- Возможно, все это ничего не значит, - говорила она сама с собой. - Первый раз - не показатель. Нам этого хотелось, мы к этому готовились. Вот все и получилось, как надо. Но это еще ничего не значит. Я могу забыть тебя, а ты - меня. Через неделю мы можем забыть друг друга.
- Ты в это веришь?
- Нет, разумеется, нет. Я в это не верю.
- Ты уйдешь от него?
- Я бы ушла сию минуту. Но ты спрашиваешь не об этом. Тебя интересует, готова ли я уйти от его денег?
Я промолчал.
- У тебя есть деньги, Ленни?
- Пятьдесят долларов. Может, сто.
Она рассмеялась, потом вздохнула.
- Я не могу уйти от него, Ленни. Он дает мне деньги, сколько ни попроси, и я без них не проживу. Из этого ничего не выйдет. Почему я не встретила тебя два года тому назад? Почему?
- А что бы это изменило?
- Многое. К деньгам привыкаешь. Я же не родилась такой, Ленни. Я могла обходиться без денег. Другие же обходятся. Если бы я встретила тебя до того, как познакомилась с Кейтом…
- Если б у этого одеяла были крылья, мы могли бы улететь.
- Или оно называлось бы ковер-самолет, - улыбнулась Мона. - Но ты понимаешь меня, не так ли? Я привыкла к тому, что у меня много денег. Я знаю, как здорово, когда ты можешь делать все, что тебе вздумается, покупать, что душе угодно. И прежняя жизнь меня уже не устроит.
- А как ты жила раньше?
- Не так, чтобы плохо. Я не ходила в обносках. Не голодала. У нас был дом, мы ели утром, днем и вечером. Но на большее денег не хватало. Ты знаешь, о чем я.
Я знал. И удивлялся себе. Зачем я убеждал ее уйти от богатого мужа и стать моей женой? Чтобы мы могли голодать на пару? Воспитывать детей и жить в картонном домике в Яховилле? Чтобы я ходил на работу с сэндвичами, которые съедал бы на ленче, а банк, финансовая компания и прочие живоглоты опутали бы нас долгами? И ради чего ей идти на такое, если она даже не знала моего настоящего имени?
Но я произнес совсем другие слова.
- У нас все может получиться, Мона. Если мы постараемся.
Она посмотрела на меня, ее глаза блеснули. Хотела что-то сказать, но в последний момент передумала. Просто поднялась и начала одеваться. Я наблюдал за ней.
- Одеяло я оставлю здесь. Отель переживет. Меня могут не понять, если я появлюсь в холле с одеялом. - Она встретилась со мной взглядом. - Мне пора. Действительно, пора. Я… я свяжусь с тобой. Уж не знаю, как, но свяжусь. А сейчас мне надо возвращаться к Кейту. Я же его жена. Миссис Эл. Кейт Брассар.
Я не отреагировал на ее слова. Потому что наблюдал, как она уходит, покачивая бедрами. Наблюдал и думал о ней, думал о себе, о том, что уже произошло между нами и что еще могло произойти.
Она подходила к Набережной, когда меня словно громом поразило. Я понял, что она мне сказала на прощание.
На вокзале я украл чемоданы ее мужа.
Л. Кейта Брассара.
Глава 3
Я складывал одеяло, пока оно не превратилось в маленький пуфик площадью в два квадратных фута. Сел на него и уставился на океан. Мне хотелось броситься в воду и плыть, плыть, плыть, пока Атлантик-Сити не пропадет из виду.
Он бизнесмен. Контора у него в центре, на Чамберс-стрит. Я даже не знаю, чем он занимается.
Она уже в отеле, поднимается на лифте к своему номеру. Интересно, где ее номер? Может, на том же этаже, что и мой?
На работу он ходит несколько раз в неделю. О бизнесе не говорит, деловых бумаг домой не приносит. По его словам, он что-то покупает и что-то продает. Это все, что мне известно.
Мне оставалось только гадать, сказал он ей об украденных чемоданах или нет. А вот в том, что о героине она ничего не знает, я не сомневался. Поэтому кража чемоданов не могла произвести на нее особого впечатления. Человек, который купил ей соболиную и горностаевую шубы и палантин из шиншиллы, безусловно, мог заделать брешь, прорубленную кражей в его гардеробе, безо всякого ущерба для семейного бюджета. Человек, живущий в роскоши Чешир-Пойнт, мог приобрести несколько новых костюмов и с десяток комплектов нижнего белья.
Я думал о нем, думал о ней, думал о себе. Подбиралась компания уникумов. Л. Кейт Брассар - импортер-экспортер, приторговывающий героином, прикрывающийся красавицей-женой и роскошным особняком. Мона Брассар, от одного взгляда на которую у меня перехватывало дыхание. Она хотела меня и она хотела деньги, а я не знал, как дать ей и первое, и второе.
И, наконец, Джо Марлин. Так звали меня до того, как я представлялся Дэвидом Гэвилэном, Леонардом Е. Блейком и десятками других имен и фамилий. Имеет ли имя значение? Никакого.
Но по какой-то причине мне хотелось, чтобы она звала меня Джо.
Мы были очаровашками, Дэйв, Ленни и я. У нас был белый порошок и мы только что поимели сладкую женщину. Никто и ничто нас не связывало. У нас было все, кроме будущего.
Я выкурил сигарету и швырнул окурок в океан. Затем спрятал одеяло за опорой причала и зашагал к набережной.
В номере взял трубку и попросил бюро обслуживания принести мне бутылку "Джека Дэниелса", ведерко со льдом и стакан. Потом уселся в кресло и стал ждать, что будет дальше. Кондиционер работал на полную мощность, поэтому номер медленно, но верно превращался в холодильник.
В дверь постучали. Вошел коридорный, шустрый молодой человек, глаза которого ничего не упускали. Он поставил на комод бутылку бурбона и ведерко со льдом, потом дал мне счет. Я его подписал, дал доллар на чай.
- Благодарю, - улыбнулся он. - Если вам что-то нужно, только скажите. Меня зовут Ралф.
Он ушел, а я принялся за бурбон и начал искать ответы на свои вопросы.
Я не мог стать счастливым обладателем как Моны, так и денег, никак не мог. Я пил бурбон, думал об этом, и всякий раз приходил к одному и тому же неутешительному выводу. Если и существовало решение стоящей передо мной задачи, найти его я не мог.
Бутылка наполовину опустела, когда в конце темного тоннеля, наконец, забрезжил свет.
Брассар мог умереть.
Мысль эта так перепугала меня, что я дважды глотнул бурбон прямо из бутылки. Затем разделся, залез в постель и мгновенно отключился. Может, потому, что много выпил. Не знаю. А может, заснул, потому что боялся бодрствовать.
Стук в дверь разбудил меня, и сон растаял, как дым. Я осторожно приоткрыл глаз. Похмелья не было, я чувствовал себя прекрасно.
Стук повторился.
- Кто там?
- Горничная.
- Уходите! Ну и отель! Будят с самого утра! Возвращайтесь в следующем году.
- Откройте дверь, мистер Блейк…
- Прибирайтесь в других номерах. Мне не до вас…
Тон переменился.
- Ленни, - проворковали за дверью, - пожалуйста, открой дверь.
На мгновение я подумал, что вновь перенесся в сон. Потом вскочил с кровати и завернулся в простыню. Выглядела она очень аппетитно, в белой блузке и шортах цвета морской волны. Я тут же затворил дверь.
- Ты сумасшедшая. Прийти сюда! Он мог тебя увидеть. Твоя идея - не из лучших.
Она улыбалась.
- У тебя очень смешной вид. В этой простыне прямо арабский шейх. Ты спал?
- Конечно. На дворе же ночь.
- Ты хотел сказать, день.
- Который час?
- Почти полдень. И увидеть меня он не мог. Ушел из отеля на заре. Сказал, что срочно появилось неотложное дело. Даже в Атлантик-Сити у него дела. Бизнес превыше всего. Как всегда.
Я знал, какой у него бизнес. Поневоле задергаешься, когда у тебя крадут крупную партию товара.
Мона надула губки.
- Разве ты не рад меня видеть?
- Ответ тебе известен.
- Вроде бы, не рад. Даже не поцеловал меня.
Я поцеловал. И все вернулось, все незабываемые вчерашние ощущения. Хватило одного поцелуя. Вот какая это была женщина.
- Так-то лучше.
- Гораздо лучше.
Много позже я открыл глаза. Она свернулась, как спящий котенок, разметав по подушке белокурые волосы. Я провел рукой по ее телу, от плеча до бедра. Она не шевельнулась. Я перегнулся через нее, взял пачку сигарет со столика, нашел спички и закурил. Когда вновь посмотрел на нее, она уже открыла глаза.
- Ты, однако, хороша. Мне будет недоставать тебя.
Она прикусила губу.
- Ленни, я… Помнишь, что я сказала тебе на берегу? Насчет того, что не смогу отказаться от таких денег? Сегодня я кое-что уяснила для себя. Здесь. С тобой. Я… не смогу отказаться от таких денег.
Табак приобрел вкус соломы. Я затянулся и закашлялся.
- Но я не могу отказаться и от тебя, Ленни. Я… не знаю, что нам теперь делать. Мне нужны деньги и мне нужен ты, но я не могу получить и то, и другое. Я - избалованная маленькая девочка. Ничего не могу делать, могу только хотеть.
Я уже знал ответ, но знал и кое-что еще: я боялся поделиться с ней выводом, к которому пришел. Но выбора у меня не было.
- Сколько лет Кейту?
Она пожала плечами.
- Пятьдесят. Пятьдесят пять. Понятия не имею. Никогда его не спрашивала. Глупо, не так ли? Не знать, сколько лет собственному мужу. Пятьдесят или пятьдесят пять, или около того. Не знаю. А что?
- Есть у меня кое-какие мысли. Я хочу сказать… он уже не молод, Мона. Мужчина его возраста не может рассчитывать на то, что будет жить вечно… - Я пристально вглядывался в нее. И лицо выдало Мону. Чуть-чуть, но выдало. Видно, мы думали одинаково. - Может, у него нелады с сердцем, - продолжал я, старательно обходя главное. - Может, в самом ближайшем будущем он упадет и уже не встанет. Такое случается каждый день. Может случиться и с ним.
Она ответила мне моими же словами.
- Если б у этой кровати были крылья, мы смогли бы улететь на ней, Ленни. Или если бы у нас был ковер-самолет. Сердце у него в полном порядке. Три раза в год он ходит к врачу, как говорит, на диспансеризацию, и проводит в клинике целый день. Проверка состояния его здоровья ведется с помощью самой современной аппаратуры. Последний раз он проходил осмотр месяц назад и не преминул похвалиться, что у него все в полном порядке.
- Все равно, у него может быть инфаркт. Даже если человек в прекрасной физической форме…
- Ленни…
Я замолчал и посмотрел на нее.
- Ты думаешь не о сердечном приступе. В голове у тебя совсем другое. Ты подразумеваешь, что он может стать жертвой несчастного случая. Речь об этом, не так ли?
Я глубоко затянулся. Мрачно посмотрел на нее, еще раз попытавшись найти возможность сложить все в единое целое. Не удалось. Отдельные фрагменты картинки-головоломки никак не желали занять положенное им место.
- Жаль, что мы такие, как есть, - вздохнула Мона. - Мне бы хотелось, чтобы мы были совсем другими. Другим не приходят в голову такие отвратительные мысли. Это ужасно. Я не люблю его, Ленни. Возможно, я люблю тебя. Точно сказать не могу. Но я знаю, что мне хотелось бы быть с тобой, а не с ним. Однако… он - хороший человек, Ленни. Я видела от него только добро. Он не кричит на меня, не бьет…
- И что ты предлагаешь?
Она предложила сменить тему. Обняла меня, улыбнулась.
- У нас есть еще несколько часов. Давай проведем их в постели.
Мысль ее мне понравилась. Но какое-то время спустя я заснул, а вот она - нет. Наверное, не следовало мне этого делать. Видать, я допустил ошибку. Расслабился и потерял бдительность.
А проснулся от того, что она трясла меня за плечо. В ее широко раскрытых глазах стоял страх. Честно говоря, я не понял, в чем причина, но она быстро все растолковала.
- Ленни…
Я сел, мягко убрал ее руку с плеча, потому что ее ногти впились мне в кожу. Она, похоже, этого и не заметила.
- Чемоданы…
Я по-прежнему ничего не понимал.
- Ленни, почему в твоем стенном шкафу стоят чемоданы Кейта?
Находка потрясла ее, и она залепетала что-то бессвязное. Мне удалось усадить ее в кресло, и она молча уставилась на меня.
- Только не перебивай меня, - предупредил я. - История длинная. И, чтобы у тебя не осталось вопросов, ее надо выслушать всю.
Я рассказал ей, как взял в секции выдачи багажа два приглянувшихся мне чемодана, зарегистрировался в отеле под вымышленной фамилией, встретил ее, открыл чемоданы, нашел героин. Вот в это она поначалу не поверила, но я убедил ее. Мона чуть не забилась в истерике. Она прожила с Кейтом два года, не подозревая, что он занимается чем-то предосудительным, и мои слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Наконец я выложил все и замолчал. Теперь она знала все. Ее муж - преступник, его товар - в сейфе отеля, мы - в моем номере, и перед нами открыт весь мир.
- Это меняет дело, Ленни. Я хочу сказать, Джо. Наверное, теперь я могу называть тебя Джо, не так ли?
- Полагаю, что да.
- Джо Марлин вместо Ленни Блейка. Ладно. Так мне даже больше нравится. Теперь мне не нужны его деньги. Я просто не смогу с ним жить. Мне нужен только ты. Мы можем убежать вдвоем и жить долго и счастливо.
Звучало неплохо, но лишь на словах. Она еще не до конца понимала, в какую влипла историю. Он по-прежнему оставался для нее добряком Кейтом. Ей, правда, претило, что у него грязные деньги, но она еще не осознала, что Кейт - далеко не добряк.
- Нас убьют, Мона. Мы убежим, и нас поймают. Он - гангстер, Мона. Ты знаешь, что означает это слово? Ты - его женщина. Он купил тебя, дал хорошую цену. Горностаевую шубу, соболиную шубу, палантин из шиншиллы. Эти вещи стоят больших денег.
- Но…
- Теперь ты принадлежишь ему и не можешь убежать. Он тебя поймает и прикажет убить. Хочешь, чтобы мы умерли, Мона? - Я всматривался в ее глаза и вспоминал легкое презрение, звучавшее в голосе Моны, когда она говорила о профилактических осмотрах Брассара. Она еще сказала, что он, возможно, боится смерти. Получалось, что не только он. Она тоже боялась. Да и я ничем от нее не отличался. - Мы не сможем убежать. Не сможем спрятаться.
- Но мир такой большой.
- И мафия далеко не маленькая. Пожалуй, будет побольше мира. И куда нам бежать?
Она прикусила нижнюю губу.
- Несчастный случай. Ты говорил, что с ним может произойти несчастный случай. Так?
- Не совсем.
- Но имел в виду именно это?
- Вроде бы ты не хотела об этом и думать.
- Сейчас другая ситуация, Джо. Я не знала, что он за человек. Теперь все переменилось.
Наши взгляды встретились.
- Когда вы с Кейтом возвращаетесь в Чешир-Пойнт?
- Джо, я не хочу ехать с ним. Я должна остаться с тобой.
- Когда вы возвращаетесь в Чешир-Пойнт? Отвечай на вопросы, черт побери!
- Через неделю. Или шесть дней. Не знаю.
- Хорошо. Прежде всего, мы с тобой больше не увидимся. Если встретимся на набережной, ты не удостоишь меня и взгляда. Независимо от того, будешь с Кейтом или одна, понятно? Потому что здесь у него могут быть друзья. Никто не должен нас видеть, или все пропало.
- Я не понимаю. Джо…
- Если будешь держать рот на замке, я, возможно, смогу объяснить тебе, что к чему.
В ее глазах застыла обида.
- Я уеду послезавтра. Как положено, выпишусь из отеля и поеду в Нью-Йорк. Остановлюсь в каком-нибудь отеле под вымышленной фамилией.
- Какой?
- Пока не знаю. Это неважно. Связываться со мной тебе не придется. Я сам тебя найду. Ты же не дергайся. Веди себя так, словно ничего не произошло. Твой муж по-прежнему добряк Кейт, а меня ты знать не знаешь. Поняла?
Мона кивнула.
- Ни на секунду об этом не забывай. Повторяй снова и снова, чтобы не выдать себя даже словом. Ты - жена Кейта. Со мной у тебя ничего не было. Ты вернешься к Кейту и будешь вести себя точно так же, как и до приезда в Атлантик-Сити. В ваших отношениях ничего не должно измениться. Ты должна спать с ним. Я… Деваться некуда, пусть мне это и не нравится.
- Мне тоже.
Я поискал взглядом пачку сигарет. Ей тоже захотелось закурить, чтобы снять напряжение. Я дал ей сигарету, вторую взял себе, чиркнул спичкой. Минуту-другую мы молчали, глубоко затягиваясь, выпуская струи дыма.
- Мона, мне нужны деньги, - первым заговорил я.
- Деньги?
- Чтобы оплатить счет в отеле. Незачем сажать полицию себе на хвост. И мне нужно забрать героин из сейфа.
- Сколько с тебя возьмут?
- Не знаю. И в Нью-Йорке мне понадобится какая-то сумма. Мне не хочется просить тебя, но…
- Не говори ерунды.
- Так сколько ты можешь мне выделить?
Она задумалась.
- У меня есть несколько сотен. Я тебе их отдам.
- А как объяснишь?
- Если он спросит, скажу, что потратила на драгоценности. Но он не спросит. Он не из таких. Ему все равно, сколько я трачу и на что. Он не будет меня ругать, даже если я скажу, что потеряла эти деньги.
- Ты уверена, что у тебя не возникнет проблем?
- Абсолютно.
- Положи сколько сможешь в конверт. Обычный конверт. Ничего на нем не пиши. Вечером пройди мимо двери моего номера. Она будет закрыта, но не заперта. Приоткрой дверь, брось конверт в щель и топай дальше. Не останавливайся, чтобы переброситься со мной парой слов.
- Я все сделаю. После обеда?
- Как получится. Я буду в номере, пока не получу конверт. А в Нью-Йорк уеду послезавтра. Не хочу суетиться. Не возражаешь?
- Тебе виднее.
- Одевайся. Увидимся в Нью-Йорке.
Мы оба торопливо оделись. Я подошел к двери, приоткрыл ее. Горничная неспешно шла по коридору. Я подождал, пока она не свернет за угол, потом прижал Мону к себе и нежно поцеловал. Мгновение спустя она шагала к лифту, а я, закрыв дверь, возвращался к кровати.
В бутылке еще оставался бурбон, два-три глотка, не больше. Я выпил, и настроение у меня заметно улучшилось.
Глава 4
Деньги я получил в начале седьмого. Лежал на кровати при выключенном свете. Мягко жужжал кондиционер. Внезапно дверь приоткрылась на шесть дюймов, на пол упал белый конверт, и дверь закрылась.
Я поднял конверт, тряхнул, чтобы купюры сдвинулись к одному торцу, разорвал противоположный. Достал купюры по десять, двадцать и пятьдесят долларов. Пересчитал дважды. Всякий раз получалось триста семьдесят.
Деньги перекочевали в мой бумажник, конверт отправился в мусорную корзину.
Я принял душ, оделся, побрился и пошел пообедать в соседний отель. Не хотел столкнуться нос к носу с Моной и Кейтом. Не готов я был к этой встрече.
Когда я возвращался к своему отелю, мне на глаза попался выходивший из него мужчина, показавшийся чем-то знакомым. Жизнь уже сталкивала нас, но я не помнил, ни кто он, ни где и когда могли пересечься наши пути. Невысокого росточка, смуглый, тощий. С густыми, темными волосами. Аккуратной полоской усов. Хорошо одетый, с быстрой, пружинистой походкой.
Я очень надеялся, что меня он не только не узнал, но и не заметил.
Увидел я его и на следующий день.
Я проснулся около десяти, надел брюки и рубашку с отложным воротником и спустился в кафетерий, позавтракать. Нашел столик под зонтиком. С веранды набережная смотрелось, как на ладони, зато мой интерес к прогуливающимся по ней мог заметить только очень внимательный наблюдатель. Подошел официант, и я заказал чашку черного кофе, чуть не упустив тех, кого высматривал. Лишь уголком глаза я поймал белокурые волосы Моны, а уж потом рассмотрел и ее спутника.