Кузнецова долго не открывала, минут десять, не меньше, но Турецкий, слыша в глубине квартиры шум, продолжал настойчиво звонить. Наконец шум переместился в прихожую.
- Ресторан "Россини", прошлое воскресенье, - напомнил он громко и, приблизившись к глазку вплотную, натужно улыбнулся.
Дверь открылась. Она узнала Турецкого, выключила миниатюрный пылесос и улыбнулась в ответ:
- Проходите! Как вы меня нашли? В "Россини" меня никто не знает…
- Искать - моя профессия, мадам, - сказал Турецкий утробным голосом, высоко подняв брови. Импровизация оказалась удачной.
- Инспектор Трэнтон, - в тон ему ответила Кузнецова.
- Вот именно! Старший следователь по особо важным делам Турецкий, Генеральная прокуратура. Меня интересуют три маленьких вопроса. Кто сдал киллеру адрес Калашниковой в Воскресенске, личность самого киллера, а также личность коллеги Калашниковой, работавшей с ней в паре тридцатого марта в клубе "Ирбис". Телерепортаж об этом вы, надеюсь, видели.
Увидев, что Кузнецова изменилась в лице, Ильин быстро захлопнул дверь и, крепко взяв ее за руки, предупредил:
- Без глупостей.
- Хорошо, хорошо, отпустите! - Кузнецова прошла в комнату плюхнулась на диван размером с половину футбольного поля и закурила, глубоко запрокинув голову и выпуская дым причудливыми кольцами.
- Очень красиво, - нетерпеливо заметил Турецкий, подождав до половины сигареты, - я бы даже сказал, очень сексуально. Но мы торопимся. И вам я посоветовал бы поторопиться с ответами.
- Про Светкину воскресенскую квартиру в первый раз слышу, - быстро заговорила Кузнецова. - Как ее убили? Хоть не мучили? Она страшно боли боялась…
- Нет, снайпер работал. Продолжайте.
- В "Ирбисе" они с Русей Лагуш трудились, меня не брали. - Она усмехнулась невесело и раздавила окурок в пепельнице с таким выражением, как будто свернула голову мелкому зверьку. - Конкуренции опасались… Ну и слава богу! Как показали их по телику - они первым делом перегрызлись, а потом ударились в бега. Светка куда как умнее была - и то не убереглась. А Руся заявилась наверняка к тетке и заперлась в чулане, думает, никто ее там не найдет!
- А где ее тетка живет?
- Здесь, в соседнем доме.
- Хорошо, последний вопрос, - Турецкий перешел почти на приятельский тон, - кто был с ними тридцатого, кроме Замятина? Кто вообще в "Ирбисе" бывал, они вам рассказывали?
- Нет. Тайна фирмы. А может, Шмидт пригрозил им, что почикает, если протреплются.
- А вы знаете Шмидта?
- Что значит "знаю"! Его пол-Москвы знает. Лично мы не представлены.
- А как Калашникова и Лагуш на него вышли?
- Вышли! - Кузнецова фыркнула. - Подцепил их, наверное, однажды. Ну и оценил по достоинству.
- Понятно. Вы свободны завтра в первой половине дня?
- Есть деловые предложения?
- Есть. Подъедете в Генеральную прокуратуру, оформим протокол допроса. А сейчас проводите нас к Лагуш.
- Нет!
- Да. Вы же сами сказали, что она заперлась в чулане, никому не открывает и вообще у нее одна извилина. Вот вы ей мягко, по-женски объясните, что чем подробнее она нам все расскажет, тем живее будет. Можете разобрать пример с Калашниковой для убедительности.
Хмуренко. 11 апреля. 14.00
- Гм-гм. Вот что значит Европа. Не успели прилететь, уже кашель прошел, - сказал Хмуренко довольно.
С самого утра он охрип, говорить мог только шепотом, и то с превеликим трудом. Поэтому ни в Шереметьеве, ни в самолете он не перекинулся с Ладой и оператором ни словом, только красноречивым жестом указал на простуженное горло. Оператор, правда, сам был редкостным молчуном, а с Ладой поговорить было необходимо.
- Поздравляю, Александр Сергеевич, с исцелением главного органа. - Лада вертелась как заводная. - Швейцария мне заранее нравится. Где Веня? Он нас встречает? Вообще я жажду инструкций. Мы едем или ждем кого-то?
Вениамин Легенький (для коллег просто Веня), сотрудник центральноевропейского бюро ОРТ, ждал их у выхода из аэропорта. Хмуренко вчера предупредил его о своем прилете и попросил организовать несколько встреч.
- Куда едем? - справился Веня. - К коммунисту, в офис, в "BenOil" или вначале в гостиницу?
- Давай к коммунисту, - поразмыслив, решил Хмуренко. - Нужна колоритная зарисовочка "по ленинским местам".
- Есть такая, - ответил Веня, - давным-давно зачем-то снимали, тогда не понадобилась, теперь в архиве пылится. Все как надо: улочки, скверики, даже ресторан "Одеон", в котором сиживал дедушка Ленин, будучи еще не дедушкой. Коммунист, как вы и просили, старейший.
- А самый молодой? - хихикнула Лада. - Или он всего один в двух лицах? Когда они самораспустились, я забыла?
- Тебя еще на свете не было, - ухмыльнулся Хмуренко.
Старейший коммунист оказался очень показательным - седовласый мужичина с изрезанным морщинами лицом и огромными руками. Типичный швейцарский пролетарий, у которого собственный двухэтажный дом, две машины и приличный счет в банке. Хмуренко, глядя на него, даже сочинил афоризм: "Франция, в представлении русских, культурная страна - там даже извозчики говорят по-французски, а Швейцария - богатая страна - там у каждого счет в швейцарском банке".
Беседовала с ним Лада на паршивом английском, правда, у коммуниста английский был не лучше. Но свое отношение к коммунизму и компартии он, наверное, смог бы выразить и на пальцах: на фиг это кому надо!
Беседовали они на лавочке в парке, а Хмуренко с Легеньким устроились на соседней лавочке, и Веня пока рассказывал, что удалось выяснить о поездках в Швейцарию Ильичева.
- Официально за последние четыре года он бывал здесь всего однажды, за более ранний период просто нет сведений. В составе делегации Думы в апреле прошлого года делился опытом с местным Национальным советом. Еще раз приезжал лечиться, что-то у него было с почками, предположительно его здесь прооперировали, но точно я не знаю. Это было еще раньше, в июле девяносто седьмого. Если он и приезжал сюда еще, например отдыхать или по личным делам, я не в курсе.
- А куда ходил, что делал, бывал ли в банке, не является ли учредителем какой-нибудь фирмы, такие сведения есть?
- Честно говоря, нет. Специально мы за ним не следили. А о банковских счетах сейчас вообще опасно спрашивать у местных. Сплошная паранойя, молчат как рыбы, а если настаиваешь, тут же берут в оборот и сами норовят что-нибудь выведать. По поводу замятинских заявлений о русских счетах наша Генпрокуратура высылает сюда свою делегацию. Насколько мне известно, командирован следователь по особо важным делам Турецкий.
- Серьезно? - удивился Хмуренко.
- Серьезно. Генпрокуратура Швейцарии распространила сегодня пресс-бюллетень, обещают в ближайшие дни совместное заявление.
Лада мило распрощалась со старейшим коммунистом и уселась рядом с Хмуренко:
- Александр Сергеевич, может, пора подкрепиться? Хочу настоящего швейцарского горячего шоколада.
- Съешь чизбургер, - отмахнулся Хмуренко. - Он с настоящим швейцарским сыром. Мы едем в "BenOil".
Совместными усилиями - Хмуренко через знакомых в налоговой полиции в Москве и Веня через местную налоговку - вычислили швейцарского партнера "Данко". Им оказалась маленькая фирмочка "BenOil", офис которой находился в Женеве. Сотрудников в "BenOil" было всего пятеро, включая генерального директора, и занимались они, как выяснил Веня, сходивший уже в фирму на разведку, преимущественно перекладыванием бумаг с места на место.
С гендиректором Францем Ульрихом Хмуренко беседовал сам, Ладе не доверил. К сожалению, в лицо его в Швейцарии не знали, но Хмуренко сразу начал с того, что он самый популярный в России журналист. Ульрих поверил и, кажется, был польщен.
- Россия - прекрасная страна! - Ульрих был отдаленно похож на Луи де Фюнеса и, когда говорил (и даже когда слушал), размахивал руками и в такт взмахам поднимал и опускал брови… - Богатая полезными ископаемыми. Русская нефть, русский газ - это же Клондайк!
- А русская мафия?
- Да. Для мафии в России - тоже Клондайк.
- И вы не боитесь иметь дело с русскими?
- Мы же не имеем дел с мафией! - темпераментно запротестовал господин Ульрих. - Да, в России проблемы, у вас там честно работать трудно, но мы свои дела ведем честно. Наши партнеры - цивилизованные люди. У нас прекрасный взаимовыгодный бизнес!
- И ваши партнеры никогда не делали вам непристойных предложений? Как вы на них отвечаете и как вы боретесь с собой, когда от вас требуют, скажем, давать взятки?
- Предложения такие, конечно, были. Но с теми, кто их делает, мы не работаем! - Ульрих возбужденно замахал руками под самым носом Хмуренко. - Мы ведем дела только с солидными компаниями! И если они комбинируют что-то с налогами, то только там, у вас. И это трудности вашего переходного периода.
- Да, нам досталось тяжелое наследие от коммунистов, - Хмуренко ввернул заранее подготовленную тираду, которая должна была перевести разговор в нужную плоскость, - и коммунисты не дают нам двигаться дальше по пути мировой цивилизации. Когда они приезжают в Европу, то изображают из себя цивилизованных политиков, а возвращаясь в Россию, призывают народ к российскому бунту. Кровавому и бессмысленному. Любят они, кстати, бывать и в Женеве, в ленинских местах. Вот Ильичев, например…
- Коммунистами я не интересуюсь, - быстро ответил Ульрих.
- А еще многие наши телезрители считают, что с нами, русскими, могут за границей иметь дело только те предприятия, которые нашими же русскими и созданы. Это весьма распространенное мнение. Как вы его прокомментируете?
- В нашей фирме работают только коренные швейцарцы, и создавалась она еще в прошлом веке. Но если, конечно, предположить, что русская мафия существовала уже тогда и финансировала швейцарские предприятия с таким дальним прицелом… Мне кажется, вы относитесь к своим соотечественникам с большей нелюбовью, чем мы, иностранцы. Я вам скажу по секрету, что наши немецкие партнеры ведут себя не корректнее русских. Мы вначале на самом деле боялись сотрудничать с русскими, вы правы, был такой страх. Но мы уже пять лет вместе на мировом рынке…
Минут через пять восторженный треп Ульриха Хмуренко осточертел, минут через десять он стал прощаться и еще через десять наконец смог уйти.
И кто-то еще говорит о швейцарской сдержанности! Так или иначе, выяснить, откуда растут ноги у этого Ульриха и его фирмы, не получилось, и в лоб вряд ли получится. Нужно поговорить с Турецким и предложить ему сотрудничество, в конце концов, это и в его интересах. А заодно неплохо бы ему объяснить, что в смерти Косых он, Хмуренко, виноват не больше других.
- Веня, у меня к тебе огромная просьба, - сказал Хмуренко, усаживаясь в машину, - можешь побродить за Турецким, пока он будет здесь? Очень хочется узнавать о его успехах вовремя.
Турецкий. 11 апреля. 14.00
- Опоздали вы! Смылася Руся! - заявила ее тетка, презрительно оглядывая Яну и подтянувшихся следом Турецкого с Ильиным.
- Когда? - выступил вперед Турецкий.
- Вчерась ночью.
- Почему она сбежала?
- А вы ее спросите! Неделю в чулане просидела, велела никому не открывать. Замучила совсем: соседку в квартиру не пусти, сама никуда не ходи. Ревела в три ручья, что убьют ее. Небось не была бы такой лярвой… Короче, ищите ее сами, можете чулан обследовать, милости прошу!
- Может, ей кто-нибудь звонил или за ней кто-то заехал? - попытался добиться подробностей Турецкий.
- Не-а. Сорвалась посреди ночи как полоумная, вещи похватала - и бегом. Я в окно посмотрела: не ждал ее никто. Чухнула по улице в сторону Крутицкого, - видать, на метро. А метро-то уже, чай, не работало.
- Как думаете, где может быть сейчас ваша племянница? - продолжал настаивать Турецкий. - Лучше вам все нам рассказать, в ее же интересах.
- Да почем я знаю! Вон спросите у подруги ее боевой! - Яна в ответ одарила бабку обворожительной улыбкой, от чего у той едва не случился припадок. - Чулан будете смотреть или нет?! А ты проваливай отсюда, потаскуха, а то ноги повыдергаю!
- Ну что, Александр Борисович, вернемся к вам и продолжим оперативное совещание? - поинтересовался Ильин, когда они сели в машину. - Пять бутылок еще осталось.
- Сам справлюсь, - махнул рукой Турецкий.
- Тогда по домам? - обрадовался Ильин.
- Нет. Сейчас съездим кое-куда, я тебя познакомлю с одной девушкой. До моего возвращения из Швейцарии с ней ничего не должно случиться. И не вздумай никому проболтаться, даже Эдику Позняку - голову отвинчу! И скажу, что так и было.
…В подъезде кто-то бурно выяснял отношения. Оказалось, что это Лидочка, приоткрыв дверь на длину цепочки, беседует с Братишко. Вернее, беседовал преимущественно он и исключительно на повышенных тонах.
- А, защитнички объявились!
- Вова, спусти этого господина с лестницы, пожалуйста, - попросил Турецкий.
Ильин шагнул к Братишко, но тот, проворно отпрыгнув назад, замахал руками.
- Осторожнее, молодой человек, ваш старший товарищ не объяснил вам, с кем вы имеете дело. Он же ваш старший товарищ? Конечно, по вашему не обезображенному интеллектом лицу я отчетливо вижу, что вы тоже работник органов. Так вот, молодой человек, я сотрудник администрации президента, - он помахал у Ильина перед носом красивой корочкой с тисненным золотом двуглавым орлом, - и, если не хотите закончить карьеру, убирая сортиры, лучше стойте тихонько, а еще лучше - пойдите покурить на улицу.
Ильин в нерешительности остановился.
- Аркадий, прекрати балаган немедленно! - возмутилась Лидочка. - И убирайся!
За соседней дверью кто-то завозился, интересуясь.
- Защитника ты себе, Лидия, выбрала трусливого, - ехидно заметил Братишко. - Видишь, сам уже обжегся, молодого подставляет. Что, Турецкий, страшно? Я вас предупреждал, что со мной лучше не связываться.
Турецкий молча отодвинул Ильина и, взяв Братишко за шиворот, подтащил к ступенькам и пнул ногой под зад. Сотрудник администрации президента как мячик скатился вниз и врезался в стену.
- А за этот беспредел, Турецкий, ты ответишь по полной программе! - брызгая слюной, пообещал Братишко, суетливо отряхиваясь.
- Всенепременно, - хмыкнул Турецкий. - И не забудь след от ботинка на заднице сфотографировать, а то как докажешь, что был беспредел? Нас впустишь?… - повернулся он к Лидочке, не слушая многоэтажных эпитетов в свой адрес, которыми щедро сыпал Братишко, спускаясь вниз.
Лидочка впустила их в квартиру:
- Вы вовремя.
- Что этот урод хотел?
Лидочка покосилась на Ильина.
- Ну он детально осведомлен о вашем вчерашнем визите в наш офис, сказал, что вы пытались кое-кого сделать идиотом, только они вас раскусили. Угрожал опять, но, хуже всего, обещал, что, цитирую: "устроит подлянку отцу".
- То есть про отца он тоже в курсе?
- Выходит, так, - вздохнула Лидочка.
- И с моим вчерашним собеседником они, значит, в одном лагере.
- Да.
- Простите, я вас не представил, - спохватился Турецкий. - Владимир, Лидия. Лидия, Владимир. Я завтра отбываю в солнечную Швейцарию, и в мое отсутствие Вова за тобой присмотрит, хорошо?
- Хорошо.
Турецкий ободряюще похлопал Ильина по плечу:
- Предлагаю тебе остаться и помочь девушке сломать ногу, а заодно поближе познакомитесь.
- Что, простите, помочь сделать?!
- Сломать ногу, - повторил Турецкий. - Нужно, чтобы у нее появился хороший повод не ходить на работу. Не просто бюллетень про сопли, а серьезная травма, например перелом ноги, а лучше двух, чтобы у ее начальства не возникло желания подарить ей костыли и все-таки призвать на службу.
- Сан Борисович, можно вас на минутку. - Так ничего и не понявший Ильин потащил Турецкого в коридор. - Она у нас кто, подозреваемая или свидетель?
- Никто. Она вообще не по этому делу. Все, что я тебе там про голову говорил, что отвинчу и тому подобное, забудь. Охранять девушку я тебе не приказываю, а прошу. Личная просьба, понимаешь, нижайшая, но откажешься - я обижусь. Плевать на службу и личную жизнь не обязательно, просто держи на контроле, созванивайтесь, например, каждые два часа.
- А от кого охранять?
- От этого, которого ты видел…
- Он на самом деле советник президента?
- Он пешка, черный пиаровец, наябедничать, правда, может, но не более того. Да, есть еще двое: Тихонов и Свешников - эти у нас тоже советники, но депутата Госдумы, один просто мордатый, а второй мордатый с косичкой. И по возможности разбирайся сам, привлекать коллег крайне нежелательно.
- Из-за папы?
- Точно.
- А кто у нас папа?
Турецкий колебался некоторое время, но все же ответил.
- Меркулов Константин Дмитриевич. Услышал? А теперь забудь.
- Он не в курсе?
- Нет, и не дай бог тебе его в это посвятить. Каждому, кто будет к ней приставать, бей морду, не задумываясь, можешь даже применить оружие, но только в крайнем случае, конечно. Если что, вали все на меня: я приказал, а ты приказы не обсуждаешь.