– Мы тоже собираем банк данных, – улыбнулся Тураев.
– Хорошо, буду знать и сторониться порочащих связей. А теперь поведайте, что вы хотите от меня?
– Во-первых, хочу развеять возможные подозрения в том, что я желал бы неприятностей господину Иванову...
– Развевайте, – Турецкий сделал приглашающий жест.
– Отношения концерна "Кононг" и телекомпании Иванова носили не столько экономический, сколько политический характер, если брать в расчет наш интерес...
– А его интерес?
– Конечно, деньги! Так вот, началось с того, что вложили мы в его компанию изрядную сумму. Теперь уже неважно какую. Нам было совершенно безразлично, кого из претендентов на президентское кресло он будет лоббировать. Главное, чтоб он не забывал провести в Думу нашего человека. Небось, спросите сейчас, кого?
– Не спрошу. Пока. Сейчас более интересно, насколько ради вас расстарался Юрий Степанович?
– Немного. Собственно говоря, почти никак. Пару раз упомянул добрым словом и разок показал фотографию.
– Так, может, еще исправится?
– Уже нет...
Турецкий внутренне подобрался: неужели скажет сейчас, что Иванов покойник?
– Почему же нет? – спросил Турецкий.
– Потому что место нашего человека в Думе уже занято.
– Ах вон что. Тогда, конечно, у вас есть все основания для недовольства. И если учесть, что в таком деликатном случае, как ваш, в арбитражный суд, да и в обычный, гражданский, не пойдешь...
– Понимаю, куда вы клоните, но вынужден вас разочаровать. С директором телекомпании заключен юридически оформленный договор, согласно которому "Кононг" перечисляет на счет телекомпании энную сумму в счет будущей рекламы. В случае невыполнения условий договора одной из сторон подлежит возврату перечисленная сумма плюс неустойка. Если бы Иванов все заплатил сполна, у него остались бы только дешевые рабочие портки и ручная видеокамера первого поколения.
– В таком случае, вполне объяснимо то, что он сделал, – заметил Турецкий.
– Что именно вы имеете в виду?
– То, что он решил спрятаться от вас в царстве мертвых, подкинув вместо своих бренных останков труп своего врага.
– Ну какой Олег Колобов ему враг?
– Полагаю, что все люди, имеющие отношение к концерну "Кононг", для него враги.
– Все это было бы верно или хотя бы похоже на правду, дорогой Александр Борисович, если бы мы требовали от Юрия деньги.
– А вы ничего не требовали? Как Христос щеку, подставили другой карман?
Тураев улыбнулся:
– Этого от нас тоже ожидать трудно.
– В таком случае, что могло испугать его до смерти?
– Могу только предполагать, что у него завелись другие партнеры, очень возможно, наши конкуренты, ради которых он предал нас, а потом, в свою очередь, и тех ради кого-то третьего. Но те ребята подобных шуток не прощают.
– Вы предполагаете или знаете?
– У нас, знаете ли, всего уже мало, а фирм еще много, поэтому каждый, кто делает такой же бизнес, наш конкурент.
– Хорошо, я понял, что получаю дозированную информацию. Но у меня еще вопросик: вам Иванов нужен живым или мертвым?
– Живым, конечно!
– Зачем? Чтобы примерно казнить?
– Нет.
– А вы не допускаете, что Сергей Колобов сделает это самолично?
– Нет.
– Почему?
– Потому что если он это сделает, его тоже ждет суровое наказание.
– Родственные отношения выше служебной иерархии.
Тураев с сомнением покачал головой.
– На Кавказе – может быть. У нас стереотипы меняются. К тому же Иванова еще надо найти, а у Сергея нет времени, которое можно потратить на поиски.
– И вы ждете, когда мы его найдем?
– Да.
– Но если найдем его мы, вам вряд ли удастся свести с ним счеты, особенно если на нем повиснет убийство.
– Да ради Бога! Будет надо, доберемся до него и в камере – вам ли не знать! Дело вот в чем. Концерн "Кононг" учреждает премии, которые получите вы и те ваши товарищи, которых вы назовете.
– За Иванова?
– Да.
– И большая, извините, премия?
– Ну, скажем, несколько ваших месячных окладов.
– Совсем неплохо! Но, вероятно, имеются какие-то условия? – начал игру Турецкий.
– Конечно. Для всех ваших коллег, которые попадут в платежную ведомость, скажем так, главный критерий – скорость. Вам я скажу правду. У Юрия Иванова имеется видеокассета, которая мне очень нужна. Если вы его найдете и будете брать, то надо проследить, чтобы случайно одну важную кассету не повредили.
– Кассету?! – вырвалось у Турецкого.
– Что это реакция у вас такая бурная, Александр Борисович? – улыбнулся Тураев. – Наверное, думали, что будете у меня про нее допытывать, а Тураев возьми да сам вам о ней скажи... Так?
– Не совсем, – взял себя в руки следователь. – Значит, мы должны ее у Иванова отнять и передать вам? – уточнил он.
– Совершенно верно.
Некоторое время в комнате царило молчание. Затем Тураев наполнил рюмки, жестом пригласил следователя к выпивке и сказал:
– Не деликатничайте, Александр Борисович, спрашивайте, что за кассета. Я ведь понял, что вы уже о ней что-то знаете.
Турецкий хмыкнул и повторил:
– Что за кассета?
– На ней записана та самая передача, ради которой мы вбухали в телекомпанию деньги. Это наш заказ Иванову. Скрытой камерой записан разговор двух жуликов от правительства о том, как и на чем они будут заколачивать бабки в следующем году.
– Вам эта пленка нужна для шантажа? – поинтересовался следователь.
– Если так можно назвать выпуск этой записи в эфир, то да. Нам очень нужна эта кассета. Что скажете, Александр Борисович?
– Будем искать.
Турецкий встал из-за стола, намереваясь откланяться и случайно бросил взгляд на стену. На ней висела в несколько раз увеличенная фотография. На фоне Берлинской стены стояли и улыбались три офицера, а между ними генерал. С одного бока фотография была отрезана.
– Исторический снимок, – заметил Турецкий.
– Да, это мы, перед тем как убраться из Германии в 94-м, запечатлелись.
– Кто это с вами? – поинтересовался Турецкий.
– Да вот же Серега Колобов, а это – Костя Семенов, рядом – заместитель начальника штаба армии генерал Борис Альбертович Авдеев, проще дядя Боря.
– Это тот самый, что и сейчас в Генштабе? – поинтересовался Турецкий.
– Да, тот самый, – сухо уточнил Тураев.
– Что это у вас голос посуровел, когда о друзьях вспомнили? – не удержался следователь от провокационного вопроса.
– Там мы были друзьями, а на родине на грани вражды оказались.
– Не понял?! – притворно удивился Турецкий.
– Я сам многого не могу понять. Как известно, из Германии мы уходили тяжело и относительно поспешно. Был бы тогда в МИДе Громыко, такого бардака не было бы. Так вот, даже для того чтобы убраться, средств не хватало. Дядя Боря в этот тяжкий момент нашел, грубо говоря, спонсора. Некий Каширин, выходец из России, теперь западный мультимиллионер. Одним словом, Каширин тогда подбросил нам большие деньги, благодаря которым мы более-менее благополучно убрались из Германии. Собственно говоря, и создание концерна "Кононг" под крышей Союза ветеранов ЗГВ – это идея Каширина. Суть деятельности глобальная: ни больше ни меньше как поддержание стабильности мира на планете. Каширин поддерживает нас и сейчас. Через наш Союз идут в Россию инвестиции, так сказать, вливания в экономику России и тэ дэ и тэ пэ. Но дело в том, что сам Каширин – человек, обуреваемый политическими амбициями, а его пристрастия в этом смысле далеко не всегда совпадают с нашими. Вы понимаете?
– Да, конечно, у русских офицеров своих политических амбиций хоть отбавляй, – кивнул Турецкий.
– Вот именно, Александр Борисович. Я грешным делом полагаю, что на этой почве и возникают все таинственные движения и взрывы в сфере деятельности нашего концерна и организаций, так или иначе к нему относящихся, например "Спектр" и "Каскад", где директором Сергей Колобов. Надо срочно нормализовать обстановку. Вот, собственно, и все, что я хотел сказать в нашу первую встречу. Ищите кассету, Александр Борисович. Найдете – я вас отблагодарю...
Выйдя на улицу, Турецкий присвистнул и вслух произнес:
– Нароем мы здесь, чувствую, столько, что Генпрокуратура не увезет! – И про себя отметил: "Однако на своем снимке Тураев одного офицерика отчекрыжил. На фотке, что переснял Яковлев в квартире Людмилы Семеновой, – пятеро персонажей, а на тураевском снимке – четверо. Видимо, очень проштрафился тот, пятый, если Тураев его даже с фотографии убрал..."
4
Яковлев долго не мог понять, к кому он попал в лапы в лесном домике доктора Чижа. Понятно, что два вооруженных крепыша имеют отношение к смерти Юрия Иванова, но косвенное или прямое – этого оперативник не успел выяснить.
Там, во дворе, когда пленивший его крепыш с автоматом сковывал пленному запястья наручниками, муровец спросил было, с кем же это его свела судьба. На что получил ответ, сопровождаемый легким тумаком и смешком:
– Учти, что всякое твое слово может быть использовано против тебя!
– Тоже мне, коп с Манхэттена! – хмыкнул Яковлев и был сразу же награжден более ощутимым тумаком.
Затем оклемался Серый – с горячим желанием хорошенько настучать по "дурной башке". К счастью, этого не произошло. Первый раздраженно заметил, что некогда здесь разборки устраивать, для этого еще будет масса времени.
Потом подполковника затащили в машину и там приковали наручниками к дверце.
– Не удерет? – усомнился Серый.
– С дверью-то? Пусть попробует. Ты нашел корочки?
– Где тут найдешь, Гоша? Темно, как у нег-ра в...
– Смотри! Если имя твое всплывет, считай, что ты себя похоронил!..
– Да ладно! Не здесь я их потерял, да и не терял вовсе! Дома, наверное, остались. Скажи лучше, зачем тебе этот гад сдался? Замочим, прикопаем – и черт с ним!
– Не психуй! Или страшно стало?
– Чего мне бояться?
– Ну если мандраж отсутствует, пошли за трупом.
– Ничего не понял! Гоша, кого по кумполу треснули? Может, не меня? Только же подвесили...
– Заткнись, а то и я еще по твоей дурной голове добавлю! Делай, что говорят!
Через несколько минут они вышли из дома с увесистым свертком, который положили в багажник.
– Не испачкаем коврик? – обеспокоенно спросил Серый.
– Ничего с ним не сделается. Нет там уже крови, какая не вытекла, так свернулась.
– Ну а этот нам зачем?
– Достал уже! Вот отъедем подальше и спросим, кто он, откуда и зачем здесь.
– Незачем так долго ждать, ребята, – сказал Яковлев, когда джип медленно тронулся по лесной дороге прочь от укромного охотничьего домика.
– Заговоришь, когда спросят, – оборвал его Серый и, обращаясь к Гоше, заметил: – Может, надо было и хату подпалить, чтоб уж все концы в огонь?
– Возни много, а у нас времени в обрез.
В молчании проехали некоторое время, затем Серый потрогал шишку на затылке.
– Вроде здорово шандарахнул, а даже крови нет, – удивился он.
Гоша взглянул на него и сказал не без насмешки:
– Наверное, убивать тебя не хотел, а?
Серый повернулся к Яковлеву:
– Че, правда?
– Да уж конечно, хотел бы – проломил бы башку, – кивнул тот.
– Тогда зачем?
– В плен хотел вас взять.
– Двоих?! Ну герой! А ты хоть обыскивал его, Гоша? Может, он гранатами обвешан, как яблонька?
– Сейчас посмотрим, – согласился Гоша.
Джип остановился.
– В лес выведем или здесь допросим? – деловито поинтересовался Серый.
– В лес опасно. Темно уже, а он, по всему судя, опытный, удерет еще.
Серый подсел на заднее сиденье с автоматом на изготовку, состроил зверскую физиономию, но оружие держал правильно: Яковлев видел, что даже при совершенной реакции не сможет блокировать так, чтобы, в случае чего, пули ушли мимо. Собственно говоря, он предполагал теперь, что его, вполне вероятно, не убьют. Если бы им этого хотелось, не стали бы так долго тянуть, на садистов не похожи.
Пока Серый следил злым бдительным взглядом, более опытный Гоша вышел из машины, открыл дверцу, за которой сидел муровец, и стал методично, не торопясь, его обыскивать.
Отправляясь на достаточно авантюрное задание, которое к тому же он сам себе и задал, Яковлев не взял с собой ни документов, ни табельного оружия. Только маленький дамский браунинг, который достался ему в какой-то не очень опасной переделке.
– Ну что, старина, пушечка у тебя не ширпотребная, паспорт с собой не носишь... – Гоша повертел серебристый браунинг в руке и небрежно сунул в карман. – Тебе повезло, Серый, что он тебя не ТТ по башке треснул. – ...И кто же ты? – добавил он, снова обращаясь к Яковлеву.
– А ты как думаешь?
– Дерзишь?
– С чего ты взял?
– Я привык, чтоб на мои вопросы отвечали четко и ясно, без дураков!
– Вот и надо было в армии оставаться: там это в ранг закона возведено, а на гражданке только страхом того можно добиться.
– Видал, Серый, каков орел! А ты кто – дурак или смельчак?
– Часто это одно и то же, дружок.
– О! Еще и философ! Ну и за каким хреном ты поперся на эту дачку?
– Хотел с Ивановым встретиться.
– Встретился?
– Не так, как хотелось бы.
– Так ты его подельник?
– Разве я похож на телеоператора?
– В том-то и дело, – недобро оскалился Гоша, – что ты на всех сразу похож. И за бандита канаешь, и за слесаря, и за мента.
– Вот и угадал, Гоша.
– Что – угадал? – туповато переспросил тот.
– Угадал, кто я.
– Ну кто?
– Кто больше всех Иванову был нужен?
– Поп, что ли?
– Не зацикливайся на крови. Еще раньше? – подсказал Яковлев.
– Продавец ему был нужен, который липовые ксивы толкает, – усмехнулся Гоша.
– Нет, господа, вы рассуждаете в силу собственного преступного ума и атмосферы всероссийского бардака.
– Короче, Склифософский! – перебил его Серый.
– Ему был необходим добрый и честный мент, ребята.
– Такого не бывает! – хмыкнул Серый.
– Нет, находятся еще дураки...
– И ты из таких? – спросил Гоша.
– Так точно!
– Местный участковый? Так одет вроде хорошо...
– Ты обижаешь меня, Гоша. Позвольте представиться: заместитель начальника Московского уголовного розыска, подполковник Яковлев.
– Подполковник МУРа... – растерянно пробормотал Серый.
А Гоша совсем уж по-детски спросил:
– Не врешь?
– Нет смысла.
– Почему?
– Чего бы я ни наплел – убьете. Но дело в том, что я был не один. И не один видел, что вы сделали с Ивановым...
– С чего ты взял, что мы?
– Не вы, так ваши дружки. Иначе зачем вам тело прятать?
– А с кем ты был? – спросил Гоша.
– Не веришь? Думаешь, блефую? Было нас трое, назову только одного: старший лейтенант Никита Бодров, тоже из МУРа. Если вы очень крутые, быстро сможете проверить мои слова.
– Что делать будем? – сплюнув, спросил Гоша.
– Может, пристрелим? – предложил Серый.
– Это не выход, – раздумывал Гоша. – Хотя...
И тут Яковлева осенило.
– Ребята, – сказал он ласково. – Может, я вам советом помогу?
– Видали мы твои советы, – огрызнулся Серый.
Но Гоша возразил ему:
– Не спеши, Серый, он шкуру свою спасает, значит, будет говорить по делу. Иначе!..
– Не сказал бы, что ты прав, Гоша. Но речь сейчас не о том, боюсь я умирать или нет. Дело в том, что вам-то от этого никакой пользы, окромя вреда! – вставил подполковник. – Мой напарник давно уже в Москве. Он увез с собой обнаруженные корочки Серого. Ты ведь, Серый, потерял свое водительское удостоверение? – обратился он к растерявшемуся парню.
– Какое еще удостоверение? – пытался он юлить.
Тут встрял Гоша и грубо бросил Серому:
– Идиот ты, дружок! Теперь хочешь не хочешь надо докладывать об этом на базу, – с грустью добавил он. – Все равно узнают рано или поздно.
– О чем докладывать? – печально отозвался Серый.
– Хотя бы о нем, – кивнул Гоша на муровца.
Гоша отошел от джипа, достал из кармана куртки сотовик и набрал номер. Разговаривал он долго, и это вселило в Яковлева надежду: если бы решили убрать его на месте, то не совещались бы так долго.
К радости муровца, Гоша вернулся к машине повеселевший и приободренный.
– Ну че? – нетерпеливо спросил Серый.
– Кому че, кому не че, кому – хрен через плечо! Едем на базу, везем с собой этого бойца. Так что все о'кей! Нам, во всяком случае, не придется его мочить.
– Тоже мне, радость нашел. А я замочил бы...
– Вот и заткнись! А то, глядишь, и самого замочат.
– Ладно, обсуждать приказы – не наше дело. Поехали!
Яковлев все время пытался понять, куда же его везут. Но видать, парни пришли в дело не со школьной скамьи. Он так и не понял, какой дорогой и куда движется джип, ставший труповозкой.
...Было совсем темно, когда они выехали из леса на дорогу, что вела вдоль полей к ближайшему райцентру.
Угомонился Серый, немного успокоился и Гоша. Они получили конкретные указания и, как дисциплинированные воины, грамотно все исполняли.
На разъезде, где без светофора одна дорога плавно вливалась в другую, джип взяли в клещи: спереди и сзади его сопровождали легковые автомобили, марки которых в темноте невозможно было определить.
Сначала Гоша с беспокойством озирался и даже цедил сквозь зубы матерные слова.
Затем те, что ехали впереди, посигналили, приглашая притормозить.
Недоверчивый Гоша только прибавил газу. Серый встрепенулся:
– Гоша, кто это?
– А хрен их знает!
– Ты видишь, грубого наезда нету, да?
– Нету-нету! Ну и что! А если это босс? – заколебался Гоша.
В этот момент пошел сигнал на сотовый телефон. Гоша, руля одной рукой, достал из кармана сотовик и сказал:
– Гоша слушает. Так... Понял... Понял!.. Сейчас тормозим, – бросил он Серому. – Нас перекинут в другую тачку.
Гоша припарковался у обочины. Спереди и сзади приближались огни. Подъехавшие машины остановились с двух сторон. Спереди и сзади вышли два человека и подошли к джипу. Один подошел к дверце, где на месте водителя сидел Гоша, а другой встал возле задней, где Серый держал Яковлева на прицеле.
– В чем дело, ребята? – спросил один из подошедших. – Кого на хвосте везете?
Гоша и Серый одновременно приоткрыли дверцы, но сказать ничего не успели. Несколько сухих щелчков, характерных для выстрелов из пистолетов с глушителями, навеки успокоили парней.
Яковлев замер, приготовившись разделить участь боевиков, но стрелявшие не обратили на него никакого внимания. Они еще сделали по контрольному выстрелу, сели в свои машины и укатили.
Подполковник остался сидеть, прикованный к дверце джипа. Тепло быстро выветривалось из салона, резко пахло кровью...