– Рядом с трупом найдена зажигалка с твоими отпечатками пальцев.
– Что? Да их в офисе десять штук и все я трогала!
– Тем не менее, на этой – только твои, и она лежала рядом с трупом.
– Кирина, твою мать, ты можешь говорить нормально или нет! Что мне делать-то?
– Да что угодно. В понедельник тебе предъявят обвинение и на период следствия и до суда, поскольку статья серьезная, посадят в следственный изолятор. В зоопарк сходи с мужем и сыном в воскресение, что ли, пообщайся на прощание.
Никогда не понять, серьезно Сашка говорит или нет.
– Саш, ты что, издеваешься. Я ее не убивала! – я почти кричала.
– Оля. Есть труп. Ты – главный подозреваемый. Нас в институте учат верить фактам, а не эмоциональным женщинам. Я и так тебе много сказала. Обвинение снимется, если следствию будут предъявлены неопровержимые доказательства твоей невиновности или вины другого, типа явки с повинной. Поняла? Если ты не убивала, то преступника найдут, будь спокойна.
Ободрив меня столь экзотическим способом, Кирина затушила сигарету и допила кофе. Отлично. Все в экскрементах, а Сашка Кирина – в белом фраке с блестками. Помните этот анекдот? "В цирк приходит устраиваться клоун. Рассказывает про свой номер директору цирка:
– Представляете, вот выхожу я на арену, весь в белом фраке, с блестками.
– Ну?
– Потом из-под купола цирка опускается платформа, я встаю на нее и возношусь под самый верх.
– Ну и что?
– Нет, Вы представляйте! Потом на арену выкатывают из-за кулис цистерну экскрементов.
– Как интересно. И что дальше?
– Опускается другая платформа, и цистерну поднимают под самый купол цирка.
– Что вы говорите? А в чем суть Вашего номера?
– Под барабанную дробь цистерну с экскрементами роняют вниз!
– Что?
– Да-да! Представьте – испачкано все – арена, зрители, коверные, даже оркестр – все! И тут из-под самого купола опускается вниз платформа со мной. Все – в какшках, а я – в белом фраке с блестками".
Ну а потом Сашка просто встала, откланялась, как говорится, и отбыла в неизвестном направлении. А я заказала себе еще пива. В реальность происходящего верилось слабо, но пить хотелось. Ожидая заказ, я выудила из спортивной сумки ручку и принялась царапать на салфетке, размышляя:
У кого ключи от офиса? Связок три и еще одна у Светочки. Значит четыре. Ключи находятся у Рустама Ивановича, Артура и Дымыча. Этот факт ничего не дает – утром офис не был взломан, его открыли. Кто-то, у кого есть ключи. Мы же, уходя с Артуром, крепко его закрыли, с той тщательностью, которая присуща только выпившим людям. Круг подозреваемых лиц сужается? Ничего подобного. Ключи можно выкрасть, попросить, сделать копии и так далее. Нужно поговорить со всеми участниками оргии. На момент дачи показаний следователю мы все были в состоянии похмелья и шока. За выходные надо встретиться со всеми, может, кто-нибудь что-то и вспомнит. Раскается (хотя вряд ли). Давно я прочитала лозунг: "Надо заниматься политикой, иначе политика займется Вами". Глупость, конечно, но к моей ситуации это воззвание подходит на сто процентов: пора заняться собой, иначе через два дня мной займутся другие. Рассчитавшись за пиво, я побежала на остановку.
Глава № 7
Суббота – Рустам
Муж с Петькой увлеченно строили замок из конструктора "Лего". Я на скорую руку покормила их обедом и уложила Петьку на дневной сон. Приняла душ. Потом выпросила у мужа диктофон и обзвонила коллег. За выходные надо переговорить со всеми, встретиться, записать разговоры, заставить признаться – может быть, даже спровоцировать! Оптимистка – я мужа своего на приличный скандал сподвигнуть не могу, заставить признаться, что у него было с этой дрянью Наташей уже после нашей свадьбы. Куда там надеяться на то, что я уговорю постороннего человека признаться в убийстве. Но терять мне нечего, придется попробовать. Рыба гниет с головы, начну, пожалуй, с директора.
Рустам Иванович проводил майскую субботу в обществе своей жены Наденьки, сидя у фонтана в парке неподалеку и поедая шашлыки. В другой раз я бы с удовольствием к ним присоединилась с мужем и сыном, но сегодня моей компанией был только диктофон.
Надя милая девушка, можно даже простить ей, что она родом из города в Казахстане с очень смешным названием. Живут они с Рустамом около десяти лет, почему до сих пор не нажили детей – непонятно. Я из тех женщин, про которых пела Вероника Долина:
"Когда б мы жили без затей
Я нарожала бы детей
От всех, кого любила…"
И так далее. Рустам на деликатные расспросы объяснял, что они с Наденькой из разряда людей "чайлдфрии", то есть свободных от необходимости деторождения.
Кто будет спорить с тем, что рождение ребенка – это полный абзац? Мне с Петькой не помогала ни одна бабушка, бессонные ночи сменялись буднями, стиральная машинка сломалась, денег не было. На работу на полставки я вышла, когда ребенку была неделя. Да-да, надо было сдавать НДС, я как раз выписалась из роддома. Почему никто не рассказывает об ужасах беременности? Почему никто не просвещает, как тяжело шестой раз за ночь вскакивать к детской кроватке? Я долго думала и поняла – это заговор людей, имеющих детей, против бездетных. Точно. Те, кто с детьми понимают, что они попали по полной программе. Чтобы хоть как-то развлечься (скучно три года сидеть дома с ребенком), они начинают убеждать соседей и коллег, что дети – это прекрасно и здорово. Ну и те попадаются на удочку, через год ты встречаешь их на улице – под глазами мешки от недосыпа, одежда в пятнах от срыгивания младенца, в глазах вопрос: "Где же она, радость материнства? Меня обманули?". И ты, удовлетворенно вздыхая, начинаешь давать советы по уходу и воспитанию. Еще одна птичка попалась в клетку.
В. Токарева писала: "Материнство в радость, когда есть деньги и есть помощники. Без них это тяжелый круглосуточный труд". За точность цитаты не ручаюсь, но смысл ясен.
Так вот, в неформальной обстановке я исподволь уже два года внушала Рустаму и его супруге, какую необыкновенную радость приносят дети. Внушения мои имели род капли, которая камень точит, но плодов не приносили.
Я подсела за синий пластмассовый столик, поздоровалась с Рустамом и Надей, и начала:
– Надя, а ты что пива не пьешь?
– Не хочется. – Ага. Скорее землетрясение на нашей Западносибирской платформе произойдет, чем Наденька от пива откажется!
– Ближайшие семь месяцев у нас Надюша пьет только сок. – Гордо сообщил мне Рустам. Ага! Добро пожаловать в ад! Хотя для четы Неделькиных ад наступит только через семь месяцев. Для Надюши – раньше, разумеется, когда она начнет отекать, болеть, последний месяц беременности будет тянуться, как год. Утрирую. Только с рождением ребенка я поняла, что такое счастье.
Но сегодня речь не об этом. Дождавшись, когда Надя пойдет в туалет (а беременные ходят туда чаще, чем собачки на выгуле), я включила в кармане диктофон и задала Рустаму вопрос:
– Рустам Иванович, почему скрываете такое радостное событие?
– Чтобы не сглазить.
– Так я, получается, первая узнаю?
– Да, Ольга Андреевна. И прошу больше никому в офисе про это не рассказывать. Примета плохая. Мы и так с Надей, сколько скрывались – таились, но ей же всем похвастаться хочется. Не понимаю этого ажиотажа вокруг беременности.
Я чуть было не брякнула: "Не стоит расстраиваться, не всем же быть понятливыми", но вовремя сдержалась. Кстати, что-то я много пью. Время три часа дня, а уже третья пол литра пива (Боже, что за язык, как в дореволюционной России). Так я стану алкоголиком раньше, чем закончу расследование или меня арестуют.
Перехожу в атаку:
– Рустам Иванович, Вы же Колю до дома на такси проводили, или сначала сами вышли, потом его отправили?
– Его отвез. А почему Вы спрашиваете?
– Да вот покоя вся эта история не дает.
– Мне тоже. Но у меня сейчас главное – Наденька. Сколько мы не могли забеременеть, по врачам мотались – две лапароскопии, Ольга Андреевна, Вы не представляете!
Знаем, плавали. На данный момент Рустаму беременная Наденька интересна гораздо более событий в офисе, хоть пожар там загорись. Странно. Насколько я знаю мужчин, работа у них всегда на первом месте. Рустам разменял четвертый десяток, наверное, с возрастом жизненные ценности меняются.
– А когда похороны?
– Непонятно. Пока экспертизу сделают, официальное заключение. Родственники занимаются, у них надо спрашивать.
– Рустам Иванович, где Вы были с нашим Колей с 22.30?
Рустам смотрит на меня поверх одноразового стакана с разливным пивом. Внимательно так, и говорит медленно, как с умалишенными:
– Я высадил Колю из такси у подъезда и завел домой, сдал жене с рук на руки. С Колей надо быть внимательнее. У него же диагноз стоит, шизофрения. Правда, в стадии ремиссии, но приглядывать надо. Он мне сам признался, когда я его на работу принимал. Только он говорил, чтобы от армии откосить. А когда за него взялись по-настоящему, выяснилось, что там есть, что полечить. Ему пить нельзя только, провалы в памяти начинаются, а так все в порядке. Это было часов в десять с копейками. Потом поехал домой. Надя уже спала, она у меня должна много отдыхать. А Вы, Ольга Андреевна, как себя чувствовали, когда у Вас Петя должен был появиться?
Ух, как он меня раздражает. Это чопорностью и вежливым обращением. Мы же ровесники, можно уже как-то проще общаться, тем более что обе должности руководящие и фамильярничать я не собираюсь. Зачем подчеркивать границы, обращаясь по имени-отчеству, даже в выходной за бокалом пива?
Ага, думаю себе, а у тебя, мил человек, алиби тоже нет. Спящая Наденька не в счет. Или ты чего-то недоговариваешь. Может, у любовницы был, и она его алиби подтвердила. И Коля – шизофреник с провалами в памяти: тоже интересная персона. Ладно, потом разбираться будем.
Наденька уже спешит из туалета. Плюхается на стул и начинает щебетать:
– Элю встретила, ну помнишь, Рустик, Элька у вас секретаршей работала до Светы вашей новенькой. Вот интересно, ты мне ничего не рассказываешь, а Элька, хоть и не работает, столько подробностей выложила. Все знает, говорит, у вас в офисе девушку молодую убитой нашли? Так это ее охрана здания прикончила. А у секретарши Светочки роман с Лешей этим, Шиллером, что ли. А он женат! Еще говорит, что у главбухши любовник Артур, правда, Ольга Андреевна? Ай-ай, на мальчиков потянуло?
Надя весело смеется, глядя на меня, мол, что за чушь. Я тоже улыбаюсь, и еле удерживаюсь, чтобы заявить ей, что в мои любовники записали как раз ее мужа, а вовсе не Артура. Вот она, беда маленьких коллективов. А про Свету и Лешика интересная информация. Боюсь только, что цена ей такая же, как и информации обо мне и Артуре – грош. Выключаю диктофон, прощаюсь и еду на другую встречу – с Князем. По дороге к остановке наговариваю на диктофон, что чета Неделькиных полностью занята предстоящим почкованием. А вовсе не убийством сотрудницы в офисе и никаких ярко выраженных мотивов убивать Иру у Рустама, вроде как, нет.
Глава № 8
Суббота – Артур
А что я буду спрашивать у Артура? Это поколение вообще потерянное. Если я захватила еще период, когда за хорошее поведение принимали в октябрята, а потом и в пионеры, нам внушали еще какие-то ценности, то поколение рожденных в 1980 году и позже лишено каких-либо ориентиров. Это не мое мнение, это статистика. Соответственно, с воспитанием у этого поколения тоже туго. Поэтому Артур тупо приглашает меня к себе домой. Нет таких файлов в голове, что с замужней дамой встречаются в общественном месте. Ладно, мы не гордые, посмотрю холостяцкую квартирку.
Артур живет в малосемейке. И хотя и прибыла к нему в три часа дня, он только что проснулся, и бродил по дому в халате. Судя по всему, в квартире он был не один, потому что пригласил меня на крохотную кухню, где сел на табурет, отчаянно зевая.
– Ну, чё такое?
– Артур, ты извини, конечно, за вторжение. Мне очень нужно поговорить с тобой, может быть, ты что-нибудь вспомнишь про нашу позавчерашнюю пьянку и Иру Харченко?
– Слушай, мы из "Драмы" (наш местный ночной клуб) вернулись в шесть утра, ничего не соображаю. Сейчас, схожу, умоюсь, хорошо? – С одной стороны, приятно, что тебя совсем не стесняются и воспринимают, как свою, с другой – коробит. Князь зевал, как крокодил, показывая полный рот зубов, и я решила приготовить кофе.
Поискала глазами чашки, сахарницу, чайник. Найдя пепельницу, успокоилась совсем. Все похоже на игру в казаки – разбойники. Стоп. Позавчера я подвозила Князя совсем по другому адресу, где он живет с родителями. Где я сейчас нахожусь?
В качестве ответа на мой вопрос, из комнаты выскользнула высокая худая блондинка с длинными волосами. На ней болталась большая футболка. Ну конечно, у эффектных мужчин – шикарные женщины. Я с интересом уставилась на нее, она – на меня.
– Здрасстье – я не выдержала первой, вежливость – лучший помощник в неловких ситуациях. – Это ваше жилище? Извините за вторжение, я по делам.
– Привет. Нее, я здесь не живу, мы вчера с Эдиком познакомились.
Я искренне озадачилась. Здесь еще и Эдик где-то? У них что, секс втроем, что ли? И где в этой крохотной квартирке спрятаться Эдику?
Из ванной вышел Артур, и девушка кинулась ему на шею с криком "Эдик!" Господи, какая прелесть. Я только в плохом кино про молодежь видела такие огрехи. Впрочем, Князь не смутился. По-моему, он тоже не совсем точно знал, как зовут его гостью. "Драма" – это такое место… Поиск истины, в некотором смысле. Можно уйти оттуда в три часа ночи и очнуться дома в своей кровати с таким вот Эдиком. А можно совсем не очнуться, и быть найденной через полгода в лесу у железнодорожной дороги, и быть опознанной только по татуировке на спине. Всякое бывает. Поэтому я в "Драму" не хожу. Мне еще сына на ноги поставить надо, и еще пару детей родить.
Артур – Эдик скрылся в комнате. Если бы меня мужчина заинтересовал ночью, я бы уж дала себе труд запомнить его имя. У дамы присутствуют оговорки чисто по Фрейду: Эдик у нее наверняка папа или первый мужчина. Или запомнившийся любовник, все понимают, о чем я сейчас говорю.
Разговор не складывался. Я курила уже вторую сигарету в крохотную форточку на пятиметровой Князевой кухне, Артур все просыпался – одевался, и только молодая блондинка, по-моему, не совсем протрезвевшая, интересовалась мной до чрезвычайности. Проявлялось это в том, что она тоже непрерывно курила, пила сваренный мною кофе и говорила, умостившись на маленькой табуретке и закрутив спиралью свои бесконечные ноги:
– Ваще, такая музыка была вчера, туса, колбасились по-полной. Так круто, ты себе не представляешь, только лаве кончились, а народ типа – бери конину, поехали к Гарри.
– Зачем конину, баранина быстрее готовится, а свинина так и вообще мягче – Я попыталась поддержать разговор, уловив знакомые слова.
– Конина – это коньяк. А Гарри – это кликуха Эдика, ой, то есть Артура.
Блондинка посмотрела на меня мутными глазами. Я готова поспорить, что в ушах у нее до сих пор еще стоял гул ночного клуба.
В этот момент, видимо, в ее организме свершилась какая-то химическая реакция, в просторечии называемая "на старых дрожжах", поэтому девушка, резко окосев, проникновенным голосом спросила меня:
– Че скажу, слышь, тока никому, я вчера узнала?
Включаю диктофон в кармане брюк. Всем организмом выражаю едва ли легкую заинтересованность, мол, если не хочешь – не рассказывай, могу и обойтись без твоих тайн. На лице – благожелательная улыбка.
– Прикинь, чё – говорит девушка, делая огромные глаза. – Я Артура давно знаю. Замутили только вчера, а так в "Драме" постоянно пересекались.
4 года с ним работаю, тебя, подруженька, впервые вижу. Еще пять минут назад ты его Эдиком величала. Так думаю себе, но помалкиваю.
– Это же квартира его бабушки, ты в курсе?
– Нет.
– Артур пашет в какой-то конторе, там он просек, как тырить лаве с контакт-карт. Это круто ваще, на них же бабло сбрасывают лохи всякие. Межгород, все дела. Он так ноут купил и тачку.
Емкое описание деятельности "Телеком – Продвижение", она еще про трафик не упомянула.
Ну, насчет золотого дна я бы была поосторожнее в выражениях. Что-то никто не озолотился, включая директора, который до сих пор живет в съемной квартирке и ездит на подержанной Toyota Vista. Кому, как не главному бухгалтеру, знать про прибыльность этого бизнеса? С голоду не умрешь, но и не разбогатеешь. На машину, старенький Nissan, наворовать можно. И на ноутбук в кредит. Ай да Артурик, ай да сукин сын. Как сигареты у меня стрелять, так денег нет, а как воровать карты – так здравствуйте. Впервые в жизни я почувствовала себя использованной.
Блондинку несло. Неудивительно: я была в "Драме" первый и последний раз в жизни, но и тот мой краткий визит меня успели поразить названия коктейлей: "Не хочу жить", "Отдамся первому встречному", "Зомби поет и пляшет". Судя по всему, моя собеседница налегала на последний вариант спиртного в баре, потому что заткнуть ее не было никакой возможности:
– Его только одна девушка на его работе поймала, она проверяет эти самые карты. Обещала директору все рассказать, и конец бы Артуру, но ее убили. Представляешь! Вот какие совпадения бывают.
От возбуждения она перешла на "ты".
– А знаешь, как Артуру эта квартира досталась? Он мне вчера ночью сказал. Здесь его бабушка жила. А он с родителями и двумя братьями жил на Толмацкого. А он болела. И когда ее надо было везти к врачу, Эдик, ой блин, Артур, опоздал. Ну, конечно, не специально, но нашел он ее уже мертвую в подъезде. А если он специально задержался? Мало ли, ему хата нужна очень, сам себе не заработает, родители не купят. Представляешь?
Прошла уже половина субботы. А я ни на шаг не продвинулась к разгадке убийства Ирки Харченко, сижу и всякий похмельный бред слушаю. Или одна версия уже есть?
А чего я сюда вообще приехала? Спросить Князя – не убивал ли он случайно Ирку, каким – либо известным ему способом? Планировал ли убийство? Могла ли Ирка знать, какую прекрасную лазейку нашел Артур, чтобы воровать с карт "Телеком-Продвижение" средства или это были только ее подозрения? Если добрый и вежливый Князь способен выдержать чуть-чуть времени, чтобы бабушка в подъезде спокойно скончалась, то хватит ли у него жизненной энергии придушить Ирку? Чтобы она не раскрыла директору тайну финансового благополучия заместителя?
Как сексуальный объект Ира Харченко Артура мало интересовала (хотя кто я, чтобы судить?). Она была (ужас, говорить так о молодой девушке) женщиной "на любителя", из тех дам, что в двадцать два года выглядят на тридцать благодаря лишнему весу. Докурив, я начала откланиваться. Артур вышел проводить меня к дверям и спросил:
– А ты чего приходила, Оль?
– Хотела узнать, не убивал ли ты случайно нашу Ирку.
– Очень сильно хотел убить, ты же знаешь. Мы с тобой вдвоем планировали покушение. – Артур смеется.
Я тоже искренне хохочу. В каждой шутке есть доля шутки. Все остальное – правда. В другое время я бы радовалась, но сейчас мне актуально найти виновного. Я не собираюсь строчить длинные поучительные письма своему сыну из колонии, куда меня упекут по ошибке. И разделять веселье бездетного Князя я не намерена.