– Она просто пристала к нему, возможно, нарочно, чтобы тебе досадить, а он, как человек интеллигентный, не мог ей отказать.
– Точно, так и было, – кивнула согласно Наташка.
– Возможно и так, – мне очень хотелось в это поверить. – Но позвонить-то он мог, – колебалась я.
– Позвони сама.
– Ни за что. Ладно, хватит об этом. Сейчас вам платье покажу – упадете.
Я пошла в спальню, мерить платье. Девчонки шумно восхищались, потом, когда сняла, долго рассматривали, щупали, вертели со всех сторон. Наташка тут же нацепила на себя. Но платье ей совсем не шло, как с облегчением заметила я, иначе, она бы пристала дать ей надеть, и как бы я не упиралась, все равно выпросила бы. Слава Богу, Лариска была больше на два размера.
– Ты говорила, что вам дали приглашения в ресторан, – сказала она. – По какому поводу?
Я рассказал про премию, про приглашение на два лица и про предполагаемого спутника, то есть Раймондо. Девчонки вначале Райомндо отвергли, но, выслушав мои доводы, согласились.
– А давайте споем, – вдруг предложила Наташка.
– С чего бы это? – Уставились мы на нее. – Просто так. Давно не пели, – и потянулась мечтательно.
– Сейчас за гитарой схожу, – деловито произнесла Лариска, прошлепав к двери.
Еле сдержавшись, мы дождались, когда хлопнула дверь, и прыснули со смеху. Дело в том, что полгода назад Витька купил гитару, и Лариска страстно захотела научиться играть на ней. Попросила Надьку показать аккорды, и целый месяц была загадочной и недоступной. Наконец, в один прекрасный вечер пригласила нас петь под аккомпанемент. Мы, конечно, тут же нарисовались. Нам выдали песенник русских народных песен. Минут двадцать мы с Наташкой спорили, какую песню лучше спеть. Лариска молча отобрала у нас песенник, сама стала его листать и остановилась на одной. Ткнула пальцем, коротко сказав: "Вот эту". Мы переглянулись. "Окрасился месяц багрянцем", – прошептала Наташка.
– А ты сможешь? – Кивнула головой на гитару.
– Начинайте, – уверенно ответила Лариска и взяла аккорд. Он прозвучал довольно убедительно. Мы запели. Оказалось очень высоко.
– Давай пониже, – попросила я.
– Пониже не могу, – мрачно заявила Лариска.
– А я пищать не могу, – возмутилась Наташка.
– Тогда не пой
– А зачем ты нас звала? – Назревала ссора. И чтобы ее избежать, я сказала примирительно:
– Давайте что-нибудь другое споем, – и стала листать песенник.
– О! "Златые горы".
Лариска взяла тот же аккорд, мы затянули:
– Когда б имел Златые горы и реки полные вина. – Дальше невозможно было петь, опять очень высоко.
– Что-то высоковато, – заикнулась я.
– Просто вы не правильно поете, – сказала Лариска.
– Что значит не правильно? – Опять завелась Наташка.
– Запев вы начали хорошо, – объяснила Лариска, – а вот припев надо петь дурными голосами, ну знаете, как в деревнях поют.
– Это как? – не поняла я.
– Ну, что есть силы. Давайте сначала, – и опять взяла аккорд.
Наташка хотела что-то возразить, но я толкнула ее, и мы запели. Припев надрывались как могли, получилось с криком и повизгиванием, Наташка аж покраснела от натуги, но Лариска была довольна. Притащила магнитофон. – Сейчас я нас запишу. Давайте от начала и до конца.
Песня оказалась длинная, целых шесть куплетов. Под конец мы уже охрипли, но добросовестно продолжали орать. Когда допели, услышали звонок в дверь.
– Я минут десять звоню, – раздался Витькин голос. – Вы что, обалдели? С первого этажа слышно! Здрасьте! – он вошел на кухню и неодобрительно посмотрел на нас. И сразу вышел переодеваться.
– Ну, мы пошли, Ларис, – просипела я, – а, кстати, почему ты не можешь пониже играть:
– Потому что Надька знает только три аккорда, – пояснила Лариска.
– Теперь все понятно, – совершенно охрипшая, прошептала Наташка. – Дай кассету послушать, и, взяв кассету, мы поднялись ко мне. Когда слушали, мы от хохота сползли на пол. Лариска тоже потом смеялась и говорила. – Сохраню для потомков.
Зачем для потомков непонятно.
Интересно, что нас ждало теперь?
Лариска вернулась с гитарой и двумя песенниками. Из двух брошюр выбрали одну, песню, которая подходила к Ларискиным аккордам. Эта была "Мой костер в тумане светит". Получилось очень хорошо, потом спели "Шумел камыш" на два голоса, потом "Вот кто-то с горочки спустился", а потом пришел Петька со словами: "Хорошо поете", и присоединился к нам.
Вечер неожиданно получился не в соплях и рыданиях, как я предполагала, а очень даже приятным и веселым. И черт с ним, что не звонит! Переживу как-нибудь.
* * *
А на следующий день объявился Вадим. Перед этим позвонил Ольге Дмитриевне, узнал, что шефа не будет, и заявился в конце работы. Ольга Дмитриевна уже собралась уходить, вдруг он, запыхавшись, ввалился в приемную, сказал, что был здесь неподалеку и попросил чашку кофе. Ей пришлось идти варить кофе. Обидно было, что, сделав два глотка, он поблагодарил и так же внезапно удалился.
Все это она рассказала мне при встрече.
– Удивительно, он был без сопровождения и вообще какой-то странный. Увидел мою сумочку на кресле, аккуратно ее переложил на стул, а сам уселся именно в это громадное кресло, как будто другого нет. Да, про тебя спрашивал.
– А что спрашивал?
– Да так что-то незначительное.
Мне хотелось поточнее узнать, но решила не проявлять интерес, чтобы не вызывать ненужное любопытство. Вечером Вадим позвонил мне, видимо уже ознакомился с планом работы своей фракции на третий квартал. Посмотрел. Орал как ненормальный. Требовал дискету. Я была спокойна, держала паузу, изображая Джулию Ламберт. Чем больше он распалялся, тем длиннее была пауза. На прощание он пригрозил, что вытряхнет ее из меня. "Ну, что ж, посмотрим".
* * *
Господи! Если бы я знала, к чему это приведет! А произошло все так.
Ларискин Витька был в очередной командировке и как раз на следующий день после описанных событий должен был вернуться.
Она, как любящая жена приготовила ему вкусный обед, но, вечером, заглянув в холодильник, в который она просто обожает заглядывать, вспомнила, что забыла купить Витькин любимый соус. Тогда Лариска решила купить его утром перед работой, чтобы вечером, не задерживаясь ехать домой.
Как всегда перед завтраком она встала на весы и опять была разочарована результатом. И какие только диеты она не перепробовала, даже тайком от нас купила "Герболайф", честно пропила курс, указанный в аннотации, при этом старалась меньше есть и больше пить опять так же, как было указано все в той же аннотации. Через 2 недели стрелка показала на 2 кг меньше и вселила оптимизм, но через неделю стал побаливать желудок, она пожаловалась Витьке, и он молча выбросил оставшиеся таблетки в мусоропровод. Желудок болеть перестал, но стрелка весов вернулась на место. Тогда Лариска решила бегать по утрам. Два дня, сцепив зубы, выдержала, а на третий пошел дождь, и она осталась дома, на четвертый проспала. А потом просто забыла и решила про бег больше не вспоминать. Правда, иногда она устраивает себе разгрузочные дни, но, мы с Наташкой, не желая того, почему-то ее все время провоцируем. Обязательно чем-нибудь соблазним. Мы-то едим все подряд и хоть бы хны, а Лариске хоть пропади. Правда Витька говорит, что лучше ее нет никого, чтобы дурью не мучилась.
Сегодня Лариска из дома вышла раньше обычного, но, не успев выйти из подъезда, услышала визг тормозов, казалось прямо перед дверью, она даже помедлила, прежде чем открыть ее. Прямо перед подъездом стояла большая черная машина, дверца была приоткрыта, загораживая проход. Лариска хотела сделать замечание, но потом решила не портить себе настроение, еще на грубость нарвешься. Она слегка прикрыла дверцу, чтобы не испачкаться и хотела пройти, но вдруг из машины прямо на землю вывалился человек, перегородив таким образом дорогу. Чертыхнувшись и подумав, что пьяный, Лариска уж было занесла ногу, чтобы перешагнуть, но так и замерла, увидев темную лужицу у него под головой. А еще голубые глаза, которые смотрели в небо.
– Батюшки-светы, что творится, – стреляют серди бела дня, – услышала причитания Марьи Степановны. – И ведь стоял он здесь.
– Кто стоял? – машинально спросила Лариска.
– Да автобус такой маленький, вроде маршрутки. Этот на черной подъехал, а маршрутка прямо за ним развернулась и давай палить. Вот ужас! Я скорей в милицию звонить. Смотри-ка, и ведь не старый еще, – она горестно вздохнула. Лариска машинально опять взглянула и вздрогнула.
– Да ты никак дрожишь? Подожди, давай я тебе сейчас валерьяночки накапаю. – Она вернулась очень быстро, а может и нет.
Лариска, потеряв счет времени, пребывала в ступоре. Машинально выпила предложенную валерьянку. Подъехали машины скорой помощи и милиции. Из подъезда вышло еще несколько человек, и Лариска услышала недовольные голоса жильцов, которых не пускали дальше, и они были вынуждены стоять на маленьком пятачке под козырьком. К ней подходили какие-то мужики в форме и штатском о чем-то спрашивали, но она все никак не могла придти в себя. В конце концов, от нее отстали. Мужчину уже положили на носилки. Его машину отогнали в сторону, люди, наконец, просочились и заспешили по своим делам.
Марья Степановна усадила ее на лавочку.
– Ларис, ты как, успокоилась? – Она гладила ее по руке, и Лариска постепенно очухалась.
К ней опять подошел мужчина в штатском с блокнотом в руках. Спросил ее адрес и телефон. Она ответила. В это время у него зазвонил мобильник. Судя по разговору, Лариска поняла, что он перед кем-то отчитывался. Мужчина держал в руках документы убитого и читал в трубку "Вадим Сергеевич Зарубин депутат Госдумы. Да уж, только этого нам не хватало. Нет, это не его адрес, непонятно, что он здесь забыл". Дядька вдруг внимательно посмотрел на нее.
– Лариса Григорьевна, а Вы не знакомы с убитым?
– Нет, – честно ответила она, покачав для убедительности головой.
– Может быть, Вы слышали что-то о нем, или он знаком с кем-то из жильцов этого дома? – Продолжал он расспрашивать. Она опять покачала головой.
– Ну, хорошо, если вспомните что-то, позвоните. Он дал ей визитку, потом поднялся и обратился к Марье Степановне.
– А с Вами давайте поговорим сейчас. Не возражаете?
Она не возражала и пригласила его зайти. Лариска, окончательно придя в себя, побежала на маршрутку.
На работу немного опоздала, но замечания ей не сделали. Она была на хорошем счету. Никогда не опаздывала и свою аудиторскую работу всегда сдавала в срок.
Сегодня работа не шла, мешали утренние события. Лариска хотела позвонить мне, но удержалась, подумав, что разговор займет много времени, и она тогда точно не успеет все сделать. А перед глазами стояла картина – лежащий мужчина, под головой лужица крови и открытые голубые лаза. Потом, рассказывая все это, она без конца бубнила, что до конца жизни не забудет этой картины.
Когда успокоилась и стала способной спокойно мыслить, сразу же возник вопрос, зачем приезжал депутат. Естественно, подумала, что ко мне за своей дискетой. Хотя я говорила, что на ней ничего интересного нет, Лариска поняла, что я подвергаюсь опасности. И еще она вспомнила, что я собиралась что-то проверить, а ей с Наташкой пока ничего не сказала. Очень она сомневалась, что я придумаю что-нибудь путное.
Короче, Лариска здорово испугалась за меня. Она порылась в сумке и нашла визитку, которую ей дал мужчина в штатском. Пастухов Алексей Иванович – следователь. Покрутив ее в руках, решительно убрала обратно. Она знает, кому позвонит, но об этом пока никому не скажет.
Потом позвонил Витька и сказал, что рейс задерживается на час. Она даже обрадовалась – будет время поговорить с подружками.
* * *
Вечером, подойдя к родному подъезду, я увидела группу людей, о чем-то оживленно беседующих, и среди них Наташку.
Она тут же бросилась ко мне со словами:
– Представляешь, там, где ты стоишь, сегодня убили человека, – возбужденно сообщила она.
Я быстро отошла от этого места и стала смотреть себе под ноги, как будто там еще кто-то лежал.
– Что ты выдумываешь?
– Ничего я не выдумываю, – затрещала Наташка, – знаешь, кто первым его увидел?
Лариска! Да, да, наша Лариска, когда шла на работу. Ну почему я не встала пораньше? Могла бы с Дейлом выйти. Так нет же! Спала как германская лошадь, а тут такие события развернулись. – Она чуть не плакала от обиды. – Слушай, а давай зайдем к Лариске и узнаем все из первых рук, – предложила Наташка.
– Не получится, – с сомнением сказала я. – Сегодня же Витька прилетает.
– Мы только на минуточку, – настаивала Наташка и деловой походкой направилась к лифту.
– Ой, девчонки, а я к вам собиралась, – сказала Лариска, открывая нам дверь.
– Витьки нет? – Наташка сунула нос в комнату и быстро прошмыгнула на кухню.
– Рейс задерживается, – объяснила Лариска.
– Ну, рассказывай, как все было, – Наташка раскраснелась, глаза заблестели, – говорят и с телевидения приезжали. Да? Ларис?
– Зачем с телевидения? – Удивилась я.
– Ну, все-таки депутата убили.
– Как депутата? Какого депутата?
У меня неприятно похолодело в животе. Наташка всплеснула руками, потом замахал ими как курица.
– Ой, ой, какая я дура! Это же, наверное, твой депутат. Да? – Она выжидающе посмотрела на меня. А я уставилась на Лариску. Та очень недовольно посмотрела на Наташку и сказала:
– Да, это тот самый. Вадим Сергеевич. Во всяком случае, так прочитали у него в документах.
– Вот это да. Вот здорово! – Восторгалась Наташка.
– Что здорово? Чему ты радуешься, а? – Рассердилась Лариска. – Человека убили, твою подругу могли убить, а ты чуть ли не скачешь от восторга.
– Ой, я не подумала. Ну что ты смотришь на меня как на врага народа! Ну, дура я, дура! – Наташка огорченно смотрела на меня виноватыми глазами.
– Успокойся, Наташ, – обратилась я к ней, – меня же не убили, так зачем ссорится?
– Очень умное замечание, – фыркнула Лариска.
Я поняла, что Лариска разозлилась окончательно и решила поменять тему.
– Интересно, а почему Марьи Степановны не видно на боевом посту?
– К ней опять какие-то мужики приехали с расспросами. Она все видела из окна, я уже потом вышла, когда он лежал.
И Лариска нам все рассказала.
– Это он ко мне ехал за дискетой, – сказала я после паузы, – еще угрожал, что вытрясет ее из меня.
– Сволочь, – изрекла Наташка.
– Постой, ничего не понимаю, – нахмурилась Лариска. – Ты же говорила, что в этой дискете ничего существенного не было. Зачем она ему вдруг понадобилась? – Пришлось рассказать, как я ловко поменяла дискеты.
– А что в той, другой? – Спросила Лариска.
– Понятия не имею, – я пожала плечами. – Я еще не смотрела.
– Мне непонятно, – вмешалась Наташка. – Для чего ты их меняла?
– Для того, чтобы он меня за дуру не держал, – с достоинство ответила я. Лариска подскочила как ужаленная:
– Нет! Я так больше не могу! – Она орала дурным голосом. – Вы две идиотки! Понимаете, и-ди-от-ки!
Мы с Наташкой притихли и смотрели, как Лариска мечется по кухне.
– Все. Уходите. Сейчас Витька приедет, – потом обратилась ко мне и приказным тоном произнесла
– А ты дверь забаррикадируй, телефон положи рядом с собой, а лучше позвони Саше.
– Вот еще, – я направилась к двери, – и не подумаю. Пошли, Наташ, не будем мешать встрече двух любящих сердец. – С этими словами мы гордо удалились.
* * *
Утром, когда я зашла в приемную, Ольга Дмитриевна доверительно сообщила, что нашелся Андрей. Позвонила его мать, сказала, что он в больнице. – В психиатрической добавила она, понизив глосс. – Представляешь? Потерял память. Вроде попал в аварию и с тех пор ничего не помнит. Игорь Моисеевич, как узнал, сразу поехал в больницу.
– Ну и как?
– Пока без изменений, Андрей его не узнал. Вот ужас какой! Алло! – Это уже в телефон.
– Игоря Моисеевича два дня не будет. Заказ можете привозить, – она повесила трубку.
– А где шеф?
– Не знаю, – пожала плечами. – Сказал, два дня не будет. Алло! Фирма "Аргус"…
Дальше я не стала слушать, кивком попрощалась и ушла в отдел. Там, оказывается, уже знали об Андрее, и шло бурное обсуждение случившегося. Ленка помалкивала. Марго подвела итог.
– Итак, мы остались без рекламного агента. Первое время продержимся на старых заказчиках, но, как вы понимаете, это ненадолго. Надо искать рекламного агента, а пока его нет, заниматься этим придется всем нам, иначе окажемся без работы.
Последовал вопрос:
– А где искать заказчиков?
– Поспрашивайте своих знакомых, посмотрите вокруг, может рядом с вами открывается новое учреждение, магазины, спортивные комплексы. Думайте. Тем более получите проценты с заказа.
Я вспомнила про Нинку, мою двоюродную сестру, все-таки адвокат, это вам не хухры-мухры.
Наверняка у нее полно знакомых адвокатов, которым нужны визитки и я набрала ее мобильный.
– Нинка, привет! – Начала я жизнерадостно. – Что делаешь?
– Я в процессе, – зашипела она в трубку.
– В процессе чего? – не поняла я.
– Ни чего, а каком, – поправила она.
– Ну, в каком? – Переспросила я.
– В судебном! – И отключилась.
"Да, как-то неудачно попала". Кому бы еще позвонить? Я позвонила Наташке, потом Лариске. Наташка, посоветовав своему директору заказать что-нибудь у нас, перезвонила очень быстро, сказала, что им нужны ценники и визитки, только с фотографией.
– Наташ! С фотографией визитки не делают! – Пыталась я объяснить.
– А он хочет с фотографией, – настаивала она.
– Ладно, хоть с отпечатками пальцев. – Согласилась я.
Лариска больше не злилась и на мою просьбу откликнулась. У нее был более солидный заказ. Нужны были два вида бланков и визитки на 6 человек. Ну вот, кое-что. Тут позвонила Нинка:
– Извини, не могла с тобой говорить. Сейчас перерыв перед приговором. Сообщай, что хотела.
Я быстренько изложила суть дела.
– И у кого, по-твоему, я должна спросить? Сейчас подойду к судье или к прокурору и спрошу, нужны ли им визитки, а может лучше у обвиняемого спросить?
– А что обвиняемому тоже надо? – Не поняв ехидства, спросила я.
– Ты что? С дуба рухнула? По-моему, кому-то пора лечить голову. – Я не стала уточнять кому.
– Ладно, – смилостивилась она. – Вечером позвоню. Может, что-нибудь придумаю. Есть у меня парочка клиентов. Все. Пока
"Отлично. Раз Нинка обещала, значит сделает".
И вечером она дала мне координаты даже не двух, а трех своих клиентов, потом немного, минут на сорок, потрепались о том, о сем. Узнав, что я собираюсь в "Мариотт" с Раймондо, категорически отвергла его кандидатуру.
– Он, конечно, интересный мужик, никто не спорит, но он староват для тебя. Представь, как ты будешь выглядеть в сопровождении пожилого человека, явно не отца.
– А с кем же мне идти? – Я приуныла.