нибудь ценное.
Он вытащил из-под плаща золотую чеканную табакерку и подкрепился основательной понюшкой.
- И вообще поездка в Норидж - отнюдь не моя затея. Я бы мог уже быть дома вместе с Элизабет и маленькой Эмили. Это вас пригласили посмотреть новую больницу. А я провел время просто отвратительно. Мне доводилось торговаться на базарах по всему земному шару, и заявляю смело: таких хитрых, расчетливых барыг, как в Норфолке, нигде не сыщешь.
- Боюсь, это кое-что говорит и о вас, Джейкоб, - не вы ли еще вчера вечером хвастались, как дешево заплатили за нориджские сапоги, в которых сейчас щеголяете? Впрочем, вряд ли в Ламбете вам представится возможность вдоволь поторговаться. Я рассчитываю, что нас там ждут каменоломни, а вовсе не лавочники. Вы хоть отдаете себе отчет, что эти раскопки были древними уже тогда, когда первый римлянин ступил на английскую землю? Иные из вырубленных здесь камней пошли на постройку форта легионеров в Бранкастере, но даже те брались уже из новых разработок.
Старая кобылка терпеливо трусила вперед под теплым и даже приятным летним дождем. Тяжелые капли пускали круги по глади канала, в котором отражалось серовато-стальное небо. Ряд тополей тянулся вдоль берега, превращаясь в череду маленьких зеленых точек вдали.
- Ледьярд обещал встретить нас в ламбетской гостинице, - продолжал Дарвин. - Боюсь только, он мог еще не получить наше послание из Нориджа. Почтовые кареты ходят отвратительно. В последнем письме он предупреждал, что еда в гостинице скверная, а постели и того хуже. Но неловко было бы являться к нему домой без приглашения, пока мы не подкрепим нашу переписку личной встречей. - Доктор поглядел вперед, ладонью прикрывая глаза от дождя. - Взгляните-ка туда, Джейкоб, скажите, я правильно вижу? Не ламбетская ли церковь впереди? Если так, значит, вон там, на подъеме за деревней, Олдертон-манор, а рядом - олдертонская мельница. А к западу от нее находятся каменоломни.
Джейкоб Поул вгляделся вдаль, пронизывая взором завесу дождя, и энергично кивнул.
- Да, вижу и то, и другое, и третье. Если это Олдертон-манор, ну и велик же он. Три крыла, а то и все четыре. А заметили ли вы того всадника впереди? Скачет сюда по краю дамбы. Видите - вон там, между водой и деревьями.
Дождь чуть поутих, хлещущие струи стали реже. Дарвин нахмурился.
- Не пойму. Вы же знаете, что зрение у вас куда лучше моего. Думаете, это Ледьярд?
Поул извлек из кожаного несессера у себя под ногами небольшую подзорную трубу и поднес ее к глазам, на чем свет кляня тряску и ухабы.
- Нет, не думаю, - наконец произнес он. - Разве что ваш друг Ледьярд ездит в дамском седле. Как бы там ни было, всадница мчится во весь опор. Верно, неотложное дело.
Двое путешественников молча наблюдали за приближающейся наездницей, ловко и умело управляющей черным жеребцом добрых семнадцати ладоней в вышину. Подковы коня гулко стучали по меловой поверхности дороги. Поравнявшись с двуколкой, незнакомка натянула поводья.
- Доктор Дарвин? - осведомилась она, наклоняясь с седла.
Друзья с удивлением глядели на всадницу, которая откинула капюшон, являя на свет Божий непокорную гриву густых светло-рыжих кудрей. Дарвину немедленно вспомнились викинги, что высаживались на берегах Восточной Англии тысячу лет назад, - кое-какие следы их набегов сохранились и до сих пор. Серо-голубые глаза и молочно-белая кожа молодой женщины придавали бы ей сходство с китайской фарфоровой куклой, когда бы не твердый, решительный подбородок. С виду ей было чуть меньше тридцати.