Семен Кондаков был хорошим парнем. По крайней мере, так о нем думали друзьями знакомые, да и сам он склонялся к подобной самооценке. В самом деле, он никогда не отказывал в помощи. Даже во время экзаменов, когда каждый студент трясется только за свою собственную задницу. Если кто-нибудь из друзей или приятелей обращался к нему, он всегда (всегда!) помогал: кому советом, а кому - умело вынутой из кармана и переданной (с риском для собственной репутации) шпаргалкой.
В общем, Семену не за что было себя винить. Совесть его была чиста!
Да так ли это? Неужели Семен Кондаков был настолько глупым и легкомысленным человеком, что никогда не испытывал угрызений совести и чувства вины? А как же все эти бесконечные Анечки, Людочки, Ирочки, девчонки, которым он вешал на уши лапшу о любви, серьезных отношениях, браке, с единственной целью - поскорее затащить их в постель?
"Все эти Анечки, Людочки и Ирочки знали, на что идут, когда ложились со мной в постель, - мог бы возразить на это Семен. - Я никогда не искал объект для любовных услад среди невинных овечек. Я вам не какой-нибудь там Печорин!" В основном, это было верно. Но что же тогда мучило Семена Кондакова? Что жгло ему сердце? О чем он думал по вечерам, лежа в постели и глядя в потолок (если, конечно, в этот момент с ним рядом не было какой-нибудь очередной порочной красотки)?
А думал он об одном случае, который произошел два года назад и который Семен Кондаков рад был бы забыть, да вот никак не мог.
Впрочем, не так уж часто он о нем и думал. А раз так - тревожиться не о чем. Нужно спать, спать и еще раз спать.
Сказав себе это, Семен мгновенно успокоился, перевернулся на другой бок, сладко зевнул и спустя минуту-две действительно уснул. Крепким и безгрешным сном младенца. Потому что Семен Кондаков был стопроцентным оптимистом и верил только в хорошее.
На следующий день, около двух часов пополудни, Семен сидел в кафе недалеко от университета и просматривал конспект лекции по инновационным технологиям. На столе перед ним стояла и парила белым паром чашка в меру крепкого кофе.
Под кофе Семену всегда хорошо думалось, и он с головой ушел в конспект.
- Не помешаю? - произнес рядом с ним мягкий и интеллигентный мужской голос.
Кондаков проигнорировал вопрос, посчитав (и не без оснований), что к нему он не относится. Но голос повторил:
- Не помешаю?
Семен с досадой оторвался от конспекта и поднял голову. Человек между тем уже успел усесться за его столик. На вид мужчине было лет тридцать. Худощав, лыс и бородат, если можно назвать бородой бурую горстку волос на подбородке.
- Здесь масса пустых столиков, - сказал Кондаков, почему бы вам не выбрать один из них?
Мужчина улыбнулся:
- Действительно, столиков много. Но мне больше нравится ваш.
- Что ж, раз так…
Семен снял со спинки стула свою сумку и повесил ее на плечо. Затем взял конспект, чашку, блюдце и - перебрался за другой столик.
Через несколько секунд он забыл о неприятном человеке и снова погрузился в изучение конспекта. Однако тот не хотел забывать о Кондакове. Он снова уселся за его столик.
Семен оторвал взгляд от конспекта и посмотрел на незнакомца, вложив во взгляд всю ненависть, на какую только был способен.
- Какого черта? - сердито сказал он. - Что вам от меня нужно?
Незнакомец улыбнулся:
- Поговорить. Только поговорить.
- Если хотите поговорить, сходите к психотерапевту! - отрезал Семен. - Или к батюшке в церковь!
Кондаков снова собрался пересесть, но незнакомец накрыл своей ладонью его руку. Семен аж вздрогнул от неожиданности. Накатила брезгливость.
- Так, - сказал Кондаков, стараясь говорить вежливо. - Ясно. Слушай, приятель, я не по этой части, понял? Мне нравятся девушки. Очень нравятся. Так что иди ищи себе друга за другим столиком.
Он попытался вырвать свою руку из-под клешни незнакомца, но тот неожиданно крепко ухватил его за пальцы и рявкнул:
- Сядьте, Семен Александрович! Ваши конспекты никуда от вас не денутся!
Семен открыл рот.
- О… Откуда вы знаете, как меня зовут? - пробормотал он.
- От верблюда, - грубо ответил незнакомец. - Среди ваших знакомых есть верблюд?
Семен криво усмехнулся:
- Множество. Но тот верблюд, о котором вы говорите, не верблюд, а настоящая свинья. Может, назовете мне его имя? Кто вам обо мне рассказывал?
- Мы поговорим и об этом, - снова улыбнулся мужчина. - Но не сейчас. Всему свое время, Семен Александрович. Всему свое время. Кстати, у вас остывает кофе.
Мужчина убрал наконец с руки Кондакова свою мерзкую ладонь и откинулся на спинку стула.
- Что же вы не пьете? - поинтересовался он.
- Что-то расхотелось, - вяло ответил Семен.
- А вот я не прочь. Вы не возражаете? - Не дожидаясь ответа, незнакомец взял со стола чашку Семена и поднес ее ко рту. Сделав глоток, он причмокнул губами и улыбнулся: - Замечательный кофе. В меру крепкий, в меру сладкий. У вас хороший вкус, Семен. Вы позволите мне вас так называть?
- Только если скажете, как мне называть вас, - буркнул в ответ Кондаков.
- Ах да. Простите. Я ведь не представился. Меня зовут Василий Петрович Старостин. Можете называть меня просто - товарищ капитан.
У Кондакова захолонуло сердце.
- Вы что, из милиции? - спросил он упавшим голосом.
Капитан Старостин кивнул:
- Из нее. Уголовный розыск.
- А… А что вам нужно от меня?
- Разговор есть. Важный. - Капитан снова отхлебнул кофе, поставил чашку на стол и сказал: - Семен Александрович, я хочу знать, что вы делали в это же самое время, но два года назад?
Кондаков наморщил лоб.
- Я… я не помню. Это невозможно вспомнить. Разве вы сами помните, что вы делали в это время два года назад?
- Конечно, - кивнул капитан Старостин. - Прекрасно помню. В это самое время, но два года назад, я занимался тем, что ловил негодяев, которые ограбили мини-маркет на Васильевском острове. Причем не только ограбили, но и унизили продавца, почтенного пожилого человека.
Внутри у Семена все сжалось. Он опустил взгляд и стал с усиленным вниманием разглядывать скатерть.
- Подними глаза! - негромким, но от этого еще более страшным голосом произнес капитан Старостин.
- Чего? - пробормотал Семен.
- Я сказал - подними глаза!
Кондаков повиновался. Капитан Старостин смотрел на него пристально и (или это только показалось Семену?) насмешливо.
- Хорош, нечего сказать.
- Я не понимаю, о чем вы, - пробормотал Семен.
- Прекрасно понимаешь. Что, захотелось поиграть? Наскучила серьезная, взрослая жизнь? Захотелось острых ощущений?
- Я…
- Ну что ты?
- Я не понима…
- Прекрасно понимаешь. И, что самое интересное, я тебя тоже понимаю. Мне тоже иногда хочется развлечься. Тоже хочется совершить что-нибудь этакое! Как там у поэта? "Разойдись душа, раззудись плечо" - так, что ли? Вот только развлечений с криминальным уклоном я не признаю. А знаешь почему?
- Почему? - пробормотал Семен, который сидел ни жив ни мертв.
- Потому что за это могут посадить, - сказал капитан Старостин. - И, что самое неприятное, надолго посадить. Лет этак на пять - семь.
Кондаков совсем сник. Он сидел за столом и нервно ковырял ногтем страницу недочитанного конспекта. Лицо его так побледнело, что даже веснушки как-то выцвели и поблекли. Неожиданно в глазах у него защипало, и из правого глаза вытекла большая слеза. Повисев на пушистых ресницах, она упала на конспект.
- Ну-ну, Семен Александрович, - сказал капитан Старостин. - Будьте же взрослым человеком. Взрослый человек тем и отличается от ребенка, что сам отвечает за свои поступки. - Тут капитан вздохнул и добавил: - Иногда ценой собственной жизни.
Семен всхлипнул.
- Это была просто игра, - сипло проговорил он. - Мы просто выпили лишнего и решили развлечься. За это не сажают в тюрьму!
- Понимаю, - грустно кивнул Старостин. - Вот только старик продавец не выглядел веселым. Он умер через три дня после вашей глупой выходки.
Внутри у Кондакова все похолодело.
- Как умер? От чего?
- Последствия сердечного приступа. Теперь вы понимаете, насколько все серьезно?
Семен понимал. Перед его мысленным взором пронеслись отвратительные картины той ночи. Как они ворвались в магазин с новогодними масками на лицах, угрожая продавцу-старичку игрушечным пистолетом. Как они, хохоча от восторга, привязали бедолагу к стулу и принялись мазать его лицо кетчупом и майонезом. Как они…
Семен не выдержал пытки воспоминаниями, опустил голову и горько заплакал.
Капитан Старостин не мешал ему. Он спокойно допил кофе и, когда Кондаков немного успокоился, сказал:
- Чего уж теперь убиваться-то? Убиваться надо было тогда.
Семен вытер мокрый нос ладонью и тихо спросил:
- Значит, вы пришли арестовать меня?
Вместо ответа капитан как-то странно усмехнулся.
- Имейте в виду, я был там не один. Я вообще стоял в стороне. Я… я только смеялся! Сам я ничего не делал! Я был пьян, понимаете?
- Я-то понимаю. А вот поймут ли вас судьи? - Капитан Старостин вздохнул и покачал головой. - Сомневаюсь. Кстати, вы наверняка знаете, что за групповые дела дают больше. Так что уж лучше бы вам было совершить эту гнусность в одиночестве. Удовольствие получили бы то же самое, а сидеть пришлось бы на пару лет меньше.
При слове "сидеть" из глаз Кондакова вновь покатились слезы.
- Плачешь, - констатировал капитан. - И правильно делаешь. Мне нужен козел отпущения, Семен, и этим козлом будешь ты. Загремишь на полную катушку. Ну-ка встань!
- Зачем?
- Хочу посмотреть на твою задницу. В последний раз. Через пару месяцев от нее ничего не останется. Уголовники в этом знают толк.
Кондаков посмотрел на капитана расширившимися от ужаса глазами. Тот кивнул:
- Увы. В тюрьме мало развлечений, поэтому зэки изгаляются кто во что горазд. В принципе, их можно понять. Вы ведь тоже мучили старика не от злости, а от скуки?
- Значит… выхода нет? - всхлипывая, спросил Семен.
- Ну почему же? - задумчиво сказал капитан. - Выход есть всегда.
Семен взял из стаканчика салфетку, вытер глаза, промокнул нос и, посмотрев на капитана, спросил:
- Что я должен делать?
- Ты должен сотрудничать с органами милиции. Разве не этому тебя учили в школе, сынок?
Поняв, что с капитаном можно договориться, Кондаков заметно успокоился. Он даже позволил себе немного усмехнуться.
- Чего ухмыляешься? - недовольно сказал Старостин.
Семен немедленно стер усмешку с лица и сказал:
- Я готов сотрудничать с органами. Скажите, что я должен делать?
- Ты должен помочь нам вывести на чистую воду одного мерзавца. Недоноска, преступника, убийцу.
Кондаков принялся усиленно ворочать мозгами, стараясь понять, о ком из его знакомых может идти речь. Недоносков среди приятелей Семена было хоть отбавляй. С преступниками дело обстояло сложнее. А вот убийц - таких вообще не было! Интересно, кого этот лысый мент имеет в виду?
- Я имею в виду твоего близкого друга, - словно бы прочел его мысли капитан Старостин. - Этого мерзавца зовут Андрей Черкасов.
- Чер… - Семен открыл рот и вылупил глаза. - Но ведь он не… Постойте, я не понимаю.
- А я вот думаю, что ты все прекрасно понимаешь. Черкасов напал на беззащитного человека в темной подворотне и, угрожая ножом, пытался ограбить его. А когда тот оказал сопротивление, пытаясь отстоять свою честь и свой карман, Черкасов хладнокровно ударил его ножом в живот.
- Подождите… - Семен беспомощно наморщил лоб. - Но разве так все было? Разве это было ограбление?
Капитан Старостин снисходительно, по-отечески улыбнулся.
- Сынок, я не Джоанна Роулинг, чтобы рассказывать тебе сказки. Я имею дело с реальностью. С фактами, уликами и тому подобными вещами. И если я что-то говорю, я отвечаю за каждое свое слово.
- Да, но…
- Что?
- Я знаю Андрея давно. Он никогда не…
- А знаешь такую поговорку "Всегда бывает первый раз"? Когда ты и твои дружки напали на беззащитного старика, разве это было у вас не в первый раз? Разве ты когда-нибудь думал раньше, что способен на такое преступление?
- Я не бил никого ножом, - тихо заметил Семен.
Старостин пожал плечами:
- Тебе повезло. Возможно, ты не сделал этого лишь потому, что у тебя под рукой не оказалось ножа. Сынок, мы не знаем, какие демоны сидят у нас в душе. Короче. Или ты ведешь меня к Черкасову, или я веду тебя в СИЗО. Третьего не дано.
- А вы правда сможете замять… то старое дело? - с сомнением спросил Семен.
- Правда, - кивнул капитан Старостин. - Поймать хладнокровного убийцу для меня важнее, чем воздать по заслугам бестолковому хулигану. По-моему, это очевидно. - Старостин поднял руку и посмотрел на часы. - У меня есть еще пара минут, Семен Александрович. Решайте.
Семен вздохнул и глубоко задумался.
Полчаса спустя капитан Старостин позвонил генерал-майору Костырину, чтобы отчитаться о проделанной работе.
- Товарищ генерал-майор, я все узнал. Черкасов прячется на даче у своего университетского профессора Киренко. Это в Павловске. Адрес у меня есть. - Капитан сделал паузу и усмехнулся: - Дело оказалось на удивление несложным!
- Подробности, - потребовал генерал Костырин.
- Я узнал, что машину друга Черкасова, Семена Кондакова, видели в тот день во дворе дома Ники Геворкян. Затем я вышел на окружение Кондакова. Оказалось, что паренек этот - порядочный ловелас. Мне удалось переговорить кое с кем из его бывших подружек. Они ненавидят Кондакова всеми фибрами души.
- За что?
- Как вам сказать… В общем, его трудно назвать джентльменом. У парня есть дурная привычка - рассказывать о своих сексуальных похождениях направо и налево. Причем в самых пикантных подробностях.
- Ясно. И что тебе поведали эти потаскухи?
- Кондаков болтлив не только с друзьями в баре, но и в постели с подружками. В подпитии он любил рассказывать им о своем участии в одной темной уголовной истории. Нагонял на себя романтический флер. Я сопоставил их рассказы, порылся в архивах и понял, что Кондаков замешан в одном старом и, в общем-то, пустяковом деле. Дальнейшее было делом техники.
- Ясно. Диктуй адрес профессора.
18
Бутов стоял перед кроватью Костырина навытяжку, чуть ли не по стойке смирно. Лицо его было багровым от прилившей крови. Глаза затуманились чувством вины и напоминали глаза побитой собаки.
- Как ты мог их упустить? - в который уже раз злобно цедил сквозь зубы Костырин.
- Димыч, я…
- Я тебе не Димыч! Димычем меня называют друзья, понял?
Физиономия Бутова стала еще багровей, широкие плечи как-то обвисли.
- Он зашел сзади, - тихо проговорил Бутов. - Если б мы встретились лицом к лицу…
- Болван. А ты думал, он будет вызывать тебя на дуэль? Какой же ты болван, Бутов. Ты сколько раз в неделю ходишь в спортзал?
- Четыре, - недоуменно ответил Бутов.
Костырин усмехнулся:
- Видно, правду говорят, что у спортсменов мозги с горошину. Какого черта ты поехал туда один? Я ведь велел тебе взять с собой кого-нибудь.
Бутов ответил глуховатым голосом:
- Я думал, что сам смогу справиться с этим гниденком. Он ведь слабак, я бы его соплей перешибить смог.
- Перешиб?
Бутов нервно заиграл желваками.
- Димыч, это случайно вышло. Ему просто повезло.
Однако на Костырина эти жалкие оправдания не подействовали. Лицо его оставалось холодным.
- Я не верю в везение, - сухо сказал он.
Бутов глянул на Костырина исподлобья и с едва различимой усмешкой заметил:
- Но ведь он и тебя достал.
- Достал, потому что действовал исподтишка! - рявкнул Костырин. - И потому что я был безоружен! А ты знал, на что идешь!
Бутов вздохнул и развел руками:
- Ну виноват, Димон. Ну прости. Даты не парься, достану я тебе этого ублюдка! Дай мне пару дней, и я узнаю, где он затаился.
Костырин помолчал. Потом сказал - спокойно и насмешливо:
- Я уже все узнал. Федчиков и Бачурин поехали за ним.
- Они что, привезут его? - слегка удивленно спросил Бутов, поскольку в его представлении Черкасова нужно было прикончить прямо на месте обнаружения.
Костырин взял с тумбочки яблоко, откусил кусок, поморщился и сказал:
- Да. Я решил устроить показательную казнь. Чтобы все узнали, как я поступаю с предателями.
Бутов нерешительно почесал затылок. Видно было, что он не знает, как относиться к такому зверскому повороту дела. Одно дело - раскроить кому-нибудь череп в драке, а совсем другое - казнить. Перед мысленным взором Бутова пронеслись кадры из какого-то старого фильма, где взвод солдат расстреливал из винтовок худых людей в окровавленных белых рубахах. Люди стояли у серой стены и, сплевывая кровь, угрюмо смотрели на своих палачей. Сцена была неприятная, однако Костырин ждал ответа, и Бутов сказал:
- Хороший ход. - Затем глянул на Костырина и обиженно засопел: - Я только одного не понимаю, Димыч, почему ты меня за ним не послал?
- Он еще спрашивает! - усмехнулся Костырин. - Потому что ты опозорился.
- Я бы мог искупить.
- Успеешь. Успеешь искупить. - Узкие белесые губы, Костырина раздвинулись в улыбку. - А вообще, я для тебя кое-что придумал.
- Что?
Костырин поманил Бутова пальцем и указал на край кровати рядом с собой. Бутов подошел и сел. Костырин наклонился к нему и тихо заговорил:
- На любой казни должен быть палач, правильно?
- Ну.
- Вот ты и будешь этим палачом. - Костырин откинулся на подушку и с ухмылкой добавил: - Иди точи топор, мудак.
Бутов смотрел на своего вождя обалдело.
- Но… у меня нет топора, - неуверенно произнес он.
Костырин вздохнул и покачал головой:
- Н-да, Бут… Все-таки тебе надо пореже ходить в спортзал. У тебя ведь есть ствол?
- Да. "Беретта". Оружие итальянских карабинеров. Ты ведь сам мне его подарил, помнишь?
- Вот это и есть твой топор. Приведешь ствол в порядок, чтобы не было осечки. Казнь устроим завтра утром на пустыре за затопленными гаражами. Понял?
- Да.
- Ну тогда иди и работай.
Бутов послушно поднялся с кровати и направился к двери. Но вдруг остановился и оглянулся.
- Слышь, Димон, а ты это серьезно? Ну, насчет казни? Может, это просто прикол?
Костырин, пристально глядя на Бутова, покачал головой:
- Нет, Бут, не прикол.
Бутов кивнул, но вместо того чтобы уйти, стал как-то неуверенно переминаться с ноги на ногу.
- Что? - окликнул его Костырин. - Хочешь что-то спросить?
- Я это… - смущаясь, начал Бутов. - Я хотел сказать, что… В общем, как-то это нехорошо.
Костырин прищурился:
- Что нехорошо?
- Ну это. Казнь. Пацаны могут не понять.
Лицо Костырина исказилось гримасой ярости, и Бутов наклонил голову и уткнул взгляд в пол, как бы заранее реагируя на поток брани, который должен был политься на его бедную голову. Но внезапно лицо Костырина разгладилось и стало задумчивым.
- Гм… - произнес он. - А ведь ты прав. Что-то во всем этом есть отвратное. Что-то нечеловеческое, да?