– Да нет, что ты, Людочка, – встряхнулся Бодров, – для меня сама по себе всякая работа – это уже неприятность, – хохотнул он, – люблю работать отдыхающим...
– Чтобы на такую работу устроиться, надо как следует повкалывать на обычной, – полушутя-полусерьезно заметила Людмила. – А вот и наш горский князь идет.
Никита оглянулся. К ним приближался высокий горбоносый брюнет, яркий представитель Кавказа. Про таких говорят, что их никак не назовешь Иванами. Подойдя, он по-хозяйски, не спрашивая разрешения, поцеловал Людмилу в щеку и осуждающе заметил:
– Пудры много сыпала!
Затем протянул большую ладонь и представился.
Бодров с уважением посмотрел на огромную, покрытую черными волосками лапищу, пожал Ваграму руку и тоже представился:
– Меня зовут Никита. Очень приятно познакомиться.
– Ужэ прыятно? – глумливо переспросил Ваграм и расхохотался. Просмеявшись, добавил: – Ну пойдем в бар, говорить будем.
Подмигнув Людмиле, Никита послушно зашагал вслед за кавказцем.
– А дама разве не с нами? – спросил Никита.
– За бабу базару нэт! – отрезал Ваграм.
Ну вот, подумал уныло Никита, с таким монстром связался, а пистолета не прихватил. Но, с другой стороны, может, и к лучшему: крутые гнушаются пистолетами Макарова по вполне понятной причине. Ведь это оружие может быть отнято или похищено в основном только у милиционеров и, стало быть, числится в розыскной карточке. Являться к бандитам с пистолетом Макарова – это все равно что форменный китель под "аляску" напялить.
– Подажды сэкунд, я сейчас, – сказал Ваграм и зашел в один из номеров.
Никита обескураженно застыл на месте. Мелькнула мысль, что он чем-то себя выдал. Но вроде пока ничего такого и не говорил. Наверное, кавказец козыря ломит, поважнее выглядеть старается перед клиентом. На этот раз Никита настроил себя на более глобальные задачи, чем выявление автомобильных воров. Если Людмила чисто случайно приоткрыла перед ним вещи более значительные, чем он предполагал, в первый раз идя на задание в "Палас", то уж если держать ухо востро, то можно кое-что покрупнее автожуликов нарыть. Его немного разочаровывало, что Ваграм выглядел типичным членом какой-нибудь бандитской группировки. Наверняка у него на теле есть татуировка – два скрещенных кинжала, символ кавказского авторитета. Словом, Никита решил работать здесь с прицелом на дело Юрия Иванова.
– О чем задумался, Ныкыта? – тряхнув его за рукав пиджака, гаркнул Ваграм. – Не боись, решим твою проблэму. Пошли.
Ваграм привел его в небольшой, но роскошный бар на двенадцатом этаже, где они и расположились в самом углу. "Теперь, если что случится, и в окно не прыгнешь", – с грустью подумал Никита.
– Садись. Сейчас халдей фрукты-шмукты-коньяк принесет, – сказал Ваграм и первым уселся за стол. Никита расположился напротив.
– Ну какой проблэма тэбя мучит?
– Тачку у моего друга угнали.
– Друг гдэ живет?
– Он нездешний, из Тулы. Приезжал в Москву в командировку. В "Паласе" остановился. Пока документы оформлял – машину угнали. – Никита назвал имя, фамилию и фирму, где работал его друг. Все было заранее договорено, и такой человек в Туле действительно в это время находился, чтобы подстраховать Никиту.
– Зачем такой глупый твой друг? На улице машину оставил! – удивился Ваграм.
– Он ее собирался сразу же после оформления бумаг на платную стоянку отправить, но вот не успел... опередили.
– Надо было сначала машину устроить, а потом самому... – покачал головой Ваграм.
– Какой смысл раньше времени? А если бы в вашем отеле мест не оказалось?
– Тогда всегда в лубой другой отэл можно устроиться, – заметил кавказец. – Жадный, да, твой друг?
– Вроде нет, – пожал плечами Никита.
В это время официант принес истекающую желтым жиром осетрину, лимоны, ананас и бутылку коньяка.
Ваграм жестом отпустил официанта и сам разлил коньяк.
– Угощайся. Кушай. Потом будэм говорить.
Никита выпил и закусил.
Минут через пять Ваграм спросил:
– Когда угнали?
– Два месяца назад примерно, в обед.
– В милицию ходил?
– Ходил.
– Зачем? Не нашел?
– Как видишь.
– Зачем сразу не пришел?
– Ну кто же знал, Ваграм?
– Спросить у людей – скажут.
– Вот спросил – и пришел.
– Нэмножко опоздал...
– А что такое?! – вполне натурально всполошился Никита.
– Не пэрэжывай, дорогой! Если не разбили, найдем. Только будет дороже – не люблю дорогами с ментурой пересекаться.
– Много возьмешь?
– Если горячий след и без милиции, бэру десять процентов. С твоего хозяина – пятнадцать.
– Он мне не хозяин, – буркнул Никита.
– Тогда зачем ходишь, просишь?
– Потому что я ему приятель, потому что у него своей работы по горло, причем в Туле, а я все же здесь.
– Хорошо. Кто бабки мне даст, когда тачку найду?
– Или я, или Коля.
Ваграм снова наполнил рюмки.
– Давай выпьем за то, чтобы я нашел, а ты честно заплатил!
– Давай!
Выпили еще. Ваграм достал из кармана куртки шикарный блокнот бизнесмена с встроенным в корочки калькулятором и таймером, из специального гнезда вынул ручку.
– Диктуй!
– Что сначала?
– Фамилий клиента.
– Николай Федоров...
Никита подробно продиктовал Ваграму название тульской фирмы и рабочий телефон директора.
– Теперь говори, какой тачка. Цвэт, марка, номер.
– Машина редкая, Ваграм. Так что на запчасти ее вряд ли разберут. Может, в подарок кому-нибудь украли?
– Кому?
– Вору какому-нибудь важному.
– Не мели ерунда! Марка давай!
– "Лендровер-дефендер".
– Ого! Хороший тачка! Один раз видел!
– Так, может, ту самую машину и видел? – подхватил Никита.
– Ты меня не лови! – одернул оперативника Ваграм. – Ты ко мне пришел просить, а нэ наоборот!
– Извини, – повинился Никита.
Ваграм записал всю необходимую информацию и не спеша спрятал блокнот. Потом он снова разлил коньяк.
– Давай, Никита, за прощанье?
Бодров вовремя сообразил, что кавказец просто перепутал предлоги, но выпил без удовольствия. Никите не нравилось, что Ваграм держится с ним напряженно, не доверяет. Он решил сыграть под простачка.
– Скажи, Ваграм, у тебя здесь крутые связи или ты командуешь парадом? – спросил он с наивной улыбкой.
Фраза сработала: Ваграм крепко сжал в кулаке салфетку и, наклонившись к самому лицу Бодрова прошипел:
– Послушай, брокэр, тэбя на твой биржа научили спрашивать, чего не нада?!
– А что я такого сказал? – сделал Никита обиженную физиономию.
– Спрашивать – не твое дэло! Твое дэло просить, платить и говорить спасибо. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Никита.
– Все, гуляй. Прыдешь чэрэз пять дней в одиннадцать часов.
– Хорошо, спасибо, до свидания, – словно бы стараясь выровнять с кавказцем отношения, пролепетал Бодров. Но Ваграм отмахнулся от него рукой, словно от мухи.
Никита спустился на лифте вниз и позвонил по внутреннему телефону Людмиле. Они встретились, и девица спросила о результатах разговора.
– Да что-то не очень мне все это понравилось, – досадливо махнул рукой Никита. – Уж больно крутой твой Ваграм. Разговаривает как тиран со слугой. А ведь царство-то его – машинешки да жратва дорогая.
– Не обращай внимания. Это у них национальный гонор такой, – успокоила его Людмила. – А вообще-то Ваграм и поважнее дела проворачивает, чем машины.
– Да что ты говоришь? – деланно удивился Никита. – Мне показалось, что он больше на воровского авторитета смахивает, про которых все бульварные газеты сейчас пишут. Популярная тема...
– Да нет же, Никита. Я тебе еще раз повторяю: Ваграм занимается более серьезным делом, чем ты можешь себе представить. А машины – это так...
– Ладно, посмотрим. А, собственно, зачем он мне тогда хочет помочь, если он богат? – задал Никита провокационный вопрос.
– Он тебе помогает только потому, что об этом я его попросила. Понял? – слегка обиженно уточнила Людмила.
– Понял, извини, – смутился Бодров и, улыбнувшись, добавил: – Можно я к тебе вечером приду?
– Опять мечом махать будешь? – засмеялась девица.
– И мечом тоже, – подмигнул ей Никита.
– Позвони сначала, – сказала она и поспешила к лифту.
Никита вышел из парадных дверей и не торопясь пошел по улице. На всякий случай в МУРе он решил появиться только завтра. Раз Ваграм занимается чем-то бо?льшим, нежели машины, надо быть начеку. Весь день он проболтался по Москве, даже какой-то музей посетил, но ничего не запомнил, потому что все время думал о Людмиле. С одной стороны, она была в сфере его профессиональных интересов, а с другой... Никита решил совмещать эти две полярные жизненные сферы сколько будет возможно. Вечером он позвонил ей и примчался на Сретенку. Они поужинали и устроились в креслах напротив телевизора. Несколько раз Людмила подходила к телефону, но ничего интересного Никита не услышал. Неожиданно перед самым сном ей позвонила женщина, которую Людмила назвала Ангелиной. Никита чуть не вскочил с кресла и не побежал к телефонной трубке, чтобы лучше услышать разговор. По обрывочным фразам Людмилы он составил примерно такую информацию: передай дяде Боре, что все гости остались довольны; про хозяина этого не скажешь, но это дело времени.
– А кто этот генерал рядом с твоим отцом на фотке? – спросил Никита.
– Это дядя Боря, друг отца по службе в Германии. Слушай, Никита, ты меня заколебал вопросами! Ответь хоть на один мой. Ты женат?
Насторожившийся было муровец от души рассмеялся...
Утром они простились на том же месте, что и в прошлый раз. Людмила укатила на леваке в "Палас", а Никита решил для подстраховки еще немного побродить по Москве. В МУР он пришел часа в три дня.
...Вроде все правильно сделал Никита, профессионально, да не заметил, что за ним постоянно следила женщина. В столичной толчее Никита много раз пытался зафиксировать подозрительных людей, но она вовремя сливалась с толпой. Довела она Бодрова до самого крыльца МУРа и растворилась.
2
Турецкий в раздумье ходил взад-вперед по своему кабинету. Следователь не знал, радоваться ему или огорчаться. Сегодня генеральный сообщил ему мнение верхов относительно дела об убийстве Юрия Иванова. Все обстоятельства смерти известного продюсера телевидения должны быть расследованы, всесторонне и объективно, как и полагается.
Турецкий решил в очередной раз переговорить с Меркуловым, позвонил и, получив добро, пошел к нему в кабинет.
Когда следователь вошел, Меркулов позвякивал заварочным чайником.
– У тебя что, секретарши нет? – с упреком спросил Турецкий.
– Просто я люблю, Саша, этот ритуал. Возня с заваркой мне душу согревает...
– А вот у меня на душе нынче прохладно, Костя, – вздохнул следователь, садясь напротив замгенпрокурора. – Представляешь ли ты, какие подводные течения имеются под этим делом Иванова?
– По имеющимся у меня сведениям, – начал Меркулов, – Иванов на столичном телевидении был человеком новым, но специалистом слыл способным. До лета этого года он мало кому был известен. Продал несколько программ государственной Российской телекомпании. Как телевизионщики сами признались, заплатили они ему за это не очень много, едва ли хватило бы Иванову, чтобы окупить затраты. Но тем не менее очередную президентскую кампанию он завернул круто. Значит, имел немалые деньги. Из известных рекламодателей и спонсоров никто ни копейки не вложил в этот его, понимаешь, чисто русский проект. Остается предполагать, что деньги эти пришли к Иванову из концерна "Кононг" и его дочернего предприятия фирмы "Каскад". Кстати, Саша, что означает слово "кононг"? – вдруг поинтересовался Константин Дмитриевич.
Турецкий ухмыльнулся, зная, что Меркулов иногда любит, так сказать, закинуть удочку на предмет эрудиции своих младших коллег.
– Ну, во-первых, Костя, то, о чем ты мне сейчас поведал, я и сам выяснил следственным путем. А во-вторых, значение слова "кононг" ты и сам прекрасно знаешь, а своего бедного кононга напрягаешь без нужды.
Турецкий хлопнул себя по плечу. Сегодня он был в прокурорской форме.
– Верно, Саша, у викингов это был полковник... Сразу видно, что эта организация имеет отношение к вооруженным силам. Четко себя назвали. Но продолжим разговор. Итак, учитывая возможные противоречия между продюсером и этими фирмами, можно сделать вывод: Иванов под какой-то бизнес или обещание брал немалые деньги, но своих обещаний не выполнил. Нам надо узнать конкретно, что именно он обещал этим фирмам и чего не смог или не успел выполнить...
– А наверху об этом знают? – поинтересовался Турецкий. – Я имею в виду правительственные круги и президентское окружение.
– Во всяком случае, дают понять, что знают. А мы вынуждены им верить, – ответил Меркулов.
– Я считаю, Костя, что на данном этапе следствия надо начинать работать с Колобовым и Тураевым, руководителями "Каскада" и "Кононга". Я решил не делать резких движений, чтобы их не вспугнуть. Возможно, Иванов убит с подачи одного из них. Пожалуй, начну с Тураева.
– Думаю, он с удовольствием с тобой встретится и поговорит.
– Ты что, не советуешь мне вызывать его к себе в кабинет?
– Но ты же сам сказал, что не хочешь делать резких движений. Потом, мне, как и тебе, уже ясно, что серьезная игра с серьезным противником только лишь начинается и главные преступники это понимают не хуже нас с тобой, – улыбнулся Меркулов.
– Так уж и с удовольствием он со мной встретится, – снимая вопрос, перефразировал Турецкий Меркулова.
– Уверяю тебя. Я с ним недавно разговаривал во время одного приема и намекнул, что единственная возможность избежать излишней шумихи – это откровенно поговорить с тобой.
– Как! Ты уже договорился о нашей с ним встрече? – изумился Турецкий.
– Разумеется. Через час он тебя ждет в своем офисе, – информировал Меркулов.
– Но все-таки, Костя, почему именно у него в офисе?
– Потому что я не уверен, что за Тураевым не следят. Он и сам не хочет светиться в Генпрокуратуре.
– А я там и не засвечусь, – усмехнулся Турецкий. – Кто мне гарантирует, что контора Тураева не напичкана "жучками", как булка изюмом?
– Я интересовался. Тураев заверил меня, что имеет своих уникальных специалистов по выклевыванию всяких "жучков", даже импортных.
– Да, кстати, Костя, ты не в курсе – у господина Колобова случайно нет приятелей в МУРе? – спросил следователь, нарочито отведя взгляд в сторону.
– Что отворачиваешься. Вопрос нормальный...
– Нормальный-то нормальный, а вот, понимаешь, был недавно Сергей Колобов в МУРе, своего пропавшего брата разыскивал. Так вот Юра Федоров его к Славе Грязнову направил...
– Интересно, – хмыкнул Меркулов.
– Но я ни на секунду не допускаю, что Слава может влипнуть во что-то гнусное! – Турецкий аж стукнул кулаком по столу.
– Я тоже, Саша, успокойся. Вполне возможно, что Колобов оказал Федорову какую-нибудь услугу и член коллегии Министерства внутренних дел в свою очередь помог ему чем мог: конфиденциально обратился к руководителю Московского уголовного розыска.
– Ладно, вот объявится Яковлев, встретимся и тогда уж погоняем чаи, – взглянув на часы, сказал Турецкий.
– Веришь, что объявится?
– Конечно. Я его как свою левую ногу чувствую...
– Все вы его чувствуете, а его до сих пор нет, – проворчал Меркулов. – Кстати, Саша, ты еще не допросил этого доктора Чижа? – уже вслед задал вопрос Меркулов.
– С ним тоже проблема. Видимо, перепугался сильно, нарофоминцы его уже сутки разыскивают...
– Так у тебя, выходит, на данный момент только один свидетель остался, который может подтвердить смерть этого Юрия Иванова! – воскликнул Меркулов. – И тот сотрудник МУРа, старший лейтенант Бодров, который входит в следственную бригаду по этому делу... Ну и дела!
– Вот именно, Костя. Опять смерть Иванова ускользает из наших рук, – сокрушенно махнул рукой Турецкий. – Если Чижа не отыщут, то... И судмедэкспертиза не поможет: мало ли людей с одной группой крови.
Турецкий попрощался и вышел из кабинета. А может, и к лучшему, подумал он, уже сидя за своим столом и черкая ручкой на листе. Если бы вчера состоялся допрос Чижа, то Ангелина уже сегодня была бы арестована. А в той игре, которая, как сказал Меркулов, только начинается, эта дамочка нам нужнее на свободе.
3
Турецкий остановился посредине просторного кабинета и стал разглядывать обстановку.
– Что будем пить, Александр Борисович? – раздался высокий, но жесткий голос.
Турецкий оглянулся. Из боковой двери, ведущей, по всей вероятности, в комнату отдыха, вышел коренастый, пожилой мужчина с проседью на висках. Дорогой костюм, галстук, прижатый к рубашке дорогой английской булавкой, – все выдавало в хозяине кабинета бизнесмена высокого полета.
– Как вы узнали, что это я? – поинтересовался следователь.
– Ничего сложного: видеоконтроль за всеми входами.
– Ну да, конечно... – буркнул следователь.
– Так что будем пить? – повторил свой вопрос Тураев.
– А это обязательно?
– В неофициальной беседе это желательно, – улыбнулся Тураев и кивнул на дверь, ведущую в комнату отдыха. – Проходите.
В небольшой в сравнении с кабинетом комнате уже был накрыт стол.
– Ого! – не сдержался от восклицания Турецкий. – С моей стороны было бы весьма неосторожно садиться с вами за такой роскошный стол...
– Почему вдруг? – удивленно вскинул брови Тураев.
– Пойдут кривотолки о том, как бизнесмен Тураев прикармливает следователя Турецкого.
– Ну вы не золотая рыбка, Александр Борисович, а я – не старуха у разбитого корыта, хотя все под Богом ходим! Люди, которые работают у меня, знают, что только я могу давать им каждый месяц солидную зарплату. Зачем же они будут подсиживать курочку, несущую золотые яйца?
– Однако, насколько я слышал, кому-то вы дорогу перешли.
– Это еще вопрос, кто кому перешел! Но иных уж нет...
Тураев наполнил рюмки, они выпили, и начался деловой разговор.
– Я вполне допускаю, Александр Борисович, что, прежде чем идти ко мне, с кое-какой информацией обо мне вы ознакомились.
– Ознакомился, конечно. Точнее, сам я информацию не искал, мне принесли ее на блюдечке с голубой каемочкой.
– Понятно. Значит, вы меня реально оцениваете?
– Вполне. На такой высоте быстро убирают лишних...
– Но я пока еще здесь, хотя кому-то я – кость в горле. Пожалуй, вы догадываетесь, зачем я вас пригласил?
– Догадываюсь: о телевидении будем говорить.
– Ну почти. Хотя прежде – о двух моих коллегах по концерну, Олеге и Сергее Колобовых. Не буду скрывать: Юрия Степановича Иванова они навещали по моей просьбе.
– И что они сделали с Ивановым?
Тураев удивленно приподнял брови.
– Насколько я знаю, среди мертвых только Олег.
"Не знает или притворяется?" – подумал Турецкий, а вслух заметил:
– Тогда среди кого Иванов?
– Не пастух я партнеру моему...
– Не лукавьте, Ильяс Георгиевич, еще какой пастух! Другое дело, что сами с хлыстом не ходите.
– Знаю вас как человека неподкупного, Александр Борисович...
– Это откуда же? Наши дорожки до сих пор, кажется, не пересекались.